Баба Люба. Вернуть СССР 4 (СИ)

Глава 20

Когда мы вернулись домой, то там за столом на кухне сидела Анжелика и горько рыдала.

Чёрт! Я же забыла записку порвать!

— Анжелика! — с тревогой в голосе окликнула её я.

— М-мама Л-люба! — бросилась мне на грудь она и разрыдалась ещё больше. — Я подумала… я д-думала…

Ответить и успокоить её я не успела — хлопнула дверь и раздался возмущённый голос Пивоварова:

— Люба! Ну что это такое? Я тебя жду, жду… принимай давай Белку! Володе уже ехать надо!

— Ой! — охнула я и заторопилась навстречу юристу.

— Ой! — пискнула Анжелика и ринулась вслед за мной в коридор.

В коридоре мы с нею чуть не столкнулись, но в последний момент разошлись в стороны.

— Белка! — радостно заверещала Анжелика.

— Да тише ты, ребёнка перепугаешь! — шикнул на неё Пивоваров и проворчал, — а здороваться тебя, значит, Любовь Васильевна так и не научила?

— Ой! — покраснела Анжелика и поздоровалась, продолжая прижимать к себе и гладить по голове Изабеллу.

Когда телячьи нежности сестёр чуть пошли на спад, я сказала:

— Так, а сейчас ты, Анжелика, тащи давай Белку мыть руки. Потом идите в её комнату и покажи подарки, которые мы для неё привезли. А ужинать я позову.

— Ой, подарки! Хочу! Хочу! — радостно взвизгнула Изабелла и весело рассмеялась.

— Сперва надо помыть руки, — строгим голосом сказала ей Анжелика, пряча улыбку, и увела малышку в ванную.

— Пойдёмте ужинать, — сказала я Пивоварову. — Даже не знаю, как вас и благодарить теперь…

— Сейчас я Володю отпущу и вернусь, а ты пока разогревай, что там у тебя есть, — велел Пивоваров. — Нам поговорить с тобой серьёзно надо об этом убийстве, Люба. И ещё одно дельце обдумать.

Он ушел, а я бросилась на кухню: сама гостей пригласила, а у меня там и кот не валялся.

Я растерянно глянула на продукты — ничего такого, чтобы быстро приготовилось.

— Мама Люба, давай помогу картошку чистить, — на кухню вбежала Анжелика, — быстро пожарим. Огурцы квашенные у нас есть, и капуста есть. И ещё сало в морозилке. Хорошо будет.

— Давай, — обрадовалась я.

В четыре руки мы споро принялись чистить картошку.

— А Белка как там? — спросила я.

— Да она в игрушку уже играет, — подражая взрослым умудрённо хмыкнула Анжелика. — За уши теперь не оттащишь.

Мы с Анжеликой привезли ей из Америки некое подобие между тамагочи и тетрисом. Только оно было совершенно другое, но всё-таки как-никак первая электроника.

— Сюда бросай, — я поставила на пол миску с холодной водой.

— Это пока Ричард не увидел, — хихикнула вдруг Анжелика.

— Думаешь у сестры отберёт? — спросила я и бросила в воду очередной очищенный клубень.

— У меня бы точно отобрал, — вздохнула Анжелика, — а меленькую не обидит.

— Дочищай, а я пока огурцы достану и порежу.

Я полезла в холодильник и выудила оттуда банку квашенных огурцов. Огурцы были хрустящие, бочковые, прямо красавцы, один-в-один. Мы квасили их с дубовым листом и укропом, и держали у деда Василия в деревне, так как там был хороший глубокий подвал. А оттуда уже, по мере необходимости, набирали в трёхлитровые банки и привозили в город.

— Я так дедушке и не позвонила, — расстроенно сказала я.

— Так я ему позвонила! — всплеснула руками Анжелика, — забыла тебе сказать со всеми этими волнениями. У нас третью пару отменили, Мензурка заболела, так я на телеграф сходила и звякнула ему.

— И что он?

— Обрадовался, что мы приехали. Потом плакать начал, что Ричарда и Белку отобрали. И что это он во всём виноват, что не уследил. Но я его успокоила и сказала, что всё хорошо будет и что мама Люба всё порешает.

«Мама Люба всё порешает» — почему-то от этих слов мне стало на душе тепло и так приятно-приятно.

— Ох ты и хитрюга! — хмыкнула я.

— Ну, а что, не так разве? — улыбнулась Анжелика, — расскажи лучше, как ты Белку вернула? Где она была? Я её расспрашивать не стала, чтобы не беспокоить. Она так игрушкам обрадовалась, ты бы видела!

— Ой, стрекоза, столько вопросов сразу! — я принялась быстро нарезать картошку для жарки, — лучше вон масло достань.

— Ну, что там у вас? — на кухню заглянул сияющий, как новенький пятак, Пивоваров. — Смотрите, что у меня есть!

Он с довольным видом протянул Анжелике две селёдки, завёрнутые в пакетик.

— Ух ты! Где это вы взяли? — удивилась и обрадовалась Анжелика. Селёдка нынче была дорогой, во-вторых, в дефиците.

— Места надо знать! — с таинственным видом сообщил Пивоваров, потом не выдержал и рассмеялся, — Да это мы с Володькой смотались к его тестю. Он привозит, засаливает и на рынке продает. У него все берут.

— А сколько вы заплатили? — забеспокоилась я.

— Он мне просто так дал, я ему с документами недавно помогал, ещё до Америки, теперь у меня безлимитный рыбный счёт открыт, — хохотнул он.

— Замечательно, — улыбнулась я, — тогда мойте руки, Пётр Кузьмич. Я сейчас быстренько одну почищу, а вторую вы с собой заберёте.

— Да ты что! — возмутился Пивоваров, — домой не понесу, нет! Я её чистить не умею правильно. Будет в холодильнике валяться, пока не поржавеет. Так что считай, что я схитрил: ты почистишь, а я есть стану.

Анжелика прыснула от смеха.

Примерно через полчаса мы сидели за столом и ели жаренную с лучком картошечку с селёдкой, солёным мороженным салом и хрустящими огурчиками. Объедение.

— Изабелла, сядь ровно, вытащи ногу из-под себя, — тихо сделала замечание Анжелика.

Я усмехнулась — старшая сестра, однако!

С недавних пор Анжелика сильно изменилась. Особенно после того, как я привезла Изабеллу из Нефтеюганска и как она поступила в колледж. После этого она почувствовала себя старшей сестрой и взяла ответственность за младших. И где делась та взбалмошная капризная девчонка, что совсем ещё недавно встретила меня у дверей квартиры Скорохода?

Как время идёт. А ведь совсем недавно я очнулась на площади города Калинов с китайской сумкой в руках.

— Что задумалась, Любовь Васильевна? — спросил Пивоваров.

— Да так, что-то грустно стало, — улыбнулась я и встала из-за стола, — поставлю чайник.

— Мама Люба, пока он закипит, мы пойдём с Белкой в комнату? — спросила Анжелика, — а то она аж извертелась вся, об игрушке мечтает сидит.

— Мама Люба, я уже восемь из четырнадцати выбиваю! — похвасталась Изабелла. — А Анжелика только три!

— Задавака! — показала ей язык Анжелика.

— Давайте, идите, — усмехнулась я. — Я вам потом чай туда принесу.

Мы остались на кухне с Пивоваровым одни.

— Ты, когда к Всеволоду пришла, ничего странного не заметила? — спросил юрист.

— В каком смысле странного? — напряглась я.

— Ну, я не знаю. К примеру, он был не похож на себя: подавлен, раздражён, счастлив, возбуждён, агрессивен, вял? — уточнил Пивоваров.

— Да вроде как обычно, — наморщила лоб я. — Правда недоволен слегка, но это из-за меня.

— Кстати, а о чём вы говорили? — в лоб спросил Пивоваров.

Я замялась:

— Тебе всё равно придётся следователю всё рассказать, — предупредил меня он, — так что лучше, если ты сперва расскажешь мне, и мы подумаем, не будет ли тут какой возможности для них, чтоб зацепиться. И не забывай, что ты — главная подозреваемая.

Я вздохнула:

— Он набросился на меня с упрёками. Возмущался, что ему позвонили из ЛДПР, спрашивали обо мне…

— Ого, — вытаращился Пивоваров, — даже так?

— Ага, — кивнула я и со вздохом добавила, — Арсению Борисовичу тоже телеграмму давали. В Америку.

— Ну, нифига себе! — аж подпрыгнул Пивоваров. — И ты молчала!

— Ну, а что я могла сделать? — всплеснула руками я, — сидя в Америке? Вы сами знаете, чем мы там занимались. Кроме того, Арсений отказался что-либо объяснять. А сюда вернулись и вот закрутилось…

— Порешаем вопросы с детьми и надо ехать в областной центр. В ЛДПР, к ним, — нахмурился Пивоваров.

Мои уши покраснели:

— Так меня не из области спрашивали, — промямлила я. — Из центрального комитета партии…

Не признаваться было нельзя — всё равно же узнает, но и посвящать Пивоварова в свою тайну я не могла. Вот и приходится теперь выкручиваться и врать хорошему человеку.

— Ого! — присвистнул Пивоваров, но осёкся — как раз в эту минуту отключили свет.

— Сейчас найду свечи, — вздохнула я, — думала, Анжелика купит, а всё закрутилось, ни она, ни я не успели. Но где-то у меня огарок точно был.

— Так ты тут две конфорки включи, а свечу тогда девкам отнеси, — посоветовал Пивоваров, — свечей ты уже нигде не купишь.

— Так я завтра!

— И завтра не купишь! И послезавтра! Свет же отключают ежедневно, а раз в три дня — на весь день. Так что все свечи люди давно скупили.

— Ой, а что же делать? — охнула я.

— Да не мельтеши, подкину я тебе свечей, — вздохнул Пивоваров, — у меня тут один знакомый есть…

— Как хорошо, что у вас здесь столько полезных знакомых и хороших друзей, — аж позавидовала я.

— А то! — хвастливо хмыкнул Пивоваров и скомандовал, — ладно, давай бегом, а то мы ещё не договорили, а мне уже пора идти.

— Да отчего это пора идти? — возмутилась я, — ещё посидите, Пётр Кузьмич. Я сейчас блинчиков нажарю. Точнее оладушек. С вареньем самое то! У нас есть сливовое и вишнёвое варенье. На выбор. А можно и то, и то! Для сравнения.

— Нет, Любаша, дела, — вздохнул Пивоваров и взглянул на часы, — лучше, я прямо сейчас уйду. А то не успею дела поделать. А блинчики ты мне должна останешься. Я когда-нибудь напрошусь в гости ещё, раз такой важный повод есть.

Он поблагодарил за ужин и торопливо ретировался, пообещав быть у роно к 8.30.

А я отправилась к девчонкам в комнату.

Изабелла валялась на кровати, уставившись в экран игрушки, и тыкала там на кнопочки. Анжелика лежала рядом и дремала.

— А я вам свечку принесла, — сказала я и аккуратно примостила огарок на столе. — Белка, я сейчас воды подогрею, будем тебя купать. После больницы надо помыться.

— Я не могу! — заявила она. Не отрываясь от экрана, — мне нужно ещё сто жуков поймать, и я на пятый уровень перейду!

— Зря мы, наверное, ей эту игрушку купили, Анжелика. — вздохнула я, — будет потом, как Ричард.

— Так мы не допустим, — зевнула Анжелика и пожаловалась, — уже вторые сутки, как мы приехали, а я никак не могу выспаться. Хожу, как сонная муха.

— Так биоритмы все сбиты, — сказала я и погладила Белку по голове. Она не обратила внимания, так как была полностью поглощена игрушкой.

— А можно, я с тобой завтра тоже за Ричардом поеду? — спросила Анжелика.

— Ещё чего! — покачала головой я, — во-первых, нас там и так полная машина людей будет. Сама смотри: водитель, сотрудница из опеки, сотрудник из опеки, который Ричарда туда сдал, я и Пётр Кузьмич. И куда ты сядешь?

Анжелика расстроенно вздохнула и надулась.

— Да ты не расстраивайся. Мы туда-сюда быстро съездим. Привезём Ричарда, так он ещё и на секцию свою успеет сходить, — хмыкнула я.

— Ты же раньше не разрешала ему туда ходить! — хитро усмехнулась Анжелика, перестав дуться.

— Потому что он на тройки съехал, вот и не разрешала, — ответила я, — а сейчас встретила в магазине его друга, Кольку, так он сказал, что у них соревнования скоро, и разряды давать будут. А Ричарду разряд тоже не помешает.

— Зачем? — удивилась Анжелика.

— Ну так в армию пойдёт, там и пригодится. И в институте тоже…

— Ой, Ричард и институт! — расхохоталась Анжелика, — скажешь такое!

— Высшее образование в обязательном порядке будет у вас всех троих, — твёрдо сказала я.

— И что, даже у Белки?

— А чем она хуже вас с Ричардом?

— Ну она же…

— Что она же? — нахмурилась я, — да, ей будет чуть труднее, но для того и есть семья, чтобы всегда помочь в трудную минуту…

Чуть не опоздала к 8.30. Хоть и встала в пять. А всё потому, что затеяла с утра оладушки жарить. И суп заодно сварила на обед. Анжелика обещала, что сходит в колледж только на две пары, Белка ещё спать будет, а потом вернётся и будет с нею до нашего возвращения сидеть. С физкультуры и педмастерства она отпросится. А я потом к её преподавателям схожу, объясню ситуацию.

Но добежала к роно ровно к 8.30.

— Фух, — пытаясь отдышаться, сдула прилипшую ко лбу прядку волос я, — вот это я марафонец!

— А я уже думал, ты не придёшь, — попенял мне Пивоваров и нетерпеливо сказал, — ну где там твоя Шмакова?

— Пойду покажусь ей, — ответила я.

Но никуда идти не пришлось, буквально через секунду из здания вышли Шмакова и ещё какой-то человек, низенький и лысоватый, хоть и довольно молодой.

Петров — подумала сразу я.

— Добрый день! — нацепила вежливую улыбку я и поздоровалась с ними.

Шмакова ответила, а Петров не снизошел даже кивнуть.

— Машина готова? — спросила она.

— Вон, — кивнула я на голубой «Запорожец», который стоял на обочине.

— А это ещё кто? — прищурилась Шмакова и кивнула на Пивоварова, — муж, что ли? Но вы же вроде как развелись, если мне не изменяет память?

— Не изменяет, — ответила я и пояснила, — это мой юрист, Пивоваров Пётр Кузьмич, будет представлять мои интересы.

— Ещё и юрист какой-то! Он нам не нужен! Пускай идёт домой! — зло фыркнул Попов. — Зачем нам посторонние люди⁈

Внутри меня вспыхнуло раздражение и неприязнь. Ты гля, какой хлыщ. Мало того, что забрал моих детей, пока я была в Америке, так ещё и решает, кому ехать, а кому нет.

Наружу рвался резкий и злой ответ. Но я не успела: невольно Петров сослужил мне хорошую службу своей репликой — Шмакова вскипела и ледяным тоном отчеканила:

— Не вам, Юрий Францевич, решать, кто едет, кто не едет! Раз юрист и представляет интересы опекуна — пусть едет. Тем более это их личный транспорт!

— Тогда могу не ехать я! — выпятил нижнюю губу Петров.

— Да что с вами такое? — удивился Пивоваров, — в чём проблема-то?

— «Запорожец» малогабаритный, неохота впятером, как селёдка в бочке в такую даль трястись, — фыркнул Петров.

— Вчетвером, — поправил его Пивоваров.

— Так чего вы голову морочите, раз не едите⁈ — возмутился Петров, а Шмакова укоризненно посмотрела на меня, мол, что за цирк?

— Нет, я-то как раз и еду, — сказал Пивоваров, — не едет Любовь Васильевна.

— Что⁈ — обалдела я.

— Что⁈ — удивлённо воскликнула Шмакова.

— Что⁈ — насмешливо хохотнул Петров.

— Вы же сами слышали, — спокойно повторил Пивоваров и жестом фокусника вытащил из папочки какую-то бумажку, — Любовь Васильевна не едет. Дела у неё на работе. Вместо неё поеду я, как её законный представитель. Вот нотариальная доверенность.

Вид у меня был, наверное, такой пришибленно-удивлённый, что Пивоваров исподтишка наступил мне на ногу, мол, не пались.

Я среагировала и сразу приняла безмятежно-придурковатый вид.

Пивоваров тихо кивнул, мол, всё правильно, продолжай, Люба.

— Да мне без разницы, — равнодушно пожала плечами Шмакова и вернула доверенность Пивоварову. — Подождите пару минут. Я сейчас только папку с документами заберу и поедем.

— А я вообще не понимаю, зачем мне ехать! — склочным голосом возмутился Петров и увязался следом за Шмаковой.

Так, переругиваясь, они ушли в здание.

— А почему это я не еду? — сердито задала вопрос Пивоварову я.

— Тихо ты! Не мельтеши, — рассердился Пивоваров (он не любил много лишнего шума), — Любовь Васильевна, а ты разве забыла, что я взял тебя вчера на поруки?

— Я помню, но…

— Ты хоть понимаешь, что это значит, Люба?

— Ну, что я не должна ничего плохого делать… — неуверенно сказала я.

— Это означает, что у тебя подписка о невыезде вообще-то, — скривился Пивоваров.

— Но это село находится в нашем районе, — попыталась возразить я.

— Оно-то так! — проворчал Пивоваров. — Если бы всё в этой опеке было нормально, то мы бы с тобой обязательно вместе поехали. А раз они там переругались, так этот мужик, Петров, что детей отобрал, он же стопроцентно против тебя и детей этот факт потом использует.

— Да как…

— Ой, Люба, тут вариантов тыща может быть! — махнул рукой Пивоваров, — давай лучше не гневить Бога.

— Но я же должна забрать Ричарда… — расстроилась я.

— Дык я поеду вместо тебя и заберу, делов-то, — Пивоваров сказал таким тоном, что спорить с ним я не решилась.

Они садились в машину, а я стояла рядышком, жутко завидовала и переживала. Пивоваров на прощанье мне ободрительно кивнул. А вот Петров посмотрел на меня странным нечитаемым взглядом. И я вдруг поняла, что где-то я его уже видела…