Разрушители миров

ДРАКОНОБОРЦЫ

автор: Кристофер Руоккио

Действие происходит в мире авторской серии “Пожиратель солнца”, в далеком будущем, где вновь проявляются древние архетипы. Гордая благородная девушка оказывается в смертельной ситуации, к которой ее плохо подготовила ее привилегированная жизнь. Неумолимый враг, который столь же жесток, сколь и эффективен. И один центурион, воин из рабочего класса, который знает, что, хотя все зависит от него и его подразделения, выполнение задания и спасение молодого аристократа будет очень тяжелым делом. Какова награда? Жить, чтобы сражаться на следующий день. А когда между ним, его подопечным и безопасностью стоит разумный инопланетный танк, сама жизнь становится проблематичной!

Вспышка горела высоко и ярко над нейтральной территорией, отбрасывая красные тени на разбомбленные очертания домов и офисных башен, а также на то, что осталось от обычной стены Татарги. Со своего наблюдательного пункта центурион мог выглянуть и увидеть остекленевшую местность за разрушающейся стеной — опустошение, где не росло ничего живого, — и обломки звездолетов, разбросанные, словно сломанные боги, по окутанному ночной пеленой горизонту.

— По-прежнему ничего? — спросил Арон.

Центурион снова повернул ручку над левым ухом, отключая увеличение энтоптики своего шлема.

— Мертв, как мертвец, — сказал он. — По связи ничего нет?

Молодой человек покачал головой.

— Ничего особенного, но этого следовало ожидать. Ксенобиты заполонили всю планету. Волны — это всего лишь шум. — Он постучал по своему наушнику, чтобы подчеркнуть свою мысль.

— Пламя обязательно привлечет их, Квент, — сказал Стас, другой его подчиненный. Декурион. Первый класс. — Не можем здесь долго оставаться.

— Нет, не можем, — согласился центурион, расправляя свой красный плащ и спрыгивая с подоконника. — Птицы должны уловить вспышку. Это не займет много времени. Они будут здесь. — Поднялся ветер, задувая пепел и другие обломки через разбитые окна и дыру в потолке. — Как девушка?

Один из мужчин у дальней стены выпрямился, потирая щетину на голове.

— С ней все будет хорошо. Напугана. Но в порядке. — Он покачал головой. — Это не место для ребенка.

— Здесь не место ни для кого, — согласился центурион, бросив взгляд на ночное небо и три сияющие в нем луны. Не было никаких признаков флота, ни вспышек антивещества, ни молний от пучков частиц в верхних слоях атмосферы.

Цидамус был тринадцатой планетой, которую Квентин Шарп увидел с тех пор, как покинул базу на Зигане, и все они были сожжены, превратились в руины, оставшиеся после орды Целцинов. Захватчики вторглись из Нормандского пространства около ядра галактики, и устремились на юго-запад, пересекли Завесу Маринуса и достигли Имперских границ на границе галактического рукава Центавра. Шарп знал, что их целью было сердце старой империи в Орионе, где Старая Земля лежала в руинах, а столицы на Форуме и Авалоне сверкали, как маяки, ведущие в большую галактику.

Они пытались это сделать веками, сжигая мир за миром. Императору и его легионам пока удавалось лишь замедлить продвижение пришельцев. Они одержали несколько побед. Крессгард. Аптукка. Береника. Их было слишком мало. И все это было еще до его рождения.

Его собственные победы на полях сражений на Сереносе, Терабаде, Второй Оксиане больше походили на спасательные операции.

После Целцинов осталось мало того, что можно было спасти.

Но не совсем ничего, сказал он себе.

— Эта девчонка - чистокровная графиня этого места, Алтарик. Будь осторожен, парень, — он посмотрел мимо легионера с открытым лицом на девушку, закутанную в плащ одного из мужчин. Графиня Ирина Волсенна была маленькой, совсем девочкой. Четырнадцать. Может, пятнадцать стандартных. С широко раскрытыми от ужаса глазами.

— Ей теперь не так уж многим осталось управлять, не так ли? — спросил мужчина по имени Алтарик.

— У нее есть семья, не так ли? — Спросил Шарп. — Какой-нибудь аристократ из другой системы, вероятно, женится на ней, поможет все восстановить, за права на управление этим местом. Он пожал плечами. — Это должно чего-то стоить.

Алтарик пожал плечами.

— Бежать больше некуда.

— Хватит! — рявкнул центурион. — Глаза разули! Эти бледные ублюдки все еще там. Я хочу, чтобы все было чисто. Закончили это… давайте закончим — Алтарик кивнул, закрыл рот и коснулся своей груди в знак приветствия.

Шарп протиснулся мимо него и опустился на колени перед девушкой. Сначала он подумал, что Ирина Волсенна спит, но глаза слишком юной графини были открыты, остекленевшие и опущенные.

— С вами все в порядке, титулованная леди? — Спросил Шарп, опустившись на одно колено.

Графиня кивнула.

Шарп покачал головой. Это неправильно, что что кто-то такой молодой и такой маленький должен взвалить на свои плечи целую планету. Девочки ее возраста дома играли бы со своими друзьями, помогали родителям по хозяйству в деревне, попадали в неприятности с местными парнями. Он открыл рот, чтобы заговорить.

— Уже не долго, титулованная леди. Наши птички приземлятся всего через минуту, вот увидите. Мы доставим вас обратно к вашим людям. Думаю, ваш канцлер будет вне себя от радости.

Глаза леди Волсенны — потрясающе ярко-зеленые — сузились. — Виктор Селлас жив?

Шарп был рад своему безликому шлему центуриона. Он не знал, как истолковать выражение лица девушки. Была ли она довольна? Напугана? Настроена скептически?

— Верно. Он и схолиасты[61] твоего отца, половина двора, я думаю.

— Ненавижу Селласа, — сказала она, снова прищурившись. — Он всегда спорил с отцом. И приставал к моим служанкам.

— Что ж, если ваша светлость пожелает, мы можем научить вашего лорда Селласа хорошим манерам, когда доставим вас к нему, но мы не можем здесь долго оставаться.

Она скорчила гримасу.

— Сколько людей вы привели?

— Сюда? — Спросил Шарп. Она не умела считать? — Двадцать. Плюс вы и я.

Девушка покачала головой.

— Нет, сир, во всем вашем легионе.

— Ох. — Сколько же было всего? Целые когорты оставались во льду, замороженные для путешествия между звездами. Шарп не был уверен, что когда-либо видел весь 409-й Центаврийский Легион развернутым одновременно. — Тысяч сто? — сказал он. — Тридцать тысяч на моем корабле, “Буря”. Под командованием трибуна Бассандра Лина.

Графиня Ирина Волсенна моргнула.

— И он прислал двадцать? — Голос ее звучал почти оскорбленно.

— Как я уже сказал, когда мы вытаскивали вас из той ямы, в которой вас нашли: туда и обратно, миледи. Это наша работа.

— Но… двадцать? — Ее брови нахмурились.

Никакой благодарности. Шарп прикусил язык. Тем не менее, что-то в его молчании и неподвижности, должно быть, выдало его раздражение, потому что графиня Волсенна опустила глаза.

— Мне жаль, — сказала она.

— Вы ожидали увидеть армию? — спросил он, стараясь, чтобы его голос звучал примирительно. Последнее, что ему было нужно — это нажить врага в лице этой благородной женщины. Она могла бы обрушить на них настоящий ад, когда они вернут ее к ее народу, если у нее будет такое желание. Шарп не хотел об этом думать.

Она покачала головой и подтянула колени к подбородку.

— Я думала, что Селлас пришлет хотя бы рыцаря.

Шарп промолчал, ему пришлось стиснуть зубы, чтобы не расхохотаться ей в лицо. Она была оскорблена тем, что ее канцлер и Легион не прислали ей на помощь героя получше.

— Рыцари. Замки. Драконы. Мы не в сказке, миледи.

— Я знаю это! — сказала она, защищаясь. — Я не маленькая девочка.

Вообще-то, как раз маленькая. Подумал Шарп, но снова придержал язык. Он повернул голову, чтобы посмотреть через одно из разбитых окон. Обломки разбившегося фрегата возвышались над разрушенными холмами, как какая-то ужасная горная гряда, черная, как ад, и сверкающая в свете трех лун Цидамуса.

— Мне жаль, — повторила она.

— Мне жаль, что Адриана Марлоу нет рядом, чтобы вызволить вас из вашей башни, леди, но мы сражаемся не совсем с драконами, и Марлоу больше нет. Говорят, он погиб, сражаясь в Содружестве… — Он замолчал, осознав, что сказал слишком много. Ему не следовало высказывать ей свое мнение. Она была графиней Цидамуса, а кем был он?

Центурионом.

Даже не рыцарем.

— Мне очень жаль, графиня. Послушайте. Мы с ребятами не великие герои. Но мы выполним свою работу. Завтра в это же время вы вернетесь к своим людям. Вот увидите.

Затем настала ее очередь замолчать. Ирина Волсенна прикусила язык.

Стыд поднялся откуда-то из глубины души, и Шарп, застонав, встал, чтобы увеличить дистанцию между собой и палатинским дворянином. Несмотря на титулы и генную обработку, она была всего лишь ребенком. У нее было право бояться. И даже быть неблагодарной. Она потеряла весь свой мир. Возможно, ей нужно было верить в героев.

Что ж, у нее есть мы. Шарп подумал и, обернувшись, спросил:

— Арон, Стас. Кто-нибудь видел птицу?

— Все тихо, Квент, — ответил Стас.

— И никаких признаков Бледных тоже нет, — добавил Арон. — Так что у нас все получается.

Шарп улыбнулся графине — вспомнил, что на нем шлем — и проверил, надежно ли закреплена его MAG винтовка на плечевом ремне.

— Мне это не нравится, — сказал он. — Кто-нибудь, сбегайте вниз и скажите Мадсу, чтобы он запустил еще одну сигнальную ракету.

— Вперед! — Один из легионеров поспешил к окну и спрыгнул вниз, полагаясь на репульсорную подвеску, которая аккуратно опустит его на улицу. Шарп вскочил на подоконник и проследил, как его человек спрыгнул вниз и поспешил через улицу к другому зданию, где ждали шестеро его людей. Нет смысла всем таиться в одном месте. Если Бледные все-таки найдут их, они могут сбежать, пока остальные будут играть роль арьергарда.

Арон вскарабкался рядом с ним, и по его неуверенным движениям Шарп догадался, что человек включил увеличение энтоптики своего костюма. На гладкой белой лицевой пластине солдата под левым глазом виднелись две горизонтальные полосы, указывающие, что он декурион. Его броня из сегментированной белой керамики, надетая поверх красной туники и черного костюма, была сильно потерта от долгого использования и плохого ухода, а плащ исчез — он предложил его юной графине, чтобы согреть ее.

— Думаешь, что-то случилось с десантным кораблем?

Центурион посмотрел мимо разбитого фрегата на бесформенный корпус того, что, как он был уверен, было судном Целцинов, уродливую цилиндрическую штуку. Может, класс 3, если судить по размеру. Возможно, класс 2. Большая часть боевых действий на орбите прекратилась после их первой атаки. Трибун Лин и имперский флот преследовали захватчиков до полпути к лунам и обратно, но первоначальная атака была не чем иным, как катастрофой.

— Возможно, — сказал Шарп после минутной паузы. — Дерьмо. Тебе когда-нибудь казалось, что мы приносим столько же вреда, сколько и пользы, выбивая Бледных?

— Не-а. — Арон даже не колебался. — Ты же знаешь, какие они, Бледные. По-моему, лучше пусть это место будет полуразрушенным, чем в их руках. Помнишь Оксиану?

Шарп кивнул. Арон был прав. Он прекрасно помнил Оксиану. Тысячи снятых человеческих кож, прибитых к стенам города, к основанию зиккурата замка. Фонтаны в герцогском дворце, всё ещё красные от крови двора лорда Аркаро. Насыпанные пирамидками головы.

— Квент! — Крикнул Стас из окна напротив, — Никто не летит.

— Подождем! — сказал центурион.

Не успел он вымолвить ни слова, как в здании напротив ярко вспыхнула вторая сигнальная ракета. Он наблюдал за тем, как она гаснет, энтоптика костюма уменьшила адское свечение сигнала до того уровня, который могли вынести его глаза. Словно падающая звезда, медленно и бесшумно она поднялась над израненным городом.

— Неужели никто не прилетит? — спросила графиня Ирина Волсенна. Она встала на ноги, крепко прижимая плащ Арона к своим стройным плечам. Из-за того, что они так много времени проводили вместе, забившись в угол, Шарп совсем забыл, какого она роста. Слишком высокая. Но все дворяне-палатины были слишком высокими. Шарп был уверен, что они росли в чанах, заменявших им настоящих матерей. Больше места, чтобы вытянуться.

— Слишком рано говорить, мэм, — сказал Шарп.

— А что мы будем делать, если никто не прилетит? — спросила она. — Мы же не можем пройти весь путь пешком до остальных, не так ли?

Канцлер Селлас и остальные члены сопротивления Дома Волсенна окопались в старом форпосте Гильдии горняков в горах Эльдмари. Он был более чем в тысяче миль от города Татарга, за не слишком узким Узким морем. И, кроме того, Шарпу уже не нравились их шансы преодолеть десять миль под открытым небом, когда поблизости все еще были патрули Целцинов, а до Эльдмари было в десять на десять на десять раз больше.

— Нет, — сказал он.

— Если что-то случилось с нашим эвакуатором, — сказал гололицый Алтарик, — они знают, что мы здесь.

— Возможно, — согласился Стас, проверяя воздухозаборник плазменной горелки. Оружие для пробы зажужжало в его руках. На ухо Шарпа звучало хорошо.

Центурион поднял кулак, приказывая своим людям замолчать. Они сразу же замерли.

— Десять минут, — сказал Квентин Шарп. — Дадим им десять минут, а потом нам нужно смываться.

— Смываться? — Спросил Стас, всегда настроенный на конфронтацию. — Куда смываться?

У них было три десантных корабля “Ибис”, следящих за городом в ожидании их сигнала. Они не рассчитывали, что все три потерпят неудачу.

— Мы должны подать сигнал флоту, — сказал Шарп.

— Сигнал флоту? — Спросил Стас. — Ведь Бледные глушат все частоты? Как?

Но Арон раскусил план Шарпа.

— На одном из этих обломков должен быть еще работающий QET.

Графиня нахмурилась.

— QET?

— Телеграф, мэм, — сказал Шарп. — Квантовый телеграф. Единственный способ пробиться через помехи. Мы еще раз вызовем эвакуацию. — Он взглянул через пролом в крыше на то место, где погасла сигнальная ракета, а огненный столб превратился в столб дыма, который ветер разорвал в клочья. — На одном из этих сбитых фрегатов должен найтись хоть один исправный. Если никто не прилетит, мы выйдем и попробуем найти его.

Никто не прилетел.

Весь Цидамус казался мертвым, как могила. Однажды Арону показалось, что он заметил десантный корабль низко на горизонте, недалеко от центра старого города, где великий зиккурат возвышался подобно пирамиде из стали и камня без верхушки над шпилями меньших башен города. Но это был всего лишь один из врагов, флаер Целцинов, похожий на одинокое черное крыло, криво кружащее над руинами.

Охота на выживших, подумал Шарп. В конце концов, ксенобитам тоже нужно есть. то заставило его вспомнить о коже на стенах в Оксиане. Остальные части тел они так и не нашли.

— Вот и десять, Квент, — сказал Стас. — Смываемся?

— Мы смываемся, — согласился центурион. — Все! Поднимаемся и идем к ним. Я спущу ее светлость. Стас! Приведи Мадса и остальных. Мы выходим. — Он спрыгнул с подоконника и протянул руку молодой графине, которая снова прислонилась к стене. Ирина взяла ее и позволила ему помочь ей подняться на ноги.

Улица внизу зияла пустотой и абсолютной неподвижностью. Не пели птицы, не было слышно ни единого человеческого голоса. Все было мертво и безмолвно, если не считать Шарпа и двадцати его людей. Вдоль улицы стояли остовы сгоревших наземных машин и припаркованных флайеров. Было почти невозможно представить, что когда-то Татарга была домом для почти двух миллионов человек. Шарп был бы удивлен, узнав, что примерно две тысячи выжили, спрятавшись в частных бункерах и подземных хранилищах.

— Держитесь стен, — сказал он, снимая с плеча свою MAG винтовку. Это был необычный выбор оружия для центуриона. Рельсотрон вообще не предназначался для использования на передовой, он стрелял пулями из обедненного урана в тонкой металлической оболочке. Сверхплотные пули были разработаны для того, чтобы пробивать тяжелую броню, и Шарп носил ее со времен Терабада, когда она оказалась чрезвычайно полезной при сбивании летающих ксенобитов. Целцины мало пользовались и почти не полагались на защитные экраны в королевском стиле, хотя он отмечал, что обнаруживалось все больше и больше монстров с украденными щитовыми поясами и другими элементами присвоенной имперской технологии. Ходили слухи, что у них появился какой-то новый вождь, новый принц, или как там они себя называют, что он — или оно, как угодно — меньше боялся запачкать руки, копаясь в человеческой практике.

— Что это? — Высокий, тонкий голос графини нарушил снежную тишину.

Она указывала на боковую улочку в тридцати футах позади. Шарп повернулся и заковылял обратно вдоль колонны, чтобы присоединиться к ней. Леди Волсенна указывала на смятую кучу металлолома и керамической брони, белой настолько, насколько это возможно. Она была большой, лишь немногим меньше обычного десантного шаттла, с ромбовидным корпусом, в котором одновременно могли разместиться четыре или шесть человек, хотя на первый взгляд Шарп не заметил ни двери, ни люка. На поверхности виднелись черные следы взрывчатки, а две огромные сочлененные конечности были оторваны вместе с башней и орудийными установками, которые располагались у него на спине.

Увидев это, Шарп вскинул винтовку к плечу, но зверь был мертв.

Вместе с несколькими другими Шарп набросал знак солнечного диска, сделав круг из большого и указательного пальцев и коснувшись лба, сердца и губ.

О, мать, избавь нас от владычества стали, мысленно помолился он и ответил девушке.

— Демон, мэм.

— Демон? — она недоверчиво повторила это слово. — Один из Бледных? Я думала, они имеют форму человека.

— Так и есть, — сказал Алтарик, все еще не надевая шлем. — Но некоторые из них вырезали себе мозги и помещали их в эти штуки. Он кивнул на разрушенную военную машину. — Или в другие штуки.

Графиня склонила голову набок, плотнее закутываясь в плащ Арона.

— Это ужасно, — наконец произнесла она, довольно неубедительно. — Они вырезали себе мозги?

Она оглянулась на Шарпа, словно ожидая, что он возразит своему подчиненному, но центурион только пожал плечами.

— Злобные ублюдки, — сказал он. — Пошли. Нам нужно продолжать двигаться.

Как будто подчеркивая важность его слов, между ними и серым далеким солнцем промелькнула тень. Подняв глаза, Шарп увидел, как по проспекту скользнул черный силуэт. Корабль был странной конструкции, похожий на обруч-браслет или стойку из рогов, которые образовывали почти замкнутый круг, с открытым концом сзади. Он не мог разглядеть вспышек репульсоров или двигателей, не мог сказать, как это судно держалось в воздухе. Оно не было похоже на что-то способное летать, но, с другой стороны, ни один из кораблей Целцинов не был похож.

— Они нас заметили? — спросила графиня, поспешив к нему.

Шарп обнял ее за плечи и прижал спиной к стене здания. Все остальные были неподвижны, как камни. Бледные не могли видеть красный цвет, и поэтому ни один стрелок или наблюдательный пункт на корабле сверху не заметил бы яркости их плащей. Для зверей они были бы не более чем рядами серых статуй. Серые статуи в серой пустыне. И они не могли видеть тепло. Никакого инфракрасного излучения. Зато они могли видеть рентгеновские лучи. И ультрафиолет. Это все, что знал Шарп.

— Может быть, и нет, — сказал он.

— Нам нужно убираться отсюда, — сказал один из парней. — Я ненавижу это место.

— Оно никому не нравится, Горрен.

— Я знаю, что это никому не нравится, Элн. Я просто говорю.

Арон, стоявший впереди, поднял кулак, призывая к тишине, и низко пригнулся, приближаясь к концу квартала. Руины городских стен находились не более чем в трех кварталах. Они были невысокими — много великих городов Империи имели стены не для защиты от захватчиков, как в Золотой век Земли, а только для того, чтобы отделять городские районы от сельской местности. Никаких разрастающихся кварталов и огромных базаров, никаких переплетений запутанных дорог. Сразу за ними, чуть дальше караван-сарая и центра имперской курьерской службы, должны были бы быть сады и пастбища. В более счастливые времена Шарп, возможно, стоял бы у ворот и любовался башнями-парусами и бескрайними океанами зерна, оливковыми рощами, черно-зелеными в лучах белого солнца по обе стороны от шоссе, которое тянулось через луга к следующему городу и Узкому морю.

Арка ворот все еще стояла, но шоссе за ней было разрушено, виадук превратился в пепельную равнину, где все еще тлели упавшие звездолеты, и дым от них застилал мрачное небо.

— Что? — спросил Шарп.

Арон подал людям знак перейти на противоположную сторону улицы, развернуться веером и осмотреть угол. Двигаясь клином, одна из триад именно так и поступила.

— Что? — спросила Ирина Волсенна, дергая Шарпа за плащ.

Центурион только покачал головой, приложив палец к тому месту, где были бы его губы, если бы его лицо было видно за его пустой красной маской.

Бум.

Раздался выстрел, глубокий, как самое глубокое море, и громкий, как удар грома. Кирпичный фасад над Ароном разлетелся вдребезги, когда в него врезался разряд фиолетовой плазмы. Мгновение спустя что-то серебристое и маслянистое выскочило из-за угла и бросилось на человека, стоявшего ближе всех к декуриону без плаща. Оно было шести футов в длину и волнистое, больше,чем любая из гадюк, с которыми им приходилось иметь дело на каналах дома. Металлическая змея сомкнула челюсти на шее бедняги, полностью обойдя его энергетический щит, и пробурила себе путь сквозь подкладку его костюма вниз, к центру тяжести.

— Нахут! — Крикнул Шарп, назвав инопланетное оружие, отбросив все попытки сохранить тайну.

Их обнаружили!

Не уверенный, был ли это патрульный корабль, который прошел мимо них, или какой-то другой агент противника, Шарп толкнул графиню на землю.

— Не двигайся! — сказал он, осматривая дорогу в поисках цели.

Он ничего не нашел.

Человек, сраженный серебряной змеей, кричал, пытаясь окровавленными руками вытащить ее из груди. Но было уже слишком поздно. Дрон-оружие Целцинов прошел сквозь синтетическую броню под керамической пластиной, а кости и внутренние органы вообще не представляли никакого препятствия. Этот человек уже был почти мертв.

— Стас! — крикнул Шарп декуриону и провел сжатым кулаком по его горлу.

Младший поспешил к умирающему и приставил дуло своей дисрапторной винтовки к голове бедняги. Выстрел. Дисрапторный болт пронзил умирающего насквозь, убив его мгновенно, выжигая все его нервы и металлическую штуку, которая его убила. Хвост змеи безжизненно упал на окровавленный тротуар.

Что-то ударило Шарпа по голове, и он отшатнулся на шаг.

— Юкаджимн! — раздался грубый, высокий голос. Придя в себя, Шарп увидел, как еще один нахут закрутился в воздухе, уползая от места, где он отскочил от его щита. Он налетел на него слишком быстро.

И там, в полусотне футов от него, в конце следующего короткого квартала, стояло существо, которое его бросило. Берсеркер Целцинов был почти восьми футов ростом, более худощавый и узкоплечий, чем любой человек. Его броня была полностью черной, из странного прорезиненного материала, блестевшего, как панцирь какого-то ужасного насекомого, стилизованного под нечеловеческую мускулатуру. Слишком длинными были его конечности и слишком коротким туловище, словно изображение человека, искаженное в каком-то кривом зеркале. На нем не было шлема, потому что огромные рога изгибались назад от его лба. Он свирепо оскалился на него, зная, что его оружие в любой момент пробьет щит Шарпа.

Рот ксенобита растянулся шире любого человеческого. Стеклянные зубы сверкали в черных деснах под глазами, как во впадинах черепа.

Шарп поднял винтовку, навел ее на это чудовищное лицо и выстрелил.

Урановый стержень ударил прямо под эти глаза, и Целцин упал навзничь, мертвый так же, как и его жертва-человек. Однако винтовка Шарпа была неподходящим оружием для змеи нахут, и он полоснул по парящей змее стволом, как мечом. Ему удалось только отбросить эту штуку в сторону и швырнуть на землю.

Появившись почти из ниоткуда, один из его людей наступил на существо, придавив его своим бронированным ботинком. Сверлящая головка существа повернулась, оказавшись в ловушке, но безрезультатно, когда легионер — Мадс, как понял Шарп — выпустил два плазменных заряда из своей короткоствольной горелки и разнес тварь на куски.

— Юкаджимн! Юкаджимн! — раздался крик пришельца, доносившийся из квартала впереди и справа.

— Арон! Девушка! — Шарп указал туда, где Ирина все еще пряталась у разбитой витрины. — Двигай! Двигай! Двигай!

Декурион поднял молодую графиню на ноги, и вся команда ринулась вперед, спеша под сомнительную защиту сторожки ворот городской стены. Глубокий гул наполнил воздух, стряхивая пепел и пыль с крошащейся каменной кладки жилых домов, выстроившихся вдоль проспекта по обе стороны. Шарпу не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что чужой корабль возвращается. Впереди его люди стреляли направо, и, догнав их, он увидел три нечеловеческих трупа, только что упавших в пыль перекрестка.

Сторожка находилась всего в тысяче футов[62] впереди.

Пятьсот.

Сто.

Тень снова упала на них, когда инопланетный корабль, двигаясь медленно, как какое-то мерзкое темное облако, прошел между улицей и солнцем.

— Держите ее! — Крикнул Шарп своим людям, когда они оказались в тени ворот. — Внутрь! Бегом!

Арон и Стас добрались до дверей сторожевого барбакана[63], которые были искрошены в щепки, и наполовину внесли, наполовину протащили молодую графиню внутрь. Единственный мощный выстрел ударил в стену над воротами, и каменные блоки раскололись и посыпались смертоносным дождем. Шарп пригнулся — бесполезный рефлекс — и почувствовал, как напряглась его спина. Он отскочил в сторону, когда вражеский корабль выстрелил снова, ударив по мостовой всего в пяти ярдах от того места, где он был мгновение назад. Над головами его людей, надежно укрывшихся в барбакане, пронесся плазменный огонь, но их орудия мало что могли сделать против флайера Целцинов, который был создан для того, чтобы выдерживать ужасные температуры при вхождении в атмосферу.

Затем Шарп услышал нечеловеческий крик и понял, что стрелял не корабль, а солдаты-Целцины, рыскавшие позади. Опустившись на одно колено, центурион в спутанном красном плаще увидел, как дюжина или больше ксенобитов устремились вверх по дороге, размахивая скимитарами[64], такими же бледными, как сами пришельцы.

— Святая Мать-Земля, — выругался он и помолился, направив MAG винтовку в небо.

Радуясь защите, которую давал его ушам шлем, он выстрелил.

Грохот оружия по-прежнему оглушал. Приклад отскочил от его бронированного плеча, но урановый болт полетел прямо, и ударил в нижнюю часть корабля Целцинов.

Ничего не произошло. На улице впереди один из берсеркеров пал под плазменным огнем. Другой споткнулся, когда в него попал заряд дисраптора, но даже не сбил его с ног. Шарп не ругался, не паниковал. Он уже бывал в такой ситуации раньше. На Терабаде. На Оксиане. На дюжине миров. Он плавно выдохнул, выбрал цель. И выстрелил снова.

Второй выстрел пробил теплозащитный экран на днище инопланетного корабля у самого конца одного из рогов. В тот же миг разорванный круг дрогнул, наклонился в сторону и задымился черным дымом, накренился, закувыркался и врезался в жилой дом, стоявший слева.

Квентин Шарп не стал любоваться на дело своих рук. Целцин, все еще находившийся на улице, повернулся к нему, что-то прокричав на своем странном и отвратительном языке.

— Вперед! — Крикнул Шарп, указывая винтовкой в сторону сломанных ворот и разрушенного виадука за ними. — Мы должны добраться до того фрегата!

Из барбакана хлынули люди, открыв огонь на подавление, а Арон и Стас с графиней Ириной заняли позицию между ними.

— Ты его подстрелил! — сказала она.

— Он не был экранирован, — отрезал Шарп, чтобы все было просто.

— Ты его подстрелил! — Она говорила как женщина, находящаяся в шоке.

Полы многоквартирного дома заскрипели и проломились под тяжестью инопланетного корабля, а сам корабль раскололся пополам, одна из его секций-рогов оторвалась и застряла в разрушенном здании. Остальное, отделение экипажа в центре и другой рог, вывалилось обратно на улицу, извергая клубы дыма и бледного пламени.

Кто-то дважды хлопнул его по спине, это был сигнал для замыкающего человека.

— Пора уходить, Квент!

Но Шарп что-то заметил. Что-то двигалось среди обломков. Он стоял как вкопанный, широко раскрыв глаза под маской. Сквозь дым Шарп различил движение огромных металлических ног, которые двигались, словно пальцы какой-то огромной руки. Это было похоже на наблюдение за песчаным крабом, пытающимся выбраться из своего панциря на берег канала, соединяющего редкие оазисы его на его родной планете. Только он был огромным.

— Квент, нам пора уходить! — снова крикнул последний мужчина.

Шарпу не нужно было задерживаться, чтобы понять, что именно он увидел. В конце концов, они видели его сгоревшего и разбитого близнеца на улице, это была одна из величайших боевых машин врага: шагающий танк, химера из инопланетной плоти, машина размером со слона. Ему не нужно было задерживаться, чтобы увидеть бронированный корпус, металлические ноги, изогнутые, как у паука, спаренные орудия, торчащие из его подбрюшья, огромную башню, смотрящую туда-сюда, как сверкающий огромный глаз.

Он побежал вслед за своими людьми через разбитые ворота на виадук. Фрегат, к которому они стремились, лежал на почерневшей равнине внизу, примерно в миле — а может, в двух — от некогда открытой местности, теперь изрытой огромными обломками корабля, сброшенными на поверхность в результате столкновения. Времени оставалось немного, но Шарп напомнил себе, что под железной шкурой демона скрывается разум одного из Бледных. Всего лишь один обычный солдат, один из их фанатичных берсерков, вынужденный или желающий пожертвовать своим телом и обычной жизнью, чтобы служить своему свирепому повелителю, Принцу из Принцев.

— Сюда! — Крикнул Арон, махнув рукой в сторону дороги впереди. Правый край виадука полностью обрушился — то ли от падения фрегата, то ли от какой-то другой части сражения, оставалось только гадать, — и первые полдюжины или около того людей уже спрыгнули с края, полагаясь на свои репульсорные устройства, чтобы замедлить падение примерно с двухсот футов до равнины внизу. Город Татарга был построен вдоль линии, где одна из тектонических плит Цидамуса давным-давно поднялась и нависала над другой. С тех пор они срослись, и уже никогда не сформируют ничего столь же величественного, как горы на юго-востоке или нагорья Эльдмари на далеком континенте, но, должно быть, когда-то это делало городские стены и башни поистине впечатляющим сооружением на фоне аллювиальной равнины внизу, где фермеры занимались своим ремеслом в тени дорожного виадука и звона музыки церковных колоколов.

Шарп посмотрел вниз и проверил управление своим собственным защитным поясом и упряжью.

— Я синий, — сказал он, подразумевая, что все в порядке. — Арон, поймаешь девушку?

Декурион кивнул.

— Мы действительно собираемся спрыгнуть туда? — Спросила Ирина, несмотря на то, что уже видела, как это сделали шесть человек.

— Летим, принцесса, — сказал Арон. — Вот, я уже держу тебя.

Графиня возмутилась названным Ароном титулом и его бесцеремонным манерам, когда он подхватил ее на руки, словно обычную служанку из таверны. Но не было времени читать ему нотации о приличиях.

Позади раздался выстрел, и Шарп, резко обернувшись, увидел, что Стас — а с ним еще трое, — поднял ружье, и открыл ответный огонь по воротам. Шарп увидел, как в тени ворот мелькнула фигура Целцина с белыми рогами.

— За борт! — Крикнул Шарп, уверенный, что танк прямо позади них. — Они не смогут быстро преследовать нас! Вперед, вперед, вперед!

Арон взмыл в воздух. Графиня вскрикнула в его объятиях, когда они понеслись прочь, снижаясь на четверть быстрее, чем следовало бы, даже в более тяжелой, чем стандартная, гравитации Цидамуса.

— Я сказал, за борт, Стас! — сказал Шарп.

Мрачный декурион повернул к нему красный полосатый визор и склонил голову набок.

— Я прямо за тобой!

Что-то завыло и застучало сразу за сторожкой у городских стен. Шарп снова поднял винтовку и выстрелил, сразив одного из ксенобитов, когда тот в одиночку устремился к виадуку. Пуля центуриона попала ему в грудь, он пошатнулся и его отбросило спиной к внутренней стене ворот.

Убедившись, что его люди в безопасности, Шарп внимательно смотрел в прицел своего оружия и ждал.

Ждал.

В поле зрения появилось тело боевой машины в белой броне, металлические сочленения которой скрипели, как старые деревья на ветру. Она медленно опускалась, поскольку туннель ворот был наполовину разрушен и едва вмещал ее отвратительную тушу. Шарп увидел красный блеск ее одинокого глаза и выстрелил.

Пуля взорвалась при ударе, сверхплотный металл разлетелся в пыль, а пыль разнесло ветром.

Шарп пробормотал настолько черное проклятие, что потемнело небо.

Он был экранирован.

Он спрыгнул с виадука, сработала репульсорная подвеска, дернув его назад, как парашют, и он устремился к равнине внизу. Падая, он проверил свою винтовку и перезарядил ее из патронташа, висевшего у него на груди. Репульсоры на его бедрах гудели, а плащ хлопал, как крылья, когда он, наконец, опустился на гравий и выжженный суглинок равнины.

— Что там? — начал спрашивать Стас.

— Паук, да большой. — Он перекинул винтовку обратно на плечо. — Я не уверен, что он выдержит падение. Возможно, ему придется найти другой способ спуститься! Пошевеливайся!

Не успели они пройти и полумили, как над ними и позади них из Татарги донесся высокий, пронзительный вопль. Он эхом отразился от низких облаков, наполнив воздух звоном.

— Сейчас на нас обрушится весь этот чертов город, — сказал Стас, переводя дыхание.

Графиня оглянулась через плечо, продолжая бежать так быстро, как только позволяли ее изнеженные ноги. Ее глаза были широко раскрыты, как у куклы.

— Они знают обо мне?

— Держу пари, что нет! — Крикнул Шарп спереди. — Это всего лишь звонок к обеду!

— Звонок к обеду? — глаза графини расширились еще больше, и она споткнулась, рухнув на землю. Арон и Алтарик без шлемов остановились, чтобы помочь ей подняться. Выдержав секундную паузу, Шарп обернулся. Черные силуэты бойцов-Целцинов стояли на разрушенном виадуке, как ряд статуй, словно стервятники, сгорбившиеся в одну линию. Он также увидел серебристый блеск их оружия, нахутов, рассекающих воздух.

А еще там был их шагающий танк, голиаф, стоящий на возвышении над шоссе, его белая броня блестела в лучах заходящего солнца. Его единственный красный глаз сверкнул, и Шарп едва успел выкрикнуть предупреждение, прежде чем энергетическое копье пронеслось между ними и ударило в их колонну.

Лучевое оружие поразило одного из молодых людей впереди, и его щит замерцал, когда земля у него под ногами взорвалась. Лазерный выстрел произошел в абсолютной тишине, но энергия его удара подбросила человека, защищенного щитом, в небо. Его щит должен был спасти его, но Шарп не успел увидеть, куда именно он упал.

Фрегат все еще лежал примерно в миле впереди, похожий на гряду вулканических пород, его внешний корпус был разорван, надстройки обнажены, как ребра какого-то громадного морского существа. Слишком далеко.

Еще один лазерный луч прошелся по пустоши впереди, прочертив горящую линию на пепельной почве. Земля тлела там, где он проходил, силикаты превращались в расплавленное стекло. Впереди и справа на равнине лежала спутанная масса металла, которая, возможно, была частью фрегата.

— Мадс! — крикнул он мужчине, стоявшему впереди. — Укрыться! — Он махнул рукой в сторону обломков и рискнул оглянуться. Целцины спускались вниз по арочным колоннам, которые поддерживали виадук, сползая головой вперед, как пауки.

Куда подевался танк? Его больше не было на разбитой дороге, ведущей во внутренние районы Татарги. Он не мог спрыгнуть на равнину, не так ли? Шарп пошатнулся и повалился на землю. Но он не остановился; центурион перекатился на колени и продолжил движение, ободренный видом своих людей, прячущихся за обломками.

Присоединившись к ним, Шарп прижался к задней стенке разбитого судна. Остов фрегата лежал прямо по курсу, на расстоянии полумили от него по открытой местности, ровной, если не считать осколков, которые усеивали ее, как камни непаханое поле.

— Мадс! — крикнул Шарп, выбрав младшего солдата из толпы, прижатой к упавшему кораблю. — Передай мне ракетницу!

Солдат без колебаний бросил оружие Шарпу.

— Зачем?

Шарп не ответил ему, но выглянул из-за края руин и посмотрел назад, на врага. Стая серебристых дронов все еще летела к ним. Нахуты искали источники тепла, отслеживали движение, руководствуясь лишь слабым проблеском интеллекта. Шарп не был уверен, сработает ли его план и стоит ли прокладывать прямую линию к их местоположению по небу.

Он направил ракетницу на рой дронов-разведчиков. Выстрел.

Ракета пронеслась по серой пустыне, заливая все внизу адским красным светом, освещая серебристых дронов и закованных в черное монстров, которые их запустили. Вспышка неуклонно поднималась, описывая дугу навстречу надвигающемуся облаку змей.

Она пронеслась прямо сквозь них, описывая дугу к виадуку и городским стенам. Шарп стиснул зубы, наблюдая за ней, а затем издал короткий, грубый смешок, увидев, как змееподобные существа разворачиваются, чтобы преследовать ее.

Затем земля перед ним взорвалась.

Шарп почувствовал, как его тело оторвалось от земли и полетело назад. Он ударился плечом о землю и покатился по суглинку, его винтовка болезненно застряла под ним. И снова не было слышно ни звука, но его энтоптика отключилась, а система его костюма завыла в ухо, предупреждая о том, что его королевский защитный экран почти пробит. Шарп почувствовал на себе чьи-то руки и услышал мужской голос, сказавший:

— С вами все в порядке, босс!

Это был не вопрос.

— Ничего не вижу, — сказал он. Все, что он мог видеть — это внутреннюю поверхность своей лицевой пластины. Две линзы, которые проецировали изображение непосредственно на сетчатку, были темны и отключены, чтобы спасти его глаза от лазерного излучения. К тому времени они должны были включиться.

— Черная планета! — выругался он и вслепую нащупал кнопки управления, открывающие его шлем. Лицевая панель и капюшон откинулись назад, как лепестки цветка, как у бумажных скульптур, которыми японские лорды всегда окружали себя. Шарп заморгал от яркого солнечного света, бесцветного и унылого. Весь мир пропах углем и озоном, и он судорожно вздохнул. Бедная девушка все это время дышала этим запахом. Тряхнув головой, чтобы прийти в себя, Шарп сказал:

— Нашел взорванный танк, — и снял винтовку с плеча.

— Что будем делать? — спросил Арон, присевший на корточки рядом.

Шарп перевел взгляд с декуриона на графиню.

— Ты берешь ее, Мадса и еще двоих. Прорывайтесь к кораблю. Если сможете, подайте сигнал командованию. Скажи им, что нам нужна эвакуация.

Арон отстранился.

— И что? Оставить тебя здесь?

— Запритесь там как можно крепче. Мы их отвлечем. Выиграем вам немного времени.

— Ты не можешь! — вмешалась Ирина Волсенна, вскакивая на ноги. — Я запрещаю!

Шарп поднял на нее глаза и в этот момент понял, что она раньше не видела его лица. Он знал, что она видит: низкорожденный солдат-плебей, бритый наголо и покрытый шрамами, с бледным, как кость, лицом из-за долгих лет, проведенных в космосе и в скафандре. Вряд ли это можно было назвать образом героического рыцаря.

— Я же говорил, что мы доставим вас к вашему народу, миледи! — сказал Шарп. — Вот так это делается.

— Но! — она огляделась, ожидая, что кто-нибудь поддержит ее. Шарп видел, что она с трудом подбирает слова. — Ты не можешь!

— Мы сражаемся не с драконами, помните? — сказал он и постарался улыбнуться. Он был уверен, что эффект оставляет желать лучшего. — Это не одна из кассовых голо-драм.

Ирина Волсенна опустила глаза.

— Это не сказка, — пробормотала она.

— Чертовски верно, — сказал Шарп. — Забирай ее, Арон.

Декурион дважды ударил себя в грудь, отдавая честь, затем, взяв графиню за руку, вызвал Мадса и двух легионеров.

Шарп наблюдал, как они торопливо пересекают поле под таким углом, чтобы обломки оставались между ними и кораблем. Когда они отошли уже на полторы тысячи футов, Стас наклонился к нему, его красный плащ развевался на обжигающем ветру. — Каков план, босс?

— Он экранирован, — сказал Шарп, оглядывая дюжину или около того людей, все еще остававшихся с ним. — У кого из вас тяжелые заряды?

Алтарик поднял руку.

— У меня!

Боевая машина выглядела как-то еще страшнее, если смотреть невооруженным глазом. В мире всегда было что-то нереальное, если смотреть через энтоптику шлема. Возможно, то, как шлем приглушал звуки, или то, как дыхание отражалось от лицевого щитка. Поскольку изображение снаружи проецировалось непосредственно на сетчатку глаза, любому легионеру казалось, что шлема вообще нет, но вызывающее клаустрофобию ощущение, что голова заключена в титан, керамику и слой противоударного геля никогда не исчезало.

Увидеть танк без этого интерфейса — это нечто другое. Белый на фоне почерневшей равнины и города на холме, он двигался, шесть могучих ног оставляли воронки там, куда падала его тяжелая поступь. Он двигался медленно, хотя Шарп хорошо знал по предыдущему опыту, насколько быстро может двигаться любое из этих чудовищ. Инопланетный разум, который двигал его, никуда не торопился.

Он загнал людей именно туда, куда хотел.

По крайней мере, так ему казалось.

Обломки, за которыми прятались Шарп и его люди, были примерно в сотню локтей от края до края. Шарп предположил, что это остатки какой-то орудийной башни, которая когда-то возвышалась над кормовой частью фрегата. Они подошли к нему с южной стороны, и именно в этом самом южном углу машина выстрелила в Шарпа, прожгла его шлем и почти разрушила его щит. Именно к этому южному концу машина кралась терпеливо, как песчаная пантера, упрямо преследуя свои цели до того места, где видела их в последний раз.

— Он почти здесь, — прошипел Шарп, выглядывая из-за верхнего края орудийной башни с северной стороны. — Приготовились.

В нескольких десятках футов внизу, на земле, Стас замахал руками человеку, которого они оставили на южном углу. Шарп увидел, как парень поднял ружье в знак понимания. — Все бы отдал за работающую связь, — подумал он и снова выглянул из-за выступа. Как он и предполагал, солдаты Целцинов, поддерживаемые артиллерией, разделились и начали обходить северную часть упавшей башни, чтобы зайти им в тыл. Через несколько секунд они будут у северного угла.

Все складывалось.

Шарп повернулся к Алтарику, который, пошатываясь, присел рядом с ним на небольшую полку, образованной формой корпуса упавшей башни на которой они находились.

— Приготовились.

Гренадер кивнул и переложил детонатор из руки в руку.

Шарп наклонился к людям, лежавшим на земле внизу, и, ухватившись одной рукой за стойку, махнул другой:

— Сейчас!

Внизу Стас дважды постучал себя по голове и помахал человеку, стоявшему на юге. Без малейшего колебания парень выскочил из-за южного угла и выстрелил из энергетического копья в приближающегося монстра. Защитная завеса танка мерцала, как полярное сияние, его единственный красный глаз и башня поворачивались, чтобы сфокусироваться на перемещающейся добыче. Шарп представил, как сузились глаза пришельца, когда башня и главное орудие зверя вспыхнули в ультрафиолетовом свете. Их стрелок попытался отступить, но его чисто человеческих рефлексов было недостаточно для выполнения этой задачи, и Шарп увидел предательское мерцание щита человека, когда тот попытался отстраниться. Должно быть, он получил прямое попадание, или, может быть, щит бедняги был в худшем состоянии, чем у Шарпа, потому что в следующее мгновение он разлетелся вдребезги, а еще через мгновение пара ног упала на землю.

Верхняя половина человека исчезла, разлетевшись на атомы.

— Мать-Земля! — ахнул Алтарик.

Но у Шарпа не было времени горевать. Этот человек выполнил свой долг и сыграл свою роль. Умереть за Землю и Императора означало умереть за все человечество, и это было само по себе наградой. Уверенное, что оно нашло свою жертву, нечеловеческое чудовище поспешило вперед, торопясь, как огромный краб, на которого оно было похоже.

— Вперед! — Шарп подтолкнул Алтарика и, высунувшись еще раз, крикнул: — Сейчас, Стас!

Люди внизу обогнули северный угол как раз в тот момент, когда танк достиг южного, и с ревом устремились навстречу солдатам Целцинов, которые надеялись ударить молотом по наковальне своего танка. Сам Шарп вскочил на вершину упавшей башни, возвышаясь над воцарившимся внизу хаосом, и вскинул ружье к плечу, чтобы посмотреть в прицел невооруженным глазом. Из-за северного поворота повыскакивало, должно быть, десятка два ксенобитов. У них было численное превосходство почти два к одному.

Три выстрела спустя Шарп немного сократил их преимущество и отступил, чтобы перезарядить оружие.

Бум.

Шарп посмотрел в сторону как раз вовремя, чтобы увидеть розетку фиолетовых плазменных цветков на южном конце. Бедняга, который играл роль приманки, мог быть мертв, но его труд окупился. Танк Целцинов наступил прямо на заряды, которые они закопали. Сам танк зашатался, завалился набок, и Шарп увидел, что одна из его опор была раздроблена взрывом. Мины располагались очень близко, чтобы щиты химеры не смогли помочь.

Но этот бегемот был все еще жив.

Хромая, крабоподобная тварь поднялась на ноги, искря и дымясь в том месте, где ее ранили мины. Вот тут-то и вмешался Алтарик. Гренадер вскочил на верхнюю часть разрушенной башни и почти добрался до вершины. Не имея времени наблюдать за происходящим, Шарп вставил в патронник следующий патрон и вернулся к сражению, происходившему прямо под ним. Его люди сбились в группы, небольшая группа из трех человек работала в тандеме, сражаясь с Бледными на песке внизу. Трое людей лежали мертвыми или умирали — ему не нужно было считать. Их белые доспехи ярко блестели на фоне выжженной земли. Выдохнув, Шарп заметил, как один из ксенобитов повалил на землю еще одного из его людей; он нажал на спусковой крючок.

Существо в одно мгновение упало на свою потенциальную жертву.

Центурион окинул взглядом поле внизу. Белые лица смотрели на него снизу из-за разрушенных зубчатых стен башни. Двое Целцинов карабкались наверх. Шарп выстрелил в одного и увидел, как из-под пули, попавшей в цель, тонким облачком брызнула черная сукровица. Второй поднял украденное энергетическое копье и выстрелил.

Едва не опоздав, Шарп бросился назад, к башне позади него.

С южной стороны раздался еще один взрыв, и Шарп, вывернув шею, увидел, как Алтарик швыряет еще пару гранат в подбитый танк. Его первая граната нашла свою цель и упала достаточно медленно, чтобы пройти сквозь щит оружия и зацепиться за броню зверя.

В следующее мгновение последовала еще пара взрывов, и танк пошатнулся. Дым, чернее нефти, вырвался из какой-то трещины в его адамантиевой шкуре, когда нечеловеческий мозг внутри попытался найти источник атаки. Как и многие люди, то, что осталось от Целцина внутри, забыло посмотреть вверх. Одно из его вспомогательных орудий повернулось, как глаз, и нашло Алтарика.

Со своей точки Шарп не мог услышать или увидеть энергетический луч, но Алтарик увидел. Гренадер метнулся назад как раз вовремя, перемахнул через противоположную сторону упавшей башни и с высоты в полсотни футов упал на равнину внизу. Репульсорная обвязка удерживала его, и он, казалось, парил, подвешенный на парашюте.

— Теке! Теке! — Совсем рядом раздался сдавленный крик, и Шарп поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть возвышающегося над ним одного из Целцинов с поднятым энергетическим копьем в обеих руках, штык направлен вниз, чтобы вонзить ему в сердце. В отчаянии центурион взмахнул винтовкой, ударив ксенобита прямо под колено. Тот споткнулся, и удар, который мог бы убить его, пришелся мимо цели. Шарп направил оружие на нападавшего одной рукой и нажал на спусковой крючок. Урановый заряд прошел навылет сквозь бронированный корпус монстра, но отдача была такой сильной, что винтовка Шарпа вылетела из его рук и упала за край башни.

У бока танка.

Шарп выругался и схватился за ноющее плечо, когда тело его врага упало туда, откуда пришло, унося с собой копье и оставляя Шарпа только с его личным оружием. Кряхтя, центурион поднялся на ноги и обнаружил, что его ружье лежит в песке в пятидесяти футах внизу. Танк его не заметил, и хромая двигался на север, приближаясь к его сражающимся людям у северного изгиба башни.

Это не имело значения.

Весь план — абсолютно весь — зависел от этого оружия. Если мины не уничтожат эту чертову штуку, если гранаты не сработают, винтовка тоже не сработает. Урановые стержни были разработаны, чтобы пробивать бронированную шкуру химеры, и, хотя защитный экран спасал ее, разбивал вдребезги любой снаряд, кинетическая энергия которого превышала определенный порог… При выстреле в упор защитный экран не сработает. Шарп планировал запрыгнуть на заднюю часть ползущего танка и стрелять сквозь его бронированную обшивку, пока не поразит топливный элемент или бестелесный мозг, который им управлял.

На мгновение центурион погрузился в тишину, оставшись один на вершине руин. Взглянув на огромную громаду разбившегося фрегата, возвышавшуюся в полумиле от него на равнине, он не увидел никаких признаков Арона и девушки. Он надеялся, что они нашли работающий телеграф. Он надеялся, что с ними все будет в порядке. Он знал, что должен был сделать, знал, что если Мать-Земля и Бог-Император оба не будут смотреть на него сверху вниз, он больше их не увидит.

Все, что ему нужно было сделать — это дать монстру сделать еще пару шагов. Всего лишь тридцать футов. Или, хотя бы, половину. Шарп встряхнулся и судорожно вздохнул.

— О Мать, спаси нас, — взмолился он и, прикоснувшись пальцами ко лбу, сердцу и губам, резко поднял руку к солнцу в благословении.

Еще чуть подальше…

Снизу раздался крик, и, обернувшись туда, где сражались его люди, Шарп увидел, как еще один человек упал, в шею ему вонзился скимитар Целцина. У его людей должно было быть преимущество. У Целцинов не должно было быть щитов, но если хотя бы несколько из них взяли пояса в качестве трофея с убитых в Татарге, это объяснило бы, почему бой оставался таким равным.

Это не имело значения. Если танк доберется до северной оконечности, чтобы ударить по ним сзади…

Он не заметил его, не извлек урока из атаки Алтарика. Если он вообще заметил снайперский огонь с вершины башни, предположил Шарп, он мог бы принять Алтарика за снайпера. Танк теперь был почти прямо под ним, почти прямо над тем местом, где упало его оружие.

— Давай, злобный ублюдок, — пробормотал Шарп себе под нос, заглядывая за край обрыва. — Еще шаг. Всего один шаг.

Волоча за собой оторванную конечность, дымясь, как само жерло ада — как дракон, подумал Шарп, — танк сделал этот шаг.

Шарп прыгнул, включив подвеску, чтобы замедлить падение. Он ударился о землю в полушаге от своей винтовки и схватил ее. Времени не было. Стиснув зубы, Квентин Шарп поднырнул под тело своего железного врага, не обращая внимания на его огромные ноги и множество пушек поменьше, свисавших с его брюха. Он прижал дуло винтовки к подбрюшью монстра и не колебался.

Сверхплотный урановый стержень пробил титан. Шарп не был уверен, вышел ли он с другой стороны. Ему было все равно. Он выстрелил снова. Выстрелил в третий раз. В четвертый. В пятый. Не имело значения, что после третьего выстрела винтовка была пуста. Стиснув зубы, Шарп нащупал свой патронташ, вытащил стреляные гильзы и принялся перезаряжать. Титан над его головой покачнулся, железные сочленения заскрипели, когда какой-то компонент внутри заскулил, и раздался слабый сигнал тревоги. Что-то бледное, как молоко, закапало из одной из дыр, и Шарп, пошатываясь, выбрался из-под монстра, когда тот покачнулся и завалился набок. Подфюзеляжные орудия развернулись, и башня тоже. Шарп снова поднял винтовку и выстрелил вслепую. Первый выстрел попал в щит танка, второй — в более прочный задний корпус, когда его щит не выдержал.

Подфюзеляжная пушка нашла его первой, когда отчаявшийся мозг внутри, у которого от рождения было всего два глаза, попытался сориентировать более дюжины объективов камер, чтобы попытаться взять его на мушку.

Маленький лазер раскалился добела, и Шарпу пришла в голову абсурдная мысль, что он смотрит в глотку дракона, который извергает огонь из своего брюха, чтобы сжечь его заживо.

Может, девочка была не так уж неправа, подумал он, когда лазер вспыхнул.

— Квент! — Грубые руки встряхнули его. — Очнись, черт возьми!

— Он не умер? — спросил другой.

— Просто немного прожарен. — Ответил первый голос.

Шарп открыл глаза. Левый было больно открывать, и он снова зажмурил его. Стас склонился над ним, придав ему полусидячее положение.

— Что… что случилось?

— Эта штука поджарила тебя, — сказал декурион и поднес руку в перчатке к лицу. — Ты сильно обгорел, но, думаю, фокусировка была неправильной. Луч должен был снести тебе голову.

— Насколько серьезно?

— Ну, ухо-то у тебя все еще на месте, — сказал Стас и провел рукой по левой стороне головы от брови до макушки. — А вот здесь прожжено насквозь. Кости не видно, но мы должны тебе помочь.

Шарп поморщился. У него кружилась голова, а зрение то расфокусировалось, то исчезало, так что казалось, что на него смотрят два Стаса.

— Не уверен в своем зрении, — пробормотал он. — Целцины?

— Уложил их всех, — просто сказал декурион. — Хорошая работа над тем здоровенным ублюдком. Я не думал, что план сработает.

— План состоял в том, чтобы свалиться сверху, — сказал Шарп. — Пушку потерял.

Он оглянулся, но почти сразу пожалел об этом, и Стасу пришлось поддержать его, так как в глазах потемнело.

— Где девушка?

Стас покачал головой.

— Не вернулась. Я послал двоих парней за ней и Ароном.

— Мы не можем… дерьмо! — Он стиснул зубы. — Не можем здесь оставаться. Слишком открыто.

— На корабле должны быть какие-то медикаменты, если бледные еще не разграбили их к чертовой матери, — сказал Алтарик, появляясь в поле зрения. — Внутри нам будет легче продержаться, чем снаружи.

Стас кивнул.

— Да, да, хорошо. Кто-нибудь, помогите мне донести босса сюда.

К тому времени, как Шарпа подняли на ноги, его зрение восстановилось настолько, что он смог разглядеть остатки танка, все еще тлеющие в тени разбитой башни, его белую броню, покрытую пеплом и царапинами. Мертвец выглядел как-то не по-настоящему. Груда керамики и металлолома, все фары и оружие мертвы.

— Дракон… — Шарп покачал головой.

— Чего? — спросил один из мужчин, державших его.

— Ничего! — Ответил Шарп. Одумавшись, он открыл рот, чтобы объяснить, но слова оборвались, когда воздух над головой наполнился ревом двигателей, и, опасаясь новой чертовщины, все мужчины схватились за оружие. Двое, которые крепко держали Шарпа, упали на колени, увлекая центуриона за собой.

Но это были не Целцины.

Новый корабль, круживший над ними, имел форму черного ножа имперского шаттла, лезвие на фоне неба. Люди вокруг Шарпа радостно подняли свои клинки в ответ.

Арон и девушка, очевидно, преуспели.

Наконец-то прилетели их птицы.