Виконт. Том 2

Глава 8. Третий сон Марка ​

Когда Бриан начал плавное снижение над знакомыми очертаниями строящегося Саврополя, солнце уже начинало клониться к закату. С высоты город казался живым организмом: повсюду кипела работа, люди сновали между строящимися зданиями, а в воздухе стоял гул голосов и стук инструментов. Андрей, сидевший за моей спиной, восторженно присвистнул и слегка хлопнул меня по плечу:

— Слушай, Марк, город растёт просто на глазах!

— Это только начало работы, сейчас важно сохранить темп, — отозвался я, поглаживая дракона по шее. — Если продолжим в таком же духе, к зиме закончим главные постройки и дома для переселенцев.

Сделав несколько петель над центром города, Бриан приземлился на широкой площади у ратуши. Фамильяр пробежал пару шагов по плотно утоптанной земле, гася инерцию, и сложил крылья. Драконы всегда вызывают интерес у людей, и нас окружила группа строителей и переселенцев, желающих рассмотреть огромного ящера вблизи, а заодно и поприветствовать хозяина этих мест. Двое самых смелых попробовали прикоснуться к сапфировому боку Бриана, но были отогнаны ленивым взмахом хвоста. Среди встречающих я заметил улыбающегося Алана Треска.

— Ваша милость, рад приветствовать!

— Здравствуй, Алан. Как обстановка? — поинтересовался я, спрыгивая со спины фамильяра.

— Всё хорошо. Работа идёт, кочевники не балуют, — ответил он, кивая в сторону степи.

— Вот и отлично! Найди овечку, подкормить Бриана.

— Нет проблем, сейчас будет овечка, пастухи из рода Одноглазого ворона только сегодня целую отару нам продали.

— Спасибо, Алан, — поблагодарил я десятника, похлопав по плечу.

Андрей, аккуратно и не спеша, стал сползать со спины дракона. Оказавшись за пределами защитного заклинания, окружавшего Бриана, брат моментально начал покрываться потом. Он вытер лоб рукавом и произнёс:

— Фух... ну и жара! А я думал, на севере будет попрохладнее.

День выдался невероятно знойным. Солнце, склонившееся к закату, по-прежнему нещадно палило. В воздухе витали горьковатые запахи полыни и конского пота. И только близость холодного Савра спасала город от невыносимой духоты, порывы ветра приносили от реки свежесть и легкую прохладу. Но стоило отойти чуть дальше в степь, и горячий воздух начинал нещадно обжигать лёгкие.

Нам захотелось спрятаться от жёстких солнечных лучей, и мы поспешили в здание ратуши. Едва переступив порог, столкнулись с Норманом. Обычно весёлый и энергичный, сейчас он выглядел мрачным и несколько растрёпанным. Подойдя ближе, он выдавил слабую улыбку.

— Марк, наконец-то! А я уж подумал, вы передумали сюда возвращаться.

— Что случилось, Норм? — спросил я, пожимая его руку.

— Да всё в порядке, — махнул он рукой, отводя глаза. — Просто... устал немного. Пошли лучше в кабинет.

— Нет, сначала покажи здание, — потребовал я.

Мне было очень интересно посмотреть, что же в конечном итоге получилось, ведь это главное здание в моём городе. Одно дело рассматривать чертежи и рисунки архитектора Тулия и совсем другое — посмотреть и пощупать живьём. Мы прошлись по коридорам, всё ещё заваленным строительным мусором, и заглянули в комнаты, куда уже начали устанавливать мебель. Тут пахло стружкой и свежей штукатуркой. Внезапно Норман, как будто вынырнув из своих мыслей, спросил:

— Андрей, а ты тут какими судьбами?

— Да вот решил сменить обстановку, заодно разобраться на месте, как тут обстоят дела. Ну и тебя сменить, чтобы ты в столице развеялся, — ответил Андрей, улыбаясь.

— Это хорошая новость, я бы выехал с ближайшим караваном, — с облегчением сказал Норман.

Наконец мы оказались в просторном кабинете, из мебели тут был только большой стол и три табурета. Вся эта нехитрая обстановка была завалена горами бумаг, из-под документов робко выглядывало несколько кружек с давно остывшим чаем. Андрей заинтересовался каким-то документом и принялся изучать бумаги, а я снова повернулся к Норману и тихо спросил:

— Ну, выкладывай, друг. Что случилось?

Норман опустил взгляд и тяжело вздохнул:

— Понимаешь, Марк, не хотел я тебе говорить... В общем, всё из-за Мари.

— Что с ней? — насторожился я.

— Да всё с ней нормально, — он хмуро усмехнулся. — У нас с ней был... роман. Точнее сказать, только попытка начать роман... Марк, не надо делать такие глаза. Да, я помню, ты меня предупреждал. Но я не смог устоять, такая женщина... Но, видимо, мне по судьбе не положено найти свою вторую половинку. Только подумаешь, что вот она, как тут же что-то случается... В общем, сейчас мне очень хочется уехать, чтобы не встречаться с ней каждый день.

Норман махнул рукой и замолчал. Я понял, что ему не просто неловко, а действительно больно. Его обычно яркие глаза потускнели, а лицо выражало глубокую усталость.

— Слушай, Норм, — произнес я мягко, — не стоит переживать так сильно, я уверен, ты обязательно встретишь подходящую женщину. А Мари... Ну да, она хороша собой, дела вести умеет. Вот только нрав такой, что лучше держаться от этой сударыни на расстоянии.

Я перевёл взгляд на Андрея и серьёзно сказал:

— Ты не вздумай увлекаться ей, не повторяй его ошибку. У тебя жена и дети! Помни об этом.

— А Мари что, так красива? — приподнял бровь Андрей, в его голосе чувствовалось любопытство.

Я вздохнул. «Ну почему каждый считает, что ему не нужны чужие советы? И ведь пока сами не обожгутся, не успокоятся», — подумал я, глядя в поблескивающие азартом глаза двоюродного брата.

— Ладно, ты взрослый человек и слышал, что тебе сказали. И учти, я не собираюсь тебя выгораживать перед Элизой, если что. Сам будешь разбираться с последствиями.

Я пожал руки Андрея и Нормана.

— С текучкой вы тут и без меня разберётесь, а я полетел.

Программу-минимум по Саврополю я выполнил, увидел всё, что хотел. Теперь мне не терпелось отправиться скорее на берег озера к Лидии. Нужно было лично убедиться, что адаптация после ритуала проходит нормально.

***

Лидию я обнаружил именно в том состоянии, в котором и ожидал: стадия перехода из «маяты» в «зуд». Её движения были нервными, глаза блестели, а пальцы то и дело сжимались в кулаки, словно она пыталась что-то схватить или, наоборот, удержать себя от чего-то. Я вспомнил свое состояние в этот же период и советы охотников, решил, что физическая активность может помочь. Жена сначала сопротивлялась, но в конце концов неохотно согласилась, надеясь, что после пробежки станет хоть немного легче.

Мы бежали по вечернему перелеску, по мягкому толстому ковру из сосновых иголок. Ароматы хвои и земляники приятно щекотали нос. Вдруг нам встретилась небольшая косуля. Животное замерло, встревоженно навострив уши, и уже приготовилось броситься в сторону, но Лидия мгновенно метнула в косулю плетение, и животное рухнуло замертво.

— Хочу мяса… сейчас же! — хрипло прорычала Лидия, бросившись к туше и хватая её за бок с яростью хищного зверя.

— Стой! Эй, Лида, не вздумай есть сырым! Выплюнь это немедленно, — прокричал я, отбирая у нее тушу.

— Отдай! Это моя добыча! — взвизгнула обычно кроткая и изящная Лидия, пытаясь вырвать косулю из моих рук.

Я уронил тушу на землю и слегка встряхнул жену за плечи.

— Лида, очнись! Ты не виверна! Ты — человек, помни это!

Прошло несколько напряжённых мгновений, прежде чем ярость в её темных глазах погасла, оскал исчез, и она растерянно уставилась на меня.

— Ой… Марк, прости, пожалуйста. Я даже не поняла, как это получилось. Просто… ужасно хочется мяса…

— Это нормально после такого ритуала, дорогая. Но давай вернёмся в лагерь и приготовим мясо, как подобает людям, хорошо? И прекрати уже держать ногу так, будто я собираюсь её отнять и съесть.

Она с лёгким смущением разжала пальцы, опуская свою добычу. Я закинул косулю на плечо, и мы помчались обратно в лагерь. Я с трудом поспевал за Лидией, которая бежала с невероятной скоростью, будто за ней гналась целая стая волков.

В лагере мы быстро развели костёр, и вскоре над поляной поплыл аппетитный запах жареного мяса. Рядом молча присела Софи, с любопытством и усмешкой наблюдая за поведением Лидии. Та нетерпеливо ёрзала, каждые несколько секунд спрашивая одно и то же:

— Марк, ну скоро уже? Можно я уже попробую?

Когда еда была наконец готова, Лидия, схватила палочку с крупно нарезанными кусками и жадно вонзила зубы в горячее мясо, почти рыча от удовольствия. Я, расслабившись, отошёл в сторону и присел рядом с Софи.

— А ты чем занята? — спросил я, заметив у неё в руках сверкающий серебряный цветок причудливой формы, напоминавший одновременно лилию и розу.

— Да вот, пока выдалось свободное время, решила попрактиковаться в трансфигурации. Но что-то у меня не очень получается... — задумчиво ответила она, внимательно рассматривая свою работу. Затем, недовольно покачав головой, превратила цветок в слиток металла.

— Зачем ты так? — удивился я. — Ведь очень красивая работа была.

— Понимаешь, я хочу создать такой цветок... Чтобы он не просто красивым был, а чтобы всю внутреннюю красоту металла передавал. Чтобы всякий, взглянувший на него, увидел суть звёздного света, заключённого в серебре, — объяснила Софи.

Я помолчал, обдумывая её слова.

— Это очень амбициозная цель... Если я могу чем-то помочь, только скажи.

— Придумай, какой цветок лучше всего подойдёт для этой цели, — улыбнулась Софи.

— О, это слишком сложно для меня, — с улыбкой отмахнулся я. — Но, если что-то придёт в голову, обязательно скажу.

Тем временем Лидия, наконец насытившись, довольная и немного смущённая, села рядом, поглаживая слегка округлившийся животик.

— Уф... Хорошо...

— А я думала, ты всю косулю съешь. Но ты даже половину не осилила, — не удержалась от подколки Софи.

— Посмотрим на тебя, когда сама пройдёшь через такой ритуал! — парировала Лидия.

— Вот уж не собираюсь, меня и так всё устраивает.

— Поживём — увидим, — многозначительно усмехнулась Лидия.

Мы решили задержаться в этом уютном лесном уголке ещё на некоторое время. Здесь было намного комфортнее, чем в душном Саврополе, к тому же это время нужно было посвятить восстановлению Горбаша, который тяжело переносил последствия ритуала. Виверна была пока не способна самостоятельно охотиться, поэтому ежедневно я приносил ему дичь, радуясь тому, что постепенно он всё больше приходит в себя.

На четвёртый день после завершения ритуала начался тот самый период адаптации, который я так ждал. Сексуальность Лидии начала меняться. Её желание и чувственность стали стремительно расти, приближаясь к моему собственному уровню. Тело Лидии заметно трансформировалось: становилось крепче, сильнее и выносливее. Теперь я мог меньше бояться причинить ей случайный вред, и мы с головой погружались в чувственные наслаждения. После одного из особенно затянувшихся сеансов любви мы, уставшие, но очень довольные, вышли к костру, где всё это время находилась Софи.

— Ну вы и… звери, — тихо вздохнула Софи, с завистливой иронией глядя на раскрасневшуюся, покрытую капельками пота Лидию.

— Пошли купаться, — предложил я, улыбаясь.

Лидия тут же с азартом кивнула, и мы бросились в ледяную прозрачную воду. Долго там находиться было невозможно, зато эмоций и ощущений мы получили массу.

Софи задумчиво крутила в руках очередной цветок из серебра, на этот раз похожий на тюльпан, и слегка грустно следила за нами. А Лидия, совершенно счастливая, прижалась ко мне и громко прошептала на ухо:

— Марк, я хочу ещё…

Софи лишь тихо хмыкнула, отвернувшись.

С каждым новым днём Лидия становилась красивее и сильнее. Её тело приобретало восхитительную грацию и гибкость, движения стали плавными, завораживающими, а мышцы под кожей — отчётливее и выразительнее.

Однажды вечером, когда мы собрались у костра, а на сковородке аппетитно шкворчала форель, Лидия вдруг заявила:

— Хочу научиться драться! Чем-нибудь длинным… палкой, что ли.

— Странное желание для женщины-мага, — удивилась Софи, проверяя пальцем остроту шипов серебряного чертополоха.

— Думаю, это инстинкты Горбаша, — предположил я. — Вы же видели, как он охотится — атакует добычу хвостом или резко выбрасывает вперед голову. Наверное, это так сказывается влияние виверны на тебя.

— Кстати о Горбаше, мне кажется, он вполне адаптировался, и теперь я могу нормально отдавать ему команды, — сказала Лидия.

— Расскажи поподробнее, как ты с ним общаешься, — заинтересовался я.

— Общения, такого как у вас с драконами, у меня с ним нет. Он не способен формулировать связные мысли. Я чувствую его желания и эмоции. Он мне напоминает отличного молодого пса. Помнишь, Марк, у старика Уидона Скотта, он жил на соседней улице, был удивительно умный пёс, очень похожий на волка. Так вот, когда я пытаюсь ментально поговорить с Горбашом, возникает ощущение, что я общаюсь с Клыком старика Уидона.

Лидия замолчала на мгновение, прикрыв глаза, и почти сразу к ней с топотом примчался Горбаш, радостно подставляя огромную шипастую голову для ласки.

— Ты мой хороший, — нежно прошептала она, кладя ладошку на лоб грозного монстра.

Наблюдая за Лидией с её талиаром, решил, что оба в достаточной мере пришли в себя и уже можно отправляться обратно в Саврополь. Нужно было срочно возвращаться к делам.

И, не откладывая, я сообщил женам об этом решении.

— Ну и хорошо, а то я уже засиделась тут, — сказала Софи, сминая в комок уже металлическую хризантему.

— Горбаш, вперед на охоту, в горы! — скомандовала Лидия.

Виверна разбежался, мощно оттолкнулся и, тяжело взмахивая крыльями, начал набирать высоту. Его техника полёта отличалась от драконьей. Чтобы взлететь или приземлиться, виверне нужно было больше пространства, ведь драконы активно используют магию, чтобы летать. Проводив взглядом питомца, Лидия сказала:

— Ну раз уж решили ехать, то пошли в шатер, хорошенько отдохнем, — она лукаво подмигнула мне, — а завтра с утра соберем вещи.

— Ну уж нет! — уперев руки в бока, решительно заявила Софи. — Хватит с тебя, сегодня моя очередь быть любимой женой!

Лидия смутилась и опустила глаза.

— Да, Софи, прости, просто всё это так странно, я совсем потеряла голову.

— Заметно, — буркнула Софи.

Но Лидия недолго смущалась, она подняла взгляд и, лукаво улыбаясь, спросила меня:

— Марк, у тебя же хватит любви и для меня? Ну... после того, как она устанет...

В эту ночь я почему-то долго не мог заснуть. По бокам уже давно уютно сопели жены, а я всё думал о себе, Софи, Лидии... и Зое. И наших странных отношениях.

***

— Сколько раз тебе ещё надо повторить одно и то же?! Я в ту сторону идти не собираюсь! Нам нужно вон туда!

— Как же ты мне надоел! Терпеть тебя больше не могу! — провизжала она.

Её красивое лицо исказила гримаса злобы и безнадёжности. Я отвернул от нее свою голову и принялся в тысячный раз осматривать горизонт в надежде увидеть хоть какой-то ориентир. Но варианты грядущего, как всегда, были покрыты дымкой.

— Ну и что ты там надеешься высмотреть? — саркастически спросила она. — Смотришь и смотришь... Но ведь ничего не меняется! Никогда! Говорю тебе, пошли вот по этой дороге. Смотри, из каких красивых кирпичей она сделана! Она наверняка приведет нас в отличное место, которое будет уж точно получше этого проклятого перекрестка. Ну пожалуйста. Ну чего тебе стоит? А в следующий раз я соглашусь на твое решение, — в тысячный раз стала она упрашивать меня.

Уже несколько столетий мы стояли на перекрестке и не могли договориться, по какому пути пойти. Наша дорога, по которой до этого нам удавалось как-то ковылять, внезапно разделялась на пять путей, раскинувшись перед нами веером. Все пути убегали друг от друга в разные стороны, но с того места, где мы стояли, было совершенно непонятно, куда они ведут. Нужно было принять решение, ориентируясь только на материал дорожного покрытия и собственные ощущения.

— Ну не хочу я идти по этому дурацкому жёлтому кирпичу! Посмотри лучше на эти прекрасные плиты, они так ровно отделаны и соединены между собой удивительным пурпурным веществом. Я уверен, место, в которое ведёт эта дорога, гораздо перспективнее того, куда упираются эти простенькие кирпичики.

Она недовольно засопела и отвернула голову.

— Ну что ты опять обиделась? Вот смотри, эта дорога идёт рядышком с твоими кирпичиками и, наверное, уходит не слишком далеко от них.

— Нет, — резко ответила она, — твой путь проходит слишком близко от асфальтового шоссе. Я же уже тысячу раз говорила, что не могу на него даже смотреть, чувствую, он меня погубит.

Было еще два направления, но о том, чтобы пойти по дорожке, посыпанной белоснежным песком, или узкой кривой тропинке, поросшей кустарником, мы даже не обсуждали, нам обоим казались эти пути неинтересными... Хоть в чём-то мы достигли согласия. А вот асфальт не пугал меня так сильно, как её, он был предсказуем и прост, но в нём не было загадочности...

Я замолчал, одни и те же аргументы, высказанные в стотысячный раз, не производили никакого эффекта. Ни один из нас не хотел уступать.

— Так стоя на одном месте, мы совсем разучимся ходить. Давай всего пару шагов по жёлтому кирпичу туда и обратно? Десяток шагов туда, потом десяток обратно. Ведь это так просто.

Я не отвечал, ведь эта хитрость была использована уже много раз. Стоит только вступить на одну из дорог, как пути обратно не будет, это прекрасно известно нам обоим. Я даже знаю, что сейчас будет дальше: она помолчит, а потом плеваться начнет. И точно, мне в правое ухо прилетает плевок, самое гадкое то, что без ее участия я даже вытереть его не могу. Но ничего, я знаю, как отомстить. Надо подождать чуть-чуть... и ещё капельку... вот сейчас!

Я резко поворачиваю голову и плюю прямо в тот момент, когда она открывает рот. Плевок попадает точно ей на язык. Отлично! Редко получается так попасть. Я отворачиваю голову и начинаю хохотать. Что вызывает ожидаемую реакцию: визг и ругань. А я хохочу всё громче.

— Как же ты мне надоел! Каждое мгновение, все эти века, я мечтаю только об одном: оторваться от тебя! Быть самой! Идти туда, куда я хочу, а не умолять тебя сделать один единственный шаг.

Она прервала свой крик, набрала побольше воздуха и проорала во всю мощь, так что её вопль отразился эхом от горизонта.

— Я хочу быть сама!

— И я хочу этого же больше всего на свете... — тихо проговорил я.

***

Я проснулся с тягостным ощущением, как будто моё сознание всё ещё не до конца вернулось в реальность. Впечатления от сновидения оказались неожиданно яркими и переживались ещё долго после пробуждения. Я будто до сих пор был заперт в уродливом теле с двумя головами, каждая из которых жаждет существовать независимо и жутко мешает другой. Чувства тоски, бессилия и раздражения из-за невозможности даже пошевелить пальцем, ведь для малейшего движения нужны скоординированные усилия обеих голов. Гнетущее эмоциональное состояние сопровождало меня всё время, пока мы сворачивали лагерь и готовились к отлёту.

Софи, поглядывавшая на меня всё утро и, видимо, приняв на свой счёт моё мрачное выражение лица, раздражённо спросила:

— Марк, в чём дело? Чем ты недоволен?

— Всё нормально, дорогая, не обращай внимания, — с трудом выдавил я улыбку. — Просто сон тяжёлый приснился. Сам не понимаю, к чему он.

— Хочешь поделиться? — уже мягче поинтересовалась она.

— Нет, — неожиданно резко ответил я, удивив самого себя.

Дальше мы работали молча, каждый погрузился в собственные мысли. Лагерь сворачивали быстро и привычно. Уже через полчаса сумки и снаряжение были упакованы и надежно закреплены на спине Бриана. На этот раз Лидия решила лететь вместе с Софи на Танагре. Мне показалось, что жёны захотели обсудить что-то исключительно между собой. Я решил не мешать им.

Пока мы суетились с поклажей, Горбаш настороженно крутился рядом, нервно переступая мощными задними лапами и покачивая массивной головой. Он явно не понимал, почему люди вдруг так разволновались, собирают вещи и готовятся куда-то отправляться.

Наконец, когда всё было готово, Лидия подошла к своей виверне и, ласково погладив его по длинной морде, сказала:

— Лети за нами и ничего не бойся, Горбаш. Мы возвращаемся домой. Там много людей, но тебя никто не обидит. Только и ты никого не пугай.

Виверна что-то утробно проурчал в ответ. Лида улыбнулась, похлопала ладошкой талиара по жесткой чешуе и залезла на спину Танагры.

Драконы легко оторвались от земли и стали быстро набирать высоту, а Горбаш заметно отставал от них. Ему приходилось рассчитывать только на собственные силы. Его движения были гораздо медленнее и тяжелее, чем у наших фамильяров. Виверна совершал мощные взмахи крыльями, особым образом складывая гигантские перепонки на взмахе и широко распахивая их при движении вниз. Я видел, как воздух шумит, прогибается и создаёт завихрения вокруг Горбаша. Несмотря на свою мощь, Горбаш выглядел неуклюжим по сравнению с драконами. Вскоре он начал отставать, что заставило меня задуматься о том, какое огромное преимущество есть у драконов благодаря их магии.

До этого я не до конца осознавал, почему, обладая такими огромными резервами и скоростью поглощения энергии из окружающего пространства, драконы в таком крохотном объёме используют магию. Теперь же мне стало очевиднее то, что я знал и раньше, но понимал не до конца. Для них магия — не инструмент, а скорее естественная часть их существования, способ облегчить своё гигантское тело, сделать движения лёгкими и экономными. Горбаш, не обладая такими возможностями, выглядел слишком уязвимым. Глядя на его неповоротливость и размеры, я всерьёз задумался о необходимости создания защитного артефакта для виверны Лидии, а также чего-нибудь, что поможет ему хотя бы частично компенсировать недостаток маневренности и скорости в воздухе.

По моей просьбе Бриан снизил скорость, и мы летели рядом с Горбашем. Я внимательно наблюдал как за его движениями, так и за тем, как воздух откликается на них. Не откладывая на потом, сразу стал продумывать принцип действия артефакта, облегчающего полёт.

За размышлениями время пролетело незаметно, и вскоре перед нами появился знакомый силуэт холма, окружённого суетящимися людьми. В этот раз я решил не нарушать рабочий ритм и направил драконов чуть в сторону, к площадке у подножия холма. Но даже несмотря на осторожность, появление третьего «неправильного дракона» вызвало у людей ажиотаж. Особенно бурную реакцию вызвала странная внешность и неловкая походка огромной зелёной виверны, которая передвигалась, согнув крылья, и опираясь на них, словно на костыли.

Пока мы разгружали поклажу и снимали сёдла, рядом быстро собралась шумная толпа любопытствующих жителей и работников. Со всех сторон неслись удивлённые возгласы:

— Смотри, какой огромный! А что это за шипы?

— У него что, лап нет передних? Как он вообще так ходит?

— Чудное какое существо, словно недоделанный дракон!

Выждав минуту, чтобы дать людям возможность утолить первое любопытство, я усилил голос магией и объявил:

— Внимание! Этот дракон — немагический, он питомец виконтессы Лидии. Он очень молодой и игривый, поэтому прошу всех относиться к нему с осторожностью. Он не причинит вам вреда специально, но в игре легко может не рассчитать свои силы и случайно раздавить человека. Поэтому не кормите его, не дразните, не пробуйте с ним играть и, вообще, не подходите слишком близко.

— А почему он такой странный? — выкрикнул один мальчишка, его глаза горели любопытством.

— Порода у него такая. Всё, все свободны! Занимайтесь делами, больше нечего тут смотреть, — закончил я.

Люди начали расходиться, но ещё долго оглядывались на Горбаша, обсуждая его между собой. Я же старался держать виверну в поле зрения, наблюдая, как он осторожно обнюхивает землю, присматривается к суетящимся людям, изучая новое место.

И снова понеслись дни в круговороте дел и хлопот. Мелкие и крупные задачи сменяли друг друга, но меня это не утомляло. Я понимал, что занимаюсь созиданием, а не разрушением, и это доставляло мне огромное удовольствие.

Каждый день приносил свои маленькие достижения, и в итоге за декаду было сделано немало. Первым делом я отправился в поселение переселенцев из Штейнского княжества, названное ими просто и лаконично — Штель.

Уже на подлёте мне открылось приятное зрелище: там, где недавно была лишь степная пустошь, уже возвышались добротные дома, покрытые свежей соломой крыши сверкали на солнце золотистыми пятнами. Рядом зеленели аккуратно возделанные огороды, а чуть поодаль молодые деревца только-только посаженного фруктового сада тянулись к небу тоненькими ветками. «Когда они только всё это успевают?» — восхищённо подумал я, приземляясь рядом с деревней.

Разговор с Клаусом получился быстрым и деловым. Я предложил ему конкретные условия: за каждую семью из трёх и более человек лично он будет получать пять золотых монет, а за одиноких переселенцев — по золотой монете. Меня интересовали все: крестьяне и мастера, чиновники и даже солдаты, если у тех есть семья и желание влиться в наше общество. У Клауса, человека хваткого и прагматичного, от моего предложения загорелись глаза. Он пообещал тщательно всё обдумать и в ближайшее время связаться с общинами княжества.

Следом мы с Лидией и её талиаром Горбашем отправились в столицу. Было необходимо уведомить Тома Раннера о появлении у нас прирученной виверны. Чтобы к королю эта информация попала из его рук, а не от какого-нибудь «доброжелателя» из королевского совета. Ведь в таком случае новости могут исказиться до неузнаваемости и доставить нам массу проблем. Заодно решили заказать для Горбаша седло. Мастер, внимательно осмотрев виверну, пришёл к выводу, что можно изготовить большое седло сразу на троих пассажиров — размеры монстра это позволяли.

Встреча с Томом Раннером прошла скомкано. Мой приятель и покровитель выглядел уставшим, под глазами залегли тени, пропала его особая улыбка, и даже его широкие плечи стали выглядеть уже под грузом забот. Томас был перегружен срочными делами: разведкой в Стефании, ловлей шпионов и саботажников. А также у него были и личные проблемы, связанные со смертью барона Алекса Крауча, не оставившего прямого наследника. Теперь многочисленные родственники барона устроили настоящую схватку за наследство, каждый из них стремился попасть на приём к графу, заручиться его поддержкой или просто очернить конкурентов. Сам же Том был разочарован: вместо талантливого мага и сыщика с драконом он получил толпу не слишком приятных и совершенно бесполезных для него интриганов. По закону он не мог просто так лишить их права на владения — ему нужны были весомые основания.

Несмотря на усталость, Томас оживился, когда я упомянул, что у меня есть контакт с ритуалистом, способным провести ритуал создания талиара, не убивая донора. Я намеренно не упоминал Зою по имени, но граф явно заинтересовался этой темой и обещал вернуться к ней позже, когда немного разгребёт текущие дела.

К сожалению, Лидия не смогла пообщаться с графинями Раннер, хотя очень этого ждала. Кэйтлин со дня на день должна была родить, и ей сейчас явно было не до гостей. Эта новость особенно сильно расстроила мою жену. Лидия заметно сникла, погрузившись в мрачные раздумья. Она не говорила, почему грустит, но я мог догадаться: её угнетала неспособность забеременеть. Особенно сейчас, когда Кэйтлин вот-вот станет мамой, это напоминало ей о её собственной неполноценности. А ведь рядом была ещё и Эльза, находившаяся на последнем месяце беременности.

Пока мы были в столице, мастер-шорник изготовил седло для Горбаша. Свою часть работы выполнил и я: мне удалось создать для виверны сложный многокомпонентный амулет, который должен был одновременно облегчить Горбашу полёт и защитить его от возможных атак. Сердцем амулета стал крупный кварцевый кристалл, добытый нами после сражения с отверженными в Штейне. Тогда культисты использовали его для сбора энергии, выкаченной из Танагры.

Оседлать виверну оказалось задачей не из лёгких. Горбаш, непривычный к такому обращению, дёргался и пытался оттолкнуть меня, явно подозревая неладное в этой странной штуке, которую я надевал ему на спину. Однако терпение и ласковые уговоры Лидии сделали своё дело — наконец-то мы закрепили седло.

Хорошо ещё, что Горбаш не стал устраивать нам такое же представление, как когда-то Бриан с Танагрой, демонстративно отправившиеся пешком в противоположную сторону от того места, куда нам было нужно. Виверна уже привыкла к всадникам на драконах и не стала сопротивляться, когда Лидия начала осторожно взбираться по её боку и спине, цепляясь за шипы и крупную чешую, как настоящий скалолаз. После ритуала она была достаточно сильна и ловка, чтобы справиться с этой задачей.

Когда жена наконец удобно устроилась на первом месте седла, её глаза засверкали восторгом. До этого она всегда летала за спиной у меня или Софи, и теперь, наконец, получила возможность почувствовать себя настоящей хозяйкой полёта. Она с улыбкой ещё раз проверила работоспособность всех артефактов, которые я встроил в седло, и громко, с плохо скрываемым возбуждением в голосе, воскликнула:

— Ну что, Горбаш, поехали!

Огромный ящер с тяжёлым топотом разбежался по широкой дороге, резко оттолкнулся, высоко подпрыгивая. От сильных взмахов его крыльев по земле побежали пыльные смерчики, кружа листву и сухие травинки. Мы с Брианом, немного задержавшись, внимательно наблюдали за первым самостоятельным полётом Лидии на виверне. Вскоре мы тоже поднялись в воздух и легко обогнали Горбаша. Со стороны было очевидно, что груз в виде седла и всадницы давался ему нелегко. Виверна летел медленно и напряжённо, как будто преодолевая сильный встречный ветер. Но стоило ему подняться выше деревьев, как Лида активировала мой артефакт. Горбаш почувствовал внезапное облегчение и издал низкий, довольный рёв, который разнёсся над округой, заставив всех окрестных птиц разом взмыть в небо. Его огромные крылья расправились ещё шире, и он стал набирать высоту с неожиданной лёгкостью. Лидия, выглядевшая совсем хрупкой и маленькой на спине громадного зелёного ящера, весело и заливисто рассмеялась, беззаботно раскинув руки в стороны. Её смех был таким искренним и радостным, что я не мог не улыбнуться в ответ.