(не) Зайка для Волка (СИ)

Привкус грани

Ана стояла у своего шкафчика в раздевалке, завязывая шнурки. Казалось бы, обычный день, но воздух между омегами был натянут, словно струна перед срывом. Слова никто не говорил, но взгляды бросали. Осторожные, скользкие, цепкие.

Слух о её реакции на испытании разнёсся по Академии не как новость, а как брошенный в воду камень. Круги от него расходились по факультетам, общагам и столовой. Омега не испугалась альфу. Осталась стабильной вблизи разъярёного волка. Даже не вздрогнула, когда он вошёл в купол. Люди не знали подробностей, но знали главное — она не проявила страха.

Это не восхитило. Это насторожило. Особенно хищников. Тех, кто знал, как работает инстинкт. Кто жил в своей иерархии, где страх был частью баланса. Ана разрушала этот баланс.

Лея сдвинула стопку полотенец на скамейке и села ближе.

— Ты чувствуешь? — прошептала она, глядя на отражение в металлическом шкафчике. — Теперь все омеги пристально следят за тобой.

— Ну и пусть.

— Да, но некоторые из них опасны. Элисса особенно. Видела, как она смотрела на тебя утром?

Ана видела.

Раньше Элисса просто не замечала её. Теперь же в каждом взгляде читалась насмешка, колючая, как зубы. Как будто зайка потревожила что-то древнее и ранимое в хищниках, их уверенность, что мир устроен так, как они привыкли. А тут появился кто-то, кто не вписывался.

На тренировке атмосфера только сгущалась. В зале царила жара, смешанная с потом, звоном ударов и выкриками инструкторов. Сегодня практиковали манёвры в паре. Альфы переговаривались. Волки поднимали головы, когда проходила Ана. Усмешки. Перемигивания. Оценка. Провокации.

Ана старалась не обращать внимания. Бег по кругу, дыхание ровное. Один шаг, второй. Концентрация. Она ощущала зверя под кожей — не рвущегося, но чуткого. Он прислушивался к каждому звуку, скользил взглядом по углам зала.

Внезапно, толчок сбоку. Подножка. Скользкое движение и падение. Пол больно ударил по колену, и сразу же жгучая боль. Кто-то хихикнул. Ана поднялась мгновенно, сдерживая зверя изо всех сил. Гнев в ней взывал, как буря за закрытым стеклом. Взгляд метнулся на Элиссу.

— Осторожнее надо быть, — сказала та с лёгкой усмешкой. — Тут пол скользкий.

Лея бросилась к Ане.

— Ты в порядке? Я видела. Она тебя толкнула.

— Да, — прошипела Ана. — Всё нормально.

Но колено ныло. И ярость в груди трепыхалась, как запертая птица.

На краю зала стоял Томас. Его глаза встретились с её. Он молча отвернулся и вышел.

Ана стиснула зубы и продолжила разминку. Ей нужно было остаться холодной. Не дать зверю вырваться. Не сейчас. Не на глазах у всех.

Через несколько минут Томас вернулся. В руках у него был пластырь. Он молча подошёл, присел на корточки перед ней и аккуратно взял её за ногу.

— Не надо, — попыталась отстраниться Ана.

— Надо, — ответил он спокойно.

Он открыл упаковку, снял защитную полоску и бережно наклеил пластырь на ссадину. Его пальцы были тёплыми, а движения уверенными. Это было не притворное участие, а почти забота.

Ана смотрела на него, не зная, что сказать. Её сердце билось неровно, как будто от сбоя в системе.

— Ты всегда носишь с собой пластырь? — спросила она.

Томас усмехнулся уголком губ.

— Только для особых омег.

Он поднялся, легко коснулся её плеча и ушёл, словно ничего не произошло.

— Томас приклеил тебе пластырь, — выдохнула Лея, стоя в двух шагах. — Сам. Томас. Пластырь. Его пальцы. Его голос. Я не знаю, как ты ещё жива. Я бы умерла прямо там.

Ана покосилась на неё, прищурившись.

— Это просто пластырь, Лея.

— Это была сцена из любовного романа, только без музыки. И это было офигительно. Он идеален, понимаешь? Вот у кого настоящая душа. Не то что...

Её взгляд метнулся в сторону стены, где по-прежнему стоял Таррен.

Он не двигался. Не делал ни одного шага. Но наблюдал. Его глаза были тяжёлые, пристальные. Лицо не выражало эмоций, но что-то в нём изменилось. Он смотрел, как будто пытался что-то взвесить, что-то решить.

После тренировки, он остановил её в коридоре. Встал прямо на пути, заставив остановиться. Его голос был низким, ленивым, но в нём сквозил холод.

— Я несколько дней не получал кофе. И ты забыла про мои обеды.

Ана посмотрела на него спокойно.

— Ты не напоминал.

— Считай, напоминаю. Завтра утром. Место ты знаешь.

Он сделал шаг ближе, не угрожая, но плотно вторгаясь в личное пространство.

— Ты всё ещё служишь мне, зайка. Не забывай.

— Я помню.

Он задержал взгляд ещё на мгновение, потом развернулся и ушёл, оставив за собой шлейф волчьего запаха, тягучего, густого. Он тянулся за ним, словно нить. И она поймала себя на том, что стоит и вдыхает этот след.

Лея, появившаяся чуть позже, выдохнула с драматическим вздохом:

— Он опять доставал тебя? Боже, он такой невыносимый. А вот Томас... — и её взгляд мгновенно стал мечтательным. — вот кто достойный. Красивый. Умный. Он как будто светится. Он идеален. Просто идеален.

***

Возвращаясь вечером в свою комнату, Ана обнаружила под дверью белый конверт. Внутри сложенный лист с короткая, почти неуловимой надпись.

«Ты слишком спокойна. Это либо дар, либо маска. Хочешь кофе? — Т.»

Лея заглянула ей через плечо.

— Это Томас? Он написал тебе? О, Ана, если ты не пойдёшь, то пойду я.

— Иди.

— Томас. Кофе. Восход солнца. Белка в экстазе, — прошептала Лея, уткнувшись в подушку. — Он такой… ух. Эти глаза. Этот голос. И эти руки. Ты вообще замечала его руки?

— Я заметила.

— Ты не заметила, ты отрицаешь. А я бы уже сидела с ним на крыше и пила ванильный капучино.

Ана засмеялась, но внутри было не до смеха. Её зверь трепетал. Он был насторожен. И вовсе не из-за Томаса. Он беспокоился о другом. О том, как пахнет волк, когда смотрит. Как на спине чувствуется его присутствие. И как долго не уходит этот запах из памяти. Будто пропитал воздух в лёгких.