Ткач Кошмаров. Книга 5

Глава 20

Я не стал дожидаться, когда на следующий день Архана засыпят цветами и наградят кубком. В тот самый момент, когда трибуны все еще ревели от восторга, а он, едва стоя на ногах, позволял санитарам оказывать ему первую помощь, мой отблеск материализовался рядом и коротко сообщил ему план.

Мы исчезли со стадиона через служебный выход, пока толпа ликовала. Другой мой отблеск, действуя по тому же сценарию, уже извлек Курта из его временного укрытия. Пока Архан сражался, я обеспечил, чтобы мой двоюродный дед был в безопасности.

Дорога в горы заняла несколько часов. Архан молчал, погруженный в боль и, вероятно, в осознание того, что он натворил.

Подход к долине был теперь смертельной ловушкой. Даже для меня, ее создателя, каждое движение требовало предельной концентрации. Я шел впереди, буквально прокладывая путь сквозь многослойные завесы из нитей.

Мои пальцы танцевали в воздухе, на мгновение деактивируя одни Буйства, чтобы мы могли проскользнуть, и тут же восстанавливая их за нашей спиной.

Воздух вибрировал от сдерживаемой мощи. Архан, с его обостренным после боя восприятием, чувствовал это. Он видел, как камень, на который он вот-вот должен был наступить, вдруг начинал мерцать смертоносным светом, и вовремя останавливался по моему сигналу.

Мы двигались со скоростью улитки. На преодоление последних ста метров ушло два часа. Но каждая секунда была оправдана безопасностью.

Наконец, мы достигли центра долины, неподалеку от того места, где, скованный, сидел Ананси, поддерживая собой защиту долины. Здесь паутина образовывала нечто вроде сферы, внутри которой был заключен воздух, пригодный для дыхания, и стояло примитивное, но прочное сооружение, сплетенное из тех же нитей, но лишенных смертоносных Буйств.

Это был «дом». Дверь, представлявшая собой просто более плотный слой сети, расступилась перед нами, и мы вошли внутрь.

Курт уже сидел за простым столом, вырезанным из камня. При нашем появлении он поднял голову. Его взгляд скользнул по моему энергетическому силуэту, а затем остановился на Архане — избитом, окровавленном, но живом.

— Ну? — спросил Курт, его голос был ровным, но в глазах читалось напряжение. — Что произошло?

— Он победил, — ответил я за Архана, который, кажется, был не в состоянии говорить. — Выиграл финал. Нокаутировал мастера Альфарда средней стадии Зыбучих Песков. И после этого произнес речь, которая, полагаю, теперь станет важнее любой техники Потока.

Курт медленно кивнул, переваривая информацию. Его взгляд перешел с изможденного Архана на меня.

— Что будет дальше?

###

Спустя день после финала малого чемпионата, когда Архан отсыпался в нашем убежище, а я следил за происходящим через расставленных по городу отблесков, в Серкане начался большой чемпионат.

Арену очистили от следов предыдущих боев и укрепили еще сильнее. Здесь сражались мастера без возрастных ограничений, и разница в силе между участниками была не такой разительной, как среди юниоров.

Почти все бойцы находились на уровне Раскола Земли, будь то начальная, средняя или поздняя стадия. Их схватки были иными — не взрывными спринтами, а изматывающими марафонами и могли длиться часами.

Мастера не бросались друг на друга сломя голову, они выстраивали сложные тактические схемы, обменивались многослойными атаками, их Потоки сталкивались с оглушительным грохотом, раскалывая землю и заставляя дрожать энергетические купола.

Эти бои были даже не столько зрелищем, сколько демонстрацией абсолютной, выверенной до мелочей мощи. И они были безжалостно жестокими. Потери были неизбежны — тяжелейшие травмы, сломанные судьбы и даже несколько смертей, которые организаторы старались преподнести как трагические несчастные случаи.

Но каким бы впечатляющим ни был большой чемпионат, он не смог затмить того, что происходило за пределами арены. Речь Архана, усиленная мощью его победы, стала настоящим вирусом, захватившим умы.

Новостные агентства по всей планете подхватили эту историю. Журналисты, как и следовало ожидать, провели расследование. Они откопали его прошлое — мальчика из побочной ветви Регул, которого в детстве считали бесталанным, который терпел насмешки и все же сумел стать лучшим кадетом в центре стажировки.

Они подтвердили каждый его слово. И что самое важное — из-за негласного запрета правительств, не желавших раскрывать свои сделки со мной, мое имя нигде не упоминалось. Взлет Архана выглядел как чистейшее чудо, как торжество силы воли над обстоятельствами.

Его призыв попал в самую суть человеческих чаяний. Даже официальная статистика была ошеломляющей. Количество людей, начавших практиковать Поток по новой методике, выросло в десятки раз за считанные дни.

Но даже эти цифры не отражали всей картины. Сарафанное радио работало лучше любой рекламы. Повсюду — в городах, деревнях, на заводах и в полях — люди собирались и пробовали. И результаты не заставляли себя ждать.

Уже через день-два первые энтузиасты сообщали о невероятных эффектах — приливе сил, ясности ума, улучшении здоровья. Их восторженные отзывы, их личный опыт становились мощнейшим двигателем. Эффект стал лавинообразным.

К тому времени, когда большой чемпионат подошел к концу, уже было сложно найти человека, который бы хотя бы раз не попробовал новую практику — кто из любопытства, кто из отчаяния, кто из жажды перемен.

Конечно же, это было по нраву далеко не всем.

И вот, спустя день после завершения всех официальных мероприятий Ассамблеи, когда город Серкана уже начал пустеть, я, наблюдая через отблеска с вершины скалы, ощутил изменение в энергетическом фоне вокруг долины.

Группа из двадцати-тридцати человек, летящих с такой скоростью и мощью, что воздух гудел под их напором. Впереди, как и ожидалось, парил главный следователь из Октанта, его лицо все так же было лишено эмоций.

Рядом с ним и чуть позади я узнал нескольких участников только что завершившегося большого чемпионата — матерых вояк Раскола Земли, чьи ауры, даже приглушенные, жгли пространство вокруг них.

Стало ясно, почему они не напали раньше. Во время чемпионата все взгляды были прикованы к арене, а постоянные бои истощали даже этих титанов. Теперь, когда турнир окончен и они успели немного восстановить силы, пришло время разобраться со мной.

Следователь плавно опустился на каменный выступ в сотне метров от невидимой границы моих владений. Его голос, усиленный Потоком, прокатился по склонам, обращаясь ко мне, хотя он не видел ничего, кроме скал и редких деревьев.

— Лейран иль Аранеа! — его слова были четкими и неумолимыми. — Выходи. Твоя игра окончена. Ты достиг многого, я признаю. Но теперь ты либо с нами, либо против нас. Сдайся, и мы найдем тебе место в новой структуре. Будешь сопротивляться — умрешь. Выбор за тобой.

Я не заставил себя ждать. В метре перед ним, прямо из воздуха, сформировался мой энергетический фантом, принявший привычный человеческий облик.

Я окинул взглядом собравшуюся элиту — десятки мастеров Раскола Земли, готовых разнести все вокруг в пыль.

— Смысл? — мой голос прозвучал спокойно и почти насмешливо. — Вы предлагаете мне присоединиться к системе, которую я взламываю? То, что я начал, уже не остановить. Практика стала достоянием миллионов. Предрассудки о «таланте» и «привилегированности» рассыпаются на глазах. Скоро каждый ребенок на этой планете будет впитывать Поток так, как вам и не снилось. Новая эра наступит с вами или без вас. Мой арест ничего не изменит. Разве что отнимет у вас последние иллюзии контроля.

— Ты недооцениваешь нашу способность к адаптации, — холодно парировал следователь. — Любую систему можно перенаправить. Любую технологию — взять под контроль. Даже твою. Но мы боимся не того, что ты уже сделал. Мы боимся того, что ты можешь сделать дальше. Твой потенциал как создателя инноваций неоспорим, но цена, которую ты заставляешь платить за свой «прогресс», слишком высока. Особенно для тебя самого. Говорят, твое физическое тело разрушается. Мы можем предложить лечение. Защиту. В обмен на сотрудничество.

Я внимательно выслушал этот многослойный посыл — угрозу, завернутое в обещание, попытку сыграть на моей уязвимости. По моему лицу поползла медленная, холодная ухмылка.

— Понятно, — кивнул я. — Вы хотите не остановить меня, а приручить. Посадить в клетку и доить мои идеи, пока я не иссякну. Боитесь, что следующая моя мысль окажется для вас еще менее удобной, чем демократизация Потока. Что ж… — я широко раскинул руки, будто приглашая их в объятия. — Если так сильно хотите получить мои секреты, приходите и возьмите. Я не прячусь. Я жду. Паук всегда рад мухам в своей паутине.

С этими словами мой фантом дрогнул и рассыпался на мириады сверкающих искр, которые тут же погасли, оставив группу могущественнейших людей планеты стоять перед тишиной и безмолвными, но смертоносными скалами.

И они не заставили себя долго ждать.

Несколько десятков мастеров Раскола Земли обрушили на мою паутину всю свою ярость. Это было зрелище, способное вселить ужас в кого угодно.

Первая волна атаки представляла собой согласованный удар с разных направлений. Сгустки энергии, способные испарить гору, били в невидимые барьеры, создавая ослепительные вспышки, от которых трескался камень на склонах долины.

Мечи из чистого Потока длиной в десятки метров рассекали воздух с воем, способным оглушить, но встречались с нитями, которые даже не дрожали, лишь издавали низкий, вибрационный гул, похожий на стон самой земли.

Атаки, отскакивая от защитных слоев, летели в стороны, срезая вершины окружающих скал, как нож масло. Камнепады, вызванные этими ударами, гремели по соседним долинам, а ударные волны разгоняли облака в небе.

Ландшафт вокруг менялся на глазах — появлялись новые пропасти, холмы превращались в равнины, а плато покрывались свежими осколками породы.

Но моя паутина, в которую я вложил все ресурсы и всю мощь триединого Ледника, держалась. Она не была непробиваемой — от чудовищных ударов в ней появлялись бреши, временные разрывы. Но это было ловушкой само по себе.

Те, кто устремлялся в эти проломы, надеясь достичь центра, мгновенно попадали в лабиринт из Буйств. Пространство внутри искажалось, заставляя их метаться по кругу, атакуя друг друга или собственные фантомы. Нити, невидимые до последнего момента, опутывали их конечности, впрыскивая сложные нейротоксины, высасывая энергию прямо из их Ледников, парализуя волю.

Одни мастера, истощенные бесконечной борьбой с неосязаемым противником, падали без сознания, так и не увидев меня. Другие, отравленные сложными коктейлями Буйств, корчились в конвульсиях, их собственный Поток обращался против них, разрывая их изнутри.

Но пятеро оказались сильнее, умнее и удачливее. Они не ломились напролом, а использовали свои уникальные способности, чтобы пробиваться сквозь хаос, и что важнее — начали координировать действия.

Главный следователь Октанта был подобен призраку. Он не атаковал сам, а копировал техники тех, кто падал вокруг него, используя чужие атаки для пробивания пути.

Его собственная аура оставалась абсолютно скрытой, что делало его невидимым для многих сенсорных ловушек. А его явно высочайшие навыки обнаружения и контроля позволили ему направлять остальных, указывая, куда не стоит ступать.

— Справа, на уровне пояса, невидимая петля, — его голос был безжизненным, но точным. Участник и победитель турнира от Альфарда тут же отправлял одну из своих змей-разведчиц.

Он, высокий и худощавый, управлял змеями из Потока на уровне на порядок превосходящем Каэлена. Он отправлял их вперед, и они, жертвуя собой, активировали ловушки, указывая ему безопасный путь. Он двигался сразу за следователем, его змеи расчищали дорогу для остальных.

— Мои змеи чуют энергетические аномалии, — прокричал он, — но здесь их слишком много! Они теряются!

Мастер иль Полар, занявший второе место, использовал вспышки света чудовищной мощности. Они не только разрушали нити на своем пути, но и ослепляли сенсорные Буйства, создавая кратковременные окна для продвижения.

Он двигался скачками, как молния, оставляя после себя ослепительные шлейфы. Когда группа попадала в особенно густой участок паутины, он выкрикивал:

— Отведите взгляд! — и выпускал сферу чистого света, которая на секунду выжигала все иллюзии и маскировочные поля, обнажая смертоносное переплетение нитей, что позволяло главам Альриша и Регул работать эффективнее.

Глава клана Альриша не сопротивлялся атакам, а перенаправлял их. Когда нити сжимались вокруг него, он проворачивался, и они запутывались сами в себе, а энергетические выбросы он отклонял в стороны, заставляя их разрушать соседние ловушки.

Он прикрывал тыл группы, следил, чтобы паутина не сомкнулась за их спинами, и помогал Регулу, перенаправляя часть атак, которые тот принимал на себя, в уязвимые точки барьеров.

Наконец, глава Регул. Он не уворачивался. Он шел напролом, облаченный в доспех из сгущенного Потока, который клокотал молниями.

Каждый его удар мечом, каждый шаг, сопровождаемый громовым раскатом, разрывал десятки нитей. Он был тараном, грубой силой, которая, казалось, могла сокрушить все на своем пути.

Но даже он начал прислушиваться к другим, экономя силы и пробивая бреши именно в тех местах, которые указывали его временные союзники.

Они пробивались долго. В общем счете почти полчаса. Если бы паутина не была сплетена вокруг Ананси, без которого я не мог никуда деться, я бы успел уже сто раз сбежать.

А так приходилось просто наблюдать за их продвижением, чувствуя, как гибнут мои ловушки, как расходуется энергия, вплетенная в паутину. Они были измотаны, их лица залиты потом, одежды порваны и обуглены в некоторых местах, но их решимость не ослабевала. Они были последним и самым грозным эшелоном.

И вот, прорвав последний слой искажающего пространство Буйства, они вышли на открытое пространство. Пятеро представителей планеты, запыхавшиеся, но не сломленные, оказались на берегу черного, зеркально-гладкого озера в самом сердце долины.

Пожалуй, я мог бы попытаться дать бой. Сейчас, когда они были измотаны, а я свеж и полон сил, ведь заранее установленные ловушки не тратили Поток.

Но в этом случае, если бы я проиграл, меня бы ждала стопроцентная смерть. Обсуждать что-то они бы точно не стали. И это меня не слишком-то устраивало.

Я вышел к ним из тени скал, но на этот раз не как проекция отблеска, а в своем истинном энергетическом теле.

— Вы проделали впечатляющий путь, — поприветствовал их я. — Но давайте все-таки вы объясните мне, зачем тратить силы впустую, пытаясь сохранить систему, которая сама себя изжила? Я предлагаю вам не капитуляцию, а союз. Послушайте меня, и я покажу вам путь не только к преодолению кризиса Холодной и Яркой Звезд. Я выведу всю Тихую Звезду на принципиально иной уровень бытия. Представьте, что скрывается за гранью Сдвига Тверди. Вы все сможете оказаться там уже через десяток-другой лет. Разве не заманчиво?

В ответ раздался хриплый, усталый смех. Это засмеялся победитель турнира от Альфарда, вытирая кровь с рассеченной щеки.

— Союз? С тобой? Ты, кто сеет хаос и нарушает многовековые устои? — его голос был полон презрения. — Ты говоришь о новых уровнях, но сам едва достиг Острова Пепла. Где доказательства твоих слов? Где твои великие открытия, кроме тех, что сеют смуту среди черни? Или ты просто пытаешься купить время, пока твои посланцы разносят твой яд по другим городам?

— Довольно риторики, — холодно парировал следователь Октанта, его взгляд был буравом, пытающимся просверлить мою энергетическую форму. — Твои слова — дымовая завеса. Ты будешь схвачен. Ты передашь все свои наработки — и по новой практике, и по всему остальному, что ты исследовал. А затем ты продолжишь трудиться на благо Тихой Звезды, но уже под нашим неусыпным контролем. Твой гениальный ум будет служить нам, а не твоим безумным планам. Сопротивление бесполезно.

Глава Регул, все еще в своем потрескивающем доспехе из молний, шагнул вперед, его взгляд был тяжелым и неумолимым, но в нем читалась не просто ярость, а холодная, клановая логика.

— Архан и Курт. Выдай их. Предательство клана — величайший грех. Но для них все-таки может быть найдено место. Под строгим надзором, конечно. Где они?

Я выдержал его взгляд.

— Архан и Курт находятся в безопасном месте, — мои слова прозвучали абсолютно ровно, без единой ноты эмоций. И это было правдой: я отправил их прочь из долины за два дня до финала большого чемпионата. — Там, где их еще очень и очень долго никто не найдет. Даже вы. Что касается вашего предложения… — я сделал небольшую, почти театральную паузу, давая им надежду, что их манипуляции возымели действие. — Я согласен.