Утро нового мира

Глава 15 День в поселении

День клонился к вечеру. Огромное солнце скатывалось всё ниже к горизонту. На землю опускались сумерки, окутывая поселение уже столь знакомой влажной духотой. Всё больше и больше, зажигалось огней в поселении. Арсен вынес широкое кресло, обитое шкурами убитых животных, чем-то похожее на трон. Он поставил его на возвышении, чтобы все могли видеть. Лену с Машей вывели наружу под пристальным наблюдением Арсена. За невысокий столик около импровизированного трона уселся парень. Он положил перед собой листы бумаги и баночки с чернилами, готовясь к чему-то важному. Парень заинтересованно посмотрел на девушек, но ничего не сказал. Арсен взял большой молот, что бывает у кузнецов, и ударил три раза в металлический диск, висевший неподалёку от хижины. Звук эхом разнёсся по поселению.

Со всех сторон потянулись люди в домотканых одеждах. Многие из них были представителями кавказских народов и имели выразительные лица с орлиными носами, глубокими, проникновенными глазами и густыми, чёрными бровями, что придавало им особую харизму. Их кожа, покрытая густым загаром, казалась бронзовой под яркими лучами солнца. Люди подходили, образуя столпотворение перед «троном», но никто не пытался с ними заговорить, лишь подозрительно мерили взглядом.

Как странно… — подумалось Маше.

Маша насчитала тридцать два человека, приблизительно в одинаковом соотношении мужчин и женщин. Все они были с какими-то уставшими, измождёнными лицами, словно навсегда лишённые радости. Из хижины вышла Марийка, все как один, опустились на колени и поклонились. Глаза Маши расширились от удивления, а по спине пробежал холодок. Она не могла поверить в то, что видела перед собой.

Они относятся к ней, как к королеве! — кольнула дикая мысль. — Какая дикость!

Марийка развалилась на троне. Люди подняли головы, но остались сидеть на коленях.

— Вечера вам! — объявил Арсен. — Пусть у вас будет вечер, который вы заслужили!

Он замолк, и Марийка начала свою речь:

— Как вы можете видеть, мы встретили новых выживших — эти две девушки. С ними были два парня, что остались в хижине у Изгоя. Девчонки убеждают нас, что попали сюда совершенно случайно и не несут с собой злого умысла. Мы пока не решили, верить им или нет. Прошу вас, будьте трижды бдительны в эти дни. Мы могли бы предложить им присоединиться к нашему обществу, что вы думаете насчёт этого? — спросила она.

Все подняли руки, выражая согласие.

— Хорошо, — согласилась Марийка и, представив девушек по именам, поинтересовалась: — На чём вы специализируетесь?

Вопрос озадачил Машу. Она ждала, что Лена что-нибудь скажет, но подруга шепнула на ухо:

— Что сказать? Я тупая. Я умею только болтать.

Маша не знала, что ответить, считая себя ещё бесполезнее Лены, но всё-таки смогла из себя выдавить:

— Специализируемся? Но мы школьницы.

— Ну и что?

— У нас все восемьдесят шесть человек были уникальными. Соня в свои шесть лет уже говорила на восьми языках. А все, кто старше, являлись лучшими из лучших в своей области. Я инженер-строитель, — пояснила Марийка.

Маша нервно сглотнула, боясь признавать, что она ничтожество в сравнении с ними.

— Я специализируюсь на причёсках и могу стричь, — объявила Лена.

Кажется, все собравшиеся люди одновременно издали недоумённый звук: «Э?»

— Такой себе, я скажу, талант, — констатировала Марийка.

— Помнится, Изгой как-то рассказывал об экспериментальной группе отбросов общества, — почесал щетину Арсен.

— Вы отбросы? — уточнила Марийка.

Краска стыда залила не только Машу, но и Лену, и они лишь кивнули.

— Ладно, — приняв этот факт, сказала Марийка. — Продолжим наше собрание. Скоро начнётся сезон дождей. Мы посчитали, нужно два человека на прокопку траншеи для отвода воды. Есть желающие?

Несколько мужчин подняли руки, Марийка придирчиво осмотрела тех, кто вызвался.

— Тома, запиши Вано и Ивана, — указала она парню за столиком и обратилась, уже к мужчинам: — Завтра с утра получите чертёж траншеи со всеми указаниями. После сбора урожая необходимо уменьшить кислоту почвы, необходимо заготовить пепел, — продолжала Марийка. — Этим займётся Натали, ясно?

— Да, Марийка, — отозвалась женщина.

— Доложите о выполненных работах на сегодня под запись, — скомандовала Марийка. — Нам нужно знать точно о количестве собранного урожая, чтобы знать, на что мы можем рассчитывать.

— Прошу меня простить, я подвёл вас! — вскричал мужчина в первых рядах и пояснил: — Я сегодня весь день плохо себя чувствую. Мне было поручено собрать урожай кукурузы на восточных полях. Я уснул.

Марийка встала, сделала несколько шагов к мужчине и положила ладонь на его лоб.

— Да, у тебя жар, — согласилась она. — Даю тебе три дня отдыха, этого хватит на восстановление. За это потом подготовишь баню, нарубишь дров и натаскаешь воды.

— Да, Марийка, — мужчина склонил голову в благодарность. — Спасибо.

— Иди отдыхай, — махнула рукой Марийка, отпуская его. — Тома, отправь завтра Кантора за лекарством к Изгою.

— Прошу меня простить, — подала голос девушка, что стояла рядом с приболевшим мужчиной. Она была совсем юной, приблизительно их возраста с Леной. Марийка нахмурилась, девушка сглотнула и произнесла: — Мне сегодня тоже нехорошо. С самого утра тошнит. Возможно, съела что-то не то…

Договорить она не успела, Марийка влепила девушке звонкую пощёчину. Та не удержалась и завалилась на землю, держась за покрасневшую щеку. Лена рядом с Машей испуганно вскрикнула, а парень, сидящий за столиком и делающий записи, вздрогнул. Но никто не роптал, все молчали, ожидая решения…

— Тома, запиши Соню на трёхдневное лишение пропитания. Голодание всегда идёт на пользу человеку, — наконец объявила она.

— Как вы смеете так поступать⁈ — вскричала Лена, придя в себя и кинувшись к Марийке.

Марийка с кривой улыбкой взглянула на девушку.

— Почему вы молчите? Почему вы позволяете так обращаться с собой? — горячо вопрошала Лена у собравшихся людей.

— Ты думаешь, мы будем слушать того, кто тут всего месяц? — усмешка Марийки была ей ответом.

Внимание всех переключилось на приближающуюся компанию мужчин. Карен и ещё двое неизвестных, вели Антона и Макса со связанными за спиной руками. Люди взволнованно стали вставать.

— Мы поймали воров, — объявил Карен. — Мы застали их на складе копчений. Они набивали мясом сумку.

Волна негодования прошла по толпе.

— Значит, всё-таки вы тут, чтобы нас ограбить, — заметил Арсен, подхватив своё мачете.

— Это ошибка! — вскричала Лена.

— Ошибка тут только одна — наше доверие вам, — сказала Марийка. — Воровство у нас карается смертью.

Сердце Маши дрогнуло и пропустило удар.

— Смерть⁈ — воскликнул Макс. — Смерть за то, что я угостился двумя кусочками буженины?

Ситуация приобретала угрожающие перспективы отсутствия будущего у их парней. Лена отреагировала первой, чем кто-либо из них. К Машиному удивлению, подруга упала на колени и ударилась лбом о землю:

— Прошу, пощадите их! — взмолилась Лена, обращаясь к Марийке. — Макс, тот, что рыжий, у нас полный идиот. Прошу, не убивайте их! Мы готовы отработать на ваших полях.

Где-то в прошлом по Лене невозможно скучала сцена Большого театра. Лена молила так честно, так искренне, что Машу охватывало дикое чувство неверия во всю ситуацию, будто они актёры незнакомой ей постановки. Марийке же это пришлось по душе, она сменила гнев на милость.

— Бросьте этих двоих в яму для нарушителей, — приказала она. — Мы подумаем, что с ними делать.

— Послушайте меня! — закричал Антон, пытаясь сопротивляться. — Мы не собирались ничего у вас красть. Нам нужно пройти в Екатеринбург. Мы уйдём, и вы нас больше не увидите, обещаю!

— Вы не пройдёте в Екатеринбург, — заметил Арсен.

— Почему? Почему? — кричал Антон, пока их с Максимом утаскивали куда-то прочь.

Окончание собрания прошло как-то крайне сумбурно и абсолютно не отложилось в голове Маши. Все её мысли кружились вокруг одной и той же темы — люди этого поселения не видели других выживших около десяти лет, и единственное, что их волновало — это возможный грабёж. Она нисколько не оправдывала поступок Макса. Наргиза была совершенно права, говоря, что рыжий не был отягощён умом. Но как случилось, что эти люди стали столь злыми? В мире почти не осталось людей, но и ценность жизни сводилась к нулю. Это страшило до дрожи в коленях и холода в сердце.

Неужели мы станем такими же? — билось в её голове.