На перекрестке путей

Глава 9

Как известно ярл, да и любой вождь ассонов от малого хедвига до самого Великого Конунга, это не только серьёзный мужик с ещё более серьёзным топором, но и скромный представитель Одина в Свангарде. То есть владетель медового зала, где брага должна течь рекой, а закуски должно быть столько, что можно лопнуть и забрызгать собственными кусками соседей. В Викре, да и Берне с остальными клановыми столицами, зимой двор конунгов в основном ведёт разговоры за накрытым столом и каждый воин севера знает, что если уж его пустят в высокий чертог правителя, то голодным и трезвым он точно не останется. Однако то давным-давно привычные всем уважаемым людям места и дорога туда ох как нахожена.

Со Скалой Изгоя же ситуация была иной и она даже чем-то напоминала времена древних саг. Хирд отважных воинов ушёл за моря в вик и свершил месть, убив дракона, сжёгшего их родичей. Славные воины вкусили сердце чудовища с стали сильнее, но были щедры и пригласили присоединиться к себе смелых викингов, в чьих сердцах пылает отвага, а руки крепко держат топоры. Первые счастливцы заняли свои места в славной стене щитов ещё прошлым летом. Но сейчас ситуация стала сложнее, первым испытанием на пути в ставший знаменитым хирд было добраться до Скалы Изгоя через весенние шторма. И лишь тогда в славных поединках можно будет доказать своё право встать в один ряд с убийцами чудовищ…

В общем скальды за зиму постарались, деньги на них были потрачены не зря, хотя Гринольв на это дело конечно ворчал. А ещё откуда-то взялся слушок, что мол кто не успел, тот опоздал, количество мест на скамьях драккаров из волшебной фростхеймской древесины ограничено, зелий из крови, сердца, печени и прочей требухи дракона на всех не хватит, былинные ништяки получат лишь самые расторопные, а тормоза увидят только дырку от бублика. Так что народ ломанулся к нам очень даже бодро, наседая на вирдманов, чтоб те провели корабли через непогоду. И без сомнения не все успевали в пути в случае чего спрятаться во фьорды, если служители богов не вытягивали, кто-то наверняка попал в сети великанши Ран. Ведь не всем повезло иметь под рукой старину Гринольва или подвязки со столичным капищем, где обитают самые могучие ассонхеймские одарённые, как Белым Драконам. Но дойдя сюда каждый видел доселе неизвестные здоровенные двухмачтовые корабли, а потом проходил через распахнутые каменные врата в пиршественный зал внутри скалы, где мог с дороги воздать должное тому, что смог доставить Зелёный Волк на кнорах. Тёплый очаг, горячая еда, хмельное питьё, что ещё нужно ассону для полного счастья? Правильно, для абсолютной нирваны нашему брату не хватает только доброй драки!

Так что в центре медового зала была огорожена ровная круглая площадка, на которой постоянно сходились поединщики в порядке живой очереди. Ну а я во главе главного стола сидел вместе с Эйдис, как почётной гостьей, изображая мудрого ярла. Подравшись же с одним из моих людей ассоны ожидали одобрения оппонента и если получали его, могли отправляться на беседу со мной. А уж по её результатам занимали место в числе «соискателей-финалистов». К моему удивлению план по призыву рекрутов был несколько перевыполнен, достойных кандидатов имелось слишком много. В общем дело пришло к тому, что хедвиги кораблей сами отбирали себе новых хирдманов, как разговаривая с ними, так и вступая в новые тренировочные схватки в круге, а порой и просто пьянствуя да объедаясь. Возможно какому-то чужеземцу подобное покажется странным, но выиграть соревнование в еде и питье у нас тоже считалось значимой доблестью, иногда в хирд выбирали и по ней. Ну а кто никому не подошёл, тому не повезло, что ж поделать. Правда притоком под мои паруса обычных или не очень обычных воинов дело не ограничилось, к нашему порогу помимо них прибыли несколько ярлов.

Первым примчался Рерик Снорсон из Каменных Медведей, заявив, что собирается идти в этом вике за моим парусом, потому как мне сами боги ворожат. Ну а ещё потому, что я ему жизнь спас и вообще ученик Гринольва, но от первого аргумента народ впечатлялся как-то больше. Пока владельцы клановых и родовых драккаров, что привезли желающих испытать свои силы, чесали репы, объявился Орм Мьётсон из Морских Змеев. Этот седобородый мужик в отличии от молодого белобрысого оболтуса, чьего батю на путь истинный в своё время наставлял Зелёный Волк, не стал заявлять, что он признаёт меня за старшего, но прямо сказал, что будет рад идти со мной рядом, потому как моя удача велика, а его конунг велел ему присмотреть за другом змеев морей, который осуществил месть дракону. Их-то клановых воинов тогда куда больше, чем наших полегло. Отказывать было бы чертовски глупо, подобное нанесло бы страшную обиду, а потому я сказал, что с радостью разделю с Ормом и его воинами как пир, так и славную битву. В конце концов пять драккаров с опытными дружинниками на дороге не валяются.

Увидев и услышав это, дальше народ репу чесать уже не стал. Если из разных кланов ярлы такое устраивают, то вольных хедвигам тем более незазорно присоединиться к движухе. Тем более что изгой по понятным причинам будет претендовать на совсем иные доли добычи нежели конунги, коли вставать под их стяги. Короче слово за слово, кулак по столу, несколько бочонков мёда, неприятные часы переговоров, споров и торга… А потом я неожиданно для себя стал пусть маленьким, но походным конунгом. За пределами вика на эльфов моя скромная персона власти не имела, но вот так сказать на этот поход за зипунами меня выкрикнули атаманом на импровизированном вече-тинге, после чего утрясли формальности.

В иной ситуации я бы может и не стал взваливать на себя командование отрядом, но тут пришлось соглашаться и не то что не выделываться, а активно агитировать народ вступать в стройные ряды, чтобы иметь возможность сохранять жизни своих дружинников. Ассон ассону друг, товарищ и брат, но Хелль побери, некоторые мне ближе прочих и если выбирать между смертью от эльфийской стрелы парня, с которым я только что познакомился и скажем Ралофа, которого я с детства в этом мире знаю, то пусть в Вальхаллу отправляется малознакомый воин из одного из родственных кланов, а хирдман из Ландсби вернётся домой к семье.

Но как бы там ни было, а в результате всех этих пертурбаций вновь прибывающие ассоны видели и вовсе идиллическую картинку с молодым походным вождём при котором сидит дочка Великого Конунга, одним своим видом намекая, что всё что тут происходит, происходит чуть ли не по прямому приказу Густова свет Клаусона.

Что же до самой Эйдис, то она по-моему наслаждалась ситуацией. Странница была не только почётной гостьей и представительницей верховной власти, а так же в некоторой степени моей если не подругой, то хорошей знакомой. Что в прошлом году, что в этом мы вполне себе приятно общались, регулярно пытаясь по приятельски подколоть друг друга. Учитывая что мне волей-неволей приходится уже иметь дело с политикой, а Эйдис могла замолвить за меня словечко Верховному Конунгу или кому-то при его дворе, я даже расстарался за зиму и сделал для неё драконий доспех, выбелив чешую в соответствии с тотемом правящего клана. Воздержался только от зачарования, но тут уж дружба дружбой, а табачок врозь. У её клана свои вирдманы есть, нехай работают, а не промышленным шпионажем занимаются. Впрочем тут все всё понимали, а за один раритетный меч Тиллю, чья заточенная рельса всё-таки оказалась опознана по рисунку в письме, отсыпали солидную кучку золота и несколько интересных зелий от столичных коллег Бруни.

А ещё Эйдис вполне себе понимала, что её так или иначе ждёт замужество и сделала мне парочку намёков, но что называется без огонька. Дочке Великого Конунга не должно идти к кому-то второй женой и пожалуй слава Богам. Мне более чем хватало одной Иви, а влезать в политические дела столицы больше чем нужно ох как не хотелось. Стать женихом подобной персоны это не только нажить себе врагов в лице желающих породниться с правящим домом. Придётся в столице если не жить постоянно, то уж точно регулярно там бывать. А оно мне надо?

С гораздо большим удовольствием я думал о своём ярльстве, как о вроде и дальнем асслауге под патронажем медвежьего конунга, но при этом находящимся близко к самому Ассонхейму, чтобы если что вмешаться в любые события дома. Всё-таки надо мной по прежнему висело пророчество о судьбе всех ассонов и с тех пор как Скалда его произнесла, я готовлюсь к тому долбанному дню, когда мне понадобятся все мои силы и каждый верный воин, что пойдёт за мной. Собственно подготовка и сейчас идёт не без успехов. На данный момент под моей рукой пять своих гранд-драккаров, набитых хирдманами. Хедвигов без титулов собралось полторы дюжины. И пять ярлов изъявили желание составить мне компанию, к означенным выше Орму и Рерику присоединились Бернард Вагнисон из Громовых Медведей с четырьмя драккарами, Вестар Гудисон из Бурых приведший три и Дьярви Раудсон из Красных Волков, приведший всего один корабль. Правда с последним знакомство у нас вообще по началу не задалось.

Молодой, рыжеволосый мужчина, которому с трудом удалось бы дать двадцать лет несмотря на короткую, но густую бороду, зашёл в полость в скале неделю назад в окружении своих хирдманов и сходу с борзым видом поинтересовался:

— Ты что ли Альвгейр Ухьмёрдер?

— Я что ли — отозвался я, улыбаясь своему прозвищу Убийца чудовищ и вставая с каменного трона, слепленного здесь на скорую руку — А ты не торопился парень.

— Сами руны сказали, что Дьярви сын Рауда придёт к тебе? — усмехнулся он.

— Мне плевать как тебя зовут, просто всё ждал, когда ж появится наглец, что бросит мне вызов — вернул я ему наглую улыбку — Не стой столбом, в круг иди.

— Люблю когда не нужно терять время — слегка натужно рассмеялся сбитый мной с толку парень, но потом быстро собрался с мыслями и провозгласил, доставая из ножен сразу два прямых меча — Без копий! Без щитов! Без шлемов! Без броней! Без магии! Без соплей!

— Дьярви, твою мать… — ругнулся стоящий рядом с моим оппонентом седобородый мужик.

— Поздно, слово сказано — шикнул наглец на воина, вероятно являющегося его форингом. Как потом выяснилось, тот ему был назначен отцом, но мозги рыжеволосому вправить как-то не сумел. Или не в ту сторону старался.

— Тогда уж без оружия вовсе — фыркнул я в ответ со смехом — Если покажешь что-то на кулаках, так и быть, сойдёмся потом на клинках. Коли твоя нянька разрешит конечно.

— Готовься сплёвывать свои зубы, полукровка — процедил на это донельзя разгневанный молодой воин, не ставший спорить и вернувший клинки в ножны, потому как понимал, что сам загнал себя в ловушку.

Конечно выглядел он весьма пафосно, когда потрясал оружием и предлагал максимально экстремальный из классических вариантов поединков, отмеченный в сагах. Но назвав аж пять условий, коли сопли не считать, он автоматически дал мне право выдвинуть столько же требований. А я ограничился одним, хотя мог и ещё чего-нибудь захотеть или поединком заплыв вокруг острова избрать. Такое у нас тоже практиковалось, особым шиком считалось исполнить подобное в штормовую погоду, «потеряв» соперника где-то по пути.

Теперь же мы сняли пояса с оружием, оставшись в сапогах, портках и рубахах, выйдя в круг. Причём чем больше я смотрел на незванного гостя, что хуже татарина, тем больше понимал, что он разрывается между двумя противоречивыми чувствами. С одной стороны он был так взбешён неудавшимся замыслом и моими словами, что задница у него горела жарче вулканов Мусьпельхейма. А с другой отморозок явно всё равно кайфовал от ситуации и всеобщего внимания к своей персоне, будто тут прям ассы со скальдами собрались, чтоб засвидетельствовать его сагу. Так что ничего удивительного, что он крикнул, едва переступив круг:

— Я размажу тебя!

— Попробуй — усмехнулся я, поманив его рукой.

Мой противник тут же ринулся в бой, попытавшись забить меня кулаками и двигался воистину невероятно быстро. Лишь за счёт опыта махания кулаками прошлой жизни, который пришлось активно переосмысливать всю молодость этой, а так же сяньским рукопашным премудростям, я не проиграл сходу и даже подловил своего более крупного противника на подножку. Правда он каким-то невероятно быстрым движением ушёл в перекат, снова вскочил на ноги и опять пошёл в атаку, одновременно и чертовски талантливую, и настолько же безрассудную. Парень будто бы свято веровал, что с ним ничего плохого в этой жизни просто не может случится.

Видя это и плюнув на всё, я положился на стальную рубашку и пошёл в обмен ударами. Кулаки у моего оппонента были крепкими, однако по морде он мне не попал, а потому глаза, переносица и зубы у меня уцелели, ноющие же рёбра можно было перетерпеть. А вот лицо самого наглеца брызнуло юшкой из разбитого носа и рассечённой губы, отчего он аж отшатнулся. Ну а я насмешливо сказал:

— Грозился размазать, да сам мягче масла оказался.

— Аааарррр!!! — с рычанием бросился противник на меня.

Его движения стали ещё быстрее, а удары сильнее. Первый, самый яростный натиск удалось пережить только подставкой, прижимая руки то к башке, то к рёбрам и принимая чужие кулаки на них. Однако нельзя атаковать вечно, среди ударов противника наметилась пауза и я прописал рыжему классическую двоечку, от которой его повело. Добавив кросс в переносицу, я с удивлением почувствовал, что нос под моим кулаком снова хрустнул. Так случиться не должно было, он уже должен был быть сломан! Тут что-то явно было не так, хотя на действия зелий ситуация похожа не была, а магией от засранца не тянуло.

Враг тем временем очухался и опять пошёл в обмен ударами. Сложилась довольно тупая ситуация, меня спасала железная рубашка, а на этом кренделе травмы просто заживали едва ли не быстрее, чем их получается наносить. Но если я предпочитал хладнокровно оценивать ситуацию, то мой оппонент всё больше распалялся, сначала начав бить мельницей, а потом разжав кулаки и став с рычанием пытаться меня поцарапать ногтями, превращающимися в когти.

— Какого Хелля⁈ — взревел Асмунд где-то на периферии моего зрения, хватаясь за секиру.

— Разнимите их пока Дьярви не обезумел! — закричал давешний седобородый воин.

— Пошли! Нахуй! Из круга! — гаркнул я между вдохами, прописывая врагу сначала апперкот, а потом ещё одну двоечку.

Перестать бить меня кулаками было ошибкой. Железная рубашка, по крайней мере в моём исполнении, не слишком хорошо помогает от «заброневого воздействия», но вот царапать меня можно долго, шкура и не такое выдержит. Про голову моего противника при этом сказать подобного было нельзя. Его морда удлинилась, клыки увеличились, но от мощных ударов он терялся всё так же. Регенерация регенерацией, а мозги в черепной коробке сотрясаются ровно тем же образом, как и у всех остальных. Нужно лишь ударить посильнее! Что до моего ярльского авторитета, то всякие разниматели, лезущие в круг, ему не на пользу. Есть случаи, когда дело надо делать своими руками.

Человеко-волк сопротивлялся отчаянно, но действуя на звериных инстинктах, я же планомерно не давал ему наброситься на себя, прописывая прямые удары и время от времени добавлял хуками и апперкотами, когда позволяла ситуация. В соревновании между человеческим искусством рукопашного боя и животной яростью выигрывало первое. Конечно если бы не премудрость сяньцев, меня бы порвали на лоскуты, татуировки тролльей шкуры и тролльей же крови не спасли бы, но имеем что имеем-с.

Спустя несколько хороших серий по башке и просто прямых в изменившийся нос зверь начал шалеть всё сильнее и я подловил момент, чтобы неожиданно пройти ему в ноги, поднять над полом, а затем обрушить хребтом о камни. Полуживотное от такого обращения слегка растерялось, но перевернулось на четыре лапы, пытаясь вскочиьь и подставив мне спину, на которую я прыгнул, беря шею оборотня в захват. Без кислорода его активно работающий организм протянул недолго, хотя руки мне разорвать он конечно пытался яростно.

Но в конце концов зверь вырубился, а я встал, повернулся к гостям и поинтересовался:

— И что сейчас, блядь, было?

— Благословение это нашего клана — нехотя ответил форинг, стоящий со своими воинами в окружении моих, которые очень недобро поглядывали на гостей, держа в руках оружие — Раз в поколение-другое рождается тот, в ком живёт дух Красного Волка. Избранные сильнее, быстрее и выносливее, чем любой другой воин, их раны почти мгновенно заживают, а в случае крайней нужды наш предок может поделиться своей звериной природой и яростью.

— Мозгами бы лучше поделился — ответил я на объяснения, видя как животные черты у парня пропадают, а сам он приходит в себя — Ваше счастье, что от всего этого дерьма не пахло магией и формальности были соблюдены, а то башки бы твой избранный лишился. Но дух честного поединка по мне был нарушен, а потому просто катитесь на все четыре стороны, нет ни ему, ни вам среди мужчин места.

— Нет. Не надо — отозвались мне с пола.

— Что не надо? Наделал дел, так отвечай, раз их ярлом вырядился — хмыкнул я.

— Не надо позора — парень с трудом справился с непослушным телом и встал передо мной на колени — Зверь навязал мне свою волю и я с ним не совладал. Богами клянусь, любую службу отслужу, что угодно сделаю, чтобы искупить свою ошибку. Лишь бы не так. Или голову руби, но избавь от бесчестья моих воинов.

— Ага, зверь накуролесил. Ему по мордам надавали, он сбежал в кусты, а ты остался. Вот что пиздюль животворящий делает — проворчал я. Ситуация всё таки была неоднозначная. С одной стороны такие фортели с превращениями во время поединка «без магии» действительно были ох каким клеймом и на моём противнике, и на его хирдманах, задолбаешься отмываться. А с другой я сам чувствовал давление инстинктов в своих звериных формах и начал модифицировать своё тело, что опять же могло влиять на здравость решений. Данный же подопыт… ассон похоже был потомком того, кто завязал метаморфизм на прану и даже передал потомкам. В этом очень хотелось покопаться, любопытство было вообще едва ли не главным моим пороком. Но будучи чуть умнее хлебушка, я всё-таки не пошёл у него на поводу и повернулся за советом к наставнику. — Учитель, может ты в своей мудрости скажешь, бывает ли так?

— Недуг Красных Волков мне знаком — кивнул Гринольв, но был перебит.

— Это не недуг, это дар — вклинился в разговор всё тот же седобородый воин.

— Дар не сбегает, поджав хвост, когда ему дают по хребту — рявкнул я на него — Заткнись и слушай, что тебе мудрый вирдман говорит.

После моего кивка наставник продолжил:

— Всё действительно похоже так, как говорит этот юноша. По хорошему гнать его отсюда в капище Викры надо. Там научат держать зверя в узде, раз в клане эти знания растеряли. Но можно и после похода, чтоб свой позор сначала в бою искупил.

Выслушав Гринольва, я повернулся к своему противнику, на которого было жалко смотреть. Тогда было особенно очевидно, что этому доморощенному альфа-самцу было лишь немногим больше двадцати и в такой переплёт он попал чуть ли не в первые в жизни. А в клане ему по видимому крепко замусорили мозги на тему его избранности. Мысленно матюгнувшись и прикинув, что мне по прежнему надо иметь возможность отправлять кого-нибудь в атаку первыми, я сказал:

— Ну службу, так службу. Но с клятвами и обетом после вика отправиться в столичное капище и не вылезать оттуда, пока вирдманы не решат, что ты готов.

Так у меня стало на одного ярла больше, а у скальдов скорее всего появился новый материал, как и в прошлое посещение Скалы Изгоя. Тогда белый ворон надрал зад каменному дракону, теперь вот красному волку. Правда ни того, ни другого не убил, что наверно не очень хорошо. Тут и руны бросать не надо, чтобы почувствовать, что милосердие ещё выйдет мне боком. В конце концов ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным.

Сейчас же мы сидели за столами, наблюдая новый поединок, но на этот раз с оружием и в соответствии с традициями, пока сверху скалы не сбежал Рудольф, прокричав:

— Весь горизонт в парусах. Ассоны выступили!

— Ну наконец-то! — рассмеялся я, поднимаясь на ноги с рогом, заполненным мёдом — Наши родичи малость припозднились, но мы не в обиде. Видят боги пировать здесь с вами было весело! А сейчас время идти за подвигами и славой. Допивайте хмель в своих кружках! Дожёвывайте последние куски на тарелках! И вперёд на корабли! Когда конунги дойдут досюда, они должны видеть строй опытных воинов под парусами, а не суетливых юнцов! За Асгард и Ассонхейм!

— За Асгард и Ассонхейм! — вторили мне сотни глоток ассонов, набившихся в полость в скале, прежде чем выпить мёд, как и я.

Формальности были соблюдены и осушив тару я двинулся через зал вместе с идущей рядом Эйдис, Гринольвом и Тормодом, а так же пристроившимися в кильватер ярлами. Странница оглядела народ, потом моё лицо и поинтересовалась:

— Похоже ты больше всех рад, что сидение здесь закончилось.

— Ещё бы мне не радоваться — хмыкнул я — Всё что привезено было считай сожрали, ещё бы два дня и край, пришлось бы лезть в провиант для похода.

— И в мёд? — приподняла дочь Великого Конунга бровь.

— И в мёд — подтвердил я.