Муля, не нервируй... Книга 2

Глава 20

– Что за идея? – прищурилась Белла и с подозрением посмотрела на меня.

Я улыбнулся таинственной улыбкой (правда в исполнении хомяка-Мули, она должна была бы получиться придурковатой, но люди в это время были не избалованы Голливудом совершенно, так что вполне сойдёт и за таинственную).

– Я предлагаю вам стать свахой, – усмехнулся я, рассматривая отвисшую челюсть у Беллы.

– Ты совсем с ума сошел, Муля! – возмутилась она. – Я-то думала, то мне что-то дельное предложишь, а ты издеваешься!

Она надулась и мрачно произнесла:

– Пошли лучше помогать соседям накрывать стол.

– Погодите, – покачал головой я, – а чем вам не нравится идея стать свахой?

– Ну, и как ты себе это представляешь? – покрутила пальцем у виска она, – я что, должна бегать за девками и искать им мужиков?

– Именно так, – кивнул я.

– Я не сводня, – буркнула Белла. Но из-за стола не встала, так что подсознательно идея была ей интересна, просто она ещё не готова была признаться даже самой себе.

– Не сводня, – согласился я. – Но вы смотрите на эту роль негативно…

– А что тут может быть хорошего? – фыркнула Белла.

– Да много чего, – пожал плечами я, – идея служения людям, дарение им высшего счастья – это хорошо, это не стыдно.

– Да какое там может быть счастье? – опять фыркнула Белла.

– Сколько женщин после войны остались одинокими? – пояснил я, – сколько потеряли мужей и стали вдовами в молодом возрасте? Да в любом возрасте! А сколько девчат не нашли себе женихов, потому что мужчин не хватает…

Белла посмотрела на меня каким-то затуманенным взглядом, но промолчала и даже фыркать не стала. Задумалась.

А я продолжил ковать железо пока горячо:

– Тогда почему вы считаете, что помочь всем этим женщинам обрести своё счастье – это плохо? Почему вы называете это таким уничижительным и некрасивым словом, как сводня?

Белла молчала.

– Не молчите, – сказал я, – решайтесь.

– А если они не хотят замуж?

– Так я же не говорю, что всем насильно причинять добро, – развёл руками я, но большинство женщин воспитываются социумом на протяжении всего человечества так, что у вас всех уже на генетическом уровне заложено, что счастье женщины может быть только в любви. А для этого нужно иметь семью. И вот я и предлагаю вам дарить всем этим одиноким и обездоленным женщинам возможность любить и быть любимыми.

– Ты ошибаешься, Муля, – устало покачала головой Белла, – не всем женщинам нужна любовь и семья. Многие, как ты говоришь, потеряли любимых на войне и других не хотят. Не хотят предавать память, понимаешь?

– Вполне верю, что есть и такие, – кивнул я, – но большинство тоскуют о сильном плече. Причём в любом возрасте, Белла. Вот посмотрите на ту же Ложкину? Какая она была до того, как Пётр Кузьмич её увидел, и какая она стала сейчас. Это же две разные женщины. И внешне, и, главное – внутренне.

Белла спорить не стала, кивнула.

– Но главное, она же счастлива, – продолжил я. – А на Герасима посмотрите.

Белла хихикнула:

– Орёл!

– Да, орёл, – сказал я, – а почему орёл? Потому что почувствовал свою нужность. Они решили заключить фиктивный брак с Нонной. Потому что у неё проблемы с пропиской…

– Я знаю, – сказала Белла.

– Ну вот, он и решил ей помочь. И сам почувствовал себя кому-то нужным. Пусть ненадолго, пусть на время, но он нужен ей. И посмотрите, как он воспрял, – сказал я.

– Что-то кажется мне, что не фиктивный у них этот брак получится, – ехидно хмыкнула Белла.

– И хорошо! – горячо воскликнул я, – Что светит Нонне дальше? Она уже вошла в возраст, ничего не добилась, юные актриски подпихивают в спину. И хорошо, что она вовремя это сообразила и стала искать другие варианты!

– Да, – тяжко вздохнула Белла, – я вот жизнь прожила, уже горизонт перед глазами, а ничего и не было у меня.

– Какие ваши годы! – усмехнулся я, – станете свахой, выберете себе самого лучшего!

– Да ты что такое говоришь, Муля! – вспыхнула Белла, – куда мне замуж! Я пожилой человек, мне уже на тот свет скоро пора!

– Ну и что? Даже если и скоро, то пусть последние годы пройдут в любви и заботе. Ещё раз на Ложкину посмотрите.

Белла вздохнула и надолго умолкла. Задумалась.

А я тоже молчал, давая ей время принять решение.

Наконец, она опять тяжко вздохнула и проворчала:

– Умеешь ты, Муля, из людей верёвки вить! И вот не пройму, как это у тебя так получается? Вроде и ничего не делаешь, только болтаешь, а люди жизнь свою с ног на голову переворачивают…

– Так вы согласны? – спросил я.

– Да куда я от тебя денусь, – поморщилась Белла, – ты же не отцепишься. Давай уж побуду свахой. А что там делать надо?

– План такой, – начал излагать я, – сначала идёт пункт первый. Нужно собрать клиентскую базу. Пункт второй. Работать с этой базой. Пункт третий – расширяться. А дальше стратегию можно корректировать, в зависимости, как пойдёт.

– Вот как у тебя всё просто! – недовольно нахмурилась Белла, – а где я эту… как ты говоришь?

– Клиентскую базу, – подсказал я.

– Да, базу, – повторила она, – так вот, где я её искать буду? Не буду же я бегать по всем дворам и коммуналкам и вопрошать: бабы, кому замуж надо?

– Бегать по дворам не надо, – хмыкнул я, – достаточно начать и помочь двум-трём женщинам. А потом сарафанное радио само вам клиентскую базу подберёт.

– А где я мужиков наберу? – не сдавалась Белла. Она явно загорелась этой идеей и потрошила меня по полной.

– Мужики тоже подтянутся, – махнул рукой я.

– Но когда это всё будет? – нахмурилась Белла, – так можно на попе ровно сидеть и ждать до скончания века.

– Ну, вот вам первые клиенты, – подсказал я, – Орфей Жасминов желает расширить жилплощадь. Для этого ему нужна женщина. Желательно с двумя детьми. Ну, чтобы больше квартиру дали. Это предполагается фиктивный брак по расчёту. Но так-то я, скажу вам честно, противник разводов. Если, конечно, нет кардинальных противоречий. Поэтому вот вам первое задание: нужно подобрать Жасминову такую женщину, чтобы после получения квартиры, ему с нею разводиться не захотелось. И детям отец будет.

– Ты аферист, Муля! – восхищённо прошептала Белла и посмотрела на меня горящими азартом глазами.

– Сам знаю, – не стал скромничать я, – но что поделать, жизнь такая, Белла.

– А как ты думаешь, какая ему женщина нужна? – спросила Белла задумчиво.

– Здесь всё просто, – ответил я, – при выборе пары нужно исповедовать главный принцип диалектического материализма.

– Во как! – хохотнула Белла, – излагай.

– Какой Жасминов у нас? Охарактеризуйте его, – я посмотрел на Беллу.

– Я? – слегка даже испугалась она.

– Вы! – кивнул я, – я-то могу рассказать, что да как, но нужно же, чтобы вы сами основы поняли. И дальше могли руководствоваться этим принципом, уже без меня. Ну, не будете же вы каждый раз за мной бегать и спрашивать, правильно?

Белла со вздохом кивнула:

– Ну ладно, – она надолго задумалась, а потом медленно начала говорить, – он красивый мужчина, певец. Довольно известный. Работает в театре. У него много поклонниц. Значит, ему нужна такая же красивая и знаменитая жена. Правильно?

Я покачал головой отрицательно.

– Что не так? – напряглась Белла.

– Жасминова вы охарактеризовали абсолютно правильно, – похвалил я, – да, по верхам, не вдаваясь в его внутренний мир, но пока этого достаточно.

– Тогда что не так? – спросила Белла. Игра её явно увлекла.

– Ну, вы же помните, мы в самом начале говорили о диалектике? – напомнил я.

Белла кивнула, но пока отвечать не спешила. Немного ещё недопонимала.

И я пришёл на выручку:

– Получается, если Жасминов знаменитый красавчик и если жена у него будет знаменитой красавицей, то что в результате получится?

– Это будет красивая пара, – мечтательно закатила глаза Белла.

– Не спорю, внешне всё будет выглядеть превосходно, – кивнул я, – а в реальности что?

– Что?

– А в реальности каждый будет тянуть одеяло на себя. У Жасминова репетиция. И у его жены репетиция. А рубашки нестиранные. И обед не приготовлен. И в доме срач, потому что убраться некому и некогда. И вот на почве бытовухи они сперва начнут цапаться, как кошка с собакой. Пока не поубивают друг друга, или пока не разведутся. Понятно?

Белла кивнула.

– А если понятно, то тогда продолжим, – свирепым голосом дурашливо сказал я.

Белла усмехнулась и продолжила анализировать дальше:

– Получается, ему нужна некрасивая женщина?

– Абсолютно точно! – изобразил бурные аплодисменты я. – Ему нужна тихая, серенькая мышка. Но хозяйственная. Которая возьмёт на себя весь уют в доме, которая будет жить только ним. Восхищаться ним. И вот тогда у них всё хорошо получится…

– Погоди, Муля! – покачала головой я, – я знаю нас, баб. И нашу бабскую жизнь. Мужикам девки нужны только красивые, молодые. И желательно посисястей. Всё остальное значение вообще не имеет!

– И поэтому в стране столько разводов. А в будущем ещё больше будет! – ляпнул я, и Белла моментально спросила:

– А ты откуда знаешь?

– Обыкновенная дедукция, – усмехнулся я, а у самого аж внутри всё похолодело. – Вы же про Шерлока Холмса читали. Вот и тут также.

Белла не ответила, поэтому было неясно, читала она или нет. Её сейчас беспокоило другое:

– Но Муля! – покачала головой она, – ты вот сейчас говоришь, и всё кажется таким понятным и красивым. А когда до дела дойдёт, тот же Жасминов будет только на красивых баб смотреть.

– А вот здесь, Белла, и находится главная роль свахи, – поднял указательный палец вверх я. – И в самом начале нашего разговора вы были абсолютно правы: просто подобрать женщину и мужчину в пару – это и есть сводня. А подобрать так, чтобы их внутренние миры соприкоснулись правильно – это высший пилотаж! Это и есть работа свахи. К сожалению в нашем обществе это обесценивается. И на свах смотрят скептически. Как на сводню. А вот у евреев это чуть ли не главное. Там редко когда молодые сами друг друга находят. И такие браки как раз и распадаются. Нет, там специально обученные опытные женщины анализируют характеры жениха и невесты, перебирают варианты и подбирают пары так, что у них почти не разводятся.

– А как же любовь? – удивилась Белла.

– Не путайте любовь и вожделение, – погрозил ей пальцем я. – Когда есть единение в духовном плане, будет и любовь. Да, часто бывает, что срабатывает биохимия, и людей просто тянет друг к другу. Но это всё ненадолго. Человек привыкает к концентрации флюидов от партнёра и уже не воспринимает его так остро. Это как в средние века Борджиа давали своим детям маленькие порции яда. И потом, когда дети вырастали, их ничем нельзя было отравить. Так и тут…

– Ох, Муля, как ты всё закрутил, – вздохнула Белла и пожаловалась, – у меня аж голова распухла. И откуда ты всё это знаешь?

– От верблюда, – скривился я и тут же выкрутился, – вы забываете, что у меня и отчим академик, и дед был академик. Родная тётка профессор. В такой семье я воспитывался.

– Даааа, – протянула Белла, – воспитание – великое дело!

Она посмотрела на меня и тут же добавила:

– А ещё кого посоветуешь? Ну… в смысле пару найти? Мне же клиентская база нужна.

– Можете потренироваться на Вере. Которая с Нонной из кордебалета. Уверен, у неё тоже в личной жизни не всё хорошо.

Белла кивнула.

– Ну, вот две кандидатуры есть. Занимайтесь. На первых порах и этого вам за глаза хватать будет. А потом я вам столько девчат подгоню, что вы и не рады будете…

В дверь постучали.

– Ох, уж эти соседи, – проворчала Белла, – поговорить спокойно не дадут!

– Так ведь второй день свадьбы, – сказал я, – пришла пора похмеляться.

Мы вышли с Беллой к остальным гостям. Стол уже давно был накрыт, гости навеселе.

Дальнейшее я не помню.

На работу я, соответственно, шел, не выспавшийся и хмурый.

Хмуро вошел в кабинет, хмуро поздоровался с коллегами, хмуро сел за свой стол и зарылся в бумаги, изображая созидательную деятельность. А на самом деле я мечтал о таблетке антипохмелина, который поможет унять кузнецов-стахановцев у меня в голове. Она, словно сговорились и молотили кувалдами то по мозжечку, то по остальной мозговой субстанции. Ну, или что там после двух дней пьянок у меня там осталось.

Я немного злился.

Герасим с утра предложил похмелиться. Остальные нагло дрыхли. Артистам на работу после обеда, а пенсионерам и домохозяйками – вообще не надо. Гришка, гад такой, предусмотрительно взял отгул на заводе.

У меня отгулов не было, пришлось брать себя в руки и пилить на работу.

Ещё и Дуся, как назло не пришла. А мне бы с утра жиденького супчика, или кашки на молочке самое оно было бы.

Но, думаю, что Дусе тоже сегодня не просто.

И вот сижу я такой, никого не трогаю, как вдруг заявляется Козляткин и говорит:

– Бубнов, зайди ко мне!

И голос у него такой недоброжелательный- недоброжелательный и официальный- официальный.

Пришлось вставать и идти к начальству. Мечтая о том, чтобы перегар от меня слышно было не на полкилометра.

Но я ошибся.

Когда я зашел в кабинет, Козляткин мрачно на меня посмотрел и сказал:

– Ты где был в субботу?

Ну вот, началось, – вздохнул я. Можно было, конечно, начать выкручиваться, но состояние у меня сейчас было такое, что всё было по-барабану. Поэтому я легкомысленно сказал:

– Водку пил.

У Козляткина глаза полезли на лоб:

– Ты совсем с ума сошел, Бубнов! Да я тебя сейчас по статье уволю!

Он бушевал ещё минут десять, а я стоял и думал только о том, чтобы выдержать эту экзекуцию криком и чтобы мои стахановца долбили кувалдами мой мозг с меньшим энтузиазмом.

– Пиши заявление на увольнение, – резко прервав излияния, велел Козляткин.

– Листочек тогда чистый дайте, – попросил я.

– И что, не будешь оправдываться и доказывать, что так случайно получилось? – удивился он.

– А что тут доказывать? – пожал плечами я, – виноват, значит, виноват. Только увольте меня, пожалуйста, прямо сейчас. Сегодняшним числом. И я домой пойду. Худо мне.

– Я вижу, – проворчал Козляткин, но листочек не дал, пожадничал.

Я уже прикидывал, что дальше делать, когда он вдруг сказал:

– Иди, проспись, Муля. И чтобы я больше такого не видел! Что хоть за повод у тебя был?

– Свадьба, – проворчал я, мечтая поскорее свалить домой, – точнее две свадьбы. Отчим женился на своей аспирантке. И соседи. А я туда-сюда бегал. Вот и результат. Не рассчитал.

– Аааа, – усмехнулся Козляткин, – тогда ясно. Сам такой по молодости был.

Он задумался, а потом сказал:

– Ты давай-ка, дуй домой, проспись, а чтобы завтра как огурчик был. Свеж и румян. Это понятно?

– Понятно, – кивнул я.

– Ну, вот и хорошо, – сказал Козляткин и вдруг добавил, – Но не думай, Муля, что я такой добренький и разрешаю тебе рабочее время прогуливать. Ничего подобного! В воскресенье отработаешь.

Я вздохнул, а Козляткин продолжил:

– Мы едем на охоту, – и, видя, мой ошалелый взгляд, пояснил, – будут товарищи оттуда.

Он показал пальцем вверх и многозначительно посмотрел в потолок. Затем перевёл взгляд на меня:

– И я очень рассчитываю, Муля, что ты поможешь мне.

Я осторожно кивнул, стараясь не потревожить кузнецов в голове, которые, кажется, чуть выдохлись и решили устроить небольшой перекур.

Но Козляткин, видимо, воспринял всё как-то не так, потому что сказал:

– Саму задачу я озвучу непосредственно перед охотой. А то тебе сейчас хоть кол на голове теши. Всё, иди спать!

Я вышел из кабинета высокого начальства изрядно озадаченный. И хоть в голове мысли плавали посреди туманной субстанции, мешая сосредоточиться, я всё же понимал, что это не просто увеселительная прогулка. Но, надеюсь, Козляткин никого грохнуть не прикажет?

Я забрал из кабинета свои вещи, что-то пробормотал про неотложную работу. Судя по скептическому выражению лица Ларисы, даже она мне не поверила. Ну и ладно.

Остро хотелось пить. Так, что мои губы стали словно залитые цементом. Я понял, что до дому так не дойду. Вошел в туалет, умылся и попил воды. Я пил, пил, пил эту чудесную, чуть отдающую ржавыми трубами воду и мне стало чуточку получше. Так мне сначала показалось.

И тогда я даже не подумал, чем всё обернётся.

В общем, я медленно брёл по коридору, углубившись в свои мысли, когда дорогу мне заступил комсорг:

– Бубнов! – воскликнул он злым триумфальным голосом, – ты субботу прогулял, я знаю!

Я молча смотрел на него. Пол вокруг начал слегка покачиваться. А потом всё быстрее и быстрее.

Комсорг заверещал что-то ещё. Кузнецы в голове проснулись и замолотили кувалдами ещё сильнее. Пол уже ходил ходуном. А комсорг всё визжал и визжал. И тут я не выдержал и изо всей дури дал ему в ухо.