Архимаг с пеленок. Том 4

Глава 5 Нечто из ничего. Часть 1

Мы всей гурьбой с интересом следили за тем, что собрался делать генерал. Когда я осознал, что сейчас будет совершён какой-то ритуал, притом, неведомый мне — я стал следить особенно внимательно.

За нашим особняком среди растительного лабиринта Дашков оставил довольно обширное чистое поле. Извне, из-за забора, оно теперь почти невидимо — так плотно разросся наш любимый крыжовник, смородина, да и эфирогоны ничуть не отставали, наполняя всё вокруг жизненной силой.

Как и ожидалось, большая площадка примерно двадцать на сорок метров, не была оставлена здесь просто так. Теперь Дашков бродил по ней туда-сюда, готовясь к творению.

— Надо же, настоящий ритуал. Редко такое увидишь в наше время! — усмехнулся отец. Я тут же уцепился за эти слова.

— Почему?

— Что почему?

— Почему редко? Ритуалы же сильные!

— А ты откуда знаешь? Опять Его Сиятельство рассказал? — улыбнулся батя, подхватывая меня на руки. Я не возражал — с высоты следить за подготовкой ритуала оказалось удобно. — Сильные-то сильные. Долгие просто. Сегодня быт большинства людей обеспечен либо техникой, либо артефактами. Либо бытовыми магами. Никто уже не ищет того самого заветного способа построить дворец за одну ночь.

— И, между прочим, очень зря! — подошёл к нам запыхавшийся и раскрасневшийся Дашков. — Потому что такой способ есть.

— Да ну? — недоверчиво усмехнулся отец. — Отчего же тогда даже императорские покои возводили работяги с лопатами под управлением магов Земли?

— От того, юноша, что не всем тот способ доступен. И не так просто право на него добыть. Даже я, побеждавший многих высших демонов и иноземных чародеев, могу делать сие лишь раз в четверть века, м-де.

Отец всё ещё взирал со скепсисом, а вот у меня буквально загорелись глаза. Ведь, в отличии от бати, я всю свою жизнь видел в магии не орудие невиданных разрушений.

Нет, конечно, она хороша в этом. Бесподобна. Но создать действительно сильный маг может намного больше, чем разрушить. И это правильно.

Старик тем временем продолжил ритуал. Отказавшись ото всякой помощи, он зажёг в ладони слепящее пламя — и принялся выжигать на поле узор. Большой квадрат, десять на десять метров, с сотней малых квадратов внутри.

В каждом из этих квадратов генерал выжигал какую-то руну, или букву, похожую на плавный и гибкий узор.

— А что это за язык? — спросил я, сидя у бати уже на шее.

— Не отвлекайте, юноша! — побрюзжал генерал, превращая очередной кусок земли в спёкшуюся корку. Но всё-таки ответил. — Это старинный язык джиннов Кафа. По преданиям, либо от него пошли арабские языки Земли, либо были сотворены вместе с ним как родственные. Понятия не имею, как оно там.

— Да никак! — усмехнулась мама. — Язык джиннов, надо же! Не думала, Ваше Сиятельство, что вы столь увлечены курсом древнемагического фольклора. Я в последний раз слышала эти байки на первом курсе истфака!

— То есть, в демонов вы верите, в призраков и духов верите, а в джиннов нет? — усмехнулся Мирон, сидящий рядом на земле.

Они с Настей уже разложили небольшую скатерть и устроили мини-пикник. Работать генерал явно планирует не быстро.

Я телепортом соскочил с батиного плеча на землю и принялся рассматривать, чего у них тут есть вкусненького.

— Демонов, призраков и духов я видела сама! — парировала мама. — ДАЖЕ я. А уж об их существовании в целом известно вполне точно. О небожителях и всяких там богах, например, мы знаем уже намного меньше. А джинны — это истории из той же оперы, что и бесконечность миров.

В повисшей тишине негромко кашлянула Эльдана, расчёсывающая Рине волосы. Девочка крутилась, вертелась, и расчёсываться никак не желала.

— Я просто напомню, госпожа Осинская, что я, мягко говоря, не совсем отсюда.

Этот аргумент быстро вернул маму к реальности, и она уже с растущим интересом принялась следить за генералом.

Тот, в свою очередь, уже раскладывал по квадратам подношения. И, когда он от свежего хлеба, рахат-лукума и бутылок с каким-то питьём перешёл ко вскрытию собственных вен и сцеживанию крови, некоторые нахмурились.

— Ваше Сиятельство, при всём уважении! — прищурился отец. — Я надеюсь, вы не собираетесь-таки призвать какого-нибудь демона? Не поверю, что тёмная тварь могла задурить вам голову, но…

Дашков на это лишь рассмеялся, обращая ладонь в ревущее пламя, а затем снова в ладонь — но уже без единой царапины.

— Не учите учёного, молодой человек! — погрозил он отцу пальцем. — Никто не утверждает, что джинны — добрые существа из райского света. Они, как и люди, им свойственно и добро, и зло. Они любят вкусно покушать и хорошо выпить — но и попить кровушки того, кто их потревожил, не чураются, м-нэ. Ну точно как все мы, ха!

На это отец ничего не ответил, но атмосфера пикника на полянке стала еле заметно мрачнее. Над поляной повисла тишина — и лишь генерал ходил и разбрасывал по квадратам разные штуки из принесённого им мешка, что-то бормоча под нос.

А потом Рина, которую уже почти удалось причесать, вдруг спросила:

— Дядя Дима. А я тозе тёмная тварь?

Что тут началось!

Взрослые подорвались с мест как один, начали наперебой успокаивать девочку. Перебивая друг друга, убеждали Рину, что никакая она не тёмная тварь, а очень даже хорошая и добрая девочка, и вообще это не про неё.

И самое худшее, что главным их аргументом оказалась ложь.

— Ну какой ты демон, Рина? — увещевала Настя. — Ты хорошая добрая девочка.

— Но я же тоже немношко демон. — выдала очевидное она. Опустив голову, красноволосая девчонка сидела и уже смиренно давала себя расчесать.

Эльдана, впрочем, замерла с гребнем в руках, глядя на дочь с… затаённым страхом? Уж я-то такое считываю без труда!

Так, тут явно надо вмешаться.

— Рина. — подошёл я к ней, уперев руки в боки. — Почему ты решила, что ты тоже тёмная?

К счастью, взрослые изрядно удивились моему жесту и не стали затыкать. Попробовали бы они!

— Ну… я же тоже демон. Напополам…

— Ну и что? Имредан тоже демон.

Рина посмотрела на меня такими глазами, будто впервые об этом задумалась. Может, так оно и есть.

— И то дерево — демон, помнишь?

Рина кивнула.

— Они что, плохие? Сделали тебе что-нибудь злое?

— Нет, но…

— Ну вот. — поднял я вверх указательный палец. — Всё потому что они борются с тьмой внутри! Да, и у тебя тоже будет эта тьма. Но если ты будешь вести себя хорошо, если ты будешь сражаться со злыми демонами и защищать других, ты победишь эту тьму!

Во как выдал! Надеюсь, она хоть самое основное поняла. Судя по задумчивому взгляду красных глаз, какие-то шестерёнки всё-таки скрипят. А, судя по взглядам родителей, таких речей мне пока лучше больше не выдавать.

— Поняла! — вскочила вдруг Рина, напугав этим маму. — Я победю всех плохих! Тогда в мире останутся тока хорошии и я буду самой хорошей тоже!

Хм. Не этого я хотел, но…

Но пока — почему бы и нет? А потом перерастёт, поумнеет. Так я думаю. Вообще, чёрт его знает, как с этими вашими детьми разговаривать. Да ещё с полудемонами.

Может быть, однажды она посчитает плохим меня и решит прикончить? Я ведь ещё не забыл о том самом видении.

— Господа, всё готово! — разорвал неловкую паузу зычный бас генерала. — Чего вы там?

Рина тут же повеселела и побежала смотреть, чего там такое будет. Как и я, вместе с остальными детьми. Следом подтянулись и взрослые.

— Надеюсь, из этого не выйдет ничего дурного. — услышал я вслед тихий шёпот Эльданы. — Но я всё равно люблю свою дочь. И помогу ей чем сумею.

Вот, это правильный настрой! Значит всё, растём и не паникуем раньше времени! Давайте-ка лучше поглядим, что там собрался сотворить Дашков.

Так сказать, межмировой обмен опытом. Этот мир мне — опыт, я ему — себя любимого.

Большой квадрат теперь сплошь усеивали различные яства и вещи. Хлеб и сладости, вино и отрезки шёлка, благовония и какие-то небольшие цветные мешки. И так — сто штук различных ценных вещей.

Включая спёкшуюся кровь самого генерала.

Дашков же теперь ходил по периметру квадрата с дымящей кадильницей и окуривал всё вокруг сизым тяжёлым дымом. От дыма этого пахло полевыми цветами и сильной влагой — и не только в вещественном спектре.

Астральная тень у него оказалась не менее плотной.

— Дмитрий, подмогните-ка мне слегка! — указал Дашков на четыре ярко-оранжевых шеста, лежащих чуть в отдалении. — Это медные перегородки, уложите-ка их по периметру квадрата. Но не нарушьте его границ!

Так отец и сделал — поднял своей силой четыре десятиметровых медных палки и бережно уложил по краям.

— Ну да, их ещё и медь сдерживает! — уже не очень-то скептически хохотнула мама.

— А почему бы и нет? — улыбнулся генерал. — Вам же железо и правда мешает колдовать? Мешает. Так почему бы духам не сторониться меди, если в это верят сонмы существ?

Я на автомате кивнул. Тут Дашков полностью прав. Именно то самое коллективное бессознательное, частью которого являются и сны, придаёт магическим вещам многие их свойств.

И большинство духов действительно никогда не смогут выбраться из медного кувшина. Это свойство меди в моём мире известно десятки веков.

Некоторые особо параноидальные цари то и дело строят себе медные замки… В которых их и хоронит самая обычная артиллерия. Зато жертвами злых духов не стали!

Придурки, мать их…

Когда все бруски оказались на месте, Дашков подошёл к нам. Прямо к нам — то есть к детям.

— Ребята, не поможете мне немного с моим колдовством? — словно добрый дедушка улыбнулся Дашков.

На лице вояки такая улыбка смотрелась весьма чужеродно.

— Чего вы хотите? — вмешался отец. — Не лучше ли помочь мне, Мирону, Эльдане хоть?

— Отнюдь. — мотнул головой генерал. — С контролем периметра я полностью управлюсь и сам, м-нэ. А вот участие Источников ребят в ритуале будет для них очень и очень полезно. И, при том, никак не может им навредить! В отличии от обычного творения.

Хм. Так Дашков знает об этом способе? Приятно удивил.

Да, помимо занятий во сне, в которых я пока ничуть не продвинулся, есть ещё один способ безопасно усиливать потенциал.

Ну… безопасно до тех пор, пока призванная сущность тебя не убьёт. Ритуалист ошибается как правило ровно один раз.

Первый и последний.

А в остальном — ритуалы прогоняют через тебя прямо-таки прорву маны, что очень хорошо сказывается на каналах и узлах — но, при этом, за стабильность и равномерность потока отвечает не твоя собственная душа, а те предметы, символы и сетки, которые участвуют в творении.

Проводя ритуал, маг словно выдаёт себя лишь за один из предметов, за ключ-активатор, не более. Всё остальное делает сам мир и та сущность, которую так призывают.

Ну или, например, души умерших, если ритуал — проклятье, или боевое заклинание. Энергия этих смертей подпитывает его действие вместо тебя.

Мрачная, надо сказать, тема. Но я немало преисполнился и в ней.

Это же Дашков в общих чертах объяснил и остальным. Как выяснилось, хорошо его поняла лишь… мама. Ибо древняя магия этого мира состояла из ритуалов почти полностью. А она по ней какой-никакой спец.

Но и остальных быстро убедили, что всё будет как надо.

— Итак, мои юные друзья. Встаньте каждый на свой конец квадрата. Лиза — на конец праха. Туда, где, м-нэ, лежит вот этот череп…

— Откуда у вас человеческий череп, Ваше Сиятельство⁈

— Ой, молодёжь, да мало ли в округе валяется бесхозных черепов⁈ Не отвлекайте! Рина. Ты вставай на угол плоти — туда, где я свою кровь проливал.

Девочки послушно встали на нужные углы. С трепетом они взирали на Дашкова — и с такой важностью, словно это они создали и будут проводить весь ритуал!

Ещё бы! Будь мне на самом деле четыре года, я бы до ужаса гордился таким доверием со стороны взрослых! Да и при виде черепов, дети ещё не думают, от кого эти черепа остались.

— Александр! Отпусти кота, он тебе пока не понадобится! Отпусти-отпусти. Хвостик, отпусти своего человека! А ты, Саша, вставай на угол орудия. Вон туда, где лежит молоток.

Когда Хвостик лягнул Сашку боком и куда-то шустро убежал, мальчику уже ничего не оставалось, кроме как послушно занять своё место. Он явно волновался больше других, особенно, когда остался без своего драгоценного питомца.

Я же ждал своей очереди абсолютно спокойно. Тёмный ритуал, направленный нам во вред, я без труда узнаю даже на незнакомом языке. Потому что символика даже в разных мирах общая.

Здесь же линии и стрелки по углам нарисованы кругами и спиралями, а не линиями от нас к центру квадрата.

А значит, в случае чего, я без труда покину круг призыва и вытащу остальных.

— Константин, остался ты. Займи-ка угол духа. Тот, со статуэткой.

— Вижу. — с интересом пригляделся я, приближаясь к своему углу квадрата. Да это же адорант!

Самый натуральный, какой я в своём мире часто видел у сильных мастеров творения через подобное. Высеченный из камня очень детальный образ мага, через который тот при умении может творить и общаться так, будто он лично тут стоит.

Только здесь явно не человеческий маг — рослый колосс, бугрящийся вздутыми мышцами. С четырьмя руками, шестью парами белых птичьих крыльев и трёхрогой стрёмной мордой.

С человеком эту тварь даже по пьяни не спутаешь.

— Что ж, господа! — зычным басом начал генерал, когда мы встали по своим углам большого квадрата, а взрослые отошли подальше. — Я начинаю! Дети! Запомните, м-нэ… Если с вами кто-то заговорит — ни за что не отвечайте! Если кто-то начнёт о чём-то вас умолять, чем-то пугать, в чём-то убеждать — не слушайте! То лишь злые духи, которые всегда являются на ритуалы! Они ничего вам не смогут сделать до тех пор, пока вы не начнёте им отвечать! Поняли меня⁈

Мы синхронно кивнули. Генерал вещал это столь угрожающе и убедительно, что никто не захотел баловаться и шалить.

Мало кому хочется стать кормом для иномирных тварей. Особенно после того, как мы все побывали в Тени, их обители.

Астрал аж клубится от маны. В ушах стоит гул от циркулирующего с огромной скоростью эфира, в носу — стойкий запах озона и стерильности.

А с той стороны, где стоят взрослые, даже сквозь гул доносится явное напряжение. Какофония тревожных мелодий вперемешку с тихим свистом заклинаний, готовых в любую секунду сорваться с пальцев.

Мирон и отец явно собираются защищать нас от любой опасности. Ничего-ничего, батя, не ссы. Я и сам уже не тот, что пару лет назад! И скоро стану ещё сильнее!

— О ты, чьи плечи — небесные горы! Чьи руки — обильные грады! Чьи очи прозревают землю! — гортанно начал ритуал Дашков. — Ты, чьи стопы исходили горизонты! Чьи уста говорили с царями земель и небес! Ты, что лета назад назвался мне другом! Мне, что погубил для тебя демона ночи в пустыне Асфара! Песок пересыпался, мир источился! Срок истёк, прошли заповедные годы!

Я всем телом ощутил, как в астрале поднялась настоящая буря. Не чета той, в которой я создал своё Универсальное Заклинание — тот шторм маны разрушил вообще всё, что было вокруг меня. Но всё равно — эфир взревел ураганом.

И среди этого рёва, на самом краю восприятия, послышались шепотки.

— Ты не справишься!

— Не справится! Ноша его велика!

— Он слаб… даже господин господ не верит в него! Лишь лжёт! Лжёт, как всегда и всем!

— Тёмные судьбы ждут его. Одумайся, маг! Отступись от силы, что погубит тебя!

— Отступись! Живи так, как подобает жить человеку! Сделай верный выбор, не спорь с судьбой!

— Делай выбор, маг! Делай выбор!

Из глубин души вдруг поднялось нечто тёмное. А эти твари явно не просто болтают! Я почувствовал невероятное желание спорить! Доказать им, что мой путь — единственно верный, что я сам сделаю свою судьбу!

Но я смолчал. Сжал зубы и обратился к Источнику. Стал плавно разгонять по телу ману, напитывая ей каждый канал, импульсами посылая в мозг. Это принесло спокойствие.

Я словно окунулся в прохладную ванну в жаркий летний день. И тени отступили.

Тогда я посмотрел на других. И, судя по слезам, стоящим в глазах Рины, её борьба даётся ой как нелегко! Девочка закусила нижнюю губу, плотно зажмурила глаза, вся дрожит.

Но держится! Не говорит ни слова, ничего не отвечает!

Плачет и Лиза. Но плачет не тревожно, не как готова зарыдать Рина. Лиза стоит вся бледная, с широко распахнутыми глазами и смотрит в никуда.

А по щекам катятся слёзы.

— Не слушайте всякую ерунду! — вдруг звонко крикнула Настя. — Ребята! У вас всё получится и всё будет хорошо! Вы сильные, умные, смелые! Не слушайте всяких незнакомых духов!

— Вот именно! — хмыкнул Мирон, отхлёбывая свой кофе. — Родители вас ведь учили, что нельзя говорить с незнакомцами!

— Дочь моя, крепись! — своим звучным бархатистым голосом заговорила и Эльдана. — Я верю в тебя! Я люблю тебя! И всегда буду любить, что бы не случилось. Если тебе кто-то говорит иное, говорит, что ты плохая, что ты зло — они все врут!

И, услышав это, девочки воспряли духом. Шмыгнув носом, открыла свои большие глаза Рина. Стиснула зубы и утёрла слёзы Лиза. Теперь они смотрели за пределы круга.

Одна — на свою маму, кроме которой у неё не осталось родни. Вторая — на тех, кто заменил ей родителей, которых Лиза никогда не знала.

А вот Саша, как ни странно, ни в чьих словах не нуждался. Он держался совершенно спокойно, пристально смотрел на творящийся ритуал, а от него самого будто исходило лёгкое сияние.

Ха! Похоже, ребёнок с ангельской кровью оказался просто не по зубам мелким падальщикам междумирья!

А Дашков тем временем уже завершал свой огромный белый стих, похожий на то, как сказители пересказывают старинные эпосы.

— Дано было тобой нерушимое слово! Когда песок истечёт и сменится, а мир источится на четверть столетия, я позову — и ты явишься в мир! Отзовись же, приди, выслушай мою дружескую волю! Вкуси мой хлеб, раздели со мной вина и травы! Сотвори то, для чего живёшь ты тысячи лет! Взываю к тебе, Абдульбари аль-Асфари! Явись на мой пир!

И ткань мироздания раскололась, кажется, до самого неба.