Возмездие

Глава 13

Глава 13. Баронство Кронос. Зарев, 559 круг Н. Э.

Берхард Неман внимательно следил за активной перестрелкой бойцов обеих армий, но, увидев приглашающий жест короля, подъехал к нему. Оказалось, что монарх хочет уточнить, не помешают ли их атаке выставленные мятежниками заграждения.

Граф Неман уже учёл это и решил немного изменить замысел боя. Сейчас как раз подходящий момент, чтобы утвердить это решение у короля. Берхард, продолжая отслеживать ход перестрелки, стал объяснять план на бой:

— Ваше Величество, всё сделаем по утверждённому вами плану, но предлагаю внести одно изменение…

На вопросительно приподнятую бровь Дориана II, командующий королевской армией пояснил:

— Заграждения, установленные по всему фронту армии мятежников, помешают удару кавалерии. Эти рогатки сначала надо растащить и сделать это лучше пехотой. Предлагаю действовать так. После того, как стрелки уничтожат вражеских застрельщиков и отстреляются по воинам ближнего боя, наши копейщики атакуют мятежников по всему фронту, а кавалерией обойдём их с правого фланга и ударим во фланг и тыл.

— А наши копейщики смогут опрокинуть строй их пехоты без предварительного лобового натиска кавалерии? — с сомнением в голосе переспросил король Варнии. — Может, пусть ополченцы сначала растащат их рогатки и отойдут назад, а затем атакуем согласно старому плану? Ударим кавалерией и пустим вслед ей ополченцев?

«Не такой он дурак, каким старается казаться. Но смысла усложнять план боя действительно нет», — про себя подумал граф Неман.

— Ваше Величество, если сделать так, то чтобы освободить место для кавалерии, после того как копейщики растащат рогатки, им придётся отступить на весьма большую дистанцию. Ведь всадникам нужно разогнаться перед ударом по пехоте, — стал объяснять Берхард Неман. — Поверьте моему опыту, в бою отступление по приказу может в любой момент перерасти в неконтролируемое бегство. В ходе сражения отступление — самый опасный манёвр.

Убедившись, что король его внимательно слушает, граф продолжил:

— У нас достаточное численное преимущество, чтобы сломить сопротивление мятежников без применения рискованных манёвров. Особенно на правом фланге. Там мы врага просто сметём. А с направлением кавалерии в обход строя противника еще лучше выйдет. У нас примерно на полторы сотни всадников больше, их кавалерия не сможет остановить нашу. Надо только дождаться, пока пехота во встречном бою увязнет, чтобы они не смогли на помощь своей кавалерии послать копейщиков.

— А их стреляющие повозки? — уточнил король.

— Хех, ничего опасного. Вы же видели, мы их легко отогнали, — усмехнулся командующий королевской армией. — Да, бьют они страшно, пробивая любую защиту, но… скорострельность не очень высокая. Я, Ваше Величество, во время кавалерийской атаки в конце конного строя поставлю наёмников из Махаратша. Если что, они догонят стреляющие повозки и уничтожат.

— Лучше пусть захватят, — возразил Дориан II.

— Всё будет сделано по вашей воле, — поклонился в седле командующий.

— Хорошо, делай как предлагаешь. Только помни про личную ответственность за итог сражения. Разобьёшь мятежников и я не оставлю тебя своими милостями. Но если проиграешь… — король Варнии вперил угрожающий взгляд в поёжившегося графа.

— Иди, командуй, — махнул рукой заметно успокоившийся король Варнии. — И принеси мне победу!

Вцепившись руками, с побелевшими от напряжения костяшками пальцев, в бортик наблюдательной вышки, я внимательно следил за ходом сражения. В настоящий момент, заняв позиции перед пехотой и кавалерией, идёт жёсткая перестрелка арбалетчиков и лучников обеих армий.

Активно работают сигнальщики, вестовые, а иногда и мои оруженосцы Лео и Джозо, доставляя донесения и приказы между командным пунктом и подразделениями армии Коалиции Справедливости.

Мои карробаллисты вернулись после смелого наскока на противника и заняли позиции глубже и левее строя наших подразделений, начав оттуда бить по правому флангу королевского войска.

Пока они действуют, как им и положено. Первый козырь карробаллист — это их мобильность: быстрое перемещение и смена позиций, сосредоточение стрельбы на указанных участках.

Второй козырь — дистанция стрельбы. Она у этих, установленных на конных повозках, торсионных метателях выше, чем у любого лука и арбалета. А ничего другого у противника нет.

Дальнобойность пращи тоже меньше, чем у карробаллисты. Да и не видел я, чтобы праща состояла здесь у кого-то на вооружении. Про сулицы вообще промолчу: дистанция — это не про них. Преимущество сулиц — это высокая пробивная способность.

Начальник всей моей артиллерии майор Алберих опять полез «наперёд батьки в пекло», заменив наводчика одного из метателей. Сколько бы я на него не ругался, командовать «из кустов» он не желает. Этого ветерана ничто не исправит!

Сначала мои карробаллисты били по королевской кавалерии, заставив её спрятаться за спинами своей пехоты. Затем Алберих перенацелил их на плотный строй королевских копейщиков. Красавчик! Мне даже никаких дополнительных команд ему отдавать не пришлось. Алберих сам прекрасно справляется.

То, что я сейчас наблюдаю на поле боя, впечатляет даже меня. Хотя, я за время пребывания на Этерре воевал много и повидал всякого. Но такую массовую перестрелку, пожалуй, ещё не видел.

Примерно три тысячи двести лучников у противника и почти полторы тысячи арбалетчиков и лучников у меня. Все заняли свои позиции в разреженном строю. Даже с наблюдательной вышки трудно охватить взглядом всех стрелков. Да! Ещё с моей стороны работают тридцать две карробаллисты.

— Милорд, на флангах «стачиваются» наши лучники, — доложил мне Сток Вернер.

— Да, вижу. У них преимущество, — согласился я. — Ветер со стороны противника увеличивает их дальность стрельбы. И если мы её уравняли за счёт более качественного оружия, то их преимущество в численности…

— Тут мы бьём этот их козырь только в центре, где работают полковые стрелковые роты, — обратил я внимание своего друга на строй пехотного полка. — Глянь! Слава Предкам, наши ребята почти не несут потерь. Не зря я столько денег на их доспехи вбу́хал.

Действительно, четыре стрелковые роты пехотного полка спокойно стоят под ливнем стрел вдвое превосходящего их по численности противника и методично расстреливают его.

Застрельщики противника скошенными снопами валятся под мерную, монотонную стрельбу моих бойцов. Сами же королевские лучники стреляют более часто, но их выстрелы почти не приносят результата.

Стрелы бессильно отскакивают от доспеха из толстой моржовой кожи, который исправно защищает тело моих стрелков. Голову весьма надёжно оберегает шлем дзунари-кабуто.

Вражеские стрелы тщетно бьются в сам шлем, в его козырёк и сикоро.* Очень помогают избежать ранений и высокопрофессиональные действия самих лучников и арбалетчиков.

* — Сикоро — сегментная защита шеи, затылка и ушей.

Я даже немного засмотрелся на монотонные и выверенные до мелочей движения своих стрелков. Правильные стойки и повороты, наклоны голов и тел на строго определённый угол при стрельбе и заряжании. Умелое укрытие за павезами. Всё это вместе значительно сокращает количество потерь.

— Так что делать будем, милорд? — отвлёк меня от наблюдения за действиями полковых стрелков генерал.

— Пока ничего. Наблюдаем, — я постарался ответить, как можно спокойнее. — И отправь первый взвод улан, чтобы они остановили убегающих ополченцев и направили их в полевой лагерь на переформирование. Пусть пока усилят охрану лагеря. Когда понадобится, мы их оттуда «выдернем».

Хватит нервничать самому и нервировать других. Командир своим видом обязан внушать уверенность, даже если сам её может быть и не испытывает. Вот и буду «делать морду кирпичом».

В этот момент почти одновременно не вынесли тяжёлых потерь и побежали лучники-ополченцы Мезена и Кроноса на моём правом фланге и аристийские лучники-ополченцы на левом.

Вражеские стрелки не стали сосредотачивать всю стрельбу на своих флангах, а начали стягиваться к центру, где твёрдо держали позиции стрелковые роты пехотного полка.

Теперь главной целью королевских стрелков стали мои стрелки-регуляры. Те же из вражеских лучников, кто не мог занять нормальную позицию для ведения стрельбы по моим лучникам и арбалетчикам, стали бить по моим воинам ближнего боя.

Уплотнившаяся стрельба по моим застрельщикам ничего особо для них не изменила. Они продолжили методично «выкашивать» своего противника. Потери в армии Коалиции образовались в основном среди ополченцев, чьи доспехи значительно уступают доспехам регуляров.

Ни мне, ни моему генералу не понятно, что в сложившейся ситуации можно предпринять. И мы предпочли подождать развития событий. Тем более, воздушный наблюдатель доложил, что враг никаких «телодвижений» не совершает. Тоже, видимо, ждут, чем закончится противостояние застрельщиков.

Пока ситуация «зависла в одной точке», я обратил внимание на действия своих медиков и порадовался. С вышки я хорошо смог оценить, что они действуют строго по методичке: доврачебная помощь — эвакуация с поля боя тех, кто не может продолжить сражение — сортировка раненых — помощь штатных медиков.

Ну ладно, сортировку раненых и работу штатных медиков мне с командного пункта не видно. Это в медпункте происходит, а он разбит в полевом лагере. Зато я хорошо вижу действия штатных и нештатных санитаров и самих бойцов непосредственно на поле боя.

Медицинская служба — это в трудах и страданиях выпестованное мной детище, подобного которому нет ни у кого на Этерре. Создать её помогли те, без которых у меня могло ничего и не получиться: переселенка из Рении Алма и её дети Лазар и Дара. А возглавил медслужбу ещё один рениец — Гавейн.

Он тоже один из моих ветеранов в воинском звании поручика. В настоящий момент он в полевом лагере моей армии находится, в медпункте. И я уверен, что поручик организовал работу своих подчинённых на высшем уровне.

Сам медпункт включает в свой состав: шатер для проживания врачей и приема больных (через перегородку), шатер для тяжелобольных, палатку для операций.

К медпункту приписаны: фургон с войсковой аптекой (лекарства, корпия, перевязочный материал, лубки, жгуты, носилки и т.п.), повозки для эвакуации и перевозки имущества медпункта.

В настоящий момент в медпункте, кроме Гавейна, работают два врача: хирург и терапевт. Также есть группа штатных санитаров (гражданских). Есть и нештатные, но все они служат на воинских должностях в подразделениях полка.

Принято по одному нештатному санитару в каждом отделении. Все эти санитары имеют смежные специальности. К примеру, копейщик-санитар или лучник-санитар. А все вестовые в полку являются вестовыми-санитарами.

Вот эти нештатные санитары, в бою и сразу по его окончании, и оказывают доврачебную помощь. Они, а также сами бойцы. Конечно, если их состояние позволяет это делать. Так называемая «самопомощь».

У воинов для этого есть индивидуальные аптечки с небольшим набором перевязочного материала и лекарств для лечения простых болезней. У бойцов аптечка попроще, у санитаров она более широко укомплектована.

Доврачебная помощь — наиважнейшее дело! Ведь больше всего раненых погибает в первые минуты от потери крови. После оказания доврачебной помощи раненые перемещаются в медпункт на сортировку. Кто может — идёт сам, кто не может — того санитары выносят к эвакуационным повозкам. Плечо товарища либо носилки в помощь!

Затем штатные санитары увозят неходячих раненых в медпункт, где происходит их сортировка в зависимости от тяжести полученного ранения. Затем за них берутся врачи.

В первую очередь, это тяжелый труд хирурга, конечно, но и терапевт без дела не сидит. Так-то, у них разные обязанности. И неофициальное главенство у них сменяется. Во время боя и сразу после него, главный — хирург, в остальное время — терапевт.

А если обязанности вспомнить, то у хирурга: осмотр, диагностика и лечение, проведение операций, обучение нештатных санитаров, руководство штатными санитарами, проверка наличия перевязочного материала, жгутов и прочей тряхомундии у бойцов.

У терапевта: осмотр, диагностика и лечение, контроль приготовления пищи и кипячения воды, контроль оборудования и использования отхожих мест, контроль личной гигиены и содержания в чистоте обмундирования.

И, слава Предкам, что всё это у меня создано и работает. Кто считает, что всё это не важно, пусть сравнит небоевые потери и смертность среди раненых в моей армии и в любой другой.

На время военной кампании к медицинскому пункту прикомандирована группа стажёров из лекарской школы Алмы. Ведь, практику ничто заменить не может. И к сожалению, и к счастью, стажёры в этой войне точно наберутся необходимого опыта.

— Гляньте, милорд, как наши ребята вражеских лучников «выстёгивают», — по-простецки ткнул рукой в сторону застрельщиков Сток. — Это просто песня!

На лице генерала сияла довольная улыбка. И к моей радости, не без причины. Вокруг моих стрелков-регуляров поле боя будто ковром усеяно трупами и их количество постоянно увеличивается.

А лучники моего противника, по-моему, уже не знают куда и стрелять. Вражеские стрелы бьются о защиту воинов моего полка, практически не нанося никакого урона, и бессильно отскакивают от шлемов, бармиц, щитов, частей доспехов аристийских воинов.

Лишь немногие, попавшие в цель, стрелы застревают в защите моих бойцов. Ещё меньшему количеству стрел удаётся миновать защиту и поразить самих воинов. Тем не менее, потери от стрельбы со стороны королевской армии в пехотном полку ничтожно малы. В основном, пострадали ополченцы и наёмники.

И я не вижу в этом ничего сверхъестественного. Королевских лучников много, с этим не поспоришь. Но они, в основном, набраны из ополченцев. У вчерашних крестьян имеются недорогие луки и отвратительные стрелы собственного изготовления.

Наконечники стрел у вражеских лучников самые разнообразные. Но хороши они скорее на охоте, а не в бою против одоспешенных воинов. Древки стрел — не всегда ровные, разного веса и размера.

В этом компоненте они тоже уступают моим изделиям, изготовленным на токарных станках. Наше качество недостижимо для других. Древки стрел аристийского производства одинаковы как по длине, так и по диаметру. Они хорошо отшлифованы и выглядят почти неотличимо друг от друга. Стандартизация, хех!

Всё это позволяет стрелкам из моего баронства вести более точную стрельбу, привыкнув к абсолютно одинаковым, стандартным стрелам. А бронебойные наконечники из качественного материала делают попадания в противника смертельно опасными, даже если на него надет хороший доспех.

К счастью, мои стрелки выделяются в лучшую сторону и по своему мастерству. Я даже не говорю о лучниках-регулярах из состава стрелковых рот моего полка. Они вообще, как небо и земля отличаются от своих противников.

Но и мои стрелки-ополченцы намного лучше лучников противника. На их подготовке положительно сказались постоянные тренировки и регулярные, повторяющиеся каждый круг жизни, соревнования во владении разными видами оружия, в том числе и в стрельбе из лука.

Так что, у королевских стрелков в противостоянии застрельщиков сейчас лишь один козырь — их большое количество. Наверняка, устраивая сегодня эпическую перестрелку, Дориан II очень рассчитывал на подавляющее преимущество в численности.

Однако, незаметно и самым неожиданным образом ситуация встала «с ног на голову». Количество королевских лучников «сточилось» о нерушимый строй моего пехотного полка.

А затем, не выдержав методичного, смертоносного и практически безнаказанного обстрела, остатки вражеских застрельщиков побежали. Попытки Дориана II вернуть их на позиции не увенчались успехом, и он отправил в атаку своих копейщиков. Согласно докладу воздушного наблюдателя, вражеская кавалерия пока осталась за строем своей пехоты.

А я, как только увидел, что Дориан не может остановить своих лучников, отдал приказ воинам ближнего боя занять позиции сразу за деревянными рогатками.

В центре строя нашей армии стрелковые и пехотные роты провели ротацию, убрав усталых застрельщиков за спины пикинеров и копейщиков. Вперёд подтянули и полевые огнемёты. На флангах подразделения наёмников и ополченцев продвинулись вперед, также выстроившись вплотную с заграждениями.

Карробаллисты продвинулись вперёд и ещё левее, обеспечив себе возможность дольше вести стрельбу по наступающему противнику, не задев своих бойцов. Сменив позицию, метатели продолжили бить по врагу, нанося воистину чудовищные раны.

Спокойно пройти дистанцию до наших боевых порядков враг смог лишь на правом фланге, где у воинов Мезена и Кроноса совсем не осталось стрелков. В центре, напротив пехотного полка, на вражеские головы посыпались стрелы лучников и плюмбаты.

Плюмбатами, этими тяжёлыми дротиками, у меня вооружён каждый воин пехотных рот. Три плюмбаты у каждого бойца — три смертоносных залпа по врагу начиная с дистанции примерно в пятьдесят — шестьдесят метров.

Когда на непрерывно осыпаемых стрелами вражеских копейщиков, атакующих позиции моего полка, с неба ударил свинцовый град… Три раза по 1 212 плюмбат. Три! Раза! По 1 212 дротиков в залпе!!!

По завалам из трупов своих товарищей до нашего строя добралось примерно такое количество бойцов, как и в моём полку. Растерянных и испуганных бойцов. Совершенно очевидно, что в центре боевых порядков нашей армии нам ничего не грозит.

— Огнемёты* пока оставить за строем пехотных рот! Без моей команды не применять! — отдал я команду сигнальщику.

Пока приберегу этот сюрприз. Такие адские машины, с которыми враг еще не сталкивался — настоящий козырный туз. Разыграю этот козырь в более важный момент.

* — Полевой огнемёт:

(рис. 1)

Описание полевого огнемёта (рис. 1): 1 — жерло огневой трубки; 2 — жаровня с древесным углем (над жаровней установлен бак с зажигательной смесью (рис. 2)); 3 — заслонка для отклонения воздушной струи; 4 — колесная тележка; 5 — скрепленная железными обручами деревянная труба для нагнетания воздушного потока; 6 — щит для обслуги; 7 — мехи для нагнетания воздуха в жаровню и бак с зажигательной смесью; 8 — рукоятки мехов.

(Рис. 2)

Описание бака с зажигательной смесью (рис. 2): Два из трёх мехов предназначен для поддержания давления в баке, один — для нагнетания воздуха в жаровню; Кран для подачи зажигательной смеси в сифон открывается длинным рычагом, из-за щита для обслуги; Сифон состоит из сопла и лампы для поджигания смеси.

Аристийские ополченцы, которым не повезло встречать основные силы королевской армии на левом фланге, тоже не были прикрыты лучниками. Их рассеяли и обратили в бегство вражеские застрельщики.

Однако у моих бойцов остался еще один козырь: повозка, полная зажигательных гранат. И за двадцать — тридцать метров до столкновения с противником, на королевских копейщиков посыпались дымящиеся глиняные шары.

На ратном поле страшно кричали горящие заживо люди. С воем и стонами падали под ноги своих товарищей наткнувшиеся на «чеснок» и пораженные нашими стрелами и плюмбатами. Кто-то подвернул ногу в ямках, которые мы вырыли для борьбы с кавалерией, но таких оказалось немного.

К сожалению, все эти наши ухищрения не остановили атакующего противника. Огромная вражеская масса давила в спины своих же впереди идущих товарищей.

Топтала упавших раненых, давила и шла вперёд. Даже если первые ряды атакующих пытались повернуть обратно, побежать прочь от этого не очень большого, но такого страшного войска мятежников, у них ничего не получалось.

Королевские войска дошли до линии заграждений. В центре они бессильно упёрлись в пики пехотного полка и остановились. Но вот на флангах, несмотря на наше сопротивление, разобрали рогатки и навалились на моих союзников из Мезена и Кроноса, аристийских ополченцев и компании наёмников.

— Милорд, — услышал я голос своего оруженосца Лео. — Воздушный наблюдатель докладывает, что вражеская кавалерия двинулась в обход нашего левого фланга!