Товарищ Йотунин

Глава 9

— Ну ты понял, да? — спросил я урука сразу после того, как мы с ним — в четыре руки — выкатили со двора трайк.

— Было бы что понимать, — коротко хохотнул Зая Зая в ответ. — Тянем время… Вернее, выигрываем.

— Именно, — согласился я. — Рассказывай.

— Водокач — нормальная хтоническая тварь, не падла какая-нибудь, — орк вывел трицикл на дорогу, но поехал медленно, от того и смог почти даже и не кричать. — Полезная. Сидит, опять же, на одном месте, никуда не ходит, никого не трогает. Жрет планктон.

— В смысле, планктон? — поразился я. — Как кит?

— Ну, не только, — сам себя поправил Зая Зая. — Еще нектон. И бентос. И да, как кит — наш Водокач, он того, кит и был. В девичестве.

— Не сходится, — громко пожаловался я. — Кит… Не те широты, воды снова не те…

— В натуре, — согласился урук. — Только вот… Что ты помнишь за семьдесят седьмой?

— Которого века? — по инерции уточнил я. В самом деле, когда живешь четыре сотни лет, немудрено и запутаться…

— Этого, — не принял иронии орк. — Недавно, короче.

— Ну, помню кой-чего, — осторожно начал я новый путь по минному полю сомнений и ложной памяти.

— Короче, там, на той стороне Волги — где тогда был Верхний Услон, — просветил меня урук, — Шереметьевы… Башню поставили, а под башней — ворота. Там берег высокий, много чего влезет над урезом воды.

— Эти-то здесь причем? — уточнил я для того, чтобы хоть что-то спросить.

— Теперь, получается… Ну, шеремет — так-то, слово тюркское. Я только не помню, что означает, — вновь удивил меня незнанием татарского языка чистокровный орк. — Они в этих местах, вроде, на что-то претендовали, юридику хотели учинить…

— Получилось, как всегда? — уточнил я так же громко: мы понемногу набирали ход.

— Наняли бестиологов — не помню, из какого рода, но вроде с Океана откуда-то. Те должны были протащить через портал что-то по-настоящему хтоническое, с щупалами, буркалами и чуть ли не крыльями, морское… Ну и немного тамошней водной фауны, страшидле этой на прокорм. Наводнение-то как-то само собой организовалось, масса воды еще…

— И чего? — мне впрямь стало страшно интересно.

— Того, — выкрикнул орк. — Не пролезло оно, в ворота, в смысле. А не надо жадничать! Или надо… Нам-то, тут, в сервитуте, куда главнее живется, чем в большинстве юридик… Короче, не срослось у них ничего, а кое-что — так даже и разделилось, когда портал схлопнулся. По красоте, в общем, получилось — половину сервитута чуть не смыло, полны реки океанской рыбы, кит этот тоже…

— И чего кит? — мы выехали на заброшенный пляж: песок лежал настолько плотно, что даже неширокие колеса нашего транспорта в том не вязли.

— А вон он, — показал Зая Зая.

Не очень крупная, но внушительная, туша бывшего кита лежала вплотную к какому-то ржавому строению, в котором я немедленно признал остатки водокачки — почти точно такая же качала воду, используемую дачниками для полива… Лет пятьдесят назад и в этих же, но иномирных, местах. Морского обитателя связывали с водокачкой толстенные шланги — вернее, нечто вроде кишечника. Гофрированные мягкие трубы вяло дергались, обозначая, видимо, свой нынешний, почти живой, статус.

— Заплыл, бедняга, хрен знает куда. Вода пресная, глубин, считай, нет… Взял, и выбросился на берег, он же кит, ему положено… А тут же почти везде хтони мелкие, ну и вода, как бы… Прирос, короче. Прирос, корни пустил, сам себя к полезному делу приставил. — Орк воодушевился: тема «хтонические твари и откуда они берутся» оказалась для моего товарища страшно интересной.

— Тянет внутрь себя воду… — догадался я до остального. — В той всякой живой мелочи тьма, ил, все-таки. Воду выпускает через ус — есть же у него?

Орк кивнул.

— Не прямо в реку, а в систему… В трубу… — продолжил я. — Через водокачку, короче. Та, уже чистая, поступает дальше по трубам… Как они, кстати, еще не соржавели?

— А они, типа, теперь тоже живые, — уточнил урук. — Тянутся до самого того края бывшего поселка, питают водой болото и всякую растительность… Ты ведь заметил, что аллеи совсем не зарастают травой?

Настала моя очередь кивать.

— Так это тоже он, Водокач. Киты — они ведь умные, ну, не как человек, конечно, но да. И мутация еще… Короче, сделал себе комфортную среду. Экосистему, нах! — не выдержал урук под самый конец.

Конечно, то, что я ожидал увидеть — услышав слово «самокат» — от реальности отличалось неимоверно.

Транспортное средство напоминало, скорее, моноцикл — на таких катаются под куполом цирка — но только моторизированный и весь какой-то обтекаемый внешне.

Полужелезный человек соскочил с колеса так ловко, что я даже позавидовал, и подумал еще, что сам так не смогу… Или смогу, в новом-то теле!

— Быстро вы, — обрадовался капитан. — Я думал…

— Печать, — привел я первый аргумент, пришедший в голову. — Тянуть — такое себе.

— Понятно. Кстати, вот он, мой хороший, — указал егерь на и без того очевидное. — Живой — пока. Но не жрет. И вода идет с перебоями…

— Еще ему не надо бы помирать, — согласился я. — Хрен его знает, что вырастет на таком, чтоб его, субстрате, и как это «что» потом превозмогать.

— Сечешь. Даже рубишь, — согласился капитан. — Айда смотреть, не то и правда…

Зая Зая остался при транспорте, мы с егерем двинулись туда, куда и собирались с самого начала.

Пять минут спустя я уже понимал суть проблемы, еще минутой позже — точно знал, как ту устранить.

— С перильстатикой беда, — сообщил я, постучав для вида рукой по поясной сумке, будто, послушав духов — вроде как, бубен. Сумку я еще предварительно надул незаметным заклинанием, чтобы звучала хоть как-нибудь… А что, шаман же!

Саму диагностику я провел незаметно и иначе — методами, привычными мне еще с жизни в том, нормальном, мире.

— В смысле, запор? — сработало: капитан сомнений то ли не высказал, то ли не имел их вовсе.

— Точно, он. Непроходимость, общая интоксикация, в целом некоторые сложности… Ничего необратимого. Да и лечение… Имеется. Кит, даже мутант, все равно — млекопитающее, как работает организм — в целом, понятно. Братан, — неожиданно для собеседника заорал я. — Сумку тащи!

— То есть ты, Ваня, хочешь сказать, что в твоем бауле, — несколько недоумевающе начал егерь, — имеется слабительное, предназначенное для китов? Еще и в нужных количествах?

— Все имеется, — ответил я, уже погруженный мыслями в рабочий процесс. — А если чего нет, так сделать — два пустяка через третий… Я алхимик или почему? И, кстати, — вдруг озаботился я тишиной и покоем, — Вы бы, товар… В смысле, господин капитан, озаботились периметром — мало ли, кто крадется?

— Дело, — согласился егерь, то ли не заметив моей оговорки, то ли не поняв ее значения. — Присмотрю.

Огромного калибра ружье, как выяснилось, все это время было у капитана при себе — просто оказалось складным и ловко пристроенным внутри бедра правой ноги — железной, конечно.

Кацман разложил оружие, потом сложил обратно, и принялся, держа ружье в руках, зорко осматриваться и чутко прислушиваться.

Тут, как раз, и урук притащил искомое.

Я развернул походный тигель. Подумав, выставил из сумки змеевик, и, на всякий случай, пару реторт.

— Мирабилит, пять унций — скомандовал я. — Это такой почти прозрачный кристалл, лежит в…

— Тут написано, — потряс орк искомым — помещенным, покамест, в пакет.

— Хорошо. Воды набери, что ли… Да хоть прямо из реки! — делать любую воду чистой до состояния «пригодна для питья» — первое, чему учат всякого алхимика.

— Ждем две минуты, — я запустил все нужные процессы и приготовился.

Тут как. Мирабилит — он же — глауберова соль, по фамилии первооткрывателя, — десятиводный кристаллогидрат сульфата натрия. Нам же сейчас требовались сразу два соединения: моногидрат дигидрофосфата натрия, а также того же натрия, только гидрофосфата и гептагидрат. Соответственно, получить таковые — проявив, все же, немного эфирного жульничества — из глауберовой соли было вполне можно.

За какой надобностью в рабочей сумке алхимика оказалось целых пять унций — а ведь это довольно много — сего полезного кристалла, не хотелось даже и думать, а то имелись некоторые подозрения… В общем, прямо сейчас вся эта алхимия очень даже пришлась ко двору.

Водный раствор, содержащий все, что требовалось, приготовился быстро, почти сам собой. Пришла пора собрать устройство, детали которого я и вез в собственных руках, не доверяя даже кофру трицикла.

Результат действия мощнейшей слабительной клизмы мы — все трое — услышали, уже отъехав от места излечения на приличное расстояние.

— Все будет хорошо, — я вновь изобразил шаманские пляски, вроде как проверяя, сработало ли лечение. — Все прошло. Только я бы не советовал выходить на берег ближайшие дня три… Или даже все семь. Теперь, — я посмотрел на капитана егерей взглядом, полным меркантильного значения — поговорим?

— Куда деваться, — вздохнул тот. — Казань же. Все по понятиям. Поговорим.

Снова сидели на кухне, вновь закипал чайник, да и Зая Зая от участия в беседе как бы самоустранился. Опять.

— Для начала, господин капитан, как Вы поняли, что мы на месте? — спросил я. — Не то, чтобы я как-то очень часто здесь бывал, или даже жил постоянно…

— Да уж не масс-детектором, конечно, — коротко хохотнул егерь. — Все равно тот нихрена не работает… Хтонь!

Мы переглянулись с орком, удачно пристроившимся за дальним от нас краем стола. Тот кивнул неуверенно — то ли не знал до конца принципов работы неизвестного мне прибора, то ли — все еще сомневался в самом нашем госте.

— Вояки поделились, по доброте душевной, — будто не заметил нашего перегляда Дамир Тагирович Кацман. — С воздуха видели, на дороге: пылит трехколесная тарахтелка, по спектру выхлопа — на бензине. Больше в этих краях на такой древности не ездит никто, только…

— Только Ваня, да, — перебил я капитана — для того, чтобы беседа наша не выглядела игрой в одну калитку.

— Дальше сложил бер хэм ике, и вот я тут… И ты, Йотунин, что характерно — тоже. А чего, неплохо же получилось?

— Не могу не согласиться, — поддержал я капитана. — Теперь второй вопрос.

— Монет мало, — вздохнул собеседник. — Купонами же не возьмешь?

— Нужны они мне… Солить, что ли? На чтоб пожрать да всякие мелочи… У меня их вон, на год запасено. Да и монеты — зачем брать деньги с того, кто может дать что-то более ценное?

— Наркоту не крышую, — посуровел капитан. — Ни в каком виде.

— Я не по этой части, — замотал головой, чтобы показать, насколько не по этой. — И в целом не одобряю… Больше, наверное.

— Ну да, ты по синей теме, — согласился капитан. — Я, как бы, в курсе.

— Снова нет, — пустился я все отрицать. — Хватит, допился… Почти. В завязке, три дня уже как.

— Весомо, — согласился егерь. — Ну, раз тебе даже деньги не очень нужны…

— Погодите, господин капитан, — попросил я. — Мне от вас не так много чего и надо… Разве что, некоторый административный ресурс.

— Во дела, — развеселился егерь. — Лесной тролль, завязавший бухать, владеющий сложной лексикой на уровне образованного медикуса, на коленке варящий особые лекарства для лечения хтонической твари… Да еще и знающий, что такое «административный ресурс»…

— Не просто тролль — сдвинул я мохнатые брови. — Клановый. Желтая Гора.

— Ого, — удивился мой собеседник. — Вас же всех, ну, того… Под корень!

— Как видите, Дамир Тагирович, не всех, — оппонировал я. — Вот, остались тут некоторые.

— Ладно, — решил что-то для себя егерь. — Ты — мне, я — тебе. Суть проблемы, возможные методы решения?

Я вздохнул, посмотрел зачем-то на свои отвратительно слабые ладошки, потом на капитана, потом на потолок…

— Работа нужна, — сказал. — Официальная. По специальности. Диплом имею.

— Совсем охренеть, — окончательно удивился капитан. — Специальность?

— Он упокойщик, — зачем-то ответил вместо меня урук. — Помощник патологоанатома, в натуре. Среднее профессиональное. Этого года, нах.

— Не просто так я, например, егерь, — рассмеялся капитан. — Знаешь же, что это слово значит?

— А то, — в тон ему ответил я. — Jager, то есть — охотник.

— Ну вот, на ловца и зверь… Не поверишь, Ваня, буквально вчера открылась вакансия — хорошая. Тебе подойдет. И место отличное — главный городской морг! Я, в общем, сегодня свяжусь с кем надо, брошу словечко, и лучше бы — для тебя самого — чтобы диплом у тебя имелся на самом деле.

Капитан ушел — отказавшись, кстати, от третьей чашки чая, и я засобирался домой, в сервитут.

— Темно уже, — усомнился Зая Зая. — Не, доедем, конечно, но нафига, а главное — зачем? Можно и тут, в смысле, переночевать.

— Надо мне, — ответил я. — Не знаю, зачем, но надо, прямо сегодня и именно на Губкина. Так что — поехали.

— Тебе виднее, — согласился, вставая из-за стола, урук.

Доехали совершенно нормально и спокойно. Я вновь поразился почти пустым дорогам — даже страшный армейский винтокрыл нас, на этот раз, не напугал — просто не летал окрест, а не то, чтобы нарочно.

Одна мысль терзала меня всю дорогу: на половине пути я вдруг вспомнил, что опять не сварил лысое зелье… Можно было, конечно, вернуться в болотный замок, но та же тяга, что потащила сегодня в город, отказывалась пускать меня назад.

— Хороший день, — урук наколол на вилку последний кусок котлеты, и, словно нехотя, отправил тот внутрь себя, — получился. Дело сделали, знакомство заимели…

— Нормальный такой капитан, — согласился я. — А то — я уже думал…

— Не-не, ты чего, — орк вдруг вступился за господина Кацмана. — Егеря — они того, нормальные ребята. Это вот кто по людям — они не очень. Особенно тут, внутри сервитута!

Поели, можно и поспать… Можно было бы.

То же самое чувство, которое — ну, вы поняли — не давало не то, чтобы уснуть… Мне и ложиться-то прямо сейчас не хотелось!

Подумалось вдруг о том, что-то самое зелье — о котором я постоянно вспоминаю в последний момент — можно сварить и прямо тут, дома. Для этого понадобится пара щепоток простого кухонного…

Я быстро перебрал в уме все сложные соединения, которые можно было бы получить из чего-то, имеющееся на каждой кухне… И остановился вот на чем.

Для того, чтобы волосы сначала выпали, а потом какое-то время не росли, прекрасно подойдет действие аллелопатического агента… Влияет на растения, прекращая рост последних — поможет, с некоторой модификацией, и в моей волосатой проблеме.

Ближайший доступный агент такого рода — конечно, катехин, вернее, целая группа катехинов, обильно содержится в чайном листе…

Короче, собрал нужное, зажег — с первого раза, между прочим, — газ, да поставил компоненты на огонь: теперь им предстояло вариться почти восемь часов.

Время шло, убивалось с трудом, и тут я вспомнил об одном средстве — весьма действенном, но не факт, что имеющемся — что в этой квартире, что в самом целом мире.

Еще мне почему-то все это показалось очень важным.

— Братан, — начал я, и сам подивился собственному срывающемуся голосу, — а у меня тут есть, этот, как его, эловизор?

— Телек, что ли? — сразу понял орк. — Ну, имеется, а чего?

— Работает? — продолжал допытываться я.

— Восемь дней назад — работал… Да сейчас и проверим!

Здоровенная тумба неясного назначения, установленная в дальнем углу и кокетливо прикрытая толстой вязаной салфеткой, почти ковриком, как раз и оказалась искомым устройством.

Урук подключил телек к электричеству и принялся ловко щелкать бакелитовой, по виду, ручкой, установленной на боковой панели.

Экран, наконец, осветился.

Показывали неприятное: я даже затруднился назвать вот это, на экране, каким-то одним термином.

— О, криминальная хроника, — выдал урук, разглядев то же самое, что и я. — Ага, звук… — В наши с орком уши полилась взволнованная речь диктора.

— Ща переключим, — посулил орк, и протянул руку к устройству.

— Стой, погоди! — страшным голосом потребовал я. Зая Зая остановился на полпути.

— … очень похожий почерк преступника, — вещала экранная дива. — Сегодняшняя жертва — снага. Отрублены обе руки, голова проломлена топором… Напоминаем зрителям, что очень похожие ритуальные убийства совершались в сервитуте уже трижды, в прошлый раз жертвой стал…

Телек вдруг захрипел, показал экраном нечто вроде настроечной таблицы, да и отключился совсем.