Архимаг с пеленок. Том 2

Глава 3 Воссоединение

Я сидел в палате на старой койке, накрытой тощим серым матрасом и серыми же простынями.

— Ну и тё ета?

…И смотрел на горку игрушек, вываленных на обшарпанную тумбу возле кровати.

— И… Игрушки! — удивилась полноватая медсестра… Ну как полноватая. Ну да не будем об этом, мы всё-таки люди воспитанные. — А тебе чё-то не нравится⁈

Хе-хе. За прошедший день я успел осознать, что такое обращение со мной здесь — норма. Спасибо хоть кормят.

— Нитё ненаица! — проворчал я, пробуя захватить россыпь уродливых резиновых зверей телекинезом.

Звери эти, явно видавшие ещё моих дедов, затёртые и измятые, неохотно стали подниматься вверх.

Чёрт! То есть… ого!

Я хотел просто приподнять зверят над тумбой, выяснив, могу ли я хоть что-то, но все шесть игрушек просто впечатались в потолок!

И тут же упали обратно. Так, значит до потолка контроль не бьёт. Это метра три, потолки высокие…

— Ой! Т-ты чего творишь, мелочь⁈ — неверящим взглядом таращилась на игрушки медсестра. Резиновая лисичка, когда-то наверное бывшая оранжевой, как раз пролетела у неё перед носом.

Теперь я захватывал уже осторожней. Как только я осознал, что за окном лето, я осознал и прогресс в развитии каналов.

Сожжённые восстановились, за полгода наросли новые… увы, наросли кривенько. Не так, как я хотел. Но факт есть факт.

И вот, только что я выяснил, что значительно укрепившиеся каналы рук позволяют мне без труда делать то, что раньше еле давалось!

А именно — точно манипулировать сразу шестью игрушками на больших скоростях.

Увы, лишь на расстоянии в полтора метра. Дальше прямой волевой контроль не бьёт.

Тут, увы, немалую роль играет нервная система. А она в два года… Ну, оставляет желать лучшего.

— Эй! А ну п-прекратить!!!

Медсестра начала орать, но в крике её слышалось больше паники и страха, чем угрозы.

Неужели, тётку не уведомили, кто я? Или сами не знали?

Тогда, может, зря я сразу начал… Плевать!

В два года тут стихийно колдуют уже многие, это я точно знаю. А проверить свои силы мне сейчас важнее, чем играться в шпионов.

Пусть играются трусы, боящиеся собственной тени!

— Если не прекратишь, я сейчас же позову…

— Не стоит.

Мягкий голос с еле заметным акцентов тут же сбил с женщины спесь. Адам тихо отворил дверь и галантно поклонился медсестре.

В своём светлом костюме и с пышными кудрями он производит особенно хорошее впечатление. Дама растаяла на глазах.

— О-ой, добрый де-ень! Вы проходите-проходите, не стесняйтесь! Он у вас чудесный мальчуган, озорной такой! Ну… я пойду?

И, дождавшись кивка, быстро закрыла дверь снаружи.

— Ну что ты тут, чудесный мальчуган?‥ — вздохнул Адам, присаживаясь на видавший виды стул.

Стул под ним жалобно скрипнул, но держался молодцом.

— Тё? Дяй пансет!

— Держи. — протянул он мне устройство. — Не переживай, если что, камер тут нет… А если бы и были, их давно кто-нибудь бы выкрутил. Камеры всем нужны.

«Как родители»?

Это было первым, что меня интересовало. Раз Адам явился лично, значит как-то узнал о том, что я очухался. Значит должен знать и об их судьбе.

После пробуждения я пришёл в себя быстро. Тут же с помощью Заклинания сотворил Малое Восстановление, разогнав по телу потоки жизненной силы.

А затем, после того, как меня осмотрела пара неприветливых хмурых докторов, ко мне заглянул какой-то практикант, или кто он там — и передал, что Адаму Мелвиллу доложено о моей поправке, и что он завтра же будет здесь.

Вот — он здесь. Так что пусть колется!

— Я рад, что это твой первый вопрос, Константе. — улыбнулся британец. — С твоими родителями всё хорошо. Через пару дней они выйдут из имперской тюрьмы, и вы вновь увидитесь.

Тюрьмы… Ну да, те врачи упоминали об этом.

Я успел узнать, что сейчас начало июля, с коронации прошло чуть больше полугода.

А это значит что? Что на маму с батей таки не повесили ничего особо серьёзного! Иначе им бы ещё сидеть и сидеть!

Затем Адам просто рассказал мне, как сходил на свидание с родителями, как они были рады новостям обо мне и всё такое.

На душе потеплело. Значит, с ними не случилось ничего страшного… Значит, с мамой пока всё в порядке.

Хорошо!

Я искренне рад. Пожалуй, уже не столько потому, что играют детские гормоны, сколько сам, разумом.

Всё-таки это мои родные — и они по-настоящему меня любят. Пусть даже не меня-настоящего, а сына Костю.

Чушь это всё. Теперь я и есть Костя Осинский.

А что сознание пятисотлетнего мужика?‥

У всех свои недостатки! Принимайте других такими, каковы они есть!

— Ну, Костя… А теперь мой вопрос. Что произошло на коронации?

Я ждал этого. Ну конечно, блин, я этого ждал!

Весь прошедший день я размышлял о том, что стоит раскрыть Адаму, а о чём лучше умолчать.

Разумеется, я не начал доверять ему во всём просто потому, что у нас с ним появился общий секрет.

Но и скрывать стоит только то… что стоит скрывать. Если мне не изменяет память, патологическая скрытность — явный признак сумасшествия!

Стоит ли скрывать от непростого иностранца, что Император Российский рассовывает в подданных демонов?

А от иностранца, у которого брат — практически демон? Да ещё такой, с которым так и так придётся сотрудничать?

А от иностранца, который, может быть, единственный сумеет мне помочь оперативно разобраться с сидящей под сердцем тварью?

Я ведь чувствую её. Почувствовал почти сразу, как очнулся — видимо, трое мёртвых демонологов исчерпали свои лимиты.

Тварь сидит там, тяжело ворочается. Набухает от маны, щедро даруемой Заклинанием. Чем больше я ей даю, тем больше она обратит против меня!

А как быть с тем, что я сумел запечатать внутри матери? Это тоже нельзя так оставлять!

«Я расскажу. Но поклянись, что не расскажешь об этом никому, кроме своего брата».

— Брата?‥ — понизил голос Адам. — Но при чём тут… хотя ладно. Клянусь честью джентльмена, что не расскажу о том, что узнаю здесь от тебя, никому, кроме своего брата Имредана.

Это меня вполне устроило. Если же Адам проболтается кому-нибудь за границей… Что ж. Тогда это станет проблемой малолетнего монарха, а не моей!

И я изложил всё. В деталях — так, как помнил и чувствовал. Разумеется, это коснулось лишь самого происшествия, а не моего сидения в чертогах разума.

Разумеется, как только Адам всё прочёл, я лично стёр всё написанное.

Теперь у него останется эта запись лишь в том случае, если он применил какой-то обман, или чары. Но тогда это должно волновать его, а не меня…

Ведь появление у меня врага — проблема для врага, а не для меня!

Адам довольно долго молчал, переваривая услышанное… прочитанное.

— Во дела… — протянул он, и снова надолго замолчал.

— Во дейа… — протянул я, чтобы не оставаться в долгу.

— Подумать только! Если верить тебе, лично Император рассаживает демонов в людей! Если так, неудивительно, зачем нужна была эта церемония общения с народом.

Во-во. Я ещё помню, как по телеку всё время крутили её анонс. Мол, впервые в истории, личная инициатива юного царевича, подарки будут раздавать!

Боюсь представить, скольким он тогда подсадил эту дрянь!

— Нет, ну не мог же он на себе тысячи этих паразитов таскать! Не мог же?

Не знаю, Адам. Не знаю. Я тебе не демонолог… пока ещё нет.

— Нинаю. — честно ответил я, покачав головой.

Мы поговорили ещё немного, но больше обо всякой чепухе. О том, как Сашка вырос, как Хвостик… тоже вырос и всё роняет, гад!

О том, как я подрос. Всё-таки, пока я лежал в коме, мне массажировали ноги и руки, не давали портиться скелету, а Разумное Усилие, которое никуда не девалось, усиливало полезные эффекты.

Так что совсем дистрофиком я за полгода не стал.

Адам поднёс меня к зеркалу, я критически себя оглядел.

Н-да.

Дистрофиком не стал, но если раньше я смотрелся прямо богатырём, то теперь… Ну такое.

Из зеркала на меня смотрел довольно хлипкий, пусть и подтянутый, паренёк с отросшими чёрными волосами и большими глазами цвета двух льдин.

Зато пухлые щёчки, так умилявшие маму и так бесившие меня, подспали. Теперь детское личико смотрится слегка худым.

Ничё. Мама откормит. А пока похожу модным красавцем!

Все девчонки ясельной группы мои!

Кстати об этом.

«Мне ведь уже два года. Ты обещал детский сад, я помню».

— А у тебя память что надо! — хмыкнул британец. — И хватки не занимать! Обещал — сделал! С первого сентября, по вашему обычаю, ты отправишься в свежеобразованный детский сад для детей с особенно выдающимися дарами.

Ого!‥ Так. Так-так-так.

Погодите-ка.

Я тут кое-что вспомнил…

«Постой. Это что, ТАЙНЫЙ ДЕТСКИЙ САД АРИСТОКРАТОВ⁈»

Адам недоумевающе посмотрел на меня. А потом до него, кажется, дошло!

— Бог мой, ты всё ещё помнишь ту передачу Николаенко⁈ Ха!

«Так это правда, или нет???»

— Правда, правда! — махнул он рукой. — Там в целом, как я помню, было немало правды. Аристократы, что ваши, что прочие, часто создают частные детские сады… со своими собственными правилами воспитания…

Так это что… Реально⁈

— … Обычно в них и ходят дети тех. кто их создал. Просто вариант домашнего обучения, ничего такого!

Тайные заведения всесильной знати, вытирающей ноги о простой народ! Понятно всё с вами! Люди, считающие себя выше прочих, одинаковы во всех мирах!

Я улыбнулся, довольный этим своим умозаключением. А Адам продолжал:

— Но этот сад, место в котором я тебе… выторговал, другое дело. Его курирует в том числе и армия.

Армия? Детский сад⁈ Для чег… А, вот оно что!

Ну конечно!

Адам тут же подтвердил мои мысли:

— Со всей Империи будут собраны маленькие дети с выдающейся силой, или… необычным происхождением. Один человек как-то сказал: из ребёнка можно лепить, подростка можно гнуть, а взрослого только ломать. Вот и будут… лепить.

«Лепить верных стране уникальных бойцов и гражданских служащих». — написал я, быстро перебирая пальчиками.

Адам кивнул.

— Насколько я успел узнать, на этом уровне особой головомойки не предвидится. Вам будут в первую очередь помогать с огранкой и усилением дара. Сам понимаешь, создадут все условия.

«Ясно. Теплица для нитакусек. Так мама иногда говорит».

— Ошибаешься. — отмахнулся Адам. — Кураторам нужны не самодовольные амёбы, а сильные КОМАНДНЫЕ игроки. Почему-то многие полагают, что лучшая форма конкуренции — это когда волки-одиночки грызутся друг с другом, и побеждает якобы сильнейший из них.

«Сам удивляюсь, как стойка вера в эту блажь». — закивал я.

— Вот-вот. На деле любой, кто хоть раз занимался реальной конкуренцией, знает: в ней выигрывает сначала артель, а затем картель. Именно умение грамотно сотрудничать, найти своих, объединиться с ними и передушить остальных поодиночке — вот что ценнее всего.

«Если там будут учить детей такому — я найду там место и для себя. Я благодарен тебе».

— Будут, будут. Может даже излишне. Это же военные в основном. Они мало что умеют делать… не излишне.

На том и порешили. И ещё пару дней мне пришлось жить по больничному режиму, потихоньку разбираясь с тем, в каком состоянии теперь мои каналы и узлы.

Главное — они наконец-то подобрались к мозгу. А значит, скоро я начну выстраивать «глаза».

А значит — наконец-то перестану быть слепым в астральном спектре! Начну видеть ауры!

Саша стоял и смотрел в зеркало. Он уже давненько догадывался, что этот смешной малыш за стеклом чем-то похож на него.

— Ти! — ткнул он пальчиком в малыша. Малыш ткнул в ответ. — Сяся!

Мальчик не ответил… или ответил? Он тоже тыкнул пальчиком и раскрыл рот, но Саша ничего не услышал.

Он начал подозревать, что мальчик за стеклом его немой двойник.

А может даже это он и есть, просто не разговаривает.

Это ведь странно, разговаривать сам с собой. Так только мама иногда делает!

Но маму вообще сложно понять.

— Саша ты готов всё хорошо скоро Костик с родителями приедет!!! — донесся окрик с кухни.

Ну вот, мама Хвостика разбудила. Солидный серый кот важно приподнял голову, выглядывая из горшка с Деревом.

Дереву недавно купили новый просторный домик, чтоб оно росло большое и красивое. Но пока оно ещё маленькое и красивое, в домике живёт и Хвостик.

— Небося, котя! — подошёл к коту Саша, гладя его.

Кот тут же замурлыкал, заластился, принялся тереться о Сашу. Это хорошо.

Будь такой громадный зверь злым — Саше не сдобровать! Он ведь аж почти по колено!

А по колено — это очень много! Так мама говорила, когда Саша был ей по колено. А мама обычно не врёт.

Сегодня Саша ждал в своём доме гостей. С утра ходил важный, серьёзный.

Потому что как это — несерьёзно ждать гостей⁈ Они ведь серьёзно придут, не понарошку, а прямо всамделишно!

А значит и ждать их надо всамделишно. А не просто играть в игрушки, как он играл, когда был ещё маленький…

С кем-то он играл… Саша не помнил, с кем.

Он вообще ещё мало что помнил. Он и осознал-то себя всего месяц назад, впервые ткнув себе в грудь и гордо заявив: «Я Сяська»!

Мама тогда сказала, что он очень рано себя осознал, что он у неё настоящий ангелочек и молодец.

Саше это ужасно понравилось, хоть он и не знал. кто такие ангелочки. Но наверное они хорошие, потому что он хороший.

И вот теперь, разодетый в тесный и неудобный костюм (Так и надо — взрослые тоже одеваются во всё неудобное, когда кого-то встречают!), Саша бродил по комнате, то и дело наглаживая Хвостика и почёсывая Дерево, а иногда наоборот.

— Де зе госьти… — задумчиво повторял он. — Де зе папа…

Когда мама делает так же, папа обычно скоро появляется. А Саша по папе очень соскучился — его не было с утра, а с утра это уже вообще очень давно, наверное даже и позавчера.

Ну да, он уже дважды позавтракал… Второй завтрак он, правда, стащил из холодильника, пока мама не видела.

Но это ради хорошего дела и молодцов! Его так научил делать… кто-то. А может, он всегда умел.

В любом случае, мама не обиделась.

Из прихожей раздался громкий звонок. Папа всегда звонит два раза, а потом ещё раз, когда приезжает. Это Саше уже много раз успели объяснить.

Это чтобы Саша никогда не открывал кому попало. Он не понимал, кому должно попасть, но не хотел, чтобы попало ему, так что вообще никому ещё не открывал.

Всем открывает мама. Саша очень надеялся, что ей не попадёт.

— Эмми, Алекс, а вот и мы! — раздался из прихожей радостный папин голос. Мама тут же вылетела с кухни, и с радостным визгом кинулась в коридор.

Оттуда тоже кто-то завизжал, а затем послышались звуки плача.

— Ню воть… — вздохнул Саша. — Маме попало…

— Как ты как вы как Костик всё хорошо живы здоровы молодцы!!! — тараторила мама так, что Саша почти ничего не понимал.

Но вроде радостно, так что ладно. Пожалуй, пора и самому посмотреть, кто там пожаловал в его владения!

— Сем пьивет! — громко и звонко отчеканил Саша, как его учили. — Я Сяс… Сашька!

— Ну пьивет. Сашька. — ответил, широко улыбаясь, мальчик с длинными чёрными волосами, стоящий в красном костюме посреди прихожей.

— А ти кто?

Ох, как же я устал!

Сначала в больницу приехали родители — о, я устал уже тогда!

Мама всё время обнимала меня, прижимала, тискала, причитала, как я исхудал, бедненький! Батя как болванчик повторял что-то подбадривающее, всё время сдерживая слёзы радости.

На фоне врачи бухтели, что нам вообще-то пора бы отсюда убираться, и что нечего тут тишину нарушать!

На фоне другие врачи на кого-то орали, нарушая тишину троекратно от нашего!

Гормоны в теле и мысли в башке бушевали, летая как бешенные — ядрённый коктейль из радости, восторга, усталости и лёгкой тревоги.

Ведь Заклинание сообщило мне, что печать с демоном из маминой груди никуда не делись.

Ужасно вымотанный, я воспринял выписку как избавление… наивная душа!

О, это было лишь начало мучений. Ведь потом мы поехали подбирать мне новый костюм!!!

Ненавижу подбирать себе костюмы!!!

— Мама ацтань! — как заведённый повторял я… но всё без толку — моё тщедушное тельце запихивали в новые и новые наряды.

А отец — защитник, тоже мне! — сидел и тупо лыбился, умиляясь, «как мамка твоя счастлива» и призывая потерпеть ради общего блага.

Ну я и терпел — а что оставалось делать? Тот гномий император, наверое, сдох от икоты — так часто я его припоминал!

— Вот! Идеально, не находите⁈ — счастливо воскликнула мама, засунув меня в очередной…

Хм. А что, неплохо!

Из зеркала на меня смотрел порядком похудевший, но всё ещё внушительный карапуз, с густой чёрной чёлкой и голубыми злыми (о да, я был зол!) глазами. Одетый в красные спортивные штаны с парой белых полос, и такую же ярко-красную спортивную кофту, с высоким воротом и большими карманами.

Да, определённо ничего так! И яркий красный прикольно контрастирует с синими глазами.

Берём.

— Беём! — уверенно заявил я, и прямо так, как был, затопал к кассам… Да где тут кассы⁈

Ну, тут уж мама не сумела устоять и продолжить свою примерочную экзекуцию. Сдалась — и вот, домой я поехал в новеньком прикиде.

Старый-то всё равно конфисковали проклятые псы режима!

Да и вырос я из того пуховичка.

А теперь вот я стою в прихожей нашего дома. Над головой раздаются пронзительные потусторонние вопли, ещё именуемые звуками радостной встречи подружек…

А на меня пялится Саня. Пялится совсем не так, как полгода назад — вполне осознанно, изучающе.

Только меня Саня явно не узнаёт.

— А ти кто? — спросил парень, задумчиво тыкая себе в щёку пальцем.

И я понял — знакомиться придётся заново. Похоже, Саня понемногу вошёл в возраст осознания себя. Надеюсь, хоть мои уроки он хорошо усвоил!