Нить в прошлое

Глава 27

Обухов не знал причину слабой прочности стали, потому что в это время металлурги многого про металлы, и в частности про чёрные, не знали. Только следующее их поколение в лице Чернова Дмитрия Константиновича, должны были создать науку материаловедение, с пониманием, что такое кристаллическая решётка.

В этом мире, не доводя Обухова до отчаяния, Санька передал Константину Николаевичу небольшой лист бумаги с расписанным по пунктам процессом ковки стальной болванки и какого цвета она должна стать при нагреве, чтобы её ковать.

Изготовив первый орудийный ствол под калибр снаряда десять дюймов, который не разорвался ни при первом, ни при последующих двадцати выстрелах, Обухов был счастлив до небес и начал буквально терроризировать Великого князя Константина Николаевича, выпытывая у него про источник такой, как оказалось, полезной информации. Константин Николаевич Саньку не выдал, сказав, что сам Обухов как-то обмолвился в раздумьях, а он, Константин, записал и вовремя вспомнил. Великий князь был так убедителен, что вскоре Обухов и сам стал считать, что когда-то его осенило.

К концу пятьдесят второго года проложили железную дорогу от Кривого Рога до месторождения марганцевых руд, потом через, «всего лишь» трёхсот метровый, Днепр до Мелитополя и далее Азовского побережья и по нему до Новоазовска. С техникой, которая работала на Саньку можно было особо не заморачиваться с разными речками. К тому же места эти были малозаселёнными, а поэтому железная дорога на некоторых участках, получилась прямая, как стрела. Почему так быстро построили? Потому, что: во-первых строили одновременно короткими участками: Антрацит — Луганск, Кривой Рог — Марганец, Энергодар — Днепрорудное.

Да и в двадцать первом веке дороги строились очень быстро. Например, при строительстве Тихоокеанской железной дороги в тяжелейших условиях горной местности за год проложили восемьдесят километров. И это при дефиците всего, чего можно. У Саньки на строительстве пятисот километровой железной дороги по гладкой, как стол местности участвовало две тысячи многоопытных Санькиных современников и тысяча единиц различной техники. Мостовые переходы строились отдельно, дорога отдельно. Когда присутствуют воля и средства, всё решается быстро. И того и другого у Саньки было в избытке.

И привык он, чтобы все его команды и распоряжения выполнялись безусловно. Хорошо ему было в том мире, где он жил до этого, с лешими и кикиморами. Они никогда не прекословили и не «филонили». Не было у них таких качеств. Нежить — субстанция энергетическая. Кто кормит силой, тот и правит. А силы у Саньки в том мире было много. В этом мире у Саньки силы ещё больше, но нет его подруги Гарпии, которая и перековывала, ха-ха, «мечи на орала», то есть, тёмную нежить в Санькиных помощников.

Раньше Санька думал, что это он такой крутой, что своей светлой силой перенастроил тёмных, но оказалось, что это не совсем так. Толчок к этому дала всё-таки Гарпия. Тут нежити тоже хватало, но она была даже покруче и сильнее. А потому, Санька её старался не касаться, но и особо не заморачивался встречая.

Чем его в буквальном смысле слова «прельстило» место, где он решил построить порт и металлургический комбинат — это прекрасной охотой на пернатых водоплавающих. Буквально рядом со стройкой находились озёра, которые когда-то станут орнитологическим заказником «Еланчанские бакаи». Да и купаться в море уже можно было начинать с середины мая. Хотя в августе Азовское море, покрываясь зелёной ряской и зарастая камышом и рогозом, превращалось, практически, в болото. Да и жара здесь в августе стояла несусветная. Зато ранней весной здесь был птичий рай.

Руды было много, и руды хорошей ибо — привозная. Уголь после вскрыши участков и разработки карьеров, стали брать в основном в Антраците. Антрацит — был лучшим углем для плавки руды. А залежи его лежали намного ближе к Луганску, чем Донецкие.

Пока шли работы по созданию в России металлургической промышленности «нового времени», Санька «аннексировал» кусок Африканского побережья на Красном море, который в шестьдесят девятом году должны были захватить итальянцы. Район Асэба стал первой итальянской территорией в Восточной Африке, а после восемьдесят второго года, в результате расширения этой территории должна была бы создана итальянская колония Эритрея. Итальянская власть в Эритрее официально продолжалась до весны аж тысяча девятьсот сорок первого года, после чего Италия капитулировала и передала Эритрею британцам. Теперь уже этого не должно было случится. Хотя… Жизнь длинная, и вдруг Саньке наскучит и этот мир? Или что-то вдруг пойдёт не так? Не по его, Санькиному, проекту…

В этот период единого владетеля у этих территорий не было. Она была разбита на множество небольших княжеств и Санька сначала договорился с одним из них, когда он пришёл с небольшим отрядом посмотреть, что это твориться на побережье, где вдруг за одни сутки вырос огромное, по меркам африканцев, и высокое (аж в три контейнера высотой), поселение. Такой же пост установили на мысе Анрата, что находился в ста пятидесяти милях от первого поста. Третий — в месте, где потом возник бы порт-Судан, что в более, чем в трёхстах милях от второго поста. Глубоководный Порт-Судан должны были построить англичане в тысяча девятьсот втором году. Но теперь их «поезд ушел», а Порт-Судан станет Санькиным транспортно-логистическим узлом, который соединит центральное течение Нила с побережьем Красного моря. Тогда, когда кому-нибудь это понадобится.

До открытия Суэцкого канала в тысяча восемьсот шестьдесят девятом году побережье Красного моря практически никого не интересовало, кроме Саньки, который своими появлениями-исчезновениями и мгновенным строительством покорил всех шаманов в округе. Некоторые туземцы даже отказались от навязываемого им турками ислама и снова обращались в шаманизм.

Санька объявил шаманам Кордофана, что восточное морское побережье Африки отныне и присно охраняется им лично. Шаманы удивились, ибо про морское побережье только слышали, однако решили устроить паломничество. А так как Кордофан расположен почти в центре Африки, шли они очень долго и собрали громадное полчище почитателей духа Аммы.

Пришли они через три месяца долгого изнурительного пути измученные, израненные и больные. Санька увидел их, вышел к ним и, переносом из мира в мир, излечил всех. После этого моряки вынесли из ворот котлы с овсяной мясной похлёбкой и после этого вокруг Порта-Судана возник шаманский городок, к которому стали «стекаться» болезные туземцы, да в таком количестве, что Саньке пришлось ставить в контейнере двойной портал, проходя через который человек, естественно излечивался от всех недугов. Порталом заведовать, Санька назначил, одного из самых страстных его шаманских поклонников, который и стал старшим шаманом и вождём образовавшегося племени нубийцев

Наличие опреснённой воды и водопроводу, вынесенному за стены пограничного поста, позволяло городу расти и развивать собственную продовольственную безопасность за счёт сельского хозяйства и животноводства. Путём орошения минимального количества грунта, завезённого из той же Малороссии, уже через пять месяцев рядом с Порт-Суданом зацвели сады и зазеленели поля и огороды, обрабатываемые нубийцами, спустившимися с гор, где они этим и занимались, но придя в пустыню испугались, что погибнут. Однако дух Амма и этому не позволил случится.

Слух о вдруг возникшем на пустынном побережье оазисе, где полуживые обретают силы и возрождаются, быстро распространился по всей Африке, и к Порт-Судану потекли всё новые и новые ручейки паломников. Саньке не надо было никого порабощать. Все туземцы добровольно боготворили его лишь пройдя через «лечебные врата». Бесплатные, между прочим, врата.

Через один из сменённых экипажей к Саньке обратились Российские «безопасники» из его первого мира с «необычным» предложением. Что-то типа такого Санька ждал давно, начиная с закладки металлоплавильного комбината в Новоазовске. И вот наконец-то…

Предложение было банально простым, — начать совместные разработки шельфа. Санька давно понимал, что единолично управлять этим миром он не сможет и решил пустить в него своих бывших соотечественников. Однако «соотечественники» решили пойти по совсем уж простому пути. Поставить нефтяные платформы на тех же местах, на которых они стояли в их мире. И простым коротким переходом танкеров «туда-сюда» смешивать нефть двух миров. Тем более, что она (нефть) была идентичной по своему качеству и составу.

Санька поставил своё условие. Ему нужно было, чтобы «Родина» помогла ему с экспансией. Сговорились. Он создал им простой портал перехода из одного мира в другой и наказал охранять его, как «зеницу ока» с обеих сторон. С другими местами добычи нефти решили повременить.

Со стороны этого мира портал находился в бухте Мапуту и охранялся Санькиными наёмниками, а со стороны другого мира — в установленном там на заводе «Звезда» огромном плавучем доке ПД-100. Док был создан в Китае по заказу Москвы для судостроительного комплекса. Причём, как только сговорились о совместном предприятии с долями пятьдесят на пятьдесят, сразу же китайцам заказали ещё один такой же док.

Санька сделал ещё несколько переходов из мира в мир в разных точках земного глобуса в плавдоках поменьше. Регионы Красного моря и Персидского залива наполнились «жизнью» и наконец-то был утоплен первый английский корабль. Он, в районе Адена, первым напал на нефтяную платформу, мирно двигавшуюся в сторону Синайского полуострова, где собиралась бурить скважину, и тут на тебе… Налетели парусники, как бакланы. Пришлось отстреливаться.

Мирная нефтяная платформа очередями из двух АК-130 потопила все пять английских кораблей, решивших напасть на «китайскую громадину» — так британцы называли Санькины корабли, ибо ходили они, чаще всего под китайским флагом «солнце с драконом». Напали всем имеющимся в Адене флотом. Бухта Адена с тех пор осталась без прикрытия с моря. Интересно, что корабли ходили под красными гражданскими флагами с «юнионом» в левом верхнем углу. Почему так, спросить было уже не у кого.

Великобритания начала своё присутствие в Персидском заливе, с начала девятнадцатого века. Под предлогом проведения «политики умиротворения» в отношении пиратства в этом регионе, она заполнила регион кораблями и насаждала государствам залива заключение соглашений, по которым Британия под прикрытием борьбы против работорговли получила право вмешиваться в их внутренние дела.

Бахрейн к моменту появления в заливе Санькиного флота, уже готов был подписать соглашение о протекторате над собой Британии. Санькин флот потопил все корабли, находящиеся от Аль-Хубара до Хавара. Потопил и ушёл. А вслед за Санькой в залив пришли российские нефтедобытчики, которым сами земли и даром не были нужны. Им нужен был морской шельф, который совсем не нужен был Бахрейнцам и Кувейтцам. Ну, может быть ещё самые маленькие островки в заливе интересовали пришельцев на больших стальных кораблях. Так колонизация Бахрейна британцами закончилась, едва начавшись, но началась русская.

Войска китайского императора, подготовленные Санькиными военными специалистами, с переменным успехом воевали с тайпинями. Сын неба издал указ, в котором, по причине, гражданской войны и в целях защиты иностранных гостей и их имущества, закрыл все ранее открытые для иностранных судов порты. И поставил в этих портах военные корабли в том числе и в Гонконге. Британцы попытались протестовать «канонерками», но неожиданно попали под огонь странных малокалиберных, но очень скорострельных орудий. Причём, корабли были парусными, а пушки, почему-то, скорострельным.

Это Санька наконец-то построил несколько своих парусных шхун и установил на них спаренные двадцати пяти миллиметровые пушки 2М-3.

Выслав ноту протеста британскому представителю Ост-Индской компании, одновременно являвшемуся консулом в Гонконге, и сославшись на нападение на имперский флот, сын неба объявил Великобритании войну и стал топить все корабли, плавающие под флагами любых трёх расцветок: красный, белой, синей расцветок с юнионом в левом верхнем углу.

Возмутились французы, оставшиеся запертыми в Шанхае. Французские корабли выпустили, но они, вероятно думая, что вернутся в большим флотом и накажут китайских варваров, напали на одиноко стоящий торговый парусник без единого пушечного порта. Единственным его орудием был стоящий у него на корме фальконет.

Французских «смельчаков» было четыре. Было… Фальконет вдруг «затараторил» и на корабли огненным ручьём полились вроде бы не крупные, но разрывающие и поджигающие борта осколочно-зажигательные-трассирующие снаряды.

В тот же день представитель французской Ост-Индской компании — французский консул — получил свою ноту протеста и ноту об объявлении войны.

Новый одна тысяча восемьсот пятьдесят третий год отмечали у Саньки «в горах» на речке Сучан. Отмечали большой компанией куда входили и Санькины компаньоны, и некоторые командиры кораблей, несущих службу в этом мире. Накануне славно поохотились на лося.

Снегу насыпало в ложбинах по «самые гланды». Выручали снегоходы и пробитые вездеходами дороги, на которые и выходил уставший зверь. Никакому лосю не хочется бродить по грудь в снегу вот и ходили они по дорогам, проторенным Санькой до оленьего хозяйства, до водохранилища и до самой Находки.

За два года аборигены попривыкли к рычащим повозкам и странного вида помощникам демона гор. Привыкли, что в странном городе, родившемся по велению духа, можно на шкурки или рога выменять деньги, на которые можно купить продукты или хорошее охотничье ружьё и патроны к нему.

Оружие и патроны продавалось только местным жителям, у которых имелся паспорт с фотографией. Для европейцев китайцы были все на одно лицо и Санька пошёл на хитрость, наняв на торговлю оружием своего соотечественника, китайского происхождения, отлично разбирающегося в манзовских лицах.

Нефть на Сахалине текла рекой, Находкинский НПЗ успешно справлялся с поставляемыми объёмами, перерабатывая её и снабжая топливом и маслами, хоть и не полностью, гражданских потребителей и флот.

Появились первые жулики-контрабандисты, использующие порталы переходов для личного обогащения, треллюя в свой мир пойманную здесь рыбу, красную икру крабов. Некоторых вычислила контрразведка Санькиного мира. Тех же, кто пришёл из миров девяностых годов, загребли местные бандиты. Причём, загребли и раскрутили всю цепочку. Кто-то, скорее всего, бандитов на морячков навёл. Да-а-а…

Но это было «нормально» в девяностые годы. Многие «служивые» переходили на сторону бандитов и «прессовали» своих же сослуживцев. Но Санька не стал вникать в произошедшее, а просто изложил проблему «безопасникам» из своего прошлого мира. И попросил разобраться. Безопасники командировали в иные миры пенсионеров-ветеранов из подразделения «волкодавов». Имелось такое в девяностых в «конторе». Те изучили ситуацию и разобрались, «зачистив поляну по беспределу». То есть ликвидировав всех членов преступной группировки подчистую. Тем более, что все они им были хорошо знакомы по их миру, где не все получили по заслугам.

— Хоть там получилось порядок навести, — радостно улыбаясь, сказал один из стариков, которого Санька оставил руководить его собственной безопасностью. Без неё, оказывается нельзя было обойтись и в другом мире. — Кстати, спасибо, Александр Викторович, за предоставленное здоровье.

— Да, на здоровье! — рассмеялся Санька и все сомкнули бокалы под бой курантов.