Нить в прошлое

Глава 22

За «Анадырем» пытались угнаться некоторые парусники, но большинство капитанов просто провожали его удивлёнными взглядами. Ламанш не стал исключением. Тут один из британцев попытался преградить «Анадырю» путь, пересеча курс, едва увернулся от форштевня, но попал в кильватерную струю, завалился на борт и перевернувшись килем кверху, видимо сместился груз и балласт, затонул.

Радиосвязи ни у кого, кроме Саньки, в этом мире не было, поэтому на всём протяжении пути до Балтики появление необычного корабля являлось неожиданностью. Из Датских проливов выбрали Большой Бельт, но проходили его фарватером очень осторожно и используя эхо-локацию.

Санька с Невельским находились в рубке во время прохода пролива и видели, как нервничает командир корабля. Ни американских навигационных спутников, ни российских в этом мире не было, хотя Санька и пытался их перетянуть из других миров. Не сохраняли спутники скорость, ибо летели по инерции, разогнавшись ранее.

Как предполагал Санька, спутник надо было похищать вместе с разгонными блоками, тогда может быть что-то и получилось бы, но заморачиваться Саньке ещё и этим не хотелось. Современные корабли неплохо справлялись с навигацией с помощью радиолокации и встроенных в компьютер карт. А старые корабли и вовсе не имели спутниковой навигации. И ходили ведь!

Потому-то Санька и предпочитал брать на работу «списанный материал». Военных, мать их, пенсионеров… Они, перейдя в этот мир, становились такими бодрыми, что Санька страшился за всех женщин мира. Хе-хе… И это пенсионеров, в первую очередь, Санька стращал уголовным наказанием за насилие над туземками. Были-были прецеденты… Чего уж греха таить…

Тут же в проливе агрессивные датчане при малом ходе «Анадыря» пытались получить с корабля мзду, но были просто проигнорированы. Стрелять по незнакомцу, сияющему сине-белой краской, они почему-то не стали.

На следующие сутки после прохода Датского пролива Невельской вдруг заволновался. Он снова находился в боевой рубке. За сорок дней пути разговоры наскучили, ибо темы уже были исчерпаны. Да и смотреть на море через широкоформатный «фонарь» было всё-таки интереснее, чем в иллюминатор.

— Мы же мимо Финляндии проходим? — спросил Невельской.

— Таки да, — казал командир «Анадыря» капитан первого ранга Сотников. Ему не нравилось присутствие посторонних на мостике.

— А Свеаборг далеко?

— Впереди милях в двадцати.

— Было бы правильнее остановится там.

— Почему? — удивился Александр.

— Там находится контр-адмирал великий князь Константин Николаевич. Его бриг «Улис» должен стоять на брандвахтенном посту в акватории крепости.

— Это же второй сын нынешнего государя Николая Первого? — спросил Санька. — Он у вас морским министром будет. Может быть… Может быть…

Санька задумался.

— А может быть, действительно, ну его на… э-э-э, ну да…

Санька хотел послать куда подальше Николая Первого, но смутился.

— Всё равно я хотел по поводу их боевых кораблей выразить своё «фи», да подсказать кое что. Хоть я и не моряк…

Санька покосился на командира корабля.

— Однако своё мнение имею, ибо читал специалистов, — повысил он голос.

— Да, я что, Александр Викторович. Я вот в истории кораблестроения ни бум-бум. А потому стою и рулю. А кто-то в рулёжке ни бум-бум. Те в истории кораблестроения соображают.

— Вот…

Санька погрозил Сотникову пальцем.

— Молчу, молчу, молчу…

Когда-то Санька попросился «порулить», то есть, поуправлять кораблём, и у него не очень получилось. Растерялся… Хотя, знаниями себя, вроде, как, «подзаправил», а не справился. Командир потом несколько раз предлагал, но Санька банально дрейфил.

— Курс Свеаборг, — приказал Санька.

— Есть — Свеаборг, — «репетнул» Сотников, и скомандовал штурману, — Сделать расчёт курса.

— Есть сделать расчёт. Курс рассчитан!

— Посмотрю. Норма.

Он увеличил на мониторе карту и ткнул в неё курсором.

— Точка «стоп» вот тут.

— Ест, командир.

Однако, «тормознуть» пришлось чуть раньше. Улис, видимо, решил прогуляться, и вышел к островам, что располагаются в трёх милях от крепости. Ну, как островам? Скорее — скалам.

— Это «Улис». Я его знаю! — вдруг обрадовался Муравьев глядя в бинокль. — И флаг адмирала вижу.

— Флаг адмирала вижу и я, — пробормотал Сотников. — Вижу и то, что они открывают порты. Не хватало ещё нам со своими зарубиться.

— Ни как нельзя, господа, — проговорил Муравьев. — Ни как нельзя!

— Да никто и не собирается, — поморщился Санька. — Вставай тут.

— Да он не один, — подал голос вахтенный матрос и показал взглядом направление. — Левее тридцать.

Пальцем на флоте тыкать не принято. Как и в любом другом приличном обществе. Да, чуть левее виднелся ещё один парусник.

— Э-э-э… Это «Паллада», кажется. Кстати, странно. Контр-адмирал, на «Палладе» командовал.

— Вы же говорили, что он на «Улиссе»?

— Вы не правильно поняли. «Улисс» должен стоять на брандвахте, то есть стоять у входа в бухту. А они тут «пасутся».

— Заскучали, — сказал Сотников. — Закисли. Решили булки размять. Экипаж погонять. Перед зимней стоянкой.

— Да-да… Может быть, — согласился Муравьев.

— Давай флаг: «Ведём молитву».

— Молитву? — удивился Сотников, но тут же скомандовал, — «Ха» на шток!

— Есть «Ха на шток»! Ха на шток, — крикнул матрос в микрофон громкой связи.

— Этот флаг на русском флоте существует с Петровских времён, — сказал Санька.

— Да, правильный выбор. Так-то единой сигнальной системы на флоте пока нет. Есть попытки систематизировать, убрать лишнее, но…

— Бардак у вас на флоте, — сказал Санька, — как в прочем и, кхм-кхм, не только на флоте.

— А у нас не бардак? — спросил Сотников. — Да везде, куда не глянь.

— Это, млять, — Россия, мать наша, — хмыкнул Санька. — Путятину не на чём будет в Японию съездить. Договор торговый с Японцами подписать. На старой «Палладе» пойдёт. Едва не утонет, млять. Эскадры хотя бы из пяти кораблей, для похода не наберётся. А Британцы найдут. И голландцы найдут. Американцы аж десять кораблей пригонят через Тихий океан. А мы, млять, на двух старых галошах.

Он тяжело вздохнул и продолжил.

— В пятьдесят втором году Палладе будет двадцать лет, когда эти корабли, построенные из сырой древесины, разваливаются, в лучшем случае, через восемь лет. О чём говорить⁈

У Муравьева на глаза навернулись слёзы.

— Невельской рассказывал, что вы его спасли? — сказал Муравьёв.

— Вот он его спас, — Санька кивнул головой на Сотникова. — Я рядом стоял. Но, кстати, парусный флот, я готов вам построить. Отличный парусный флот. Один корабль, кстати, уже собираем. Пушки нужны… Хотя… Какие у вас могут быть пушки⁈ Ставите на корабли что ни попадя. Ладно, с британцев и голландцев поснимаем.

Санька снова задумался.

— Значит топить нужно будет аккуратнее.

— Э-э-э… К нам двинулся. Этот… Который — «Паллада», — сказал матрос, глядя в радар. — Скорость пять узлов.

— Сбоку заходит. Ишь ты. Не перекрывает директрису…

Сотников в удивлении покрутил головой.

— Грамотные.

Парусник приблизился до кабельтова[1], потом ещё ближе.

— Что за чудо-юдо забрело в наши воды? — раздался из медного переговорного раструба громкий голос. — Вы военный корабль какого государства? Я наблюдаю у вас артиллерийскую установку.

— Это Константин Николаевич, — уверенным шёпотом произнёс Муравьёв.

— Он вас знает? — спросил Санька почему-то тоже шёпотом.

Муравьёв кивнул

Сотников хмыкнул и, взяв в руки микрофон, щёлкнув тумблером на пульте, нажав тангенту, сказал:

— Говорит командир корабля военно-морского флота соединённого королевства «Бохай» капитан первого ранга Дмитрий Владимирович Сотников. С кем имею честь?

Звук произнесённых слов разнёсся над акваторией словно порыв ветра. Санька, после подписания договора с Китайской Империей, назвал своё государство «Бохай». А то, Уссури-Уссури… Кто такой этот Уссури? И почему только Уссури. Там ещё много чего присовокупилось. Да и чуть-чуть азиатские черты лица, позволяли и дальше путать окружающих.

— Говорит Контр-адмирал российского военно-морского флота Великий князь Константин Николаевич Романов. Доступ в Российские территориальные воды военным кораблям ограничен договорами и обусловлен разрешениями.

— Вот мы и пришли к вам за разрешением, — сказал Сотников. — У нас на борту генерал-губернатор Сибирии Дальнего востока Муравьёв Николай Николаевич.

Некоторое время простояла пауза.

— Извольте допустить на ваш корабль досмотровую команду.

— Допускаем. Становлюсь на якорь. Ну и глубины тут, — буркнул он уже не в микрофон. — Лужа и есть лужа.

«Паллада» приблизилась ещё, тоже бросила якорь, спустила шлюпку, которая быстро подошла к «Анадырю».

На борт «Анадыря» по парадному, а не по шторм трапу, поднялся молодой офицер в шубе, видневшейся из под неё застёгнутой под горло морской тужурке, фуражке,, брюках с лампасами и в сапогах.

— Шикарный у вас трап, я вам скажу! — вымолвил офицер. — Где такие делают?

— У нас делают, — сказал Александр. — Позвольте представиться — правитель государства «Бохай» Александр.

— Вы хорошо знаете русский. Какой ваш государственный язык?

— Их пять: нанайский, китайский, бохайский, удэгейский, русский.

— Вот оно что? Так вы из Дальнего Востока? А вы, наверное, господин Муравьёв? Я помню вас. Нас представляли, но мельком. Нам не удалось тогда пообщаться. Как вас угораздило попасть на этот удивительный корабль? Вы прямо из Иркутска?

— Из Иркутска в Охотск, из Охотска в Находку, из Находки сюда на этом корабле. Нам бы поговорить тет-а-тет, ваше превосходительство.

— Однако я хочу осмотреть этот чудо-корабль, Николай Николаевич. С вашего позволения, конечно, ваше Величество.

Санька был одет в песцовую шубу из-под которой выглядывало офицерское платье с галунами и с золотыми «коронованными» пуговицами.

— Тут, в общем-то, и смотреть нечего, — пожал плечами. — В трюма, машинное отделение, орудийные погреба, я вас не пущу. В командирскую рубку тоже. Остаются каюты экипажа, камбуз и палуба от сих, до сих. На корму вас тоже не пустят. Там секретный летательный аппарат. Как то так…

— Но, как же досмотр? — растеряно проговорил великий князь и контр-адмирал.

— Смотрите, но пока вы не поговорите с господином Муравьёвым, вы ничего не поймёте. Он сорок суток шёл на этом корабле от Уссурийского края и про Уссурийский край он и хочет с вами поговорить.

— Ну, хорошо, пошлите поговорим, только у меня на корабле. Что-то мне не нравятся ваши выкрутасы. То смотрим, то не смотрим.

Константин Николаевич недовольно повернулся на каблуках и кивнув сопровождающим его офицерам, снова собрался спуститься в шлюпку по трапу.

— Константин Николаевич, может быть лучше было бы на нашем корабле поговорить? Что ездить туда-суда? Заодно и осмотрите корабль. Вот в кают-кампании и поговорим. Только без ваших офицеров.

— Никак не возможно, — проговорил один из сопровождающих.

— Почему не воможно? Поймите, господа, если бы мы намеревались сделать дурное, то уже давно бы сделали.

Санька махнул рукой, пророкотала пушка АК-630 и возле «Улисса», стоящего примерно в миле от «Анадыря», вспенились взрывы.

— Убойная дальность пушки две мили. Если бы я хотел, то поразил бы ваши корабли много ранее, чем вы были бы готовы стрелять по нам. У нас нет намерений причинить вам зло. Просто есть конфиденциальный разговор. Вообще-то мы шли к Санкт-Петербургу. Это Николай Николаевич вдруг вспомнил, что вы в Свеаборге, а мне бы хотелось поговорить с вашим императором о военно-морских делах. А если вы тут, зачем идти дальше?

— Хорошо, — буркнул двадцатичетырёхлетний контр-адмирал. Его молодая бородка и усы недовольно топорщились. Глаза сузились. Константин Николаевич изволили гневаться.

— Господа офицеры, начните осмотр, а я скоро выйду и мы продолжим. Не думаю, что конфиденс продлиться долго.

Офицеры козырнули и прошли вслед за дежурным офицером в сторону столовой команды.

— Нам на палубу выше, — сказал командир корабля.

— Это вы со мной говорили по вашей, э-э-э, через что вы так громко говорили, господин капитан первого ранга?

— Мы вам потом покажем, — усмехнулся Сотников. — Всё покажем. Просто пока вы это не воспримете правильно. Нам сюда.

Вошли в офицерскую кают компанию, просторное, для корабля помещение со столом на тридцать персон и уголком с огромным настенным телевизором и креслами. Командир указал на кресло. Тут же на экране телевизора задвигались картинки, субтитры голос за кадром начал рассказ о русско-японской войне.

Это была десятиминутная нарезка из большого фильма.

— Я ничего не понял, — что это за фокусы? — спросил Константин Николаевич. — Откуда эти картинки.

Великий князь, сидел потный и мокрый, словно попал под дождь.

— Что это? Ведьмин фонарь? Колдовство? Я хотел бы уйти.

— Константин Николаевич, — взмолился Муравьёв, сам недавно испытавший подобный ужас. — Эти люди из будущего. И корабль из будущего. Но они хотят нам помочь выиграть войне с Британией и Францией. Она скоро начнётся. Буквально через два года. Надо подготовиться. Они помогут. У них много таких кораблей, я сам лично видел.

— Вы бредите, Николай Николаевич? — спросил Великий князь. — Какое будущее?

— Какое будущее? — усмехнувшись, спросил Санька. — А вот какое…

Он встал из кресла и подошёл к огромному шкафу-холодильнику. Открыл его и достал алюминиевую банку с пивом. Потом взял с полки с отверстиями высокий бокал и отдал его князю.

— Держите.

— Что это? Зачем?

Санька, не объясняя, потянул на себя колечко «открывашки», банка «псыкнула». Санька наклонил её над бокалом и янтарная жидкость полилась в прозрачную ёмкость.

— Что это? — прошептал князь

— Пиво. Попробуйте.

Жидкость в бокале пенилась и пузырясь, шипела. Константин Николаевич немного отпил, прислушался к ощущениям, а потом припал к бокалу и жадно сделал несколько глотков.

— Х-о, пардон, холодное, — проговорил он. — Это холодильник?

— Холодильник.

— Можно я посмотрю?

— Можно.

Князь встал и осторожно открыл одну из дверок. В чисто белом углублении освещённом ярким небесным светом стояли банки и бутылки, лежали колбасы и сыры, внизу в прозрачном ящике виднелись фрукты, виноград. Он выдвинул ящик и отщипнул ягодку. Попробовал на вкус. Улыбнулся. Открыл другую дверку. За ней лежал коробки с иностранными надписями. И с русскими. Он взял одну и прочитал:

— Мороженое, дата изготовления… август 2025 год. Не может быть. Это какая-то мистификация.

— Ага, — хмыкнул Сотников. — а свет из керосиновых ламп.

— Да… Откуда такой немыслимый свет⁈

— Электричество, Константин Николаевич. Простое электричество.

— Простое электричество, — сказал великий князь и потерял сознание.

[1] Кабельтов — примерно 185 метров.