Переход II

Глава 20

Чтобы организовать хотя бы в Москве мобильную телефонную связь было недостаточно понастроить «базовых станций» и понаделать телефонных аппаратов. И даже центральную станцию с сервером, хранящим актуальную информацию о расположении аппаратов, было создать маловато: требовалось вообще поменять все оборудование всех телефонных станций. Ну, почти всех, ведь старые, с шаговыми искателями, не могли обеспечить качественную и, главное, быструю коммутацию разговоров. Прототип «цифровой» телефонной станции был уже спроектирован и даже изготовлен, но он был «маленький и хиленький», всего на тысячу номеров, и его сейчас налаживали для телефонизации Тимирязевского района. А налаживали его там вовсе не из-за того, что в районе проживал товарищ Воронов, а потому что — в рамках плана развития района — там был выстроен небольшой (пока еще) завод по производству «аппаратуры средств связи» и именно на нем станция и была изготовлена.

Андрей Александрович о развитии этого завода особо беспокоился. Но не из-за его специализации, а просто потому, что это был вообще первый завод в новом районе. А по планам, предложенным товарищем Посохиным, в каждом районе Москвы не менее семидесяти процентов взрослого населения и работать должны была в своем районе, чтобы не создавать лишней нагрузки на транспортную инфраструктуру. А в новых районах, где хотя бы с свободной территорией было куда как попроще, в планах намечалось обеспечить рабочими местами не менее девяноста процентов населения. Понятно, что все равно изрядная часть этого населения найдет себе работу в иных местах, да и на заводы и фабрики района народ и из других районов потянется — но все же наличие хорошей, интересной и высокооплачиваемой работы поблизости ежедневную миграцию народа снизит очень заметно. Поэтому, кстати, на работу в «сфере обслуживания» вообще было запрещено нанимать «не местных». То есть формального запрета не было, а только «устная рекомендация» — но в Тимирязевском районе во всех магазинах, детских учреждениях, ЖЭКах и прочих «предприятиях обслуживания населения» «приехалов» вообще не было. И нужды в таких не возникало: все же жители района за места и сами сильно конкурировали.

А вот чтобы и везде так же был, Андрей Андреевич выпустил все же местный, сугубо московский, закон: нужным именно в районе специалистам с высшим образованием здесь же и жилье сразу предоставлялось, причем сразу «со всеми удобствами». И под последним подразумевались вовсе не только вода в кране и унитаз в туалете, а и нормальная ванная комната, наличие уже подключенного телефона, мощная электрическая разводка в квартире, позволяющая подключать, не опасаясь вышибания пробок, практически любые бытовые электроприборы. Ну и по возможности, конечно, наличие в квартире и второго крана, уже с горячей водой. И в новых районах все это обеспечить было не особенно и сложно, а вот в старых… Некоторые из старых районов оказывалось «проще снести и выстроить заново», чем довести «жилой фонд» до новых стандартов — но это дело небыстрое, поэтому там пока лишь разрабатывались планы по «реновации». Тоже дело полезное, однако, у неудовольствию московского руководства, начался процесс «вымывания» специалистов их центра в новые районы. И даже в новые города — впрочем, последнее товарищ Жданов лишь приветствовал.

И на последнем заседании ЦК, на котором в числе прочих были затронуты и жилищные вопросы, он свою позицию товарищу Сталину изложил в деталях. Сразу в обеих:

— В Подмосковье, да и в других областях жилье и предприятия строить получается гораздо дешевле, а Москва и так сильно перегружена. Да и мест для нового строительства в городе не особо много, так что целесообразным представляется на месте выводимых из города предприятий выстроить для остающихся жителей более просторное и комфортабельное жилье, больше организовать учреждений культуры. Да хотя бы тех же парков разбить, а то в городе иногда просто дышать нечем становится!

— Ну уж и мест для строительства не хватает…

— Именно так. Это если просто на карту смотреть, то кажется, что места много, а на самом деле половина таких мест для строительства вообще непригодна. Вот взять, к примеру, территорию напротив ВСХВ, то есть через Ярославское шоссе: там, по последним данным, дома просто строить опасно: карсты дают существенный риск того, что большие дома там просто под землю провалятся. Проблема, конечно, в принципе решаемая, только вот ее решение в такую копеечку обойдется…

— А если строить за пределами Окружной дороги…

— А какое отношение к такому строительству Москва имеет?

В последнем товарищ Жданов был полностью прав: Окружная железная дорога была принята «административной границей столицы», за малыми исключениями, полученными «в наследство от старого режима». Не от царского, а от работы еще товарища Кагановича — но даже эти задорожные' микрорайоны Андрей Александрович очень хотел из-под подчинения горсовету постепенно исключить. В том числе и потому, что в этих районах жилье было, мягко говоря, весьма убогое и на его обслуживание приходилось тратить слишком уж много денег. Да и на транспортную инфраструктуру… нужно было много тратить, но горсовет деньги на это вообще не выделял, так как вложения не окупились бы в принципе. Так что пока там просто постепенно выселяли людей из вытроенных при Кагановиче «жилых зданий» (и по возможности эти здания сразу же раздирались «на дрова»), а единственной «новой транспортной артерией» в этом направлении была трамвайная линия до деревни Свиблово, где заработал завод остро необходимых стране башенных подъемных кранов.

А к Тимирязевскому району была протянута только троллейбусная линия, и автобусы там людей перевозили, но сейчас туда ударными темпами прокладывалась и новая линия метро, причем из котлована возле станции Петровско-Разумовская метро копали сразу два проходческих щита: один в сторону Савеловского вокзала, а другой — к платформе «Окружная» железной дороги. Очень нужный «довесок» к этой линии, так как товарищ Жданов Окружную дорогу тоже быстро модернизировал и до конца года собирался включить ее в общую пассажирскую транспортную систему столицы.

Поэтому в Тимирязевском районе, кроме новенького завода средств связи, строилось еще с десяток предприятий — а вот возле нового городка МИФИ ничего пока еще не строилось. Потому не строилось, что формально Москва заканчивалась «раньше», уже усадьба «Коломенское» за городской чертой располагалась. И в некотором плане это было даже хорошо, так как московские архитекторы «не мешали» там строить то, что было нужно, но вот с транспортом… пока что усилиями Средмаша получилось протянуть провода для троллейбусов от станции метро «Завод имени Сталина», а пустить по этой линии троллейбусы получилось только после прямого вмешательства Лаврентия Павловича: все же не было в Москве излишка троллейбусов. Настолько не было, что товарищ Первухин собрался «обездолить» и несколько своих предприятий, забрав у них часть служебных автобусов чтобы еще и их по этому же маршруту пустить. Но пока особой нужды в этом не было…

Но то, что московские власти «за городом» планов на индустриализацию пока не рассматривали, Алексею нравилось не очень, поэтому в строящемся микрорайоне он заранее предусмотрел постройку нескольких сугубо «офисных» зданий. А чтобы эти здания все же были построены, он пригласил «финансово поучаствовать» в строительстве — через знакомых программистов, уже устроившихся на работу в самые разные организации — и несколько совершенно «посторонних» министерства. Включая даже МПС: на выставке он показал железнодорожникам «прототип единой системы продажи билетов» и «систему управления железнодорожным сообщением», а затем, будучи приглашенный для рассказа о возможностях этих систем, популярно объяснил, что для прекращения «прототипов» в действующие приложения потребуется не только кучу вычислительных машин изготовить, но и написать много очень непростых программ. А для разработки программ, сообщил он всем «заинтересованным лицам», потребуются специализированные институты, в которых будут героически трудиться тысячи человек.

Вероятно, кто-то из «заинтересованных» накапал на шустрого студента «наверх», так что еще до окончания летней сессии его пригласил к себе товарищ Пономаренко:

— Партизан… Алексей, мне тут рассказали, что ты хочешь отдельные конторы учредить чтобы программы писать для народного хозяйства.

— Есть такое дело.

— А я тут недавно поговорил с товарищем Бергом и с товарищем Келдышем: они тоже такого же мнения придерживаются. Так что нужные стране институты мы, безусловно, учредим. Но тут такая проблема возникает: институты будут, а вот руководить этими институтами пока у нас некого поставить. Математики в стране хорошие имеются, и таких немало, но вот товарищ Петровский говорит, что для написания программ одной математики маловато будет. А программировать вычислительные машины студенты что в Университете, что в МИФИ… да и в других институтах сейчас учатся по книжкам, которые ты написал. И я вот ч то подумал… ты только не дергайся, я твои заморочки знаю. В городке МИФИ ты, насколько мне известно, за счет Минсвязи и МПС два больших корпуса под научные институты строить затеял, и вот если мы один выделим под институт прикладного программирования ЭВМ… директора я там назначу, директор — он все же хозяйственник, а не ученый или инженер, есть у меня подходящие люди на примете. А вот научным руководителем я хочу тебе предложить стать. Потому что, как ни крути, пока другой кандидатуры в стране просто нет. Как ты на это смотришь?

— Как-как… Мне, конечно, еще в институте полтора года учиться, но это лишь вопрос времени а времени у нас на создание таких институтов просто нет. Так что некоторое время с на такой должности поработать согласен, потому что вы правы: нет других людей, умеющих это делать. Но когда люди появятся — а появятся они довольно скоро…

— Вот когда появятся, тогда и поговорим. Тут академик Лаврентьев под это дело вообще хочет в Новосибирске академический институт учредить, но и это дело небыстрое. А пока, как только корпус этот в поселке достроят, я тебя и с директором познакомлю, и по поводу сотрудников отдельно побеседуем. Мне почему-то кажется, что в институт этот уже студентов-старшекурсников с твоей кафедры можно будет на работу брать, а когда они дипломы получат, то там же они все и останутся.

— Если им будет где жить, потому что из Москвы туда ездить будет крайне неудобно.

— Опять ты все о том же! Но я-то тебя не первый год знаю, и товарищу Липницкому задачу уже поставил. Он-то свою Сталинскую премию на городок заслуженно получил, и лишний раз подтвердить, что получил ее не за красивые глазки не отказывается, так что за жилье не переживай. Пока они студенты, то и в общежитиях прекрасно поживут, а дипломы ты им будешь вместе с ордером на квартиры вручать.

— Почему это я буду дипломы вручать?

— Не помню, кто мне про тебя говорил: он лентяй, и это замечательно: чтобы не перетрудиться он горы готов свернуть, а потом ничего не делать. Ладно, не ты будешь их вручать, оставлю на тебя только ордера. И, думаю, для студентов это будет лучшим стимулом работать во всю силу: хорошо до диплома поработал — квартиру получил, а сачковал — тут уж сам виноват. Верно я говорю?

Сона тоже усиленно готовилась к новому учебному году. Правда, никаких экзаменов ей для этого сдавать не требовалось, однако проблем у нее и без экзаменов было немало. Потому что в июне Яна в мужем перебралась в новую квартиру, да и Марьяна, как выяснилось, собиралась уже осенью «создать свою ячейку общества»: ей сделал предложение аспирант с физического факультета. А Аня (летом молодые женщины перешли все же на «ты») очень не рекомендовала отдавать Пашку в ясли, так как мелкие локальные эпидемии там были почти неизбежны. Решить проблему «в целом» помогла ее мать, пригласив нянькой дочку своей еще школьной подруги, но эта пятнадцатилетняя девица, хотя и отличалась завидным трудолюбием, готовить умела… не очень: у нее получались очень хорошие щи и довольно неплохая пшенная каша, а вот еще что-то вкусное у нее не выходило — и Сона ее обучала таинствам «домашней кулинарии». У девушки Тани энтузиазма в этом было хоть отбавляй — но одним энтузиазмом сыт не будешь. А еще она довольно своеобразно «ухаживала за младенцами», да и с бытовой техникой пока не дружила, так как дома она про эту технику хорошо если в каком-то журнале прочитать могла — так что Сона была занята обучением будущей няньки по полной программе с утра и до вечера. И результаты этого «обучения» иногда вгоняли Алексея в ступор, например, когда на ужин ему предлагался набор из четырех-пяти блюд…

Зато это «обучение» очень понравилось Ане: она и без того каждый день, завершая обход «домашних» пациентов на участке, заходила к Соне «проверить Павла», а теперь она и на обед заходила, и часто на ужин тоже: надо же было куда-то девать продукцию кулинарных экзерсисов. И сама она иногда Тане показывала некоторые неизвестные Соне рецепты приготовления чего-то «экзотического», так что «все были довольны». Но Сона все равно сильно переживала о том, что будет, когда она ребенка на весь день оставит, не имея никакой информации о том, что дома твориться будет.

Алексей тоже считал, что «семье очень нужна оперативная связь», и отдельно по этому поводу изложил свои соображения Лене. Не для того, чтобы выслушать какие-то сочувственные рассуждения, а для передачи информации «наверх». Лена сначала долго и заразительно смеялась над фантазиями Лешки, но когда Лаврентий Павлович, ее выслушав, поручил «заняться вопросом» Виктора Семеновича, смеяться она перестала. А когда Алексей вручил ей новенький аппарат, ей уже и вовсе не до смеха стало, впрочем, ее «мобильник» и не удивил особенно сильно:

— Лёш, ты что в медицинском, что в своем МИФИ, да и в Воронове с Орском уже столько всякого напридумывал, что я не удивлюсь, если ты через год-другой вообще на Луну полетишь на своей ракете.

— На какую луну?

— На нашу, которая над головой у нас вокруг Земли крутится. Я тут на днях у одного товарища побывала, у него острый приступ гастрита случился — я а подумала на аппендицит и пока «Скорую» ждала, почитала книжку детскую, как раз про то, как на ракете на Луну летать. В принципе, такой же бред там написан, как и твои рассказы про телефон в кармане, но раз я телефон такой уже в карман положила, то, думаю, и про Луну там все же не полная чушь написана. А раз телефон этот ты придумал, то кто тебя знает…

— Нет, я на Луну не полечу, — улыбнулся парень, — там холодно, жарко и дышать нечем.

— Это как «холодно и жарко»? Холодно или жарко?

— И то, и другое вместе. Днем, на солнышке, с того боку, куда солнышко это светит, температура такая, что вода закипит за секунды, а с другого боку, который в тени окажется, будет уже минус сто. То есть если не хочешь сразу и замерзнуть, и поджариться, нужно постоянно вертеться, а от этого и голова закружиться может.

— Опять выдумываешь? Хотя ты вроде никогда и не выдумываешь… то есть не врешь. Ладно, уговорил, я на Луну тоже не полечу. А теперь расскажи мне про этот телефон то, чего я не знаю. И для начала расскажи, как тут батарейку менять и как их перезаряжать: устройство-то для перезарядки в коробке прилагалось, а вот инструкции по пользованию я там не нашла…

— Ну ладно, смотри: тут батарейка стоит серебряно-цинковая, ее в принципе, если в ждущем режиме телефон стоит, должно дня на три хватать. Но когда разговариваешь или хотя бы номер набираешь, то электричества на это много расходуется. Впрочем, и тогда на день батареи должно хватить… на рабочий день. А если говорить приходится много, то… во, смотри: тут на экранчике, если эту кнопку нажать, загораются такие полоски…

— А если не загораются?

— Вот, сразу видно опытного диагноста! Если не загораются, то батарею уже давно менять пора, и если загорается только одна полоска, тоже ее менять пора. А меняется она вот так… давай, сама все повтори… Молодец!

— Ясно, вроде с этим разобрались. А ты говоришь, что батарейка серебряная, она очень дорогая?

— Сам телефон пока дороже гораздо, но, надеюсь, скоро и аппарат подешевеет прилично, и батарейка.

— Серебро подешевеет?

— Нет, сейчас в университете химики с физиками новую батарею разрабатывают, она и полегче будет, и подешевле раз в пять. Только когда они ее разработают и запустят в производства, я даже примерно не знаю: я же и не химик, и не физик. Так что пока таскай запасную батарею в сумочке… лучше даже две таскай: ты же в основном по району ходишь, и тут тебе звонить будут часто.

— А если не по району?

— Сейчас пока в Москве только три базовых стации стоит, точнее две, а третью к сентябрю запустят. Одна станция как раз наш район покрывает, еще одна — центр Москвы, а третью как раз в новом городке МИФИ ставят, но она вроде пока и не нужна особо. Так что на мобильники куда угодно пока звонить не получится — но Лаврентий Павлович вроде пообещал в следующем году всю Москву станциями такими заставить. А пока тут даже не на любой городской телефон звонить можно, но по крайней мере и я, и Сона из институтов с тобой связаться всегда сможем. И на любой телефон в нашем районе тоже позвонить — это уже для тебя будет очень полезно.

— А Ане ты такой телефон когда дашь?

— Когда его для Ани сделают. Их пока в лаборатории нашего заводика собирают, по паре штук в неделю, и все они… почти все отдаются руководителям всяким вроде министров. Ну и тебе, Соне и мне по одному досталось, так что можешь начинать гордиться: ты у нас теперь не хуже министра какого-нибудь обороны упакована.

— Что я? А… понятно. Ну, спасибо, сейчас пойду домой и отдельно погоржусь. А когда таких телефонов много делать начнут-то? Я кое-кому их бы с удовольствием подарила, а то пока дождешься очереди на телефон домашний…

— Знаешь, у англичан была пословица такая: если хочешь разорить страну, нужно подарить ей крейсер. Связь мобильная пока получается очень дорогой, поэтому когда телефоны начнут на нашем заводе серийно выпускать, все новые его владельцы будут отдельно время разговоров оплачивать. И по Москве, вроде бы получается, денег будут за разговоры брать рубля по два за минуту, а еще рубль просто за то, что номер набирается.

— Так… забирай телефон этот нафиг, у меня не такая уж и большая зарплата!

— Не заберу, у тебя аппарат служебный и все разговоры государство оплачивать будет. Даже если ты Соне позвонишь и будешь с ней два часа обсуждать, какого цвета лучше на праздник платья надевать. Как там в буржуев в рекламе обычно говорится: первые сто телефонов — бесплатно!

— А мне за посторонние разговоры по балде не настучать? — с сильным подозрением в голосе решила уточнить Лена.

— Не настучат, и наоборот за такие разговоры тебе еще и приплачивать будут: ты же в списке тех, кто проводит полевые испытания новой техники. А как ее испытавать-то еще? Только трепаться с кем попало!

— И много будут доплачивать? Я по какому поводу интересуюсь: у нас иногда путевки в дома отдыха есть детям, но профсоюз их только частично оплачивает…

— Лена, так тебя и растак! Я вам сколько раз говорил… врачам-мамашам в смысле одиноким говорил: если нужны деньги детям…

— Лёш, я знаю, что ты человек небедный, но на всех нас денег все равно хватать не будет.

— А я и не собирался тебе деньги давать. Но вот некоторые товарищи просто сидят и не знают, на что бы еще государственные денежки потратить, вот я им и подскажу.

— Ну, если ты хочешь изощренную матерщину послушать, есть и более простые способы.

— А мне товарищ Пономаренко прилично так задолжал, причем именно по линии одиноких матерей. Он мне за каждого дополнительного младенца по алма-атинскому яблоку обещал прислать, а прислал хорошо ели пару ведер. А если обещанный эшелон яблок просто продать на рынке… да даже в государственном магазине, то это знаешь сколько денег получится!

— Тьфу на тебя, как был треплом… Ладно, в этом году уже поздно, я своих в подмосковные лагеря пристроила. Но если на следующее лето снова путевки в Крым будут, я к тебе зайду напомнить. И вот еще что: я слышала, что ты вроде снова в Корею собираешься… если тебе нетрудно будет… девочки говорили, что там одежда детская неплохая…

— Размеры мне запиши.

— Только я тебе деньги за нее отдам! Пообещай, что возьмешь, и возьмешь столько, сколько сам за нее там заплатишь, или я ее просто не возьму!

— Обещаю, — с абсолютно честным лицом пообещал Алексей. Ему это обещать было совершенно нетрудно, да он Лену и обманывать по таким мелосам не собирался. Просто майор Ковалева была не в курсе, что в Корее по закону Герой за такие «мелочи», как одежда и обувь, платить ничего был не должен: страна чтила своих Героев. И была уверена, что Герои не пойдет на рынке полученным бесплатно добром потихоньку торговать…

А через два дня, сразу после того, как Алексей слад последний в этой сессии экзамен, его прямо из института «забрал» Пантелеймон Кондратьевич:

— Мне тут кто-то сказал, что после окончания сессии ты хотел поговорить о чем-то с товарищем Кимом. Значит так, летишь на правительственном самолете, летишь завтра вечером — это чтобы в Пхеньян не на ночь глядя прилететь. Домашних предупреди, если раньше этого не сделал, а срок командировки у тебя получается примерно недели на две. Потому что, кроме как про геологию и карьеры с ГОКами, тебе с товарищем Кимом вот еще что стоит обсудить…