Нить в прошлое

Глава 9

— Тогда, предлагаю строить общий бизнес-план по проникновению в здешнее общество. Рассказывайте, что вы задумали. Про период первоначального накопления капитала не надо.

— Кто начнёт? — спросил Яковенко и сразу продолжил. — Ну, никто не хочет. Давайте я начну. Хотел бы заняться разработкой Сучанских углей.

Санька кивнул.

— Дело перспективное, — согласился он. — На столетия.

— Да, какой там? А «Красные»? — скривился Шурочка. — Следующий.

— Я занялся бы серебром, свинцом… тетюхинским.

— Понятно. Экспорт?

— Европа.

— Понятно. Вы, Вячеслав Юрьевич?

— Я скромно занялся бы оленеводством. На Сидими.

— Скромно, скромно. Чувствую, хочешь сразу свинтить за кордон? — спросил Санька, глядя Устинову прямо в глаза.

Тот разулыбался во весь рот.

— А что, нельзя?

— Да, почему нельзя? Мне так вообще всё равно, чем вы будете заниматься. Конечно, хотелось бы видеть знакомые лица, но, может это и к лучшему. Не будем конкурировать. Хорошо. Значит Устинов покупает билет в один конец.

— Э-э-э… Как это? Не понял. Поясни, — попросил Славик.

— Ну, как? Мы тут вместе строим общество, душим конкурентов, ты от коллектива отрываешься. Долю от бизнеса не платишь. Значит, ты приехал сюда навсегда и назад не вернёшься.

— Э-э-э… Зачем же так? Не собираюсь я отрываться от коллектива. Вам в Америке не нужны представители?

— В курсе, что там в шестьдесят первом году война Севера с Югом состоится? И будет длиться до шестьдесят пятого?

— В курсе. После неё и поеду. Можно, кстати, у южан хлопок выкупить, который англичане не смогут забрать. Морская блокада, сэр.

— Ха! Англичане, эти прохвосты, жулики и пираты, не смогут морскую блокаду обойти, а ты сможешь?

— Мишаня предложил амерам кровь пустить. Создать флот и прорвать блокаду.

Санька опешил.

— Мишаня? А он тут причём? Он же не в «проекте»?

— Охота его не интересует, а вот амерам и англам он бы напакостил с удовольствием. Сильно он их не любит. Французов, в общем-то, тоже.

— Он не маньяк?

— Да, вроде не замечались наклонности. Мирный даже. Он, кстати, самозанялся бы морской капустой и трепангом. У него даже корабль для этого дела есть. Ты не пробовал «вылечить» технику.

— Пробовал, — осторожно ответил Сенька. — Получилось восстановить кое-что.

— Не электродвигатель ли сгоревший, что валялся у меня на базе? — спросил Славик.

— Его, — хмыкнул Александр.

— А мои работнички аж попутали. Ко мнеприходят, Юрич, говорят, ты двигатель на перемотку отдавал. Я не понял сначала. Что случилось, спрашиваю. Они продвигатель. Лежит, мол на улице. Снова его коротнёт. Тут до меня и дошло. Работает двигатель, кстати.

— И у меня работал.

— Тогда нормально. Можно чего на починку подкидывать?

— Дорого будет стоить, — буркнул Санька. — Дешевле новое купить.

— Ну, ты, жук!

— Я попрошу без оскорблений!

— Шучу я, чего ты? — сделал дурашливое лицо Устинов. — Так вот… У Мишани знакомый имеет флот, а флот имеет знакомого так, как старый. Готов отдать даром, лишь бы не утилизировать.

— А на металл?

— Ржавые. Вот-тот утонут. Но под регистром, говорит. Но боится, что утонут с экипажем и наче нельзя стоять у стенки. Только быстрее надо. Один у него утонул в Зарубино. Штрафов столько.

— Звони прямо сейчас. Большой корабль?

— Какой-то сейнер-траулер морозильщик

— СРТМ?

— Вроде.

— Звони.

Устинов набрал Мишаню, переговорил.

— Где стоит спроси.

— Он мне координаты сбросил. Я как с электродвигателем догадался, так сразу ему позвонил. Это там же в Зарубино. Там у них база флота.

— Знаю я где это. Координаты дай.

— Там ещё буксир есть. Осадка меньше метра.

— Пусть забирает. Будем баржи таскать.

— У меня тут возникла идея, — сказал Санька, после того, как перенёс указанные суда в свою матрицу. — А что если помочь русскому правительству колонизировать Уссурийский край. Купить паром иперевезти сразу тысячу человек.

— Ага, «Титаник», — пошутил Шурочка.

— Зачем паром? — удивился Славик. — Нас в советском БДК[1] перевозили в Анголу и ничего не умерли. А БДК в девяностых списано было, мама дорогая сколько. Списано и продано врагам, между прочим. Был бы тут Мишаня, он бы тебе рассказал, как Родину любить.

— Родину любить мы и сами знаем как, — буркнул Александр. — Я тоже в девяностые жил и читал про это безобразие и от друзей рассказы слышал.

— В-о-о-о-т. А у Мишани целое досье на это безобразие. Список кораблей и откуда, когда и за сколько продали. Какие-то корабли с полным вооружением и боезапасом уходили.[2]

— Так-так-та-а-к, — проговорил Санька. — А это неплохая идея. Хоть где-то немного поправлю историю. Только с экипажами как быть?

— Э-э-э… Если говорить про девяностые, то бывшие военные наймутся куда угодно, если им нормально платить. Их семьи буквально голодали. Им приходилось в бандиты идти, грабить и убивать за кусок хлеба.

— Ну да, ну да-а-а… — проговорил Санька и сильно задумался.

Этот вариант Александр не обдумывал, а ведь можно такую флотилию собрать, что англичан или других американцев можно и в счёт не брать. Правда, военные корабли «жрали» сумасшедшее количество горючки, но и это можно решить.

— Поставить на Сахалине нефтеперегонный завод, — подумал он, а потом вспомнил, что как-то видел карту с полезными ископаемыми Приморского края и удивился увидев на двух реках: Сучан и Суйфун «нефтяные треугольнички». Где-то в районе Сергеевки находили нефтяные выходы. Мысленно обратившись к интернету, Санька по запросу «нефть в Сергеевке Приморского края» в «Известиях Томского ордена Трудового красного знамени политехнического института имени С. М. Кирова», том 151 от 1966 года, нашёл научную статью под названием «О нефтепроявлениях в Приморском крае».

В статье чёрным по белому было напечатано, что при добычи угля вдруг из трещин начала просачиваться нефть. Однако бурение скважин на глубину до шестисот метров выявило только газ и жидких скоплений нефти не встретило.

— Мало бурили, — мысленно «буркнул» Санька.

Он оставил компаньонов в бане и накинув тулупчик и вступив в валенки вышел прогуляться по морозцу и подумать. По набору в поисковой строке «нефть на самом острове Сахалине», Санька нашёл в журнале «Закон и право» от 2021 года №12 статью: «Нефть Сахалина», в которой рассказывалось, что про нефть на острове узнали ещё в девятнадцатом веке, а добывать начали в тысяча девятьсот двадцать первом году японцы. Они пробурили четырнадцать скважин и стали качать.

В том же году правительство Дальневосточной республики начало переговоры с американской компанией «Синклер» о разработке нефтеносных земель северной части острова. Однако японцы захватили северный Сахалин и не пустили туда ни американцев, ни русских.

— Так-так. Россия в тысяча восемьсот пятьдесят пятом году в условиях русско-турецкой войны подпишет с Японией «Симодский трактат», по которому обозначат совместное использование Сахалина. Сам Путятин Ефимий Васильевич приложит руку к сему неудобному договору.

Тут надо понимать, что «восточный фронт» Крымской войны имел место. Французы и англичане пытались захватить Курилы и Камчатку и в пятьдесят пятом году попытаются высадиться на полуострове.

— Не-е-е-т. Покой нам только снится, — сказал сам себе Александр Викторович и вернулся в баню, где не утихали дебаты вращавшиеся, в основном, вокруг Америки.

— Уже в тысяча восемьсот шестьдесят второмгоду за армию Конфедерации сражались крупные отряды вооруженных негров, — бубнил Шурочка. — Вооружённых! До нескольких тысяч человек. А всего на стороне конфедератов воевало примерно сто тысячнегров.

— Ага. Правда, большинство из них находилось на нестроевых должностях, — оппонировал ему Славка. — Строители, кузнецы, повара, санитары. В боевые части армии Конфедеративных Штатов Америки рабов стали набирать только в конце войны.

— Но ведь стали набирать!

— Потому, что дальше была «жопа», — хмыкнул Устинов.

— О чём спор? — спросил Александр.

— О том, кому помогать, — буркнул Яковенко. — Славик на стороне Севера.

— Потому, что там банкиры, — хмыкнул Селиванов. — Они ему ближе по духу и жажде наживы.

— А-а-а… Понятно, — кивнул головой Александр. — Я бы помог тем, кто проиграл и затянул бы войну как можно на дольше. Но нам не разорваться. Тут тоже события назревают. Восточный фронт Крымской войны, однако. Англичане и французы будут пытаться захватить русский Дальний Восток. И нам они покоя не дадут, если про нас узнают. А они точно узнают, ведь зайдут в устье Сучана. А если мы, э-э-э, то есть вы, проявите себя, то это не понравится анло-франкам. Они обязательно пошлют экспедицию.

— А что бы мы себя проявляли? — удивился Устинов. — Будем потихоньку добывать золото и сопеть в две дырочки.

— Прикинуться ветошью вряд ли получится. Не думаете же вы, что золотоносные места не под контролем туземцев? Как только вы зайдёте на чужой участок, вас попытаются убить. Если не получится, старатели, которые работают на китайских торговцев, пожалуются хозяевам. Те пошлют «бригаду» на разборки. Начнётся локальная война. Если выживете, про эту войну доложат в Китай, а там про неё узнают англо-французы. Тогда обязательно прибудет карательная экспедиция. Англичане привыкли контролировать ресурсы и рынки сбыта. Золото — ценнейший ресурс.

— М-м-м, — промычал Устинов. — А ты не прикроешь наши участки от нападения? Сразу готов на ещё десять процентов.

Санька хмыкнул.

— Это сложно, но можно. Очень сложно.

— Тогда и начинать не буду, — сказал Селиванов. — Тридцать процентов — это не бизнес.

Санька дёрнул плечами.

— Ваше дело. С каждого хорошего участка рассыпного золота можно снять «пенку» в размере пятисот килограммов золота девятьсот двадцать пятой пробы. Тут, в основном, такое золото. Это, примерно, если брать обычных работяг — год-два. Пятьсот килограммов золота это — шестьдесят две тысячи золотых суверенов. Или триста тысяч долларов США. Или семьсот пятьдесят рублей серебром. Десятина земли здесь будет стоить три рубля.

— Отберут эту землю, Виталич! — хмыкнул Селиванов.

— Это я для пониманя. В Америке цена, примерно, была такая же. Можно купить себе нефтеносный район. Нефть в во Флориде ещё не нашли. В пятьдесят девятом году Эдвин Дрейк найдёт месторождение нефти на территории Флоридского города Тайтусвилл. В тысяча восемьсот шестидесятом году нефть обнаружат в штатах Кентукки и Огайо, в тысяча восемьсот шестьдесят первом — в штате Калифорния, в тысяча восемьсот шестьдесят втором — на Среднем Западе в штате Колорадо. Можно выбрать по предпочтению.

— Флорида — это где будет идти основная заруба! — буркнул Шурочка.

— И земля резко подешевеет, — сказал Селиванов.

— Я туда пока не поеду, — покачал указательным пальцем Устинов. — И не просите.

— Зря, — сказал Санька. — А я поеду. Мне понравилась идея вашего Мишани, помочь американским южным штатам. Не позвать ли его на наше, кхе-кхе, совещание?

— Занят он. Я звал, — сказал Устинов. — С бывшим собственником пароходов сделку обмывает.

— А-а-а… Ну-ну…

Санька помолчал немного, подыскивая слова с которых можно было начать сложный разговор, но нейтральных слов не находилось.

— Да, говори, Виталич. Чего тянешь кота за это самое? — выдохнул Петрович до этого почти не дышавший. Он, за больше, чем год работы на «хозяина», как сам и добровольно стал называть Александра, знал, что если «Виталич» задумался, то предстоит, что-то грандиозное, как например двухсот метровая плотина. Да не простая плотина, а плотина гидроэлектростанции. Выполненная строго по гостам и техническим условиям.

Петрович гордился результатом своих рук. Стена, изгибающаяся навстречу водному потоку, получилась мощной и высокой. Десять наклонных метров бетона выглядели крепостной стеной. В стене были отлиты турбинные залы, проложены переходы, построен зал для управления током и так далее.

Пока были выполнены только строительные работы и монтаж четырёх турбин. Не малых, как сначала планировал Санька, а чуть побольше. Каждая по два мегаватта. В последствии, по мере необходимости, турбины можно будет заменить на более мощные. Конструктивно, это предусматривалось. Однако, плотина была сооружена не для электроэнергии, а ради запасов воды, коих для Санькиного подворья уже было «впритык».

— Что, к нам едет ревизор? — схохмил Устинов.

— Нам здесь ревизор — это мы.

— Лучший контролёр — ваша совесть, — пошутил Селиванов.

Чувствовалось напряжение и в его словах. Слишком уж Санька вёл себя необычно. Не было в его словах абсолютной, как обычно, уверенности в правильности предпринимаемых действий.

— Тут вот о чём я подумал и к какому пришёл заключению. Мы в этом мире неправильный для него, сторонний, непонятный, а значит, — опасный объект. И, если кто понимает, именно объект, а не субъект. Меня эта ситуёвина и раньше смущала и напрягала, но я один бы смог, наверное бы, тихо просидеть «под веником», аккуратно влившись в общество и незаметно хулиганя. А тут вы, со своими идеями и предложениями, от которых, в связи с их соблазнительностью, сложно отказаться.

Санька перевёл дух. Все ждали продолжения.

— Тут Вячеслав Юрьевич неплохую идею предложил, а я, вспомнил тот люд, что на рынках в девяностые торговал всякой всячиной, даже сигаретными окурками. Бывшие военные, профессора, инженеры и рабочие были вынуждены сменить профессию и зарабатывать чем придётся. Не было работы. Я хочу предложить им работу здесь. И, заметьте, не из альтруистических или гуманных соображений, а из меркантильных. Нам ведь нужна рабочая сила?

Александр оглядел потенциальных «партнёров». От него, от его слов сейчас зависело, останутся с ним эти люди, или нет. И если ещё час назад, он бы спокойно отнёсся к тому, чтобы остаться одному в этом мире, то теперь — нет. Эти люди ему стали здесь необходимы. Жизненно необходимы.

— Нужны, конечно, — нарушил тишину Яковенко. — Китайцев можно за чашку риса эксплуатировать, но будут нужны квалифицированные кадры. Ждать, что царское правительство обеспечит, наивно.

— Правильно, — согласился Санька. — И тут наступает бремя моей ответственности за «наш народ». Да и за вас. Ведь их и вас могут, «банально», убить. Или начать устраивать правовые и не правовые препоны. Опять же, отнять имущество при смене власти. Так вот… Я хотел бы этого избежать.

[1] БДК — большой десантный корабль.

[2] Читайте серию книг автора https://author.today/work/series/30122