Нить в прошлое

Глава 23

— Врача! — крикнул Муравьёв с тревогой в голосе.

— Да, не тревожьтесь, Николай Николаевич. К обморокам мы привыкли. Да, Дмитрий Владимирович.

— Так точно! Привыкли!

— Вас ведь откачали и князя откачаем. Нашатырь?

— Сейчас мы его…

Сотников смочил ватку и поднёс её к верхней губе князя. Тот мотнул головой и, морщась, приоткрыл глаза.

— Где я? — спросил он. — Такой свет! Мне привиделось? Или… Где я? Николай Николаевич… Значит, это не сон? Электричество… Я читал про опыты в Британии. С,э-э-э, лампами, как их, чёрт, накаливания.

— Хм, продвинутый князь, — подумал Санька. — Про электричество знает, про лампы накаливания, а ведь до первого освещения в столице ещё лет тридцать.

Константин Николаевич считался заступником прогресса и принёс много пользы державе, но погорел на «бабах». Вернее на одной — танцовщице Кузнецовой, с которой зажил внебрачным образом, призвав официальную супругу «соблюдать приличия». За это его племянник царь Александр Третий и лишил всех должностей и регалий, помня неверность отца царя Александра Второго и слёзы своей матери. А с Константином Николаевичем флот мог бы стать другим. Он и броненосные винтовые канонерки приказал строить, причём за свои деньги. Средств в казне, как обычно, не было. В кредит жила Россия, мать наша.

— Во всех, млять мирах одно и то же, — подумал Санька. — Просто зла не хватает. Они, млять, что враги народа? Неужели не понятно, что на чужие деньги и чужим умом крепкое государство не построить⁈

Однако реформы флота, затеянные Константином Николаевичем оценивались впоследствии, как неоднозначные.

— Всё, Константин Николаевич! Поднимайтесь! — бодрым тоном произнёс Санька. — Коньяку сейчас выпьем. Вы какой предпочитаете? Хе-хе… В это время суток.

Стольников шевельнул уголками губ, изобразив понимание шутки.

— Я вообще коньяк не люблю, но теперь выпью. Всё равно, какой.

Князю помогли встать на ноги и посадили в кресло. Он настороженно покосился на тёмный экран телевизора.

Налили в четыре рюмки коньяк, сдвинули их, выпили. Сразу налили ещё. Гарсон придвинул столик с закусками: оливки, сыр, мандарины, яблоки, ананас кусочками, мороженое.

Князь, не тушуясь, попробовал всё и закончил пробу продуктов мороженным.

— Какой великолепный вкус, — оценил он.

— Наше русское производство, — сказал Санька. — Лучше любого иностранного.

— Сделано в вашем времени? — осторожно спросил князь.

— Ну, вы же видели дату изготовления? И… Это не будущее вашего мира. Это другой мир, но очень близкий к вам. Параллельный. Но очень близкий. Однако его будущее создаёте вы. Ну, и теперь, уже, мы, те, кто пришёл в ваш мир. Он, понятно, таким, как наш уже не будет.

— А каким будет?

— Кто его знает? — пожал плечами Санька. — Но проиграть Крымску войну я вам не дам. Позорище!

— Как-к-кую Крымскую войну?

— Как какую? Неужели ваш батюшка не сказывал вам, что имеет желание надрать задницу туркам и захватить проливы?

Князь потупился.

— Ну, вот! Я же говорил! — Санька указал рукой на князя, вроде как призывая глянуть на него, в чём-то провинившегося, и посмотрел на Сотникова. — Всё спланированно давно.

— Оттоманы всё равно не выплатят контрибуцию, а при нашей попытке забрать Молдавию, начнёт сопротивляться.

— То есть, то, что они будут сопротивляться, вы подумали, а то, что им вы этом станут помогать Британцы и Французы, вы на подумали? А зачемим это? Британцы союзники. С Французами мы за Храм Рождества Господня в Вифлееме повздорили, а отоманский султан взял на себя вольность поменять многовековой порядок владения палестинскими святынями за спиной России и по требованию третьей державы? Государь так и написал султану этим сентябрём. И да… Французский посланник монсеньор де Лавалетт грозит, что республиканский флот блокирует Дарданеллы. Но это пустое…

— Пустое⁈ — удивился Санька. — Это ваше «пустое» выльется в сотни тысяч жизней русских солдат.

— Но… Что же делать? Ведь султан Абдул-Меджид уже ответил на письмо императора. Обещал в ближайшее время собрать комиссию и подготовить новый фирман, в котором будет закреплено статус-кво святых мест и преимущественные права на них Иерусалимской православной церкви.

— Султан — турок, — усмехнулся Санька, — и уже отправил во Францию секретное письмо, в котором сообщал, что готов передать католикам три главных ключа от базилики Рождества в Вифлееме. Однако де Лавалетт сочтёт такую уступку слишком малой. В марте следующего года он прибудет из отпуска в турецкую столицу на девяностопушечном фрегате «Карл Великий», чтобы подтвердить серьезность своих намерений Де Лавалетт потребует либо внесения поправок в выданный православным фирман, либо предоставления новых льгот католикам.

— Но с Британией у нас коалиция! — воскликнул Великий князь.

— Вы думаете, что ваши «союзники» будут смотреть, как вы громите Турцию, отхватываете себе Балканы? А то, глядишь, и Константинополь с проливами… Такой сценарий не устраивает никого, особенно Англию и Австрию, рассматривающих Балканы как сферу своих интересов. Кроме того, утверждение России на землях, принадлежащих Оттоманам, ставит под удар спокойствие англичан в Индии. Вы что этого не понимаете? Не понимаете, что вы залезли в чужой огород, в котором каждый сам за себя и рвёт для себя. Вы не учитываете, что это не европейские дела, а ближневосточные, в которых каждая из великих держав действует сама по себе,

Великий князь слушал Саньку внимательно и рассматривал с интересом.

— И дело даже не в том, что ваш император не оценив все за и против, не взвесив возможности, решил просто побряцать оружием, полагая, что может себе это позволить. Дло в том, что как такое могло вообще прийти в голову правителю нищей земли и голодного народа, не имеющего в казне достаточно средств? Снова брать займы у Британцев? А если не даст? Если потребует ответить по долговым обязательствам. Вы знаете какой долг у России перед кредиторами?

— А вы знаете? Наверное сам император не знает. Там проценты на проценты, процентами погоняют…

Константин Николаевич скривился, как от зубной боли.

— Сейчас два миллиарда рублей. А к концу века составит семь миллиардов, если считать с внутренним, а к четырнадцатому году следующего века — четырнадцать миллиардов. Вы, уважаемые великие князья и русские императоры живёте в долг. Как такое возможно.

— Хм! — Константин нахмурился. — С вами трудно сприть. Вы знаете цифры.

— Да, я знаю, поэтому со мной не нужно спорить, а можно просто разговаривать. Врать не надо. Это же многое упрощает. Тогда вы должны знать сколько нам осталось от прежних правителей. От Екатерины Великой осталось только процентов на пятнадцать миллионов. А они соизволят, как вы, наверное, знаете, расти.

— Знаю-знаю, — покивал головой Санька. — Хорошо, что вы это знаете. Даже знаю, как вы их гасите. Англия вам сколько заплатила за войну с Наполеоном? По пять фунтов за солдата? А воевало сколько? Семьсот тысяч? А до войны? Британия платила за то, чтобы вы держали на границе войско по полтора фунта за солдата. Ясно, что эти шесть миллионов ушли на державу, но ведь это безобразие, продавать жизни солдат.

— А что делать? — вскричал князь. — Вы умный такой! Подскажите, как с отрицательным бюджетом содержать государство, если счета блокируют и не дают размещать военные заказы.

— Сказать? А я скажу! — тоже распалился Санька. Они с мужиками много раз «дискутировали» на эти темы.

— Создать внебюджетные фонды из частных компаний и на деньги строить флот и модернизировать армию. Отдать недра на разработку тем же англичанам. Хотя бы уголь в Донецком бассейне. Если вы сейчас это им предложите, они скорее всего не вступят в войну в поддержку Франции и Султана. Хотя… Уже, пожалуй, поздновато, не успеют они туда вложиться. Да и могут подумать, что отобрать, будет выгоднее. Но, после войны, сразу начинайте проталкивать втягивание англосаксов в российский бизнес.

Князь смотрел на Саньку осмыслено и в его взгляде виделось движение мысли.

— Вижу, что вы пришли в себя, Константин Николаевич. У меня, как говорит Николай Николаевич, действительно есть, что предложить вашей России, но это потом. Пока вам нужно, как бы это мягче выразиться? Очухаться, что ли?

— Ну да! Ну да! — произнёс князь и перевёл взгляд на светлые переборки, и остановился на картине Айвазовского «Синопское сражение».

— Это где так? Вижу — наши андреевские флаги. А то? Оманы? Красные флаги?

— Синопское сражение тысяча восемьсот пятьдесят третьего года. Нахимов командовал нашим флотом и победил. Наверное и у вас так случится. Дай Бог.

— Дай Бог! Дай Бог! — проговорил князь встал и подошёл ближе. — Кто написал такое чудо? Наверняка Айвазовский. Чувствуется — его рука!

— А вам, кстати, известно, что британцы после посещения Айвазовским в сорок четвёртом году Англии, скупают его картины оптом? Снимают с их топографическую информацию и перепродают!

Князь улыбнулся снисходительно.

— Всё не совсем так, как выглядит со стороны. Айвазовский служит в Генеральном штабе. Все его продажи санкционированы. Англичане, видя наши укрепления не рискнут на нас напасть.

— Да что вы говорите? На Кронштадт — может быть. А Севастополь через одиннадцать месяцев героической обороны будет взят. Не переоценили ли вы ваши контрразведывательные мероприятия? Кто кого запутал и напугал? Не получилось у англичан сразу высадить десант? И что? У защитников банально кончились боеприпасы, и иное снабжение, так как была плохо продумана их доставка. А вот англичане, когда возьмут Севастополь и юг Крыма, проложат там железную дорогу. Нормально да?

— Не очень, — сказал князь и нахмурился.

Так же сидел и хмурился Муравьёв. Сотников, выбрал удобный момент и удалился.

— Предлагаю выйти на палубу. Ваши офицеры уже тревожатся.

Они одели шубы и вышли.

— Всё в порядке, Константин Николаевич⁈ На вас лица нет!

— А где же оно? — буркнул князь. — Осмотрелись?

— Нам показали немного, но то, что мы видели — не поддаётся осмыслению.

— Мы, наверное, сейчас пойдём, Александр Викторович. Мне надо обдумать ваши слова. Оставляю за собой право пригласить вас ко мне в крепость. Хотя… Мне туда, честно говоря и ехать то грустно. Какой у них свет! Да, господа офицеры? Видели?

— Конечно видели. И даже в кубриках у младшего личного состава. Лампы накаливания! — проговорил какой-то лейтенант. — Я читал, что такие лампы в Англии изобрели, с платиновой нитью. Очень дорогие. А тут их сотни, наверное?

Князь глянул на лейтенанта, тот заробел.

— Двинулись, господа офицеры! — приказал князь. — Обсудим, что увидели. Здравия желаю!

Князь козырнул, приложив ладонь к фуражке.

Санька не согласился осматривать укрепления Свеаборга.

— Я не специалист по крепостям. Знаю только, что без минных заграждений ваши крепости не выстоят. В моей истории Бомарсунд вы потеряли, Свеаборг и Кронштадт отстояли. Причём с помощью мин.

— А про мины как, э-э-э, мы догадались. Подсказал кто?

— Нет. Сами как-то додумались.

— И то радует, — вздохнул князь. — Что не до конца мы… Кхе-кхе…

— Ну… хе-хе… Чтобы Кронштадт потерять, надо совсем никчёмными вояками быть, — хмыкнул Санька. — А вот Крым, извиняюсь, просрали. Да и Петропавловск-Камчатский едва-едва… Только благодаря героизму защитников. Как и Севастополь, кстати, держался почти год жизнями русских солдат, а не за счёт великих умов ваших военачальников.

Великий князь поморщился и явно налился гневом. Лицо его покраснело, губя сжались, брови сомкнулись над переносицей, нижняя челюсть выпятилась.

Санька хмыкнул.

— Вы, Константин Николаевич, извините меня за прямоту, но, к сожалению, времени на расшаркивания у нас нет. Хотя, что это я? Времени у вас нет. У меня его воз и маленькая тележка. Могу просто заниматься Дальним Востоком в своё удовольствие: рыбалка, охота там великолепные. Я тут, в общем-то, для того и поселился, чтобы создать себе условия, приятные для проживания. От Америки, Франции, Британии и других «голландцев» я там море и земли очищу. А вы уж как-нибудь справляйтесь сами, ежели я вас в чём-то обижаюили расстраиваю. Я, ведь, никому не навязываю своего мнения и, избави Бог, воли. У вас есть император, генеральный штаб, но ей Богу, не знаю, чем они там у вас думают? Да и думают ли вообще? Прости господи мне мою гордыню!

Великий князь по мере Санькиного «приговора», постепенно «сдувался» и менял цвет лица на натуральный.

— Это вы меня простите, Александр Викторович. Трудно слышать хулительные речи в свой адрес, когда стараешься добиться лучшего результата.

— Никаких обил, Константин Николаевич. Я же понимаю, что вы просто безграмотны. Кто вас чему учил и учит? Это надо быть очень высокообразованным руководителем, чтобы понимать, куда движется современная наука и техника. Очень высокообразованным!

Санька поднял свой указательный палец вверх.

— А другие ваши адмиралы и генералы генерального штаба? Насколько технически и умственно развиты? Многие ли? Не думаю, а знаю. Не многие. И не хотят подавать вида, что не соображают нихрена, и учиться не хотят, и умных не признают. Так не только у вас и не только в эти века. Хотя, на Руси это почему-то весьма масштабная зараза и называется «держимордизм». Николая Гоголя «Ревизор» читали?

Князь кивнул.

— Так вот там есть такой персонаж. Полицмейстер.

— Да-да, я помню, — недовольно гримасничая, поиграл лицом князь. — Дерзкая вещица, этот «Ревизор».

— Не о нём теперь речь, — сделав неуверенный жест пальцами правой руки, сказал Санька. — Я про тех, кто принимает решения по переустройству флота. У вас покуда таких полномочий нет, а решать, какие корабли строить, надо сейчас. С пятьдесят четвёртого по пятьдесят шестой год произойдёт скачок технологий, появятся новые типы и новые виды вооружений, против которых старые парусные корабли эффективно действовать не могут. Проще говоря, промышленная революция выплеснется в военное дело и полностью изменит взгляды, как военных, так и правителей. Причём скачок будет двойным и почти одновременным: сначала паровые корабли начнут вытеснять парусные, а потом броненосные вытеснят деревянные. Возникнет кризис военной и военно-морской науки, который будет обуславливаться отсутствием идей о том, как и где применять новое оружие.

Санька посмотрел на князя, улыбнулся и спросил:

— Хотите, скажу, что написали вы императору в пятьдесят пятом году. Э-э-э… Написали бы. А может и напишите… Кто вас знает. Может вы плюмете на мои потуги и махнёте рукой. Сказать?

— Скажите, конечно, — скривился князь. — Интересно про себя узнать то, что ещё не делал.

— Да-а-а… Так вот… Вы скажете, буквально, следующее: «вследствие переворота, произведённого во флотах всех наций введением винтового двигателя, все прежние парусные суда наши должны быть заменены судами паровыми…»

— Да? — удивился князь. — Сразу паровыми? Боевая мощь пароходофрегатов не соизмеримо меньше парусных фрегатов. Как они могут им противостоять? Да и нет у нас своего производства котлов. Это ведь просить надо тех же англичан или французов, а они, как я понимаю, сейчас себе винтовые корабли строят? Если я соизволил об этом написать государю. Где мы котлы возьмём и специалистов?

Санька хмыкнул.

— Вы, главное, озадачьтесь проблемой, решите, что хотите. Вы же сами не знаете, что нужно строить? Какие пароходы? Кто у вас над этим думает?

Князь почесал бородку.

— Похоже, что никто. Все разом, и никто конкретно. Совещаемся время от времени, а оно, время, идёт.

— Вот-вот. А в пятьдесят пятом ка-а-а-к клюнет петух в темечко. Хе-хе-хе… Не… В пятьдесят четвёртом. А в пятьдесят третьем вы ещё оманов в «Синопском» сражении победите. Да-а-а…