Архимаг с пеленок. Том 2

Глава 22 Полусвет и полутьма

Каждый день из целых двух недель каникул после завтрака мы все отпрашивались «погулять». Каждый день мы собирались в укромной беседке под окнами корпуса Рины (сильно далеко её не отпускала мать).

И каждый день я тратил часть дорогущей магической краски на наши тренировки. Но это дало свои плоды!

Уже к концу каникул все мы лучше, чётче видели чужие ауры. Каждодневная практика, к тому же, игровая и приносящая искреннее удовольствие, не прошла впустую!

Да и сами дети за две недели сумели выйти на финишную прямую — у них начал получаться сознательный контроль маны!

Правда, у всех в какой-то своей области. Лиза сумела заставить чуть-чуть двигаться какую-то пойманную ей бабочку. Мёртвую, разумеется. И ведь даже не визжит как девчонка от вида мёртвых насекомых!

Саня… ну, он просто делал весь эфир вокруг себя светлее, заставлял его мерцать и переливаться. Рине от этого становилось слегка дурно, так что я быстро понял — Саня буквально изливает из себя благодать. Конструктивную светлую ману, антипод вредной для людей скверны.

Скверны, которой в Рине немного, но всё-таки она есть. И вот именно ей девочка и пользовалась.

— Ай! — оступился и упал на задницу Саня. — Да пачиму???

Он упал уже в третий раз подряд, а Рина просто стояла, опустив глаза в землю… и тихо-тихо хихикая!

— Рина! — подошёл к ней я. — Ты чё твоишь⁈

— Но ты сям ськазал мне пытаться магитить!!! — тут же вскрикнула девочка. На воре-то и шапка горит, как часто говорит батя про знатных «пиджаков» в телевизоре. — Я и магитю!

— Ето ты меня роняес⁈ — проявил проницательность Саня. — Атвали от меня, вонючка!

Только что готовая защищаться до последнего, Рина мгновенно спала с лица. Большие красные глаза широко распахнулись, нижняя губа дёрнулась.

— Я!‥ Я… Я не!‥ Я НЕ ВОНЮТЬКА!!!

Ох бл… блин! — подумал я, подскальзываясь на совершенно сухой траве, когда попытался сделать шаг назад. Пытавшийся встать Саша тоже оступился и плюхнулся обратно на землю.

Хвостик недовольно зашипел, косясь на Рину большим голубым глазом.

Внимание! Попадание в организм микродозы вредоносной энергии! Рекомендуется…

Я только отмахнулся. Боги с ней, с этой скверной — а именно её выплеснула вокруг себя взбешённая Рина.

А не. Уже не взбешённая. Увидев, как все вокруг попадали на землю, девочка в ужасе ойкнула, присела и закрыла голову ручками.

Из под упавших на лицо волос донеслось рыдание.

— Я не воню-утька!!! — протяжно хныкала она. — П… пьёстите!!!

— Вонютька вонютька!!! И аура твоя стьяшенная!!! — торжествующе вскочил Саня.

Я мгновенно вскинулся, вставая на его пути, уже открыл рот — сказать, чтоб охамевший мальчишка заткнулся! Но не успел. Рыдающая и дрожащая Рина резко вскочила на ноги и быстро, как могла, побежала ко входу в свой корпус.

— Рина, стой!‥ — увы, мои слова остались без ответа.

— Йина, ты не вонютька!!! — тоже закричала Лиза. Но девочка уже забежала внутрь корпуса.

Я резко развернулся на месте, вперившись взглядом в Саню. Улыбающийся во всю рожу мальчик сразу смутился.

Какого чёрта вообще, Саня⁈ Ты же из нас самый добряк! Именно это я собирался уже спросить, как вдруг заметил за спиной малыша двух противно хихикающих девчонок.

Ну да. Мари и эта, вторая, все каникулы ходили к нам на занятия. Ничего дурного они не делали, так что я не показывал, что вижу их. Пусть наблюдают, думал — в будущем уважение от принцессы может пригодиться.

Стать дорожкой, которая приведёт меня к её мудаку-братцу на троне!

Но сейчас я решил не церемониться. Мне ещё с Саней разбираться, а эти курицы ржут тут!

— Эй вы, обе! — резко обойдя опешившего Саню обратился я к ним. — Чё рзёте!

Смех тут же стих.

— Ой! — испуганно пискнула вторая. Принцесса тоже явно удивилась.

— Он же нас не видит! — с угасающей надеждой воскликнула её подруга.

— И вижу, и слышу! — добил надежду я. — Убирайтесь отсюдова! Пшли вон! Не то преврасю вас в… э-э… в лягушек!!!

Никогда не был силён в превращениях других. Но девчонок явно проняло. Распахнув свои большие детские глазёнки, они подхватили платьица — и что есть мочи дали дёру в тот же корпус, в котором скрылась Рина.

Теперь уже их увидели и Лиза с Сашей.

— А ето кто?‥

— Кобылы в пайто! — отрезал я. — Сначала разбеёмся с офигевшим Саськой!

С этими словами я уже не спеша подошёл к пацану. Он так и стоял, озадаченно хлопая глазами. Хвостик, тихо фыркая, тёрся вокруг хозяина.

Если случится драка — кот может быть проблемой. Но я искренне надеюсь, что обойдёмся без драк. Всё-таки команду нужно сплотить, а не усугубить раздор!

— Саша. — обратился я к нему уже поспокойней. — Ты чего Рине гадости говоишь?

— А тё она⁈ — недолго думая ответил тот. — Она пейвая начала! Ронила меня! И!‥ И!‥ И ваще она плохая какая-то!

С каждым сказанным словом мальчишка продолжал заводиться. Эх, Саня-Саня. Как-то я быстро привык к тому, что он добряк, который и мухи не обидит.

Нет, правда, он жалел даже ту самую муху, с которой экспериментировала Лиза!

Но реальность такова, что Саня в первую очередь ребёнок. А уже потом всё остальное.

И, блин, ребёнку обидно, когда он из-за кого-то больно падает!

— Саня. — покачал я головой, когда он выдохся и перестал приводить доводы, почему Рина нехорошая. — Я согласен, что Рина зря тебя толкала своей штукой. Она неправа.

— Дя! Она вонютька!!!

— Нет! — резко взмахнул я ручкой. Может, для взрослого этот жест выглядел бы смешно… но тут не было взрослых. А на ребят это произвело нужное впечатление.

— Тё? Потему?

— Потому что Рина — наша подружка! Как Лиза. Или как мы с тобой друзья! Если твой друг неправ, надо не обижать его, а помочь исправиться!

Я специально говорю неторопливо, размеренно. Во-первых, для солидности — только так я могу выговаривать все буквы. Во-вторых, я уже вижу, как Саня тушуется.

Как теряет запал.

Осталось только его дожать. Ну и не перегнуть, конечно.

— Если друг тебя обидел, а ты обижаешь его в ответ — ты такой же плохой, как он!

— Но… Но она зе пейвая начала!

— И что?

— И то! И то што… То што… Это спьяведливость!!!

О боги. Ну началось! Не знаю уж, есть ли в Сане что-нибудь от светлого духа, или ещё какой такой пакости… но почему они всё время трындят о своей «справедливости»⁈

— Саня. Это — не справедливость. Это дерьмо.

— Хи-хи, деймо!

— Лиза, не хихикай там!

— Пьостити.

— Так вот, Саня. Справедливость — это мера, сообразная благу… Э-э-э. Блин!

Да как это нормальным-то языком объяснять⁈

— Тё? Чево мейить? Рину? Она мелкая!

О боги! Похоже, даже пять веков спустя мне ещё рано становиться отцом…

Пришлось объяснять Саше, что справедливо — это когда всё делается наилучшим образом для всех участников, а иначе это не справедливость, а чья-то выгода и всё такое…

В общем, поднапрягшись, я худо-бедно вспомнил давно забытые беседы с одним своим другом о натурфилософии. Вроде Саня даже что-то усвоил.

По крайней мере, его это увлекло.

— Понял меня? — протяжно выдохнув спросил я.

— Понел! — важно кивнул Саня. — По спьяведливости Рина не дозьна была меня падать!

Тя же ло.

— Хорошо. — кивнул я в ответ. — А ты… Кстати, не падать, а ронять.

— А я не дозен был её обзивать, йугать и… и ваще…

— Молодец, «ваще». — одобрил я такой вариант. Похоже, беседа всё-таки прошла не зря. — Ладно. Подём обедать. А потом подём и извинимся перед Риной.

Не извинились. Мама Рины просто отказалась нас пускать, как и выпускать к нам дочь. Да та, похоже, и сама не очень-то хотела.

А я ещё Сане про справедливость нарассказывал! Так что пришлось нам уйти, пока до него не дошло, что Рина и её мама поступают «несправедливо» и на них снова можно обидеться.

И на следующий день вышло так же. И это омрачило радость от первых занятий в новой четверти.

Да-да, именно радость. Это в школе классу к пятому многие начинают лениться и стонать. Такова природа этого возраста. А дети-то совсем другое дело.

— Здарова, молодёжь! — ухмыляясь махал нам капитан Солонец. — А у меня для вас сегодня новости, ха-ха!

И все с искренним интересом слушали о том, что отныне полосу препятствий усложнят, что на ней теперь будут участки, непроходимые без простенькой магии…

А потом с таким же интересом и, чего греха таить, нереальным восторгом ринулись соревноваться в новых условиях!

Надо ли говорить, что наша троица всех сделала⁈ Что-что, а тренировки на каникулах прошли не зря!

— Опа!!! — прокричали мы, сигая в финальный портал и вываливаясь к началу полосы препятствий.

— … Первый!!! — спустя пару секунд услышали мы чуть сбоку. — Ой!

Ха! Не первый! Я с торжествующей улыбкой обернулся на рыжего Фёдора.

Он со своей командой опоздал на каких-то пару секунд. Хм. А я чертовски удивлён!

Следом за Федей из портала вывалилось ещё трое. Все — мальчишки. Да, круг дружков Феди сузился до трёх крепких амбалов… ну да, амбалов для трёхлеток.

За вторую четверть группа на двадцать человек вообще явно разбилась на маленькие команды. Все брали пример с меня, с нашей троицы.

В других группах, насколько я знаю, такого размежевания нет.

— Чего, Федя, опаздываешь? — улыбнулся я ему.

Лишний раз чуть-чуть позлить сына Валеры — дело благородное.

— Не пееживай, в следующий раз получится!

А Федя-то переживает! О, он ещё как переживает!

— Да я первый был!!! — заорал рыжий здоровяк. — Первый же! П… первый же?

— Не-а! — подошёл к нам Солонец. — Система зафиксировала, что группа Осинского вас обошла. Но всего на две секунды! Ты, кстати, неплохо подрос за последнее время, а, Бестужев?

Федя действительно за весну вымахал как не знаю кто. С ним явно занимается Кузьма — дурака бы Валера с сыном не оставил. Что-что, а к Фёдору он неравнодушен точно.

Но и помимо физических упражнений, которые не так уж много могут дать в три года — у Феди явно вовсю развивается его Источник.

Да он уже на полголовы выше меня! А я ведь тоже нихрена не маленький — почти всю жизнь с помощью Разумного Усилия расту!

А самое проблемное то, что у Феди явно прибавилось ума.

— Ты! — ткнул он в меня пальцем. — В следущий раз мы вас сделаим! Вам ваще конец будет!!!

Хех. О чём я и говорил. Подбадривает своих. А ещё пару месяцев назад начал бы искать среди них виноватых!

— Ну-ну. — хмыкнул я, проходя мимо. — Главное, в штаны себе по дороге не сделай!

И я удалился с гордо поднятой головой, возглавляя свою банду и с прищуром глядя на давящего смех Солонца.

И на давящего злобу Федю.

— Ты… Ты сам в штаны не сделай, понял⁈

Я ничего не ответил. Ещё мне не хватало с детьми переругиваться. Я всё-таки серьёзный состоявшийся мужчина.

После занятий Лиза предложила подкараулить Рину, поговорить с ней тут, раз к ней в комнату нельзя. Я отказался. Такими жестами мы лишь настроим маму девочки против себя.

А ведь мне именно с мамой Рины лучше не ссориться. Она для меня — самый верный способ добыть сердце бессмертного.

Но к Рине нас не пустили и сегодня.

И завтра.

И послезавтра тоже.

А затем наступили выходные. Так уж вышло, что новая четверть началась со среды. И в эти самые выходные к нам приехал Адам. На этот раз без Эммы — она гостит у какой-то своей родни.

И, что намного важнее, Адам привёз мне всё, что я просил. Всё, что мне нужно для ритуала. Нормальная связь души с телом уже наладилась, так что ждал я лишь его.

— Вот зачем тебе всё это? — улыбнулся он, сидя со мной в одной из великого множества тенистых беседок. — Зачем тебе, к примеру, эктоплазма? Призраков собрался вызывать?

На улице уже наступил вечер, но в первой половине апреля уже не так быстро темнеет. Весь день пришлось протусоваться с родителями и другими детьми. В первые выходные третьей четверти по расписанию дали «Весенний Бал».

Не, покормили там вкусно, даже магическое шоу с иллюзиями показали. Было интересно пытаться услышать рисунки аур иллюзионистов.

Обычно именно наши ауры отследить другим магам труднее всего. Наши — и Антимагов.

Но время было потрачено. И теперь, когда родители легли вздремнуть после бала, мы сидим тут как два заговорщика.

А, ну да. Мы и есть два заговорщика, объединённые общими тайнами…

— Мне нужна была жертва живого и жертва мёртвого. — задумчиво ответил я. Как-то веселиться и ехидствовать сейчас не хотелось. Особенно в свете того вопроса, который я хочу задать британцу.

— Что-то случилось? — без труда уловил он моё настроение. — Ты и на балу был какой-то задумчивый.

— Да так… — отмахнулся я. — Пробьемы навалились. Я не думал, что в детской жизни всё так сложна!

Адам покачал головой.

— Ты и забыл уже, наверное, каково это — быть ребёнком? Даже я уже забыл, а мне в десять раз меньше, чем тебе… было. Теперь о детстве мне напоминает лишь Алекс…

— Алекс. Он ведь не твой сын, Адам?

Англичанин замер на мгновение. В его глазах промелькнуло на миг что-то… что-то холодное. Очень холодное и жёсткое. Но через секунду всё вернулось на место.

Но галочку я себе поставил. Не бывает такого выражения лица у того, кто не готов в любой момент взять и свернуть тебе шею.

— С чего ты это взял? — негромко спросил он, предварительно оглядевшись по сторонам. Ни одной камеры вокруг нет. Я в этом уже убедился — рискнул-таки вновь обратиться к Заклинанию спустя почти три недели.

— Саша ведь и сам не знает, кто его отец. И знает об этом незнании. Или он всё это пьоста выдумал?

Я специально оставляю Адаму лазейку. Сейчас он может легко отступить — сказать, что всё это лишь детские выдумки. А я сделаю вид, что поверил.

Хотя после его промелькнувшего взгляда уже ни за что не поверю, конечно же.

Пауза затянулась. Мы сидим посреди маленькой круглой лужайки, красное солнце мелькает в кустах за высоченным забором садика. Надеюсь, он не собирается меня тут прибить?

Не хотелось бы раньше времени хоронить такого интересного мужчину, как Адам Мелвилл.

— Нет. — наконец тяжело произнёс он. — Это не выдумка. Я ведь и сам говорил, что ты узнаешь о происхождении Алекса, как только пойдёшь в садик.

— И кто зе он тогда? Какой-то светлый дух?

Если это так, то…

— Нет. — разрушил мои ожидания Адам. — Не дух. Алекс — плод любви к Эмме со стороны одного из так называемых небожителей. Или ангелов… хотя ангелы лишь одна из многих разновидностей.

Я с искренним удивлением посмотрел на Адама.

Нет, безусловно, в реальности существ, которых можно называть богами, я не сомневался. Никто в моём мире особо не сомневался — ведь давным-давно, во времена, ставшие теперь древней историей, обитатели нашего мира сами изгнали из него этих самых богов.

Но вот в наше время о богах или их подчинённых никто давным-давно не слышал.

Я, в общем-то, и сам предполагаю, что Универсальное Заклинание может со временем возвысить меня до божества. Но…

— Я вижу, ты удивлён? — посмотрел на меня сверху вниз Адам. Наверное, со стороны это выглядит просто дико, этот разговор взрослого мужика с трёхлеткой. — Но чему ты удивляешься? Раз есть демоны, раз есть осквернённые миры… есть и миры творения, миры, пропитанные порядком и чистым созиданием. Просто…

— Пьоста они не очень охотно контактируют со всякой грязью. — мрачно подытожил я.

Не найдя более удачных слов, Адам кивнул.

— Ну… можно и так сказать. Или, по крайней мере, эти контакты сведены к минимуму. Ты бы тоже не захотел бродить по грязной помойке, когда твой дом — райский сад.

— И всё-таки кто-то вылез к вам, людям Земли, и… переспал с твоей женой⁈

Адам негромко рассмеялся.

— Тогда мы всё-таки не были женаты! — отмахнулся он. — Я ни о какой Эмме и знать-то не знал ещё! Но… да. В целом да, суть ты выразил верно. Главная проблема в том, что мы понятия не имеем, кто именно это был.

— Как это? — искренне удивился я. — И кто такие «мы»?

Ну не о себе и Эмме же он так говорит?

Адам опустил глаза в пол беседки, о чём-то задумавшись и перебирая деревянные резные чётки. Их тоже попросил привезти я. Это должно стать жертвой веры.

— Он… ни разу не являлся в истинном облике и с подлинной аурой. А Эмма — бытовичка, у них у всех с аурочтением беда. Ты уже знаешь, думаю.

Я кивнул.

— Ну вот. А узнали обо всём этом уже когда сама Эмма пришла и заявила, мол так и так, ребёнок от какого-то высшего существа. Тогда расследование проводили, но выяснили лишь то, что это небожитель одного из миров благодати неподалёку.

— А то, причём в этой истории ты, я так понимаю, связано с ответом на вопрос о том, кто такие «мы». От которого ты ушёл.

Адам лишь молча кивнул, всем видом давая понять, что продолжит уходить от ответа. Что ж. Мне не очень-то это интересно. И без того ясно, что речь о какой-то спецслужбе… какой-то страны.

Честно говоря, мне всё равно. Границы — пыль, не способная разорвать ни отношения людей, ни дорогу для знания.

Собственно, Саша — доказательство того, что границ между мирами это тоже касается.

— Алекс рассказал мне о вашей ситуации с той девочкой. Рина, кажется?

Иногда меня умиляет, как этот мужик изображает лёгкую рассеянность! «Рина, кажется»… Будто я поверю, что всё, что ты услышал от сына, не отпечаталось у тебя в памяти как на фотографии!

Я кивнул.

— Да. Саша сказал, что она вызывает у него неясное отторжение? — кивок.

— Девочка полудемон.

— Ох… вот как?

— Угу.

— И… что дальше?

Ну и вопросы у тебя, мать твою! Ну… какие вопросы, такие и ответы!

— А дальше ты пеедашь своему брату вот етот шифр. Просьти уж, но лучше так.

С этими словами я быстро вынул из кармана бумажку и сунул в карман Адаму. Сюда как раз направляется одна из камер, так что времени почти не осталось.

— Шифр? А он его точно поймёт?

— Поймёт. — уверенно кивнул я, подхватывая привезённый Адамом пакет и спрыгивая со скамейки. — До встьечи!

Ещё бы Имредан не понял шифра, когда его там даже нет! Я просто написал письмо тенями букв.

Это любой может сделать. Написать что-то, дать полежать подольше, а затем стереть. Для устойчивости можно повторить несколько раз. Астральная тень от написанного останется на листке на какое-то время — ведь сообщая бумаге некую информацию, мы сообщаем ей частичку себя, своего идеального.

И любой призрак… или тот, кто при жизни нашёл путь в мир мёртвых, без труда прочтёт такое письмо. Если же Имредан всё ещё не справился с оговоренной задачей и в мир мёртвых не «пророс» — это сугубо его проблемы.

Саша и Рина, значит… Полуангел и полудемон. Полусвет и полутьма, если выражаться допотопными метафорами, давно устаревшими с точки зрения продвинутой магии.

Они всегда будут отталкиваться. Сила Саши — творение, созидание. В какой-то области. Судя по всему, в какой-то области природы — недаром к нему тянутся магические древа, недаром он так легко сотворил фамильяра из обычного котика.

Сила Рины — скверна, энтропия, разрушительный хаос. Когда она выплёскивает силу вовне, вокруг происходят ошибки, промахи, неудачи. Как вот мы подскальзывались и оступались на ровном месте.

Но они, несомненно, будут и тянуться друг к другу, раз уж сошлись. Ведь познавая свою противоположность, мы всегда в конечном счёте познаём самих себя. И отражает лучше всего зеркало.

Но это уже будут их проблемы. Им их и решать… пусть и явно не без моего участия. А сейчас мне пора бы приготовить ритуал.