Непростая работа - горшки обжигать 5

Глава 17

Ну что ж, коли назвался груздем, то изволь выполнять сказанное. А я возьму и сделаю. Благо особых трудностей на начальной стадии сего эксперимента не предвидится. Ну разве что кроме момента с разрывом связи, но благодаря одной вовремя подвернувшейся способности (не иначе как Костя многоходовочниковывает опять. Фух, ну и словечко) сотворить сей финт не представляется невозможным. Да, скорее всего, будет крепкий такой откат со всеми последствиями… Не исключаю также варианта гробовой доски, но риск того стоит. Определённо.

Ладно, хватит словесами растекаться надо дело делать. И начнём как это водится с подготовки. Она достаточно легка и нетребовательна в сути своей — всего лишь необходимо отыскать подходящий осколок души. Критериев его достойности много, но трудностей доставить сие не сможет. Ещё есть один момент — лучше всего найти родственный осколок, чтоб обойтись без нежелательных реакций в последующем.

Согласитесь, сущая же мелочь для нежити. Делов-то сходить в родовой склеп, дабы отыскать в нём подходящий безделушка (в реальности так оно и есть — лежат мёртвым грузом осколки предков). Всё же за всё время существования многие наши граждане, особенно из числа знати да военных, были подвержены гибельному воздействию на душу. Последние и вовсе дробят его на несколько частей и используют потом при надобности, а таковая возникает часто во время боевых столкновений. Однако все эти танцы с бубнами лишь первая помощь — специализированную же могут оказать не только лишь все. Мало кто её может оказать.

К тому же порой осколок — это единственный предмет, что остаётся от лихих авантюристов, шерстящих за Гранью. Такое добро, невольно найденное (а может и целенаправленно. Есть отдельные группы ходоков, что специализируются на поисках пропавших), отдают родственникам, ну или в государственный архив, где можно будет отыскать хоть сотое колено для вручения наследия, а может и вовсе восстановить (имеется скромная надежда, что когда-нибудь мы достигнем такой степени работы с душой. Пока, увы, не достигли) не до идеала, но до рабочей формы. Так что проблем с реализацией сего пункта не возникнет. Ну вот никак.

На крайний случай можно и самому себе повреждения соответствующие нанести, дабы не морочиться в вероятностном будущем поисками необходимого предмета. Первые поколения собратьев по посмертию так порой и поступали — оставляли для потомков часть себя. Но уже перед непосредственной кончиной. Традиция сохранилась, и теперь зачинатели новых Семей, Кланов и так далее (да и просто охочие личности) проводят сей ритуал. Боковые ветви — по желанию.

Так вот… В загашнике у меня есть подходящий кусочек, которых в былое время было предостаточно (баловался расщеплением собственной души и прочими экспериментами, через что, собственно, и получил достижения «Имя мне Легион» и «Хрупкая душа», но не об этом сейчас), но вот напасть большей частью кончились. По назначению и просто из интереса. И да, сей осколыш уже даже был в тесном контакте с Десницей, что только приветствуется для подобных дел. Вот его и использую.

— Так что у нас там… — сосредоточенно шерстя память, помассировал глаза. — Ага. Дать трансплантанту перестроить внедряемый осколок под необходимые характеристики, свойственные приживаемому субъекту, не нарушая комплексов анимосовместимости. Так-с, — почесал резко опустевшую башку. — Вроде выполнено. Что дальше… Мгм, — прокручивая из раза в раз технику исполнения, покусывал коготь. — Напитать присоединяемый предмет синхронизированными по фазе энергиями, не исказив при этом сотворённого баланса… Угу, — всё с таким же осоловевшим лицом продолжил бормотать под нос. — Сделано. Дальше… С осторожностью внести получившийся анимаконструкт в тонкое тело реципиента… Ясно, — Палей невольно пошкрябал подбородок. — Следующий шаг… Установить внедряемый объект на устойчивую орбиту основной души. Для лучшего (в теории) обмена энергиями между ними, рекомендуется привести в движение сателлит по орбите основного тела… — слова вроде знакомые, а смысл их улетучивается с каждой воспринятой буквой. — Тааак, — спустя сотни попыток осознания сути пришёл к просветлению. — Пажжи минутку… Гидрогениум аними же получается. Каким макаром я (а точнее, отдельно выделенное сознание) к такому пришел? По приколу что ль?

— Чего случилось? — проявил участие Десница. — То застываешь, то шебуршишь шестерёнками, то руками размахиваешь. Пассы что ль тренируешь?

— Да нет, — от непонимания собственного же хода мыслей испытал кризис, отчего и откисал. — Вот свои же разработки понять не могу.

— Дай гляну, — занырнул в поток моего сознания Ассистент. — Ага. Мда. Понятно. Угу. Охлаждай… Карбон на уровне грунта… Всё ясно.

— Тьфу ты, — раздосадовано сплюнул себе под ноги, ажно хандру скинул. — Не то читаешь. Это другой метод и для иного предназначен — для создания живого предмета. Навроде наших одержимцев.

— Думал из меня такую хрень слепить? — насторожено поинтересовался тот. — Так и знай — против буду.

— Был грешок, — подёрнул челюстью и цыкнул от промашки, хоть и былой. — Но передумал. Оставлю до лучших времён.

— Когда артефакты с реликвиями клепать станешь? — хмыкнул Десница.

— Возможно, — чуть задумавшись, протянул в ответ. — Но разговор не о том. Художества оцени по нужной нам теме.

— Ну-у-у-у… — спустя несколько минут вдумчивого вчитывания произнёс он. — Вроде неплохо. Я бы даже сказал, гуманно.

— Да ёлки, блин, — снова сплюнул под ноги. Что за манера ответа не по вопросу. — Не о том разговор держим. Не спорю, в данной методике не надо сонм разумных под нож пускать и перемалывать их души ради крохотного шанса приобретения новой. Право слово, зверство какое-то, а не конструктивная деятельность. Неразумно же. Их ведь можно припахать. Больше пользы принесут.

— Это вам, мёртвым, дай только волю нести доброе, вечное, светлое… — начал было Ассистент, но был дерзко прерван.

— Попрошу, — грозно воздел перст. — Доброе мы не несём. Вообще. Не в нашей природе это. Разумное — да. Вечное… — чуть покривил мордой лица. — Поспорить насчёт используемого термина можно, но пёс с ним согласен. Доброе… Ни в коем разе.

— Образно же говорю, — возмутился Ассистент, но легонько. — Остальным существам по большей части как-то плевать на подчинённый класс.

— Ну что есть, то есть, — немного подумав, согласился с собеседником. — Ладно, проехали. Вердикт-то твой какой по поводу использования данной методики?

— Не вижу причин ею не пользоваться, — пожал плечами тот.

— Хорошо, — кивнул сам себе. — Так и запишем: «Претензий по используемому методу не имеет. От дальнейших пререканий отказался. Осведомлён о последствиях и обязуется не проводить по ним тяжб». Ну что ж, давай приступим. Привязывайся к осколку, а я тем временем пристыкую его к орбите души. Хе-хе. Поехали!

— Улыбка не та для таких слов, — буркнул Десница да полез, куда попросили. — И антураж тоже.

— Знаю, — беззлобно огрызнулся в ответ. — Но очень уж хотелось сказануть что-нибудь эдакое. Ну как? — как только стихло копошение невольного наполнителя, поинтересовался я. — Устроился?

— Да, — чуть приглушённо ответил он. — Тесновато, правда, но на первое время сойдёт.

— Ничего, потом расширишь до нужных габаритов, — попытался подсластить ему пилюлю ожидания. — Где там связь-то твоя проклятущая?

— Слушай, а ты уверен? — в который раз проявил он неуверенность. Казалось бы, малодушие, но ясно как день — банальный мандраж. — Придётся же нанести повреждение самому себе.

— Тю, нашёл о чём беспокоиться, — я же напротив был само бесстрашие. Что тоже объяснимо. — Не ты же подохнешь. Куда бить?

— А ничего, что ты по себе аналогом «Немезиды» пройдёшься? — всё же ни на йоту не успокоился тот. — Может, есть иной способ? Более безопасный?

— Да так тебя да раз этак, Десница, отбрось сомнения, — агрессивно возразил ему. — Понимаю, жим-жим играет в одном месте, но оно того стоит. К тому же, чего бы мне бояться суицида? Подумаешь, прогуляюсь по сумрачным землям в поисках возрождения — не велика беда.

— А про окончательную кончину ты не думаешь? — не иронично поинтересовался Ассистент. — Совсем?

— А должен? — полным наивного нелепия напополам с твёрдой уверенностью голосом вопросил я.

— И чего я, собственно, пытаюсь добиться от нежити? — буркнул про себя Десница. — Ладно, вижу, смысла в нашем разговоре нет, так что… Сюда бей, — подсветил он нужное место.

Без лишних слов и с резким «Хеком» полупрозрачная рука одного небезызвестного вам аватара входит внутрь его же черепной коробки.

Что интересно — поначалу боли не было. Дискомфорт только от инородного объекта и мурашки по телу. Но оно и понятно. А вот когда рука начала покидать атакованный участок… Вот тогда-то и накрыло по полной.

— Музыкальная пауза.

Приношу свои глубочайшие извинения за прерывание повествования.

Однако без этого никак.

Не стоит вам видеть тех мук…

Всё ещё здесь?

Ждёте продолжения?

Напрасно.

Лучше займитесь чем-нибудь полезным.

Не знаю, травы сходите потрогайте, что ль,

или со стула встаньте ради профилактики геморроя…

А впрочем, уже не надо. —

Хух… Вот так скрючило моё хрючево. Да и не только его. Неделю агонизировал (нынешних обитателей предупредил о возможных неприятностях. Попросил не лезть. Нежить, конечно, и не попыталась бы без просьбы о помощи, скорее предупреждение было адресовано Стражам и Демону с его подшефными), и никакая блокада чувствительности, коей так славится мой народ, не помогла. Ну да ничего. Мы к такому делу привычные, хоть и неприятно каждый раз испытывать душевные муки. Однако ж результат того стоил — связь того… кончилась. Насовсем, смею надеяться.

Теперь Десница птица вольная в какой-то мере. Обязательства-то по лакуне с него не сошли. Не было сего пункта в запросах. Впрочем, абсолютно свободным стать всё равно никому не суждено — с кем-то да повязан будешь. Просто на данный момент он перешёл из разряда подчинённых Системы в класс подчинённых Смерти, через меня, естественно.

— Слышь, твоё новодушейнество, — прокряхтел надсадно, как только появилась такая возможность. — Ты там как? Нормально?

— Ох, — только и смог выдавить из себя он. Однако через минуту мучений продолжил. — Чтоб я ещё раз согласился на авантюру за авторством нежити.

— Хе, ты теперь также принадлежишь к расе «хренпомревцев», так что не выйдет зарок сдержать, — беззвучно прокаркал кашлем, а должен был быть смех.

— Ладно хоть не хаосит, — продолжил юморить Десница, что было показателем его стабильного состояния. — Те так вообще безбашенные.

— Все в своего создателя, — хмыкнул в ответ. — Но товарищи отменные.

— Надеюсь, узнаю сие на собственном опыте, — «дыша» через раз, произнёс собеседник.

Впрочем, мне также с трудом давалось общение. Даже ментальное.

— Как там наша пиратка поживает? — спустя продолжительный период отдыха поинтересовался я.

Сейчас важно было поддерживать реципиента в сознании, дабы он вовремя указал на проблемы, что могут возникнуть. Метода-то новая, и многие нюансы до сих пор неизвестны, так что глаз да глаз нужен.

— Нормально, — на выдохе ответил Ассистент. — Перед переносом сумел поставить её на имеющиеся под рукой мощности, что остались от беглянки. Думается, пару сотен тысяч лет простоит без необходимости в ремонте.

— С багами небось работать будет? — позволил себе сострить.

— Естественно, — поддержал подколку реципиент. — Как без них?

— Тогда нормально, — еле как махнул рукой. — Банхаммер себе замучу… Буду неугодных им бить.

— Мне только оставь парочку, — подал усталый голос Десница. — Чтоб тоже порезвиться на досуге.

— Обязательно, — ёмко ответил ему. — Не сумлевайся.

— Ох, — чуть скривился от внезапно накатившего отзвука прошедшей агонии он. — И что дальше будем делать?

— Напитывать тебя будем, чем только можно, — предпринял попытку по смене положения тела. Неудачно. Вновь скрутило в спазме, но сознание не потерял и разговор продолжил. — Чтоб отпочковаться смог в самостоятельную единицу.

— Звучит как план, — наблюдая за моими потугами, Десница принял единственно верную тактику: «Не рыпаться». — И сколько это времени займёт? В теории.

— Недолго, — прикинув что и как, заключил я. — Возможно, к концу следующей Эры успеем.

— Кхе, — удивлению подселенца не было предела. — Ты должно быть издеваешься? Куча времени же.

— Да шучу я, шучу, — кривая улыбка наползла на лицо. — Десяток миллионов лет. Не больше.

— Уже лучше, — недовольно буркнул Десница.

— Вот ты уже и наше времяощущение перенял, — веско подметил да наставительно воздел перст. — Правильной дорогой идёшь, товарищ. Подкину тебе ещё парочку техник по развитию души да ресурсами снабжать буду. Качайся, короче, а я займусь тем, что ты оставил, да закуток себе организую.

— Только это и остаётся делать, — сокрушённо эхнул тот. — И смотри без глупостей. Если какая поломка приключится по линии системного обеспечения, я на связи.

— Хорошо, — подвёл итог разговора да перекрыл канал связи, оставив лазейку для экстренного оповещения.

Теперь реципиент остался наедине с собой. Нужно дать ему время для адаптации к новым реалиям, и лучше не мешать ему в это время лишним вмешательством.

Мне же есть чем заняться даже в нынешнем положении. Например, подлатать душу. Эх, опять многострадальная пошла по бороде. Чувствую, как снова вернулся к недавнему состоянию. Не иначе как к 5–6 степени. Печально, но, с другой стороны, не так уж и плохо. Могло быть хуже. Намного.

— Где-то в материальном мире —

Легко колыхнулся полог занавеси над окном. В него было видно, как в небольшом отдалении на полуразвалившейся кушетке лежал побитый жизнью человек. Взгляд его немигающих глаз был обращён в сторону блёкло-серого неба, где ленивой взвесью застыли рыхлые облака, скромно одаривая истоптанную да изнывающую землю своими осадками. Ещё в его поле нечёткого зрения попадали размытые постройки, столь же нечёткие голые деревья, что уже успели скинуть с себя недавний наряд, да пожухлая растительность, которая сплошным маревом соломенно-серого цвета застилала землю.

«Конец осени, — подумалось ему. — Природа готовится к увяданию. А ведь ещё недавно пышным цветом буйствовала весна. Как быстро течёт время… Или причина во мне?»

Тут до его притупившегося донельзя слуха донеслось невнятное бормотание и шорохи из соседней комнаты. Он уже долгое время улавливал их, но обратить внимание догадался лишь сейчас. Правда, подумать о причинах сего явления своим тягучим сознанием он не смог, ведь в дверях смазанной тенью появился смутный силуэт. Вот на него лежачий среагировал куда быстрее.

Именно от него доносились невнятные звуки, сработал рефлекс, и глаза его устремились к источнику шума. Хотя «устремились» — это, конечно, громко сказано. За время движения зрительного анализатора нарушитель спокойствия успел пересечь комнату и остановиться рядом с его начальной точкой обзора, из-за чего путь, проделанный органом созерцания, был короток. Настолько, что воспринять то «движение» не каждый бы смог.

Глаза, в который раз зашоренные предательской пеленой, не дали столь нужной информации, заслезившись в неподходящий момент от хоть и слабого да мутного, но всё же света местной звезды (имени, правда, её не помнит). Помутнённое сознание же лишь усугубляло картинку и рисовало странные галлюцинации в виде неясного гало по абрису фигуры и пятен внутри неё. Не способствовало сбору информации и положение неопознанного объекта — он обернулся спиной к источнику тусклого света, из-за чего было трудно различить и так не ахти каким зрением не то что черты лица, а даже самые примитивные признаки. Например, пол.

Словно из-за толщи воды до него доносились обрывки фраз, кои он с жадностью впитывал, не разбирая, как и непонятную жижу, насильно вливаемую в его рот. Вкуса, конечно, различить не смог, да и не пытался — внезапный голод, что столь вовремя пробудился незадолго до, затмил остальные чувства. Даже воля появилась свершить невиданный доселе подвиг — пошевелиться. Вытянуться навстречу еде. Ради неё он готов был и на другие, куда более безумные вещи. Одно лишь смущало его — направление его инстинктов, но разбор сего подождёт. Для начала стоило проглотить вливаемое, что с каждой порцией придавало ему сил.

Ложка. Ещё одна. И ещё. И… Тут резкий вскрик оглушил его. Непонятный силуэт отшатнулся, словно от прокажённого.

«Уже всё?» — заворочалась тягучая мысль в его помрачнённом сознании.

Вновь непонятный набор звуков исторгся со стороны силуэта, но теперь к ним присоединились и тактильные ощущения — его коснулись. Осторожно. Легонько. Будто боялись сломать. И даже тихонько потормошили, когда удостоверились в безопасности.

«Кто это?» — не давала покоя ему важная на сей момент мысль. — «Почему мне знаком этот запах?»

— Кх-х-х, — только и смог выдавить лежачий, что попытался установить коммуникацию с неизвестным. — Агх.

Горло резало и терзало, но он всё пытался произнести хоть что-то связное или, на крайний случай, членораздельное. Тщетно. Ослабленный организм не мог исполнить желаемое. Впрочем, сего хватило с лихвой для силуэта, и он бережно, но вместе с тем крепко обхватил его. Горячая влага потекла по сухой коже, обжигая и даря воспоминания, столь необходимые на данный момент.

«Точно», — внезапным озарением всплыло из глубин его памяти. «Сестра».

Внутренний взгляд его устремился в далёкое прошлое, где он, ещё полный сил и надежд парень, испытавший многое на себе, сохранил тот укромный уголок его спокойствия — родню. Единственную оставшуюся на всём белом свете. Чего только не перенесли они вдвоём на своём веку, но старались держаться друг за друга. И вот, до сих пор держатся.

«Раньше я её оберегал и опекал», — мысленно усмехнулся приходящий в себя разум. «Теперь же настала пора поменяться ролями».

Вместе с приятными и не очень воспоминаниями пришли и фрагменты прошлого, что раскрыли причину его настоящего состояния. Трагичные.

Болезнь. Неизлечимая даже в их зело продвинутом мире с великими возможностями и столь же громадными проблемами. Посулы скорой смерти. Мучительной. Безуспешные попытки оттянуть её. Безнадёга… И провал. Необъяснимый. И оттого ужасающий. Он не помнил ничего, что произошло за последние полгода. Может, чуть больше, может, чуть меньше.

Однако покопаться в себе не было возможности — его сознание царапнул неизвестный возбудитель спокойствия. Отчего-то знакомый, но он точно не помнил такого раньше. Это… пугало. Родное чувство, как с сестрой, но гораздо сильнее, да настолько, что его рука невольно потянулась к источнику беспокойства.

И, как оказалось, не только он почуял перемену обстановки — сестра подорвалась как ужаленная. Завошкалась, засобиралась, однако в какой-то момент застыла и задрожала, услыхав мерный шорох неизбежных шагов внезапного гостя. На грани слышимости. Еле-еле. Но то была поступь неминуемая. Странно, что проведшее в безвестности сознание смогло считать сей посыл. Особенно с его-то затуманенными органами чувств.

Вновь припала к нему родная да зарыдала. Горько. И если до того были слёзы радости — горячие, как огонь, и полные надежд с радостью, то сейчас его плеч коснулись слезы отчаяния, что холодили душу и накладывали тень тоски.

Чувство опасности засвербело, и за перегородкой зашуршали мелкие зверьки, улепётывая куда подальше, пока в их сторону уверенно шёл неизвестный. Теперь он мог точно сказать об этом, хотя до сих пор не понимал причины сей уверенности.

Порыдав на плече брата ещё какое-то время, сестра, смахнув горючие слёзы и достав неизвестно откуда топорик да обрез, встала на изготовку. Чуть сбоку от предполагаемого места появления противника. И ниже ожидаемой позиции защитника.

— Хе, — донёсся до него глумливый хмык из-за стены, что с интересом наблюдал за приготовлениями полной решимости девицы. — Наивно и глупо, — холодный, безэмоциональный голос резанул своей чёткостью. — Впрочем, раз бежать не стали, то хоть какой-то разум в вас есть. Сумели оценить шансы, и они не в вашу пользу, как ни крути. Зато храбрость встретить последний бой лицом к лицу воздастся с троицей. Даю слово.

Странно. Такая чёткая речь, но при этом разобрать слова сестры, что она бросила в ответ, сместившись после этого с предыдущей позиции, он не смог. Просто не понял, что та ответила. Очень странно.

— Ха! — снова резкий и шершавый голос прошёлся наждаком по его сознанию. — А ты, как погляжу, боевая. Не из робкого десятка. Хвалю, — без доли иронии произнёс неизвестный говорун. — Знаешь ли, достало бегать козликом по местным землям да отлавливать вас… — чуть застыл он, подбирая подходящее слово. — М-м-м… Недобитков. Хоть бы один принял бой. Пусть и с численным перевесом или в нечестной схватке, так ведь нет. Тикаете. До сего момента.

Снова неразборчивый голос сестры. И снова резонные мысли.

— Долго я за вами ходил, — не сдвинулся с места гость. («И опять странность, как смог определить это?») — Уже, почитай, месяца два как бегаете. Не смотри, что напарник твой калека, — так тащишь всю дорогу. Могла давно бросить — никто бы не осудил, но нет — спасаешь. Хвалю, — и снова не покривил душой говорун. — Восхищён твоим упорством и товарищеским духом. Как есть говорю. Симпатизирует сей факт мне. Честно. Однако это не изменит вашей участи. Жаль. Вправду жаль. Но вердикт вам уже вынесен силами куда более высшими, и не в моей власти его обжаловать. Вот если бы да кабы, то да… Но не будем о грустном. Смерть ведь ещё не конец.

Отвечать ему сестра не стала. Затихорилась в новом месте, откуда ей будет сподручнее начать атаку. Гость тоже замолчал. Подумал немного. Дал время на ответ. Но не получил его. Грустно вздохнул и, как только оценил затянувшееся молчание в качестве призыва к действию, так и вошёл в помещение. Вольготно. Без опаски. Будто на прогулку вышел.

Естественно, защитница ждать другого удобного случая не стала — атаковала. Сразу. С лёту в голову зарядила из оружия, а потом по шее и суставам прошлась топорикам. Вдумчиво лупила, она даже запыхалась, но дело сделала. Столь яростен был её порыв и стремителен, что не смог уследить за движениями лежачий. Даже оценить противника не смог.

Сестра же, победно фыркнув, заткнула вновь заряженное орудие за пояс, пнула для острастки останки да повернулась к брату. Вновь наклонилась над кушеткой и что-то забормотала. Беззаветно отдавшись эйфории победы.

Однако взгляд мутных глаз «чуткого» слушателя не сходил с поверженного противника, ибо тот, несмотря на весь здравый смысл, исторгал из себя непонятное марево, которое уверенно восстанавливало истерзанное фурией тело. Беззвучно всего через пару секунд тот пришёл в относительный порядок, о чём явно свидетельствовало болотно-зеленоватое сияние, что было той же мощности, как и в начале стремительного натиска.

— Кхм-кхм, — тактично кашлянул противник в кулак, прерывая трогательный момент. — Мне, право слово, неудобно… Но, милочка, — потрясённым взглядом повернулась рекомая к говорившему, — не стоит оставлять противника без внимания. Особенно подобных мне.

Шок и неверие отразились на лице воительницы. Ещё большим событием для неё стала смена личины визави. За долю секунды из-под вполне себе привычного глазу лица (хоть и болезненного) проступил лик монструозной твари, будто прямиком вылезшей из глубин потустороннего мира. Или тех страшных сказок, коими богат был местный фольклор.

— Вроде за последнее время вы должны были научиться противодействию внезапного возникшего противника, — всё ещё расслабленно, в некоторой степени даже расхлябано стоял посреди комнатёнки он. Впрочем, позиция намертво перекрывала доступные пути отступления, что говорило о напускном поведении. — Видимо, не до конца. Осуждать не могу. Скорее всего, вам встречалось банальное мясо до сих пор. Недооценили противника. Бывает. Однажды за всю жизнь. Печальный опыт.

Чуть пожал плечами, выражая сочувствие, и, резко поднырнув вниз, уходя с линии огня, приблизился к опешившей девице, что успела только выхватить оружие. Казалось бы, лёгкий толчок оппонента с силой выбил ружьё из хватки. Ещё один — и топорик по самый обух воткнулся в пол. После чего третьим неуловимым движением гость схватил защитницу за шею и сдавил её крепкой хваткой.

Мгновение, и вот ситуация перешла в свой накал. Спутанные мысли в голове брата мешали трезво оценить обстановку. Он не мог придумать ничего путного. Мозг отказался работать, отказываясь верить в увиденное: непонятный монстр, запредельная скорость и прочая муть. Всё говорило о нереальности происходящего. И только пробудившиеся из ниоткуда инстинкты твёрдо шептали ему верную тактику поведения.

Это прельщало. Ведь где спасовало всё остальное, появился уверенный в себе источник. Отчего в порыве чувств наш герой пошёл на поводу сих инстинктов и сам того не ведая перешёл негласный рубикон, выпустив из своей тщедушной руки, что тянулась помочь сестре, всполох зеленоватого цвета. Яркий до слёз, но не греющий. Он пулей устремился в указанную сторону, породив в душе применившего волну отчаяния.

— Ох ты ж ё! — вовремя заблокировал внезапное заклинание нападавший, защитив тем самым свою жертву. — Напугал, — аккуратно, но всё еще пренебрежительно отпустил из хватки тот девицу. — Кто ж таким разбрасывается, а? — стремительной тенью переместился он к лежаку и наклонился над его пользователем. — А если б убил спасаемого, м? Думать-то надо головой! — постучал по названному объекту. — А не только жрать в три горла.

От лёгкого стука в голове лежачего прояснилось. И пелена спала с его органов чувств. Даже голод, нарастающий до сего момента, пропал. Правда, до конца оценить он так и не смог изменения — сестра, придя в себя, бойко сграбастала брата в объятия и с гневом воззрилась на непрошенного гостя.

— Ищейка, — брезгливо процедила она. Внезапно привычный слух вернулся. — Руки прочь от Кезина. Я не дам вам его загубить, как остальных.

— Он и так одной ногой в могиле, дурочка, — ласково, будто обращаясь к дитю неразумному, произнёс рекомый. — А после недавнего светопредставления срок его жизни стремительно подсократил. Не пройдёт и дня, как он подохнет. С такой агонией, что не каждому дано испытать. И это ещё не конец…

— Врёшь! — сжала челюсть она, подавив в себе жуткие воспоминания. Не в первый раз она видела эту вспышку и точно знала её последствия. Как раз агрессоры и разбирались с ними. Встряхнув головой, она вновь перешла в атаку. — Ему стало лучше! Вам бы, убийцам, только умерщвлять да резать в угоду своего ненасытного хозяина.

— Так, — разом слетело с гостя напускное дружелюбие, что ледяной волной окатило брата с сестрой. — Ещё одно худое слово или хотя бы намёк неуважения в адрес Него, — непонятный набор жестов поставил в тупик невольных слушателей. Однако всё расставил короткий тычок вверх. Разговор идёт о его хозяине. — И ты умрёшь. Гораздо худшей смертью, нежели твой брат. Уверяю тебя в том. Лично исполню.

— Ха! — хлипкая бравада девицы рушилась об её же надломанный голос и дрожь. — Напугал! Мне сия участь уготована изначально! Сам же так сказал.

— Говорить-то говорил, — вновь вернулся тот к амплуа расхлябанного рубахи-парня и даже смущённо почесал макушку. — Но вмешались обстоятельства. О них, кстати. Минутку, — жестом приказал замолчать готовую разорваться новой речью валькирию да полез под одежду. — И да, — не обращая на них внимания, копошился он. — Лучше вам даже не мыслить о побеге, ведь тогда ваш крохотный шанс на счастливое спасение испарится.

Мы недоумённо переглянулись. Спасение? Не уничтожение. Надежда крохотной звёздочкой вспыхнула в недрах перенесённого за короткие месяцы отчаяния, что крепко поселилось в душе сестры.

— Приём, — выудил наконец из разбитой в труху и оттого скомкавшейся в непойми что ветоши чудом уцелевшую рацию. — База. Как слышно?

— Слышно хреново, как еда, погода и всё остальное на этой дрянной планете, — сквозь помехи шуткой отозвались ему. — Чего эфир баламутишь или опять на анекдоты потянуло?

— Ну сколько можно, товарищ гвардии старший сержант, — обиженно, но притворно произнёс названный. — Уже давно не в учебке, а вы до сих пор вспоминаете.

— А нехрен было нарушать команду, гвардии ефрейтор, — попеняли ему с той стороны. — Тогда и не попрекали бы тебя. Давай быстро докладывай, чего стряслось? Подмога нужна? Опять «недонекр» появился?

— Та не, скорее консультация, — отмахнулся персонаж, стоящий рядом. — У меня тут достоверно инициированный вовремя обнаруженный оказался в количестве одной штуки. Про второго точно сказать не могу, но по всем признакам наклёвывается нечто похожее.

— Даже так, — замолк персонаж с того конца провода. — Неужто в нашем полку прибыло?

— Похоже на то, товарищ гвардии старший сержант, — обтекаемо ответил ему гость. — Рекруты подвалили, а в соответствии с приказом от…

— Можешь не говорить, — прервал речь подчинённого собеседник. — «Кто нашёл, того и тапки», — озвучил суть того документа он. — Хвалю, боец, новые ребята в нашей роте будут как нельзя кстати. К слову, как определил? Ты ж ни артефакт поиска с собой не взял, ни навыками нужными не обладаешь, кроме обязательных курсов по выявлению, толку от которых мало. Между нами.

— Да чего тут. Просто определил, — чуть засмущавшись, произнёс недавний враг да глупо хехекнул. — Новичок дурной попался — шарахнул убойной вспышкой. Так что вердикт очевиден.

— Некромант, — поражённо цокнул его товарищ. — Самостийный. С пылу с жару. Редкая зверюга. Неплохой улов, — чуть покряхтел он. — Жаль только, что тебе придётся жопу порвать для скорости.

— Ой, не велика беда, товарищ гвардии старший сержант, — состроил морду гость. — Надо будет, и не только это порвём, а уж коли Костя* попросит, то…

Вновь произведённый непонятный набор жестов озадачил родственников. Ясно, что он связан с прозвучавшим именем, а если сопоставить недавние сведения, то Костей зовут их хозяина. Малозначащая информация без необходимого контекста, но всё же.

— Эт да, — с полным чувством истинности утверждения поддакнул ему сержант. — Там любой уважающий себя квирит… Да что квирит. Вольник! В лепёшку расшибётся. А второй что?

— У него классика жанра, — шмыгнул носом ефрейтор. — Контактник крепкий.

— Тоже недурно, — уже чуть менее задорно, но всё ещё с энтузиазмом проговорили с той стороны. — Штурмовики в почёте. Нам их надо. Да побольше. Вот что, боец, давай их в охапку и дуй сюда. И смотри, чтоб без шуму и пыли. Остерегайся иных отрядов. Не хватало нам ещё передраться за рекрутов с остальными товарищами.

— Исполню в лучшем виде, товарищ гвардии старший сержант, — вытянулся во фрунт названный. — Вы ж меня знаете.

— Вот и хорошо, — сержант тяжело вздохнул. — пусть тебя Костя осенит тебя своей удачей.

С той стороны послышались шорохи, а тутошний говорун вновь повторил те самые жесты (больше акцентировать внимание не буду на этом). Не иначе как его собеседник также творит непонятное. Вероятно культ.

— Ха, удача! — после пассов воскликнул ефрейтор. — Как говорил Сам*: «Только тяжёлый труд и верный расчёт нас приведёт к намеченной цели».

— И то верно, — подметил сержант в рации. — Значит, политпросвет не прошёл зря. Жду. Отбой.

— Так-с, ребята, — как только завершился сеанс связи, гость вновь обратил внимание на родственничков. — Думаю, разговор вы слышали. Что ж, перспективы ваши стали несколько иными. Я бы не сказал, что радостными и даже лучшими, чем были до того, но иными.

— Думаешь, мы поверим тебе, ищейка? — вновь вспыхнула девица. — Я своими глазами видела, как вы приносите в жертву калек да сирых.

— Девушка, не путайте мягкое с приятным, — грозно покачал пальцем тот. — То была их добрая воля. Мы не настаивали. Наша доктрина строится на свободе выбора.

— Ага, как же! — ни разу не поверила та ему. — Так прямо и сказали, видимо: «Либо мы вас схарчим, либо вы сами добровольно наложите на себя руки в угоду высшей цели».

— Ну что вы, — лукаво улыбнулся гость. — Столь плохо думать о нас не стоит. Да и не настолько мы голодны. Впрочем, от мяска я бы не отказался. Свежая вырезка человечинки, ммм, — так выразительно он замечтался, что по спинам родственничков побежали крупные мурашки, а нутро так и свело мощным спазмом. — Пальчики оближешь. Лучше неё только отборная хаосятина. Хотя, если подумать, то недавно мне демонятину давали. Раритет, — с лицом опытного гурмана поведал он. — Так тоже недурна, я вам скажу. Совсем.

— Вот видишь! — несмотря на сказанные ужасы, воскликнула девица. — И нас тоже съедите. Лучше убейте.

— Я же говорю, не путай, — сокрушённо вздохнул ефрейтор. — Во второй раз говорю: «Выбор им был дан». Войти в наши ряды через зело непростой и при этом крайне опасный и мучительный ритуал или перейти на новый виток перерождения без излишних зверств. Не больше. Вам, увы, такой участи не светит. У вас выбор несколько другой — либо вливаетесь в наши ряды, либо подыхаете, и мы вас потом уничтожаем.

— Как так? — опешила сестра. Брат, как мы помним, ещё слаб, но эмоции испытывает схожие.

— Простите за прямоту, — сердечно повинился собеседник, — но из вас такая хтонь получится, что даже Костя* руки опустит в попытках вас облагоразумить, а он тот ещё милосердник.

— Что за Костя? — не стала развивать и так уже знакомую тему девица и зацепилась за другую. — Почему вы так его почитаете?

— Вот встанешь с нами плечом к плечу, так поймёшь, — сошёл с разговора ефрейтор. Всё же время теряется. — Ваше решение.

— А это точно поможет брату? — впервые проявила истинную обеспокоенность фурия и прямо спросила гостя. — Клянётесь?

— Слово даю, — ударил в грудь и щелкнул по зубу тот. — А слово немёртвого, тем более гвардейца, крепче всего на свете. Разве что только Камень крепче будет.

— Значит, не настолько оно и надёжно, — скептично возразила она. — Ведь есть куча иных вещей, что покрепче будут.

— Вот опять не знаешь, а судишь, — вновь попрекнул её ефрейтор. — Камень, он же Дашдемир, — это извечный аспект Земли. Кремень мужик. Хрень пробьёшь. Даже Хаосу поднапрячься придётся.

— Кто? — непонимание темы разговора ещё больше запутало вопрошающую. — Кому?

— Ой, забей, — махнул культяпкой гость. — Объяснить долго, посему лучше на бегу буду просвящать вас насчёт мироустройства. Ну так ваше слово… — протянул он им руку.

Что ещё могли сказать два индивида, скованные надеждой? Только…

— Согласны.