Ткач Кошмаров. Книга 5

Глава 8

Боевики остановились перед дверью, как вкопанные.

— Подождите здесь, Босс, — попросил тот, что был позади нас. — Вон будет к вам, когда освободится.

Мы отступили на шаг, встав у стены. Босс, облаченный в нелепую больничную робу, казалось, раздувался от недовольства. Его лицо покраснело, и он начал бормотать себе под нос, едва шевеля губами, но я, стоя в полушаге от него, уловил обрывки фраз.

— … считает себя королем… Лабораторная крыса… такое пренебрежение другим главой ветви… с рук не сойдет…

Он тяжело перевел дух и повернулся ко мне, отведя меня еще немного в сторону, подальше от бесстрастных стражей.

— Слушай, Этан, — его голос стал нарочито доверительным, но в глазах читался привычный расчет. — Забудь про эту лабораторию. Иди ко мне. У меня — реальная власть, реальные ресурсы. Деньги, оружие, люди. Все, что захочешь. Сидеть тут в подземелье и лизать пробирки — это не для таких, как ты. У тебя талант к действию. К быстрым и решительным поступкам.

Он положил свою тяжелую лапу мне на плечо, и роба под его пальцами неприятно натянулась.

— Подумай. Под моим крылом ты станешь королем киллеров Холодной Звезды! А здесь… — он презрительно мотнул головой в сторону двери, — здесь ты останешься всего лишь мелким лаборантом, мечтающим о несбыточном.

Я понимал, что отказ сейчас может быть опасен. Этот человек, несмотря на всю свою показную дружелюбность, не привык, чтобы ему перечили.

— Я ценю ваше предложение, Босс, — сказал я, тщательно подбирая слова и делая вид, что обдумываю его. — И если в лаборатории… мне не предложат ничего стоящего, я обязательно вернусь к вам. Мое слово.

Он изучающе посмотрел на меня, его маленькие глаза пытались проникнуть в мои мысли. Похоже, мой уклончивый, но не отвергающий ответ его в какой-то мере устроил. Он хмыкнул и снял руку с моего плеча.

— Смотри, не прогадай, парень. Такой шанс…

В этот момент резко, без предупреждения, погасла неоновая надпись «НЕ ВХОДИТЬ!». Дверь перед нами с шипением отъехала в сторону, и из проема повалил густой пар, пахнущий чем-то химически-сладким.

В дверях стоял мужчина. Он был таким же тучным, как Босс, но низеньким и в его полноте не было и намека на мощь. Это была дряблая, обвисшая масса тела, облаченная в запачканный халат. Ему было лет шестьдесят, его лысая голова блестела под ярким светом, а лицо было искажено гримасой крайнего раздражения.

— Отис! — проревел он, его голос был пронзительным и визгливым. — Черт бы тебя побрал! Ты знаешь, на какой стадии у меня эксперимент⁈ Из-за твоего идиотского визита я потерял образец! Целый месяц работы к чертям!

Босс, которого, видимо, на самом деле звали Отис, тут же вспыхнул, как порох. Его собственное лицо побагровело, и он шагнул навстречу Вону, тыча в него коротким, толстым пальцем.

— Заткнись, старый мешок с костями! — проревел он. — Я привел тебе ценный кадр, а ты тут трясешь своими пробирками!

— Ценный кадр? — Вон фыркнул, с презрением окинув меня взглядом с головы до ног. — Этот щенок? Он что, умеет пробирки мыть?

— Это Этан, — рявкнул Отис, явно уже жалея о своей затее. Похоже, этих двоих связывала очень давняя и непримиримая вражда. Или лучшая дружба. — И он твой теперь. А я в этом вонючем подземелье ни секунды больше не останусь! Выбесил за одну секунду, толстый бобр!

С этими словами он развернулся и зашагал обратно к лифту, его массивная фигура в больничной робе раскачивалась от ярости.

Вон повернулся ко мне, его лицо все еще было искажено гримасой.

— Ну? — цыкнул он. — Чем ты, такой особенный, можешь быть мне полезен?

Он явно был настроен скептично, мягко говоря. Что же, у меня был способ развеять его скепсис.

— В Яркой Звезде я провел некоторое время в лаборатории, занимавшейся исследованием проводников Потока, — сказал я ровно. — Я изучил основы их создания. И после некоторой… доработки… думаю, я способен восстановить полный ритуал.

Эффект был мгновенным, как удар током. Все раздражение с лица Вона исчезло, смытое волной чистого, ненасытного любопытства. Его глаза, до этого полуприкрытые, расширились, в них вспыхнул хищный, жадный огонь.

— Проводники? — прошептал он, и его голос внезапно осип. — Ты говоришь о технологии Лейрана иф Регула? Ты знаешь ритуал?

Он не стал ждать ответа, а тут же засыпал меня вопросами, как из пулемета. Он спрашивал о стабилизации реагентов, о методе приживления души, о побочных эффектах на ранних стадиях симбиоза. Это были сложные, каверзные вопросы, затрагивающие самые тонкие аспекты технологии.

Я отвечал. Тщательно, не торопясь. Давал ровно столько информации, сколько мог позволить себе знающий, но не гениальный исследователь. При этом я опускал нюансы, которые я, собственно, и утаил от клана Полар, внося скрытые дефекты.

К тому же делал вид, что над некоторыми проблемами мне еще нужно подумать. Но тех знаний, что я выдавал, было более чем достаточно, чтобы поразить ученого.

С каждым моим ответом Вон становился все более оживленным. Его скепсис испарился, сменившись жадным восторгом.

— Входи! Входи же! — заторопил он меня, чуть ли не втаскивая за рукав робы в свою лабораторию. — Мы должны все обсудить! Сейчас же!

И начался марафон. Мы просидели весь оставшийся день, всю ночь и половину следующего дня, прерываясь лишь на быстрые перекусы, которые Вон проглатывал, не отрываясь от чертежей и формул.

Воздух в лаборатории был густым от запаха озона, перегретых металлов и пота. Мы обсуждали, спорили, планировали каждый этап гипотетического ритуала. Вон горел, его энтузиазм был заразительным, но даже его железная воля ученого начала сдавать.

— Мне нужно отдохнуть, — наконец сказал я, чувствуя, как веки наливаются свинцом. Мои силы действительно уже были на исходе.

— Конечно, конечно! — Вон, сам едва стоящий на ногах, кивнул с неожиданным пониманием. — Останься здесь! У меня есть комната для отдыха. Мы продолжим через несколько часов!

— Я не могу, — ответил я, качая головой. — Мне нужно закончить кое-какие дела в Октанте. Но я вернусь. И принесу свои старые записи. Те, что я вел в лаборатории Яркой Звезды. Там есть детали, которые я сейчас не могу воспроизвести по памяти.

Услышав о записях, Вон преобразился. Его усталость как рукой сняло.

— Записи? — переспросил он, и в его глазах снова вспыхнул тот же хищный блеск. — Ты принесешь их? Ты уверен? Чего же ты раньше молчал? Тогда что ты тут стоишь⁈ — он вдруг начал толкать меня к выходу. — Иди! Иди немедленно! Возьми свои записи и возвращайся! Каждая минута на счету!

Я покинул лабораторию Вона, оставив его в лихорадочном ожидании несуществующих записей. Мой путь лежал прямиком на базу Отиса.

Босс стоял посреди главного зала, раздавая указания десятку своих подчиненных. Похоже, устранение Неу Фара действительно позволило им развернуться и начать действовать. Увидев меня, он прервался, и на его широком лице отразилось искреннее удивление, быстро сменившееся расплывшейся ухмылкой удовлетворения.

— Ну вот! — прорычал он, делая несколько шагов мне навстречу. — Я же говорил! Не место такому парню, как ты, среди этих безумных ученых и их пробирок. Решил остаться у старого Отиса, да? Умный выбор, парень. Умный выбор.

Я остановился перед ним, сохраняя на лице маску разочарования и легкого отвращения.

— Вы были правы, — сказал я, заставляя голос звучать твердо. — Вон… с ним невозможно работать. Сварливый, склочный старик, который видит во всем только свою правду. Я не хочу иметь с ним дело.

Его ухмылка стала еще шире. Он был явно несказанно рад. Он протянул ко мне свою огромную, мясистую лапу, его глаза сияли триумфом.

— Добро пожаловать в команду, мальчик! — его голос гремел, заполняя все пространство зала. — Здесь ты найдешь настоящую работу!

Я взял его ладонь в крепкое, деловое рукопожатие. Его пальцы сжали мои с силой, демонстрируя свое одобрение и власть.

И в этот миг, пока наше рукопожатие длилось, пока он смотрел на меня с торжеством, я сконцентрировал макисимум доступной мне энергии Вулкана в левой руке.

Вокруг напряженно вытянутых пальцев мгновенно сформировался и завертелся сокрушительный вихрь из сплетенных нитей Ананси. Каждая нить была заточена Буйством Остроты и усилена адской мощью Вулкана.

Это был не просто удар — это был смертоносный бур, сконцентрированный в точке размером с игольное острие. И пока моя правая рука все еще держала его ладонь в дружеском рукопожатии, моя левая, с этим вращающимся смерчем из энергии, с размаху рванулась вперед, целясь прямиком в его обнаженную, ничем не защищенную грудь, прямо в сердце.

Удар пробил его плотную плоть с хрустом ломающихся ребер. Он не крикнул — из его горла вырвался лишь короткий, хриплый выдох, больше похожий на удивление.

Его глаза, еще секунду назад сиявшие триумфом, округлились от непонимания и шока. Но он все еще был Вулканом. Даже смертельно раненный, его тело среагировало рефлекторно.

Его правая рука, все еще сжимавшая мою, дернулась с чудовищной силой, швырнув меня через весь зал, как тряпичную куклу. Полет был стремительным и неконтролируемым, но я был готов.

Нити Ананси выстрелили из моей спины, впились в потолок и стены, погасив инерцию и позволив мне приземлиться в низкой стойке, скользя по бетонному полу.

Босс покачнулся, сделал шаг назад, пытаясь удержаться на ногах. Его рука потянулась к груди, к зияющей ране, из которой хлестала алая струя.

Его могучее тело дрогнуло, колени подкосились, и он рухнул на пол с глухим стуком, от которого вздрогнуло все помещение. Поток, еще секунду назад мощный и грозный, вспыхнул и погас, как перегоревшая лампочка.

Наступила секунда ошеломленной тишины. А затем начался хаос.

Бойцы Черного Пламени, находившиеся в зале, застыли в ступоре, глядя на мертвое тело своего лидера. Но долго это не продлилось. С криками ярости и мести они бросились на меня.

Их было человек десять. Уровни — от Бури до среднего Ледника. Они атаковали без согласованного плана, но с яростью. Огненные вихри клана Анкаа, ветряные лезвия Альтаира, сокрушительные волны Центавра — все это обрушилось на меня одновременно.

Я метался по залу, как мячик для сквоша, мои нити работали без остановки. Они перехватывали одни атаки, отклоняли другие, создавая временные щиты. Но против Ледников и их массированных ударов этого не всегда хватало.

Мне снова и снова приходилось прикасаться к запретному источнику. Я не изливал всю мощь Вулкана — я берег ее, используя крошечные, контролируемые порции. Тонкая струйка могучей энергии, вплетенная в мои нити, чтобы усилить их прочность или придать удару сокрушительную силу.

Каждый такой раз я чувствовал, как обжигающая волна поднимается по моим ногам, но я игнорировал боль, концентрируясь на выживании.

Их главной слабостью была потеря лидера. Они дрались отчаянно, но без единой тактики, а еще, как бы это ни было странно, без особого энтузиазма.

Они не шли на самоубийственные атаки, не жертвовали собой. Они пытались прятаться за спины друг друга, искать укрытие, что в ограниченном пространстве зала было почти невозможно. Эта нерешительность стала их проклятием.

Я выискивал моменты. Одного Ледника, пытавшегося зарядить мощный залп, я пронзил пучком нитей, усиленных микродозой Вулкана, пробив его защиту и горло.

Двоих, координирующих атаку, я опутал паутиной с Буйством оцепенения, и они замерли на миг — достаточно, чтобы мои нити, как лезвия, прочертили им по горлу.

Еще один, увидев это, попытался бежать к выходу. Я не дал ему уйти. Сгусток энергии размером с горошину, выпущенный с силой Вулкана, пробил ему затылок и взорвался внутри черепа.

Бой длился недолго, но каждая его секунда была наполнена свистом рассекаемого воздуха, криками, запахом гари и крови. Когда последний из нападавших рухнул, сраженный десятком нитей, в зале воцарилась тишина, нарушаемая лишь треском коротких замыканий в оборудовании и моим тяжелым, прерывистым дыханием.

Я стоял, опираясь на стол, чувствуя, как дрожат мои руки. Адреналин отступал, и я наконец позволил себе осознать всю глубину истощения. Но оказалось, что это даже не худшее.

Острая, леденящая пустота в ногах. После прорыва в сферу Сдвига Тверди я снова начал чувствовать ноги от бедер до примерно середины икры. Но теперь все вернулось и стало даже хуже.

Я попытался сделать шаг, но мои ноги не слушались. Они были как чужие, как деревянные колоды и я рухнул на пол, как подкошенный, ударившись коленями о бетон, но не почувствовав удара.

Искаженный Поток, который я так безрассудно подпитывал, наконец добрался до верхней части бедер. Опора покинула меня. Впрочем, как с этим справляться, я уже давно знал.

Полежав несколько минут, я собрался с силами и приказал нитям Ананси обвить мои бедра, колени, голени, словно экзоскелет, и с усилием поставили себя на ноги. Без стабилизирующих движения ортезов это было крайне неудобно. Но это работало.

Я заставил этот жуткий механизм двигаться, шаг за шагом, через зал, усеянный телами, к дальнему крылу базы. Мои нити-сенсоры, все еще разбросанные по помещению, указали мне на несколько энергетических следов, слабых и прерывистых, но живых. Там держали пленников.

Я нашел его в первой же клетке — Валь Ома. Вид был ужасен. Его могучее тело было покрыто темными подтеками засохшей крови и свежими, воспаленными ранами. Глубокие порезы пересекали его грудь, спину, руки.

Но хуже всего было лицо. Левый глаз был грубо выжжен, оставив после себя влажную, темную впадину. От него пахло гноем и страданием. Однако, похоже, критических повреждений, таких, что лишили бы его возможности полноценно пользоваться Потоком, палачи Черного Пламени не наносили. Вероятно, считали, что, потеряв свою силу, Валь Ом не сдастся, а наоборот, окончательно откажется что-либо говорить. А может быть собирались изучить и выведать секреты техник клана Кайтос.

Услышав мои шаги, он поднял голову. Его единственный глаз, полный ненависти и боли, уставился на меня.

— Ты… — его голос был хриплым, изорванным в клочья. — Мерзкое… насекомое… Предатель… Я убью тебя… Я разорву тебя на куски…

Он попытался встать, но его тело, измученное пытками, не слушалось. Он рухнул на колени, судорожно хватая ртом воздух.

— Мне пришлось это сделать, — сказал я спокойно, останавливаясь перед клеткой. — Это был единственный способ проникнуть сюда. Сейчас база обезглавлена, большая часть бойцов мертва. Ты свободен. И если захочешь, я не буду против, если все заслуги по уничтожению этого гнезда ты присвоишь себе. Твои начальники будут довольны.

Он смотрел на меня с немым недоверием, смешанным с все той же яростной ненавистью. Было очевидно, что мои слова не могли стать для него утешением.

Я не стал ждать его ответа. Нити потянулись к замку клетки, и через мгновение дверь со скрипом открылась. Я вошел внутрь. Он отполз назад, упираясь в стену, как загнанный зверь.

— Не двигайся, — приказал я, и мои нити, тонкие и послушные, устремились к нему.

Он замер, стиснув зубы, пока я работал. Одни нити, несущие Буйство обезболивания, коснулись его кожи. Другие, острые как хирургические иглы и гибкие как шелк, начали сшивать самые глубокие раны на его груди и спине.

Они не просто стягивали плоть — они несли в себе крошечные импульсы исцеляющей энергии, заставляя ткани срастаться в ускоренном темпе. Это не было полным исцелением, но это останавливало кровотечение и стабилизировало его состояние.

Затем я обратился к его потерянному глазу. Это было сложнее. Мне нужно было не просто закрыть впадину, а восстановить хоть какую-то связь с Потоком, нарушенную таким грубым повреждением.

Я сплел из десятков нитей плотный сгусток, насыщенный энергией и вложил его ему в глазницу, создавая переход для стабильного течения Потока. Впоследствии глаз можно было заменить кристаллом, как у Архана, но для временного решения годился и такой вариант.

Когда я закончил, он сидел, прислонившись к стене, его дыхание стало ровнее. Его единственный глаз смотрел на меня, и в нем уже не было чистой ярости. Там было нечто более сложное — ненависть, смешанная с вынужденным признанием и жгучим вопросом.

Я не стал ничего больше говорить. Развернувшись, я покинул клетку и зашагал прочь, оставляя его одного в полумраке, с его новым, временным глазом и свободой и, вероятно, славой, купленной ценой его мучений.

А меня ждал финальный этап плана по возвращению себе ног.