Осколок Демиурга. Пробуждение (СИ)

Глава 20. Эхо равновесия

Стены старинного здания Академии содрогнулись, покрываясь паутиной глубоких трещин. С высокого купола главного холла осыпалась каменная крошка, с глухим шелестом падая на мраморный пол. Воздух переливался кристаллической пылью — будто мириады звезд спустились вниз и теперь танцевали в лучах неестественного света, пробивающегося сквозь древние витражи. Изображенные на них Демиурги словно оживали в этом мерцании, их лица изменялись, приобретая новые выражения — удивление, печаль, надежда.

Лириана стояла посреди главного холла, её правая рука, преображенная недавними событиями, была вытянута вперед. Серебристо-голубое сияние окутывало кисть до локтя, кристаллические вкрапления в коже пульсировали в такт невидимым энергетическим потокам. "Азар," — шептали её губы, пока Хранитель Памяти в левой руке светился всё ярче, отвечая на её мысленный зов.

Тонкие нити расплавленного серебра — энергетические потоки, видимые только магически одаренным — текли от её пальцев к основанию массивных колонн, укрепляя фундамент здания. Каждый импульс силы вызывал отклик в структуре самой Академии, словно древние камни отвечали на прикосновение истинной магии, впервые за тысячелетия.

Трансформированная рука светилась всё интенсивнее, энергия струилась вдоль кристаллических линий, вживленных в кожу подобно замысловатой сети рун. Сквозь слабое эхо связи, установленной в Зале Равновесия, до неё доносилось ощущение моего удаления — словно нить, натянутая, между нами, становилась всё тоньше, грозя оборваться. Боль от этого ощущения затуманивала её глаза, но решимость не покидала лицо.

— Держитесь! — профессор Кайрн, его седые волосы растрепались, а на лбу выступили капли пота, руководил группой студентов. Двенадцать юношей и девушек, выстроившись полукругом, создавали защитный барьер у главного входа. — Еще немного, и структура стабилизируется! Помните о резонансе! Слушайте камень!

Его тяжелый посох с серебряным навершием мерно ударял о пол, задавая студентам ритм. С каждым ударом их заклинания усиливались, сплетаясь в единую защитную сеть, не позволяющую здешней трансформации выплеснуться за пределы Академии.

Нила оторвалась от наблюдения в высокое арочное окно и поспешно пересекла зал, ее легкие шаги эхом отражались от стен. Ее смуглое лицо было бледнее обычного, а в широко распахнутых глазах отражался неестественный свет.

— Трещина Небосвода... она звучит. Ты слышишь этот низкий гул? — она коснулась плеча Лирианы, указывая на северную часть неба. — Словно что-то пробуждается, отвечая на изменения здесь. Трансформация касается не только Академии, она... распространяется.

Сквозь витраж в высоком окне был виден зловещий пурпурный отблеск на горизонте — отражение Трещины в облаках, нависших над Аркхеймом. Звездного неба не было видно, но все присутствующие ощущали странное давление, исходящее оттуда, где должны быть созвездия.

Лириана сжала Хранитель Памяти крепче, серебристые руны на древнем артефакте вспыхнули в ответ, откликаясь на её эмоции. Её глаза наполнились решимостью, когда очередная волна трансформирующей энергии прокатилась по залу, заставляя одну из колонн угрожающе затрещать.

— Он вернётся, — прошептала она, направляя новый импульс силы к трескающейся арке, удерживая камни на месте чистой силой воли и магии. Кристаллические вкрапления на её руке засияли ярче, словно отвечая на её уверенность. — Он должен вернуться. И мы должны сохранить Академию до этого момента.

Нила молча кивнула, глядя, как серебристые нити энергии оплетают основание колонны, зная, что за этим внешним спокойствием скрывается тревога, зарождающаяся с каждым часом отсутствия Азара.

Небо над Аркхеймом потемнело, и низкий гул Трещины стал отчетливее, словно приветствуя наступающую ночь.

Портал выбросил нас на каменистую почву с силой, от которой перехватило дыхание. Я инстинктивно перекатился, гася инерцию, и оказался на спине, глядя в сумеречное небо раннего вечера. Долгий момент я просто дышал, переводя дух после головокружительного перехода через ткань пространства.

Мир вокруг медленно обретал фокус. Воздух здесь был разреженным и холодным — мы явно находились высоко в горах. Мельчайшие частицы кристаллической пыли висели в воздухе подобно туману, создавая вокруг причудливое мерцание. Они слабо светились в угасающем свете дня, превращая обычные силуэты камней и редких деревьев в фантастические изваяния.

Я медленно поднялся, ощущая непривычную тяжесть в конечностях — тело Эрина реагировало на резкое изменение высоты. Селена и Томас тоже с трудом приходили в себя неподалеку, их лица выражали смесь изумления и настороженности.

— Где мы? — Томас огляделся, его молодое лицо всё ещё было бледным после случившегося в Академии. Магический шар, который он поддерживал, дрожал в его руке, отбрасывая неровный свет на окружающие скалы.

— Южный отрог Кристальных гор, — я ощущал тягу Звездного ключа, направленную вглубь долины, словно невидимая нить, натянутая между артефактом и чем-то, спрятанным за горизонтом. — Если карта хранилищ верна, то по ту сторону хребта должно быть второе хранилище.

прислушался к своим ощущениям. Это место казалось одновременно чужим и странно знакомым, словно я видел его в забытом сне. Эрин тоже чувствовал это — глубоко в нашем разделенном сознании шевелились полустертые воспоминания, принадлежавшие не ему и не мне, а какой-то третьей сущности, в которую мы постепенно превращались.

Селена тем временем встала на ноги и отряхнула дорожный плащ от пыли и мелких кристаллов. Она принюхалась к воздуху, как хищное животное, оценивающее обстановку.

— Пахнет электричеством, — её глаза сузились, она провела рукой над ближайшим камнем, считывая остаточные энергетические следы. — Здесь недавно использовали сильную магию. И не рутинную. Что-то древнее... и искаженное.

Звездный ключ пульсировал в моей ладони, вибрируя в направлении самой высокой из гор, видневшейся впереди. Но в моих мыслях стояло только лицо Марека в момент, когда его тело разрушилось под потоком энергии Малфориана — безжизненные глаза, становящиеся черными провалами, и тело, превращающееся в проводник для чужой воли. Я помнил, как он умирал, и как ничего нельзя было сделать, кроме как освободить его душу от этого ужаса.

— Можно ли было его спасти? — Томас словно прочитал мои мысли, его голос дрогнул. — Того студента... Марека.

Я медленно покачал головой, ощущая тяжесть этого решения и множества других, что еще предстоит принять.

— Иногда мы платим кровью за будущее, которое строим, — мой голос прозвучал глуше, чем я хотел. — Малфориан использовал его как инструмент, его разум был разрушен, а тело извращено энергией Бездны. Он был обречен с момента, когда стал проводником.

Последние лучи солнца окрасили окружающие скалы в золотистый цвет, делая кристаллы в камне еще более заметными. На мгновение вся долина засияла, словно усыпанная драгоценностями. Но этот момент красоты был прерван тревожным возгласом Селены.

Она стояла на небольшом возвышении, её силуэт чётко вырисовывался на фоне вечернего неба. Внезапно её тело напряглось, рука потянулась к кинжалу на поясе.

— У нас компания, — она указала на дальний конец долины, где между двумя низкими холмами двигались тёмные силуэты. — Патруль или культисты, трудно сказать на таком расстоянии. Но их не меньше пяти, и они движутся методично, словно что-то ищут.

Я вглядывался в указанном направлении, пытаясь различить детали. Даже с демиургическим зрением, ослабленным человеческими ограничениями тела Эрина, я едва мог различить фигуры — пять или шесть человек, движущихся в странном, неритмичном танце. Они то сходились вместе, то расходились, словно стая волков, осматривающих территорию.

— Нужно укрытие, — я осмотрелся по сторонам, оценивая возможности. — И подготовить лагерь. Нам нужен отдых перед подъемом. Если это культисты, то прямое столкновение сейчас не в наших интересах.

Томас кивнул, его лицо приобрело решительное выражение. Несмотря на юный возраст, он быстро адаптировался к ситуации.

— Я видела расщелину в скалах, примерно в полумиле отсюда, — Селена указала направление, противоположное движению странной группы. — Давайте двигаться вдоль склона, держась теней. Когда солнце полностью зайдет, нас будет сложнее заметить.

Небо медленно темнело, первые звезды уже начинали проступать сквозь вечернюю дымку. Вдалеке, едва заметная на горизонте, пульсировала Трещина Небосвода, напоминая о том, что даже здесь, в глуши, мы не скрыты от приближающихся изменений.

Костер бросал причудливые тени на кристаллические грани расщелины, где мы устроили лагерь. Отражения пламени дробились и множились в прозрачных выступах, создавая иллюзию, будто мы находимся в центре мерцающей галактики. Томас и Селена наконец уснули, их изможденные лица во сне казались моложе и спокойнее. Я же остался наедине со Звездным ключом и собственными мыслями. Или, точнее, с мыслями, разделенными на двоих.

"Ты ощущаешь это?" — голос Эрина в моем сознании звучал отчетливее, чем обычно, словно пребывание в этих горах усиливало нашу внутреннюю связь.

"Да", — мысленно ответил я, разглядывая Звездный ключ, лежащий на моей ладони. В свете костра его грани переливались всеми оттенками синего и пурпурного. — "Он резонирует с этим местом. Словно узнает его. Здесь что-то древнее, что-то созвучное его природе".

"Это больше, чем просто резонанс", — Эрин направил мое внимание на воспоминание, которое не принадлежало мне — детское воспоминание о пожилом человеке с добрыми глазами и морщинистыми руками, рассказывающем перед камином сказки о "звёздноглазых" существах и об их храмах, спрятанных глубоко в горах.

"Твой дед?" — спросил я, погружаясь глубже в его память.

"Прадед. Джорган Альтис. Он служил хранителем малых знаний при Храме Изначальных Знаний, прежде чем он стал Академией. Все думали, что это просто сказки, которыми он развлекал детей, но... Наша семья всегда была связана с древними тайнами. Поколение за поколением, храня крупицы знаний, не понимая их полного значения».

Звездный ключ нагрелся в моей ладони, почти обжигая, соединяя наши сознания глубже, чем когда-либо прежде. Я видел родословную Эрина, растянувшуюся на века — линию хранителей, передающих легенды, фрагменты ритуалов, полустертые воспоминания о величии прошлого.

"Я был якорем, Азар. Поколения моей семьи готовились, сами того не осознавая, сохранить эту связь — отголосок прошлого, который мог привести тебя обратно. Мы — хранители памяти, зов, который мог достичь тебя даже через барьеры времени и пространства".

Эта информация поразила меня подобно удару молнии. Не случайность, не совпадение, не просто удачное стечение обстоятельств — а намеренная связь, протянутая через тысячелетия. Хранители маяка для возвращения Демиурга. Тонкая нить, проложенная сквозь хаос и забвение.

"Поэтому ты нашел медальон. Поэтому твоё тело приняло меня, не разрушившись под воздействием демиургической сущности."

"Да. Я искал тебя, не всегда осознавая это. Что-то всегда влекло меня к древним легендам, к запретным знаниям. Когда я нашел медальон и произнес слова активации, я знал, что это изменит всё. Это было... предназначение. Что-то, к чему готовились десятки поколений моих предков".

Звездный ключ внезапно вспыхнул между моими пальцами, заставив меня зажмуриться от неожиданности. Когда я открыл глаза, его грани задрожали, отражая не пламя костра и не звезды над головой, а нечто совершенно иное — лицо. В кристаллических гранях, как в волшебном зеркале, мелькнул образ Лирианы, её глаза, светящиеся в отблесках Хранителя Памяти, её волосы, окутанные голубоватым сиянием.

Мое сердце пропустило удар. Образ был настолько ярким, настолько реальным, что казалось, протяни руку — и сможешь коснуться её. Я непроизвольно сжал кристалл крепче, и в моем сознании расцвело воспоминание — наш прощальный поцелуй в дрожащих стенах Академии.

Тепло её губ, мягкость кожи под моими пальцами, аромат трав и пергамента в её волосах — все это нахлынуло на меня с такой силой, что перехватило дыхание. Я почувствовал, как моё сердце ускоряет ритм, словно она была рядом сейчас, словно я снова ощущал её дыхание на своём лице, её пальцы, сжимающие мои плечи в отчаянном жесте прощания.

Звездный ключ пульсировал в такт сердцебиению, синхронизируясь с моими эмоциями, и образ становился всё ярче, детальнее — изгиб её шеи, когда она наклоняла голову, блеск в глазах, когда она смотрела на меня с той смесью нежности и решимости, которая казалась только её особенностью, лёгкое прикосновение её ладони к моей щеке в момент, когда слова были уже не нужны.

Мои пальцы невольно погладили грань кристалла, словно лаская её призрачный образ, стремясь преодолеть расстояние, разделяющее нас.

"Бабочки в животе, великий Демиург?" — в голосе Эрина слышалась улыбка, но без злой насмешки — скорее с теплым пониманием.

"Я хочу вернуться к ней," — неожиданно даже для себя ответил я с честностью, которой не ожидал. — "И это пугает меня больше Бездны."

"Потому что ты никогда не чувствовал ничего подобного? Даже за тысячи лет существования? Даже когда создавал звезды и формировал миры?"

"Демиурги не... мы не так воспринимаем эмоции. В моем прежнем существовании они были более абстрактными, более дистанцированными. Я мог понимать радость создания, гармонию баланса, почти математическую красоту упорядоченного космоса. Но это — это другое. Это... физическое. Пронзительное. Всепоглощающее. Как тысяча жал и тысяча ласк одновременно. А теперь..."

"А теперь ты существуешь в человеческом теле, с человеческим сердцем," — закончил Эрин. — "И испытываешь всё с человеческой интенсивностью. Боль, страх, радость, желание — всё это часть человеческого опыта, которого Демиурги лишены. Или, может быть, от которого они себя отгородили".

Я посмотрел на звезды сквозь расщелину скал. Они казались здесь ярче, ближе, но всё равно недосягаемыми — как моя прежняя сущность. Часть меня скучала по этой отстраненности, по возможности наблюдать без боли потерь, без терзаний сомнений. Но другая часть, растущая с каждым днем, ценила именно эту человеческую уязвимость, которую я разделял с Эрином.

"Но я не хочу возвращаться к тому, кем был," — признался я, наконец. — "Даже если бы мог. Эта уязвимость... она делает каждую победу значимее. Каждую связь — глубже. Каждый момент — ценнее."

Эрин молчал, но я чувствовал его согласие, растворенное в нашем общем сознании, ставшем чем-то большим, чем просто сумма двух разумов. Звездный ключ медленно остывал в моей руке, образ Лирианы постепенно растворялся, но ощущение её близости оставалось — как обещание, как цель, к которой стоит вернуться.

Над нами, в ночном небе, словно в ответ на мои мысли, Трещина Небосвода на мгновение изменила форму, выпуская тончайший луч пурпурного света, устремившийся к горизонту.

Рассвет окрасил вершины Кристальных гор в розовый и золотой, заставляя их сиять, словно короны древних королей. Мы начали подъем еще до первых лучей солнца, двигаясь по узкой тропе, которая, казалось, была высечена в скале тысячелетия назад. С каждым шагом я ощущал всё более сильную пульсацию Звездного ключа, спрятанного во внутреннем кармане. Он отзывался на близость чего-то родственного его природе — еще один фрагмент древнего наследия, ждущий пробуждения.

Воздух становился прохладнее и разреженнее по мере подъема, но Томас, шедший впереди, не показывал признаков усталости. За ночь он словно повзрослел на несколько лет, его движения стали более уверенными, взгляд — внимательнее. В нем проступало что-то от древних воинов, которых я помнил из своего первоначального существования. Неужели близость к хранилищу пробуждала в нем какие-то дремлющие качества?

— Здесь были люди, и недавно, — Томас внезапно остановился, указывая на характерные следы на пыльной тропе. Отпечатки ботинок, свежий скол на камне, сломанная ветка редкого высокогорного кустарника. — Не меньше трех-четырех человек. Двигались быстро, но осторожно.

Селена опустилась на колено, осматривая участок обугленного камня неподалеку от тропы. Ее пальцы аккуратно пробежали по остаткам рунического круга, почти полностью стертого временем и погодой, но с явными следами недавней активации.

— Боевое заклинание, — сказала она, поднимаясь и отряхивая руки. — И не из стандартного арсенала Академии. Что-то древнее, с элементами северной традиции. Я видела подобные формации в старых текстах, но это... модифицировано. Искажено.

Я подошел ближе, ощущая остаточную энергию. Едва заметное покалывание на коже, привкус металла на языке — признаки недавнего применения мощной магии, но с примесью чего-то чуждого, не принадлежащего этому миру.

— Бездна, — прошептал я, ощущая знакомое отвращение. — Кто-то смешал традиционную магию с энергией Бездны. Это... опасно.

Мы продолжили подъем, всё ближе к тёмному провалу входа в пещеру, который уже был виден на склоне горы. Звездный ключ в моем кармане уже не просто пульсировал — он вибрировал с такой силой, что мне пришлось переложить его в заплечный мешок, чтобы не отвлекаться от подъема.

Последний участок тропы был самым крутым — почти вертикальная стена с узкими выступами для опоры. Каждый шаг требовал концентрации, и к моменту, когда мы достигли площадки перед входом в пещеру, все трое тяжело дышали, а наши ладони были исцарапаны твердым камнем.

— Я проверю вход, — неожиданно предложил Томас, когда мы ненадолго остановились перевести дух. Он снял перчатки и размял пальцы. — У меня хорошее зрение в темноте. Кроме того, если там ловушка, лучше, чтобы попался я, а не ты.

Этот намек на мою важность для миссии был произнесен просто, без лишнего пафоса, и от этого стал только значимее. За короткое время рядом со мной этот юноша научился многому. Но рисковать им я не собирался.

— Это может быть ловушка, и не только магическая, — предупредила Селена, разматывая веревку, которую она несла через плечо. — Если Малфориан узнал о хранилище раньше нас, он мог оставить здесь своих последователей, или что похуже — Измененных, подобных тем, что мы видели в подземных туннелях.

Я посмотрел на тёмный зев пещеры, зияющий перед нами подобно открытой пасти древнего зверя. Вход был неровным, с острыми выступами, напоминающими зубы. Внутри клубилась тьма, которая казалась гуще обычного мрака, словно поглощала свет. В сознании всё ещё стоял образ Лирианы, её прощальный взгляд, полный тревоги и надежды. Ради неё, ради всех, кто ждал в Академии, мы должны были идти вперед, несмотря на опасность.

— Я не позволю Малфориану забрать у нас надежду, — решительно произнес я, доставая Звездный ключ из мешка. Артефакт засиял ярче в моей руке, словно отвечая на мою решимость. — Мы должны идти. Вместе.

Вход в пещеру был удивительно прост — никаких древних запечатывающих рун, никаких барьеров, которые можно было бы ожидать от демиургического хранилища. Это казалось странным, почти подозрительным, но, возможно, сама пещера была лишь внешней оболочкой, маскировкой для чего-то более надежно скрытого внутри.

Томас создал небольшой шар света, который поднялся над его ладонью, озаряя пространство перед нами мягким голубоватым сиянием. На мгновение я задержался у входа, чувствуя, как сильно бьется мое сердце. Это была не просто физическая реакция на опасность — это было предчувствие, что за этой границей начинается новый этап нашего пути.

Мы двинулись в прохладную темноту пещеры, каждый шаг эхом отдавался от невидимых стен. Звездный ключ вибрировал всё сильнее, словно пытаясь вырваться из моей руки и лететь вперед самостоятельно.

Пещера расширялась по мере продвижения, потолок поднимался всё выше, пока внезапно мы не оказались в просторном зале, стены которого были покрыты кристаллическими наростами. Они отражали свет нашего магического шара, многократно умножая его, создавая иллюзию звездного неба вокруг. Каждая грань отбрасывала голубоватый отблеск, превращая обычную пещеру в нечто сказочное, потустороннее.

— Это похоже на карту созвездий, — прошептала Селена, благоговейно разглядывая узор кристаллов на дальней стене. — Смотрите, вот Северная Корона, а там — Копье Охотника. Но некоторые созвездия... я не узнаю их. Возможно, они относятся к небу до Затмения?

Я кивнул, узнавая древние звездные формации, которые помнил из времен до моего заточения. Память о ночном небе, каким оно было три тысячелетия назад, хранилась в этих кристаллах, словно в естественном архиве.

В центре зала, на возвышении, возвышался алтарь из белого камня, настолько чистого, что он казался светящимся изнутри. На его гладкой поверхности было выгравировано множество символов на языке Демиургов, а посередине находилось круглое углубление, идеально соответствующее размеру Звездного ключа, который я держал.

Мы осторожно приблизились к алтарю, и я почувствовал, как Звездный ключ нагревается в моей руке, практически требуя поместить его в предназначенное место. Но когда мы подошли достаточно близко, моё сердце сжалось от внезапного открытия.

Гнездо для ключа было пустым — это я ожидал увидеть, надеясь вложить туда свой артефакт. Но край углубления был покрыт свежими сколами, и тонкий слой пыли на алтаре был нарушен отпечатками пальцев. Судя по всем признакам, ключ, который должен был находиться здесь, извлекли совсем недавно.

— Опоздали, — выдохнула Селена, проводя пальцами по краю углубления. — Кто-то опередил нас.

Я ощущал горечь поражения, смешанную с растущей тревогой. Если Малфориан или его последователи получили второй ключ равновесия, это значительно усложняло нашу задачу. Теперь мы не только должны были найти оставшиеся ключи, но и вернуть уже утраченный.

— Посмотрите на эти символы, — Томас указал на стену за алтарем, где среди кристаллических образований виднелись высеченные руны. — Эти знаки... они похожи на те, что мы видели в библиотеке, помните? В старых текстах о Демиургах.

Я подошел ближе, проводя рукой по древним символам. Язык Творения, на котором я когда-то разговаривал свободно, теперь казался полузабытым, но всё же понятным.

— Здесь говорится о семи ключах равновесия, — медленно прочитал я. — О семи точках, удерживающих барьер между мирами. И о том, что... — мой голос дрогнул, — что, если они соберутся вместе, барьер можно не только укрепить, но и.… разрушить.

В десятках метров ниже, в скрытой камере, вырезанной в самом сердце горы, кристаллическое зеркало отражало нас — троих фигур, застывших у пустого алтаря. Изображение было настолько четким, что можно было различить выражения наших лиц — растерянность, тревогу, решимость.

Над зеркалом склонилась тень, энергетическая форма, едва напоминающая человеческую. Сине-фиолетовое сияние пульсировало в ритме, напоминающем сердцебиение, очертания фигуры то размывались, то становились более определенными, но никогда не приобретали полной материальности.

Малфориан, существо, некогда бывшее Демиургом, а ныне ставшее чем-то иным, держал в созданной из энергии руке второй ключ равновесия — идентичный тому, что был у меня, но с глубоким пурпурным оттенком вместо голубого. Он позволял артефакту медленно вращаться, отбрасывая призрачный свет на стены пещеры, покрытые странными символами, не принадлежащими ни одному известному языку этого мира.

— Ты цепляешься за иллюзии, Азраэль, — его голос был эхом, отражающимся от кристаллов, многократно усиленным и искаженным. — Любовь? Надежда? Они слабее хаоса. Слабее трансформации. Слабее неизбежности.

Длинные, почти прозрачные пальцы существа пробежали по краю кристаллического зеркала, вызывая рябь на поверхности. Изображение изменилось, перемещаясь вверх, к поверхности, показывая наш путь через пещеру, затем над пещерами, над горами — поднимаясь всё выше, пока не достигло ночного неба, где Трещина Небосвода расширилась, её края дрожали, испуская низкий, вибрирующий гул.

Трещина теперь занимала значительную часть северного неба, её пурпурное сияние отражалось в облаках, создавая иллюзию восхода, хотя до рассвета оставались часы. Края разлома пульсировали, отправляя волны энергии во все стороны, меняя состав воздуха, искажая реальность на границе видимого спектра.

— Ты опоздал, старый друг, — Малфориан поднял ключ выше, позволяя ему парить над ладонью. — Новая эра уже началась. Ты можешь сопротивляться, можешь цепляться за структуры прошлого, но эволюция не просит разрешения. Она приходит, хотим мы того или нет.

Существо повернулось к углублению в скале, где на кристаллическом постаменте лежало еще четыре ключа, каждый с уникальным оттенком и узором, но все пронизанные той же инородной энергией, что и второй ключ. Пять из семи. Осталось всего два.

— Скоро мы будем готовы завершить ритуал, — прошептал Малфориан, обращаясь к Трещине, словно она могла слышать его. — Скоро барьер падет окончательно.

В глубинах зеркала Трещина в небе пульсировала, как живое сердце, её края расползались с каждым ударом, обнажая бездонную тьму, пронизанную искрами иного существования — точками света, не принадлежащими ни звездам, ни планетам, ни чему-либо известному в этом мире.

Трансформация набирала силу, неумолимо и безвозвратно меняя сам фундамент реальности. И никто, даже Демиург, не мог быть уверен, что останется прежним после её завершения.

________________

Вот и окончен первый том.

Благодарю за внимание.