Ткач Кошмаров. Книга 5

Глава 21

Мое физическое тело, чудовищного паукообразного Ананси, они погрузили в глубокий паралич, опутав его десятками толстых цепей из сплава, поглощающего Поток. Каждое звено гудело от подавляющей энергии, а их вес заставлял его многочисленные конечности заходиться сковывающей болью, которую я чувствовал даже сквозь притупленное сознание Ананси.

Они оттащили эту неподвижную глыбу плоти и металла в главный исследовательский институт Серканы — массивное здание из белого камня и сияющего синего кристалла, известное своими прорывами в потоковых технологиях.

Меня притащили в подземную лабораторию. Вокруг возвышались стены из черного, матового металла, испещренные сложными узорами из потоковых кристаллов, которые мерцали тусклым синим светом.

По периметру стояли странные аппараты с щупальцами из полированного металла и хрустальные сферы, внутри которых клубился туман сгущенной энергии. Воздух был стерильным и холодным, пахнущим озоном и металлом, а тишину нарушал лишь низкий гул работающего где-то глубоко под полом реактора.

В центре стояла клетка. Не решетчатая, а монолитная капсула из того же поглощающего сплава, что и цепи, с единственным иллюминатором из толстого мутного стекла.

Когда массивная дверь захлопнулась за Ананси, я ощутил, как пространство внутри капсулы наполнилось густым, давящим молчанием. Это была не просто звукоизоляция.

Это был абсолютный экран, блокирующий любые внешние вибрации Потока и не выпускающий наружу мою энергию. Я был заперт в энергетическом коконе внутри физической тюрьмы.

Снаружи, за стеклом, выстроилась охрана — шестеро стражей в сияющей форме. Их руки покоились на эфесах потоковых клинков. Их взгляды, полные смеси страха, ненависти и любопытства, были прикованы к иллюминатору.

Но рядом с ними стоял другой человек. Лет тридцати на вид, высокого роста, в белом лабораторном халате, с взъерошенными волосами и глазами, горящими лихорадочным интеллектом за толстыми линзами очков.

Это был директор Зоран, тот самый юный гений, который не так давно заложил теоретические основы технологии отблесков. Его пальцы, испачканные чернилами, нервно перебирали край халата.

Пятеро мастеров, приведших меня сюда, постояли еще несколько минут, обмениваясь тихими, усталыми репликами с начальником охраны. Их могучие ауры, даже потускневшие после штурма моей паутины, все еще давили на окружающее пространство.

Но усталость брала свое.

Следователь Октанта бросил последний, пронзительный взгляд в мою камеру, затем резко развернулся и ушел. За ним последовали и остальные. Им был нужен отдых, и они, вероятно, считали, что в этой клетке я не представляю угрозы.

Как только дверь в лабораторию закрылась за ними, Зоран подбежал к иллюминатору, прижавшись к нему лицом. Его дыхание затуманило стекло.

— Он здесь, — прошептал он, и его голос дрожал от жадного возбуждения. — Настоящий. Невероятно! Как они и обещали! Ты знаешь, мальчик, что я буду с тобой делать? Я вскрою каждую частицу твоего энергетического тела. Я разберу тебя и пойму, как тебе удается удерживать такую сложную структуру. Мы создадим армию отблесков, но на этот раз — совершенных. Подконтрольных. А твое сознание… мы запишем его и изучим каждую мысль. Ты станешь величайшим учебным пособием в истории!

Он продолжил что-то бормотать, но я уже не слушал.

Я остался один. Снаружи — шестеро стражей и безумный ученый, смотрящий на меня как на вещь. Внутри — абсолютная тишина и изоляция. Я принял позу, которая снаружи выглядела как полное расслабление, и закрыл глаза, словно погружаясь в сон.

В тот самый момент, когда мое основное сознание томилось в экранированной капсуле, другая, автономная часть меня, запечатанная в крошечном паучке-отблеске, выползла из укрытия в вентиляционной шахте резиденции бамранской делегации.

Я целенаправленно выделил и изолировал этот фрагмент разума еще до того, как меня схватили, питая его энергией из отдельного, хорошо скрытого кристалла. Теперь он был моим единственным свободным агентом.

Отблеск прополз по ковру с приглушенным шелестом и взобрался на ручку кресла, в котором полулежал Феор, углубившись в изучение свитка с обновленной практикой Потока. Я не стал скрываться, позволив своей энергетической форме мерцать в сумеречном свете комнаты.

Феор почувствовал мое присутствие раньше, чем увидел. Его взгляд оторвался от текста и упал на паучка. В его глазах не было удивления, лишь легкая усталая усмешка.

— Полагаю, твоя новая обитель не оправдала ожиданий, — произнес он тихо, без предисловий. Его пальцы отпустили свиток. — Они действительно взяли тебя. Я чувствовал всплеск энергии на краю города. Довольно грубый метод.

— Им не нужны тонкости, — мой голос прозвучал ровно, без эмоций. — Им нужен контроль. И сейчас они уверены, что он у них есть.

— А у тебя, как я вижу, иной взгляд на ситуацию. — Феор откинулся на спинку кресла, изучая мой отблеск с холодным, аналитическим интересом. — Зачем ты здесь, Лейран? Чтобы предупредить меня? Или ищешь убежище?

— Мне нужна встреча, Феор, — сказал я, опуская дипломатические уловки. — Со всеми. Со всеми, кто, как и ты, носит маску в этом мире.

Феор медленно покачал головой, его лицо оставалось невозмутимым, но в глубине глаз я увидел мгновенную вспышку настороженности.

— Это не просто рискованно. Это самоубийственно. Собрать их в одной комнате существ, чья природа заставляет нас по определению быть соперниками? Мы не созданы для альянсов, Лейран. Такая встреча закончится не союзом, а взаимным уничтожением.

— Если бы дело было в тебе, возможно, — парировал я. — Но их вызываю я, ты — лишь посланник.

— Ты так умело жонглируешь словами, — его голос прозвучал резче. — Есть определенные правила, ты понимаешь это?

— Я понимаю, что сейчас для меня в моем положении слишком расточительно думать о правилах.

Феор тяжело вздохнул. Он поднялся с кресла и прошелся к окну, глядя на ночной город. Его спина была прямой, но в осанке читалась тяжесть долго скрываемой правды.

— Хорошо, — он выдохнул, и это было не поражение, а стратегический выбор. — Я передам.

Этого было достаточно.

###

Спустя несколько часов комната Феора, обычно просторная, наполнилась до отказа. Кроме нас двоих, в ней собралось еще восемь человек. Я знал о семи, включая Феора, но здесь их было в общем счете девять.

Все они выглядели поразительно молодыми, не старше двадцати пяти, но в их глазах стояла тяжесть, не свойственная юности. Их ауры, тщательно скрытые, все же пробивались наружу легким дрожанием воздуха, похожим на марево над раскаленным камнем.

Юлианна стояла у камина, прислонившись к мраморной полке, ее поза была непринужденной, но взгляд — острым как бритва. Когда взгляд моего человеческого фантома скользнул по ней, она фыркнула, демонстративно отвернулась и принялась изучать узоры на своем веере.

Другие тоже не обращали на меня внимания, их взгляды были направлены на Феора, выражая раздражение и вопрос.

— И в каком таком аду ты решил, что собирать нас всех в одном месте — хорошая идея, Бамран? — первым нарушил тишину высокий парень в темно-зеленом мундире. Его пальцы нервно барабанили по эфесу кинжала.

— Мне это тоже не кажется развлечением, — добавила девушка с бледными, почти белыми волосами и холодными, как лед, глазами. — У меня есть дела поважнее.

Феор, стоявший в центре комнаты, тяжело вздохнул и поднял руки, призывая к тишине.

— Успокойтесь. Я не тот, кто вас позвал. — он сделал паузу, давая словам просочиться в их сознание, а затем махнул рукой в мою сторону. — Его инициатива.

Восемь пар глаз, полных скепсиса, раздражения и откровенного презрения, медленно повернулись ко мне. Воздух в комнате сгустился, став тяжелым и колючим.

— Этот? — кто-то сдержанно фыркнул.

— Клоун с пауками? Серьезно?

— Он же в тюрьме, если я не ошибаюсь. Какой забавный трюк!

Я стерпел все эти колкости, не меняя выражения лица. Я шагнул вперед, встал перед ними, этим созвездием скрытой мощи, этим тайным советом, который никогда не должен был собраться.

— Я понимаю ваше недовольство, — начал я, мой голос прозвучал ровно, без попыток оправдаться. — Но выслушайте. — Я обвел взглядом их лица, задерживаясь на каждом на мгновение, встречая холод, безразличие и любопытство. — Я хочу запросить повышение ранга Тихой Звезды.

Моя просьба повисла в воздухе на несколько секунд, и за это мгновение я успел пробежаться взглядом по их лицам. Ни тени удивления, лишь холодное любопытство или откровенное пренебрежение.

Они знали. Конечно, знали. Все эти годы, что я потратил, собирая по крупицам правду, для них это было азбучной истиной.

Про себя я называл их Чужаками.

Эти три года я собирал информацию о них. И теперь, глядя на юные лица, видел их за кулисами каждой значимой войны, в тени каждого трона.

Не факт, что это были именно эти люди. Возможно, тем, кого я видел перед собой, и правда еще не было и тридцати. Но их пост и статус оставались неизменными на протяжение долгих поколений жителей Тихой Звезды, так что по большому счету мне было все равно, по тридцать им лет или по три тысячи.

Чтобы отыскать правду я рылся в архивах, куда обычному смертному доступ был заказан даже под страхом смерти. Я пробирался в запретные отделы королевских библиотек, платя за вход знаниями о проводниках. Я сидел в пыльных подвалах древних руин, где ветер свистел сквозь треснувшие каменные плиты, и изучал полустертые фрески, на которых изображались фигуры, чья мощь явно превосходила все, что было доступно тогдашнему человечеству.

Они всегда были на голову выше, эти «наблюдатели». Но они не были богами, нет. Скорее… садовниками, следящими за своим садом.

Они не афишировали свою силу, но следы их присутствия я находил повсюду. В дневниках забытых полководцев, которые выигрывали битвы благодаря «внезапному озарению». В указах королей, резко менявших политику государства после встречи с «таинственным советником».

Они вмешивались в историю, но делали это аккуратно, притворяясь одними из нас. Чаще всего — королями, королевами, вождями. Направляли развитие цивилизации по определенному руслу.

И я понял, зачем. Они ждали. Ждали, когда Тихая Звезда достигнет определенного уровня в освоении Потока. Ждали момента, когда можно будет открыть для нашей планеты двери в их мир, который должен был быть несравнимо более развит.

Феор тихо вздохнул, глядя в пол. Юлианна скрестила руки на груди, ее взгляд был откровенно скучающим. Остальные сохраняли бесстрастные маски.

Исходя из этой логики для «повышения» должны были существовать некие условия. Критерии, по которым они оценивали готовность мира. Я смог предположить лишь три возможных.

Первое — средний уровень владения Потоком среди населения. Второе — разнообразие. Количество и глубина разработанных техник, видов манипуляции энергией. И третье — наличие мастера, достигшего высшей сферы — Проявления Жизни.

Косвенным доказательством этой теории было то, что о сфере Проявления Жизни знало немало народу, несмотря на то, что ни в одних официальных документах ни одной страны не было записей о том, чтобы кто-то реально достиг этого уровня. То есть о Проявлении Жизни обитателям Тихой Звезды рассказали они.

Все, что я сделал на этой Ассамблее — публикация новой практики, выступление Архана — было рассчитано на то, чтобы максимально ускорить достижение этих критериев. Я подталкивал планету вперед, надеясь, что это сработает.

В комнате воцарилась тишина, которую на мгновение нарушил лишь скрип половицы под чьей-то ногой. А потом один из них, высокий мужчина с острыми чертами лица и невероятно светлыми, почти белыми глазами, откинул голову назад и разразился громким, откровенно издевательским смехом.

— Поторопился, парень, — произнес он, и в его голосе звенела ледяная усмешка. — Слишком уж поторопился. Ты сунул нос в дела, до которых тебе расти веками, и теперь, когда ты увидел наши лица и наболтал лишнего, тебя просто пришьют за ненадобностью. Никакого «повышения» для этой планетки сейчас не будет. Критерии не выполнены и даже не близки к тому.

Я почувствовал нешуточное напряжение, но голос мой прозвучал ровно, без дрожи.

— И каковы же эти критерии? Официально.

— Официально? — он усмехнулся снова, но уже без прежней ярости, с холодным снисхождением. — Хотя бы один подтвержденный мастер Проявления Жизни. Хотя бы полмиллиона мастеров Сдвига Тверди. И, наконец, хотя бы миллиард душ, завершивших уровень Полного Штиля. Пока что Тихая Звезда пролетает по всем пунктам.

Я медленно кивнул, как будто проверяя некий внутренний список. Так я и думал. Цифры были пугающими, но не неожиданными.

— Возможно, я и поторопился с формальным запросом, — признал я. — Но это не имеет значения. Потому что благодаря новой практике, которую я обнародовал, массовое появление мастеров Сдвига Тверди — это вопрос пяти, максимум десяти лет. Энтузиазм, который я разжег в людях, уже не остановить. Миллиард на Полном Штиле? При нынешних темпах распространения знаний — пара лет, не больше. Что касается мастера Проявления Жизни… — я позволил себе короткую, почти незримую улыбку, — может, я и не достиг этой сферы официально, но мое недавнее противостояние нескольким десяткам мастеров Раскола Земли, думаю, ставит меня на сопоставимый уровень.

Я сделал шаг вперед, мой взгляд скользнул по каждому из этих застывших, надменных лиц.

— Так что выход Тихой Звезды на нужный вам уровень — это уже не вопрос «если» или «как», а вопрос «когда». И это «когда» измеряется годами, а не веками. Для вас, наблюдавших за нами поколениями, эта разница уже не должна играть никакой роли. Процесс запущен. Остановить его теперь не смогут никакие короли.

— Софистика, — отрезал тот самый насмешливый Чужак. — Ты как бегун, который не добежал метр до финиша, и уже кричит о победе, показывая на отстающих. Но финишная лента не порвана. Ты не победил. Ты даже не участвовал в забеге по правилам. Ты пролез через дыру в заборе. Тем более твоя «победа» в том противостоянии — не победа в прямом бою, а цепь уловок и ловушек. И тем более… — его глаза сузились, и в них мелькнуло холодное знание, — твое собственное тело разлагается. Мутация в том чудовище, что ты называешь своим телом, необратима. Тебе осталось год, от силы два. Ты не просто не добежал. Ты упал за шаг до финиша и ползешь, истекая ядом.

Воздух словно сгустился. Они знали. Они видели меня насквозь.

Я почувствовал, холодок страха скользнул по позвоночнику, но он тут же был задавлен волей. Склонить голову было не в моих правилах.

— Признаю, — сказал я, и голос мой прозвучал тише, но без тени неуверенности. — Да, я хочу продвинуть Тихую Звезду в высшую лигу, чтобы найти способ исцелиться. Это мой главный интерес. Но раз уж я все равно умру в ближайшее время, если ничего не изменится, то какой смысл убивать меня сейчас? Вы лишь ускорите неизбежное на год-два. А сохранение вашей тайны… оно в моих интересах. Представьте, что станет известно: как только мир достигнет определенного уровня, на него снизходят неизвестные полубожественные существа. Энтузиазм, который я с таким трудом разжег, испарится в одночасье. Большинство предпочтет остаться в удобной серости, чем стать подопытными кроликами для высших сил. Ваша многовековая работа пойдет насмарку.

Я видел, что мои слова находят отклик у некоторых, но насмешливый Чужак лишь презрительно фыркнул.

— Слишком много слов для того, кто уже мертв. Ты — угроза протоколу. И угрозы устраняют.

В воздухе повеяло ледяным ветром решимости. Я почувствовал, как энергия в комнате сгустилась, готовая обрушиться на меня. И понял, что, хотя здесь присутствовал лишь отблеск, настоящий я тоже неизбежно умру, если они захотят.

И тут шаг вперед сделал Феор.

— Он нарушил протоколы, это бесспорно, — произнес он, и его спокойный, весомый голос перерезал натянутую струну агрессии. — Но он — продукт этого мира. Рожден здесь, вырос здесь. Его мотивы, какими бы корыстными они ни были, исходят из желания выжить в условиях, которые мы для него создали, просто наблюдая. Для него могут быть сделаны послабления. — Он повернул голову, его взгляд встретился с взглядом насмешливого «чужака», и в нем не было ни вызова, ни подобострастия, лишь холодная констатация факта. — Я готов поручиться за него. Лично. И в случае его провала, я возьму на себя всю полноту ответственности.

Заявление Феора повисло в воздухе, и атмосфера в комнате мгновенно переменилась. Напряженная готовность к убийству сменилась холодным, оценивающим любопытством. Взгляды, прежде устремленные на меня, теперь были прикованы к нему.

— Ты понимаешь вес своих слов? — спросил все тот жеЧужак, и в его голосе уже не было издевки, лишь стальная серьезность. — Поручительство за локальный элемент, нарушивший протокол?

— Я отдаю себе отчет, — ответил Феор, и его спокойствие казалось незыблемым утесом. — Я принимаю всю ответственность.

— И ты подтверждаешь это на уровне Клятвы? — уточнил другой Чужак.

— Подтверждаю, — кивнул Феор.

Насмешливый Чужак медленно перевел взгляд на меня. Его выражение лица говорило, что он видит перед собой нечто, едва достойное внимания, но внезапно обретшее неприятную защиту.

— Ты только что избежал немедленного уничтожения, пес, — прошипел он. — И единственная причина, по которой твое энергетическое тело еще не развеяно прахом, — это его слово. — Он кивком указал на Феора. — Ты должен быть ему бесконечно благодарен. До конца своих коротких дней.

Я встретился взглядом с Феором и кивнул. Один короткий, но безошибочно ясный жест. Благодарность была искренней, хоть и отягощенной горечью осознания, что моя жизнь теперь оценивается в чужой репутации.

На несколько секунд погрузились в безмолвный диалог, их взгляды встречались и понимающе скользили дальше. Казалось, они общались на уровне, недоступном мне.

Наконец, насмешливый Чужак снова заговорил, обращаясь ко мне:

— Вот новые условия твоего существования. Если ты сумеешь обеспечить выполнение Тихой Звездой критериев — за исключением пункта о наличии подтвержденного мастера Проявления Жизни — до того, как твое тело окончательно мутирует и умрет, то, во-первых, Тихая Звезда будет повышена, а во-вторых, тебе будет оказана помощь в выживании и возвращении в твое исходное тело. — Он сделал паузу, давая мне осознать сказанное. — Если ты умрешь, не успев выполнить условие, сделка аннулируется. А он… — Чужак бросил взгляд на Феора, исполненный ледяного предвкушения, — … отдаст все, что у него есть. И я имею в виду абсолютно все.

С этими словами он, не прощаясь, развернулся и сделал шаг. Его фигура дрогнула и растворилась в воздухе, будто ее и не было.

Один за другим, без слов, остальные Чужаки последовали его примеру — их формы теряли очертания и исчезали, оставляя после себя лишь легкое движение пылинок в луче света. В считанные мгновения комната опустела.

Остались лишь я, Феор и, к моему удивлению, Юлианна, прислонившаяся к косяку двери с нечитаемым выражением на лице.

— Ты хотела что-то сказать? — спросил Феор ее без предисловий.