Осколок Демиурга. Пробуждение (СИ)

Глава 9. Отголоски прошлого

Рассвет окрасил Кристальные пещеры в розовые и золотые тона, превращая их в мерцающее чудо, сошедшее с древних полотен. С высоты горной тропы сияющий вход в пещеры напоминал врата в иной мир, манящие и пугающие одновременно. Добрались мы кстати без происшествий по короткому пути, огибая возможные встречи с Культистами.

— Вот мы и пришли, — тихо произнесла Нила, останавливаясь на последнем выступе перед спуском. — Кристальные пещеры... в моём народе есть сказание о них как о месте, где "звёзды упали на землю и стали камнями".

Я осмотрелся вокруг, не просто глазами, но и своими демиургическими чувствами. Воздух здесь был плотнее, насыщен энергией, которая текла вокруг нас незримыми потоками. Для обычного человека это ощущалось бы лишь как странное покалывание на коже, но я видел переплетения силовых линий, концентрирующихся у входа в пещеры.

— То не метафора, — ответил я, разглядывая кристаллические образования, выступающие из скал. — В определённом смысле эти кристаллы действительно родились из космоса. Они сформировались из чистой демиургической энергии, сконденсированной во время Затмения.

Медальон Элохима на моей груди пульсировал всё сильнее, словно рвался с шеи, стремясь к пещерам. Связь становилась отчётливее, почти осязаемой — мой бывший ученик был где-то там, внутри.

— Ты чувствуешь ловушку? — спросила Лириана, сжимая в руках Хранитель Памяти, готовая в любой момент обратиться к его знаниям.

— Не ловушку, — медленно произнёс я, концентрируясь на ощущениях. — Скорее... наблюдение. За пещерами следят, но активной угрозы я пока не ощущаю.

— Элохим говорил об Изменённых, — напомнила Нила, проверяя Сферу Гармонизации. Кристалл мягко пульсировал в её руках, реагируя на близость демиургических энергий. — Возможно, они затаились внутри.

— Вероятно, — согласился я. — Но мы подготовлены лучше, чем они думают.

Я снял с шеи медальон Элохима и подержал его на ладони. Если прищуриться, можно было увидеть, как тонкая нить энергии тянется от него в глубину пещер.

— Этот медальон служит маяком, — объяснил я. — Он приведёт нас к Элохиму. Но ещё важнее, что он защитит нас от большинства иллюзий пещер — ведь я создал его как якорь реальности для своего ученика.

— А хранилище? — спросила Лириана. — Мы ведь пришли сюда в первую очередь за ним.

— Оно здесь, — кивнул я. — Чувствую его присутствие, как... как эхо собственной сущности. Оно глубже, чем место заточения Элохима. Но маловероятно, что мы сможем достичь его, не встретившись сначала с моим учеником.

Я закрыл глаза, сосредотачиваясь на тонкой грани между воспоминаниями и пророческим даром, присущим даже ослабленному Демиургу. На мгновение перед внутренним взором промелькнуло изображение зала с высокими кристаллическими сводами, где сияющая фигура, наполовину погружённая в кристаллическую матрицу, встречается с тремя путниками. Видение было мимолётным, но достаточно ясным.

— Нам необходимо подготовиться, — сказал я, открывая глаза. — Активируйте артефакты полностью.

Мы образовали круг, держа артефакты перед собой. Я направил поток энергии через медальон Элохима к Сфере Гармонизации, которую держала Нила, и к Хранителю Памяти в руках Лирианы. Три артефакта засветились, соединённые треугольником силы.

— Теперь мы защищены от большинства иллюзий, — сказал я, когда свечение немного угасло, уходя вглубь кристаллов. — Но будьте бдительны. Ловушки Малфориана могут быть тоньше и коварнее, чем мы ожидаем.

Вход в пещеры был величественен — широкая арка, словно созданная руками искусного скульптора, украшенная кристаллическими наростами, преломляющими солнечный свет в тысячи радужных осколков. Но за этой красотой я чувствовал тревожную пульсацию — место было пропитано энергией, частично демиургической, частично... иной, чуждой.

— Держитесь рядом, — предупредил я, когда мы шагнули под своды пещеры. — Не касайтесь кристаллов без крайней необходимости.

Первые десятки метров проходили через широкий тоннель, освещённый естественным светом, проникающим снаружи. Но постепенно проход становился уже, свет тускнел, и вскоре нам пришлось зажечь светящиеся кристаллы, которые выдал нам профессор Кайрн перед отправлением.

В их мягком сиянии стены пещеры открывали своё истинное великолепие — мириады кристаллов всех размеров и форм покрывали каждую поверхность, отражая и многократно усиливая свет. Казалось, мы идём через звёздное небо, заключённое в каменную оправу.

— Это... невероятно, — прошептала Лириана, зачарованно оглядываясь. — Даже в древних текстах нет адекватного описания такой красоты.

— Будь осторожна, — напомнил я. — Красота может быть обманчива.

Мы продвигались по извилистому тоннелю, постепенно спускаясь всё глубже в недра горы. Медальон Элохима уверенно вёл нас, его пульсация усиливалась, когда мы выбирали верное направление на развилках.

Внезапно тоннель расширился, открывая небольшую пещеру с подземным озером посередине. Вода в нём была неестественно прозрачной, до кристального дна легко просматривался каждый камешек.

— Не пейте эту воду, — предупредил я, заметив, как Нила наклонилась к поверхности. — Она напитана демиургическими энергиями. Для человека это может быть опасно.

— Я только хотела посмотреть, — объяснила она. — Там, на дне... кажется, что-то есть.

Я опустился на колено рядом с ней и всмотрелся в глубину. В центре озера на кристальном дне действительно виднелось что-то блестящее.

— Это... — я замолчал, узнавая очертания предмета. — Это символ Элохима. Часть его парадного облачения.

Я осмотрел озеро более внимательно. Вода была неподвижна, словно застывшая, несмотря на то, что я чувствовал лёгкие подземные течения где-то в глубине.

— Это испытание, — понял я. — Проверка того, достойны ли мы продвигаться дальше.

— И как нам его пройти? — спросила Лириана. — Нужно достать символ со дна?

Я покачал головой:

— Нет, это было бы слишком просто. — Я сосредоточился на воде, пытаясь почувствовать заложенное в неё заклинание. — Это не просто вода, это... память. Жидкая память.

Я опустил руку к поверхности, но не коснулся её, остановившись в миллиметре.

— Тот, кто погрузит руку в эту воду, переживёт воспоминания Элохима о событиях Затмения. Для неподготовленного разума это может быть разрушительно.

— Тогда ты должен сделать это, — сказала Лириана. — Твой разум привычен к демиургическому восприятию.

Я кивнул:

— Да, но... есть риск. Я до сих пор не восстановил все свои способности. Если воспоминания окажутся слишком интенсивными, я могу застрять в них.

Нила достала Сферу Гармонизации:

— Мы можем использовать Сферу как якорь. Она стабилизирует твою связь с реальностью.

Предложение было разумным. Я кивнул и протянул ей медальон Элохима:

— Держи его. Если я не вернусь через... скажем, пять минут, используй его как ключ к моему сознанию. Это должно вытащить меня обратно.

Лириана взволнованно посмотрела на меня:

— Уверен, что это необходимо?

— Уверен, — твёрдо ответил я. — Элохим не просто так оставил это испытание. Он хочет показать мне что-то важное.

Я глубоко вдохнул и погрузил руку в озеро.

Вода оказалась неестественно тёплой, словно живая кровь. В тот же миг моё сознание рванулось вперёд, покидая тело и погружаясь в чужие воспоминания.

...Ослепительная вспышка света разрывает небо. Я — нет, не я, а Элохим — парю над землёй, моя энергетическая форма дрожит от колоссального напряжения вокруг. Впереди — гигантский вихрь тьмы, вырывающийся из портала, который создал Малфориан.

— Держите строй! — кричит Азраэль — я вижу себя со стороны, окружённого аурой чистого золотого света. — Мы должны закрыть портал!

Демиурги вокруг объединяют свои силы, создавая плетение энергий, направленное на вихрь. Но это как попытка остановить ураган дыханием — сил слишком мало, противник слишком силён.

Малфориан в центре вихря изменяется, его форма становится всё менее узнаваемой, всё более чуждой. Половина его существа уже поглощена Бездной, с каждым мгновением превращаясь в нечто иное.

— Назад! — кричит Азраэль, видя, что портал дестабилизируется. — Всем назад!

Но Элохим не слушает. Он устремляется вперёд, к самому центру вихря, где искажённая фигура Малфориана борется с собственным творением. На груди Элохима сияет медальон, дарованный ему Азраэлем, излучая защитную ауру.

— Держись! — кричит Элохим, протягивая руку к Малфориану. — Я вытащу тебя!

На мгновение кажется, что всё получится. Малфориан тянется к нему, его полностью человеческая рука цепляется за руку Элохима. Но затем...

Вспышка невообразимой силы. Портал коллапсирует, схлопываясь в точку, и разрастаясь одновременно. Ткань реальности рвётся, выпуская наружу чистую энергию Бездны.

Элохима отбрасывает, его энергетическую форму разрывает на части. Медальон на груди сияет так ярко, что становится почти невидимым, пытаясь удержать целостность своего владельца.

Азраэль кричит, пытаясь дотянуться до ученика, но новая волна хаоса разделяет их. Последнее, что видит Элохим — его учитель, чья форма распадается, втягиваясь в образовавшийся разлом реальности...

...Темнота. Долгая, бесконечная темнота, в которой нет ни времени, ни пространства. Лишь медленное осознание себя, постепенное собирание осколков сущности воедино. Медальон, словно маяк во тьме, притягивает разрозненные фрагменты сознания.

А затем — пробуждение. Но не в привычной демиургической форме, а в странном симбиозе с кристаллической структурой, сформировавшейся вокруг ядра его сущности. Элохим ощущает пещеры как продолжение себя, чувствует каждый кристалл, каждую каплю воды в подземных озёрах.

И не только это. Он чувствует присутствие чего-то ещё. Тонкую нить, связывающую его с иным измерением, с Бездной. Понимает, что часть его сущности была поглощена ею, навсегда изменив его природу...

Я выдернул руку из воды, задыхаясь как после долгого бега. Образы и ощущения ещё мелькали перед глазами, но постепенно реальность возвращалась.

— Азар! — Лириана поддерживала меня за плечи. — Ты в порядке?

Я кивнул, не в силах сразу подобрать слова. Пережитые воспоминания были слишком яркими, слишком настоящими — боль, отчаяние, чувство утраты... а затем трансформация.

— Я видел, — наконец произнёс я. — Видел, что случилось с Элохимом. Он пытался спасти Малфориана из портала. Но вместо этого сам был частично поглощён Бездной.

Нила внимательно смотрела на меня:

— Он стал как Малфориан? Гибридом?

— Не совсем, — покачал головой я. — Медальон защитил ядро его личности. Но часть его сущности действительно слилась с Бездной. И ещё — с кристаллами этих пещер. Он стал чем-то новым, промежуточным.

Я поднялся на ноги, чувствуя, как дрожат колени. Символ Элохима на дне озера исчез — испытание было пройдено.

— Пойдёмте, — сказал я, забирая медальон у Нилы. — Дорога открыта.

И действительно, из дальней стены пещеры выдвинулся новый проход, ранее незаметный — идеально круглый тоннель, стены которого покрывали светящиеся кристаллы, создавая эффект звёздного неба.

Тоннель вёл вниз по пологой спирали, постепенно расширяясь. Кристаллы на стенах становились крупнее, их свечение — ярче. Некоторые из них, я заметил, пульсировали в едином ритме, словно подчиняясь единому сердцебиению.

— Это похоже на живой организм, — заметила Лириана, проводя рукой над поверхностью стены, не касаясь её. — Словно вся пещера — единое существо.

— В некотором роде так и есть, — ответил я. — Элохим слился с пещерами. Они стали его телом, его оболочкой.

— Это... чудовищно, — тихо произнесла Нила.

— Или чудесно, — возразил я. — Зависит от точки зрения. Из воспоминаний я понял, что это позволило ему выжить, сохранить хотя бы часть своей личности. В определённом смысле... это эволюция.

Лириана бросила на меня встревоженный взгляд:

— Ты начинаешь говорить как Малфориан.

Её слова отрезвили меня. Действительно, я ощутил опасное сочувствие к идеям, которые всегда считал разрушительными. Воспоминания Элохима, возможно, повлияли на меня сильнее, чем я думал.

— Ты права, — согласился я. — Нужно быть осторожнее. Иллюзии этих пещер могут быть тоньше, чем простые визуальные обманы.

Тоннель внезапно закончился, открывая просторный зал, настолько обширный, что свет наших кристаллов не достигал дальних стен. Потолок терялся во тьме, но был усеян светящимися точками, словно ночное небо звёздами.

В центре зала возвышалась кристаллическая структура, напоминающая трон или алтарь. А на нём... или скорее в нём, частично погружённая в кристаллическую массу, находилась фигура.

— Элохим, — выдохнул я, узнавая силуэт.

Мы медленно приблизились, держа артефакты наготове. Фигура на троне оставалась неподвижной, словно статуя. Лишь когда мы подошли достаточно близко, я увидел, что глаза существа открыты, и в них мерцает неземной свет.

— Учитель, — голос прозвучал не столько в воздухе, сколько прямо в моем сознании. — Ты пришёл, как я и предвидел.

Существо, бывшее когда-то моим учеником Элохимом, медленно повернуло голову. Верхняя часть его тела выглядела почти человеческой, но ниже пояса он полностью сливался с кристаллическим троном, переходя в сплетение кристаллических структур, растущих из пола пещеры.

— Элохим, — я шагнул вперёд. — Я видел твои воспоминания. Ты пытался спасти Малфориана.

— И провалился, — в его голосе звучала древняя печаль. — Как и ты. Как и все мы.

— Но ты выжил, — я подошёл ещё ближе, рассматривая странную трансформацию своего бывшего ученика. — Благодаря медальону.

— Выжил? — Элохим издал звук, напоминающий горький смех. — Да, если это можно назвать жизнью. Заточённый в кристаллической клетке, наполовину в этом мире, наполовину... где-то ещё.

Он перевёл взгляд на моих спутниц:

— Ты привёл людей. Интересно.

— Они мои друзья и союзники, — твёрдо сказал я. — И они рисковали жизнью, чтобы прийти сюда.

— Друзья? — Элохим снова издал тот странный звук. — Мы, демиурги, никогда по-настоящему не понимали этого понятия. Для нас были ученики, последователи, помощники... но друзья? — Он покачал головой. — Возможно, именно поэтому Малфориан предпочёл Бездну.

Я нахмурился:

— Что ты имеешь в виду?

— Бездна не создаёт иерархий, — ответил Элохим. — Она не знает понятий "выше" и "ниже". В ней все равны перед лицом хаоса. — Он слегка наклонил голову. — Иногда я думаю, что именно этого он и искал — равенства. Конца вечному одиночеству демиургического существования.

Лириана шагнула вперёд, преодолевая явный страх:

— Но ценой была свобода, не так ли? Свобода всех разумных существ.

Элохим перевёл взгляд на неё, и на мгновение мне показалось, что в его глазах мелькнуло что-то тёмное, чуждое.

— Свобода, — протянул он задумчиво. — Ещё одно понятие, которое мы, демиурги, никогда полностью не понимали. Мы дали её своим созданиям, но сами всегда оставались рабами своего долга.

Я чувствовал, что разговор уходит в опасном направлении. Элохим изменился больше, чем я ожидал. Бездна затронула не только его тело, но и разум.

— Ты призвал меня сюда, — напомнил я. — Ты говорил об оружии против созданий Бездны.

— Да, — Элохим словно очнулся от задумчивости. — Оружие. Верно.

Он поднял частично кристаллизованную руку и сделал жест. Из пола пещеры выросла небольшая кристаллическая структура, напоминающая постамент. На нём лежал предмет, завёрнутый в ткань, мерцающую серебристым светом.

— Подойди, Учитель, — сказал Элохим. — Только ты можешь взять это.

Я осторожно приблизился к постаменту. Ткань оказалась невесомой, словно сотканной из лунного света. Под ней скрывался кинжал — простой с виду, с клинком из материала, напоминающего обсидиан, но с мерцающими внутри звёздами. Рукоять была из того же кристалла, что окружал нас в пещерах.

— Это Осколок Равновесия, — объяснил Элохим. — Я создал его после нашего последнего разговора, перед тем как отправиться останавливать Малфориана. Использовал технику, которой ты меня обучил — сплав противоположностей.

Я осторожно взял кинжал. Он был неожиданно лёгким, почти невесомым, но я чувствовал в нём колоссальную силу, заключённую в идеальный баланс.

— Клинок сделан из сжатой пустоты Бездны, — продолжил Элохим. — Рукоять — из кристаллизованной демиургической энергии. Вместе они образуют оружие, способное как разрушать, так и восстанавливать связи между измерениями.

— Ты создал это чтобы закрыть портал Малфориана, — понял я. — Но не успел использовать.

— Не успел, — согласился Элохим. — Но теперь он твой. И, возможно, пригодится против того, во что превратился Малфориан.

Я внимательно изучал кинжал, чувствуя, как он резонирует с моей демиургической сущностью. Это было опасное и могущественное оружие — способное не просто ранить физическое тело, но и разрезать саму ткань реальности.

— Но будь осторожен, Учитель, — предупредил Элохим. — Это оружие обоюдоострое. Оно может как спасти, так и уничтожить. Используй его мудро.

— Благодарю тебя, — я осторожно завернул кинжал обратно в ткань и спрятал в своей сумке. — Теперь скажи, что ты знаешь о хранилище? О моём втором хранилище?

Элохим на мгновение замер, словно прислушиваясь к чему-то, что могли слышать только они.

— Оно глубже, — наконец сказал он. — На нижнем уровне пещер. Но путь туда... опасен. И не только из-за ловушек.

— Измененных Малфориана? — спросил я.

— Не только, — ответил Элохим. — Есть... искажения. Места, где граница между нашим миром и Бездной истончилась до предела. Проходя через них, можно... потеряться.

Нила подняла Сферу Гармонизации:

— Артефакт защитит нас?

— Отчасти, — кивнул Элохим. — Но не полностью. Особенно от того, что ждёт вас в самом хранилище.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я, чувствуя, как нарастает тревога.

Элохим долго смотрел на меня, прежде чем ответить:

— В своём втором хранилище ты спрятал не только артефакты, Учитель. Ты спрятал там правду. Правду, которую не хотел помнить сам.

Я почувствовал, как холодок пробежал по спине:

— Какую правду?

— О причинах Затмения, — тихо ответил Элохим. — О том, что случилось на самом деле. О роли, которую сыграл в этом каждый из нас... включая тебя.

После этих слов воцарилась тяжёлая тишина. Я смотрел на существо, бывшее когда-то моим учеником, пытаясь понять, говорит ли он правду или это очередная манипуляция, порождённая его изменённым разумом.

— Ты утверждаешь, что я как-то причастен к Затмению? — наконец спросил я. — Что я скрыл это даже от самого себя?

— Я не утверждаю ничего, — ответил Элохим. — Я лишь передаю то, что чувствую. Хранилище... оно пульсирует тайной. Тайной, которая касается не только прошлого, но и будущего.

Он перевёл взгляд на Нилу:

— Ты, дитя звёзд, понимаешь, о чём я говорю. Твой народ всегда был ближе к истине, чем большинство смертных.

Нила напряжённо сжала Сферу Гармонизации:

— Предания говорят, что Затмение было не катастрофой, а... необходимостью. Что мир должен был измениться, чтобы выжить.

— Мудрые слова, — кивнул Элохим. — Возможно, мудрее, чем ты думаешь.

Я начинал терять терпение:

— Хватит загадок, Элохим. Если ты что-то знаешь...

— Я знаю лишь то, что видел и пережил, — перебил он меня. — И то, что чувствую сейчас,

Я собирался возразить, но заметил, что Нила вдруг замерла, её взгляд стал отсутствующим. Корона Восприятия в руках Лирианы начала пульсировать ярче, посылая тонкие лучи света к астрономистке.

— Нила? — встревоженно позвала Лириана.

Но девушка не отвечала. Её глаза наполнились тем же звёздным светом, который пульсировал в кристаллах вокруг нас. Я ощутил всплеск энергии — Корона Восприятия самопроизвольно активировалась, создавая канал между артефактом и разумом Нилы.

— Что происходит? — голос Лирианы дрожал.

— Корона показывает ей что-то, — я шагнул к Ниле, но Элохим остановил меня жестом.

— Не прерывай видение, Учитель. Это... неожиданный дар. Таких связей не бывает случайно.

Нила вдруг заговорила — странным, отстранённым голосом, словно произнося пророчество:

— Трещина разрастается... Небосвод раскалывается как скорлупа яйца... Я вижу армию теней, идущую сквозь разлом... Существа, наполовину из света, наполовину из тьмы... — её голос становился всё более напряжённым. — Белая башня на вершине горы... она падает... Война между Домами переходит в войну миров...

Её взгляд словно перемещался, наблюдая невидимую для нас панораму.

— Теперь я вижу... детей со светящимися глазами... они создают круг... защищают что-то... Женщина с серебряными волосами и чёрными глазами разрывает свиток... Пятеро стоят у закрытых врат, каждый держит часть ключа...

Она резко вздрогнула:

— И Малфориан... Он больше не один... В нём голоса тысяч поглощённых душ...

Последние слова Нила почти прокричала, а затем вдруг обмякла. Я едва успел подхватить её, не дав упасть на кристаллический пол.

— Нила! — позвал я, поддерживая её. — Ты меня слышишь?

Девушка медленно открыла глаза — теперь снова обычные, тёмные.

— Я... видела... — прошептала она. — Азар, я видела конец и начало...

— Это был дар предвидения, — тихо произнёс Элохим. — Корона Восприятия усилила твою врождённую способность видеть скрытое, дитя звёзд. То, что ты видела — возможное будущее... или одно из множества возможных будущих.

Нила постепенно приходила в себя, но её взгляд оставался обеспокоенным:

— Эти существа... Измененные... их намного больше, чем мы думали. И они не просто стража Малфориана, они — армия.

— Что ещё ты видела? — спросил я, помогая ей сесть.

— Было так много образов... — Нила потёрла виски. — Но почему-то детей я запомнила особенно ясно. Дети со светящимися глазами, они стояли кругом и создавали какой-то щит. И они... они были похожи на Эрина.

Имя юноши, чьё тело я занимал, заставило меня вздрогнуть. Я ощутил, как глубоко в моём сознании шевельнулось что-то, будто спящее сознание Эрина отозвалось на своё имя.

— Похожи на Эрина? — переспросила Лириана, помогая Ниле подняться. — В каком смысле?

— Та же аура... то же сияние, которое я иногда вижу вокруг Азара, когда он не полностью контролирует тело. Словно... — она замолчала, подбирая слова, — словно в них тоже есть что-то демиургическое.

Элохим подался вперёд, насколько позволяла его кристаллическая тюрьма:

— Интересно, Учитель. Ты никогда не задумывался, почему именно этот человек смог принять твою сущность? Почему его тело не отторгло тебя, не сгорело от соприкосновения с демиургической энергией?

Я нахмурился:

— Медальон, который он нашёл, был настроен на меня. Он активировал его и...

— И любой другой человек был бы уничтожен в процессе, — закончил Элохим. — Но только не Эрин.

— Что ты знаешь? — я подошёл вплотную к кристаллическому трону.

— После Затмения не все Демиурги исчезли или оказались заточены, как мы с тобой, — медленно произнёс Элохим. — Некоторые... выбрали иной путь. Они отказались от большей части своей силы и сущности, чтобы жить среди людей. Не как гости в чужих телах, а по-настоящему став людьми.

— Невозможно, — выдохнул я. — Демиургическая сущность нельзя просто... отделить. Она является нашим ядром.

— Нельзя отделить, — согласился Элохим. — Но можно разделить. По капле, из поколения в поколение... Ты никогда не задумывался, почему у некоторых людей врождённый магический потенциал столь выше, чем у других?

Я почувствовал, как земля уходит из-под ног. Это не могло быть правдой... или могло? Решились бы некоторые из моих собратьев на подобное?

— Ты хочешь сказать, что Эрин...

— Я не знаю наверняка, — покачал головой Элохим. — Но ты можешь спросить его сам. Его сознание не исчезло, не так ли? Оно всё ещё там, внутри, уступившее контроль, но сохранившее себя.

Я закрыл глаза, обращаясь вглубь себя, к затихшему, но не исчезнувшему сознанию юноши.

Эрин? Ты слышишь меня?

На мгновение тишина, а затем — словно отголосок, слабый, но отчётливый:

Я всегда слышу вас, Господин Света.

В этом мысленном голосе не было страха или враждебности, лишь странное благоговение и... облегчение?

Почему ты искал медальон? Как ты узнал о нём?

Снова пауза, затем образы вместо слов — воспоминания Эрина: древняя книга с полустёртыми демиургическими символами, тайно переданная его отцом перед смертью; старик, передающий семейную реликвию — серебряный ключ с тем же символом, что и на медальоне; шёпот умирающей матери: "Найди Свет, который спит в горах. Это твоё наследие и твоя судьба."

Я искал вас всю свою жизнь, — продолжил Эрин. — С тех пор, как узнал о своём происхождении. Мой пра-пра-прадед был служителем вашего храма, прежде чем Затмение. Он получил часть вашей сущности, когда пытался спасти вас. Это передавалось в нашей семье... шёпот вашего голоса в наших снах, фрагменты вашей силы в нашей крови.

Я вздрогнул и открыл глаза. Лириана и Нила смотрели на меня с тревогой. Даже Элохим, казалось, затаил дыхание.

— Он потомок одного из моих последних служителей, — произнёс я наконец. — Человека, который пытался спасти меня во время Затмения. Часть моей сущности соединилась с ним в момент катастрофы. И в результате... Эрин родился с частицей меня внутри, как и многие поколения его предков до него.

— Так вот почему его тело способно выдержать ваше присутствие, — тихо сказала Лириана. — Он был... подготовлен с рождения.

— И его поиск не был случайным, — добавила Нила. — Он искал вас намеренно. Нашёл медальон, активировал его...

— И впустил меня добровольно, — закончил я, ощущая странную смесь благодарности и вины перед юношей, так безраздельно доверившим мне свою жизнь.

— Это многое объясняет, — кивнул Элохим. — И делает ваш союз ещё значительнее. Но время уходит, Учитель. Я чувствую... присутствие. Вы не одни в этих пещерах.

Я напрягся:

— Измененные?

— Нет, — Элохим прислушался к чему-то, недоступному нашим чувствам. — Что-то более... тонкое. Наблюдатель. Он следует за вами с самого входа в пещеры, скрытый даже от моего восприятия. Я ощущаю лишь тень его присутствия.

Лириана подняла Хранитель Памяти:

— Но наши артефакты должны защищать от наблюдения.

— От большинства форм — да, — согласился Элохим. — Но это... это что-то иное. Словно зеркало, отражающее вас, но остающееся невидимым.

Я внимательно осмотрел окружающее пространство, пытаясь уловить малейшие признаки наблюдения, но ничего не обнаружил. Однако, дискомфортное ощущение чужого взгляда, теперь, когда Элохим указал на него, стало почти осязаемым.

— Мы должны двигаться к хранилищу, — решительно сказал я. — Если за нами действительно следят, задерживаться опасно.

— Согласна, — кивнула Нила, хотя её взгляд всё ещё был обеспокоен видением.

— Путь вниз открыт, — Элохим указал на появившийся в полу зала проход. — Но помните мои предупреждения. То, что вы найдёте там... может изменить всё, что вы знаете о себе, Учитель.

Я коротко кивнул:

— Благодарю тебя, Элохим. И... я вернусь за тобой. Когда всё закончится, я найду способ освободить тебя.

Впервые за всю нашу встречу на лице бывшего ученика появилось что-то, напоминающее улыбку:

— Возможно. Но сначала освободи себя, Учитель. От цепей, которые ты сам на себя наложил.

Мы собрались у края спирального прохода, ведущего в глубины пещер. Я проверил сумку с Осколком Равновесия и остальными артефактами.

— Готовы? — спросил я своих спутниц.

Они кивнули, хотя в их глазах читалась тревога. Перед тем как ступить на путь вниз, я оглянулся на Элохима. Он сидел неподвижно, словно кристаллическая статуя, лишь глаза светились, следя за нашим уходом.

— Будьте осторожны, Учитель, — раздался его голос в моей голове. — И помните: иногда то, что мы забываем, важнее того, что помним.

Я кивнул и сделал первый шаг вниз, в спиральный тоннель, ведущий к глубинам моей собственной тайны. С каждым шагом кристаллы на стенах становились темнее, их свечение — более приглушённым. Воздух становился прохладнее и плотнее, наполненный странным металлическим привкусом.

— Чувствуете? — тихо спросила Нила. — Энергия меняется. Становится... древнее.

Лириана держала Хранитель Памяти перед собой, используя его слабое сияние как фонарь:

— Артефакт реагирует сильнее. Словно узнаёт это место.

Я ощущал то же самое. С каждым шагом вниз что-то внутри меня резонировало всё сильнее с окружающим пространством. Это было похоже на возвращение домой после долгого отсутствия — смесь узнавания и странности одновременно.

Тоннель наконец вывел нас в небольшой предзал, из которого открывались три арочных прохода. Над каждым сияли символы на языке Демиургов.

— "Прошлое", "Настоящее", "Будущее", — перевёл я, указывая на каждую арку.

— Какой выбрать? — спросила Лириана.

Я подошёл к центральной арке с символом "Настоящее":

— Мы ищем правду о том, что происходит сейчас. О Трещине, о Малфориане, о том, как остановить новую катастрофу.

Проход за аркой был абсолютно тёмным, словно ведущим в пустоту. Я сделал глубокий вдох и шагнул вперёд, ощущая, как Лириана и Нила следуют за мной.

На мгновение нас окружила полная темнота, а затем...

Мы оказались в просторном круглом зале с высоким куполообразным потолком. Стены, пол и потолок были из того же кристалла, что и всё в пещерах, но здесь он был темнее, почти чёрный, с мерцающими внутри точками света, словно звёзды в ночном небе. В центре зала возвышался постамент, на котором лежала кристаллическая сфера размером с человеческую голову.

— Моё второе хранилище, — прошептал я, оглядываясь. — Место, где я спрятал то, что не должен был забыть.

Мы медленно приблизились к постаменту. Сфера на нём начала светиться ярче по мере нашего приближения, словно приветствуя своего создателя.

— Что это? — спросила Лириана.

— Хранилище Истины, — ответил я, вспоминая название, хотя и не помнил, что вложил в него. — В нём... записи, которые я считал слишком важными, чтобы доверить обычным архивам.

Я протянул руку к сфере, и она отозвалась, раскрываясь подобно цветку. Внутри оказался маленький кристалл, идеально прозрачный, но наполненный движущимися образами.

— Момент истины, — тихо произнёс я, поднимая кристалл.

В тот же миг, как я коснулся его, мир вокруг исчез. Я оказался в потоке воспоминаний — не чужих, как при испытании у озера, а своих собственных, долго скрытых даже от меня самого.

Я увидел себя в древнем зале Совета Демиургов. Увидел Малфориана, ещё не искажённого Бездной, представляющего свою теорию об эволюционном скачке. Увидел споры и разделение мнений среди Демиургов.

И затем... увидел себя, тайно встречающегося с Малфорианом, помогающего ему в расчётах, предлагающего усовершенствования в его теории. Увидел, как мы вместе работали над проектом портала — не чтобы открыть его, но чтобы понять, возможно ли это в принципе.

Я видел свой ужас, когда узнал, что Малфориан решил реализовать проект. Видел свою попытку остановить его, предупредить Совет. Но было поздно — процесс уже начался.

И затем — самый страшный момент: понимание, что обсуждаемый нами чисто теоретически проект содержал фундаментальную ошибку. Ошибку, которую я не заметил, слишком увлечённый красотой концепции. Ошибку, которая при реализации должна была привести именно к тому, что и произошло — к катастрофическому слиянию измерений.

Я виноват. Я был соучастником. Я помог создать теорию, которая привела к Затмению.

Когда видение закончилось, я обнаружил себя на коленях перед постаментом, сжимая кристалл в руке. Лириана и Нила стояли рядом, касаясь моих плеч, их лица выражали беспокойство и сострадание.

— Вы тоже... видели? — хрипло спросил я.

— Только отголоски, — тихо ответила Лириана. — Достаточно, чтобы понять, но без деталей.

Я медленно поднялся на ноги, чувствуя, как во мне борются противоречивые эмоции: шок от открытия, стыд за свои действия, гнев на себя и странное, горькое облегчение от того, что тайна наконец раскрыта.

— Я помог создать теорию, — сказал я, глядя на кристалл в своей руке. — Не осознавая, чем это обернётся. Малфориан доверял мне... а я подвёл его. Подвёл всех.

— Ты не знал, — Нила крепче сжала Сферу Гармонизации. — Никто не мог предвидеть, что произойдёт.

— Я должен был, — возразил я. — Именно это и было моей обязанностью как Хранителя. Видеть не только явное, но и скрытое.

Я поместил кристалл обратно в раскрытую сферу, и она снова закрылась, словно бутон цветка.

— Что теперь? — спросила Лириана. — Что эта правда меняет?

Я взглянул на неё, ощущая странную решимость, рождающуюся из самого центра моего существа:

— Всё. И ничего. Я по-прежнему должен остановить Малфориана и закрыть разлом. Но теперь... — я сделал глубокий вдох, — теперь я понимаю, что делаю это не только ради мира, но и ради искупления.

Нила вдруг напряглась, её взгляд устремился к дальней части зала:

— Мы не одни.

Я резко обернулся. В тенях у одной из арок мелькнуло движение — настолько быстрое, что его можно было принять за игру света. Но Сфера Гармонизации в руках Нилы вспыхнула предупреждающим светом, а моё собственное демиургическое чутьё подтвердило — наблюдатель обнаружил себя.

— За мной! — скомандовал я, устремляясь к арке с символом "Будущее". Интуиция подсказывала, что именно там мы найдём остальные ответы.

Позади раздался звук, напоминающий шорох крыльев, и я почувствовал, как по спине пробежал холодок — кто бы ни следил за нами, он не собирался позволять нам узнать больше.

Мы нырнули в темноту арки, оставляя позади шорох преследования и свет кристаллов хранилища. Впереди нас ждали новые тайны и, возможно, ещё более опасные откровения.

____________________________

"История Азраэля продолжится скоро. А пока я буду рад узнать ваши мысли о тайнах Кристальных пещер."