Бьющееся Сердце Смертии

Глава 20

Они отвели нас обратно в камеру. Если они думали, что пара железных прутьев и запертая дверь удержат меня, они жестоко ошибались. Я поковырялась в еде и нашла засохшее яблоко, которое можно было съесть.

Они могли отравить яблоко. Ты задохнешься до смерти, твое лицо будет багровым и раздутым, все твои мечты не сбудутся.

— Перестань пытаться напугать меня, Сссеракис. Если они меня убьют, я буду рада покою.

Сирилет бросила на меня мрачный взгляд. Она почему-то разозлилась на меня. Некоторые люди умеют хранить молчание, в котором больше обвинения, чем в крике. Хардт был мастером такого молчания и, очевидно, хорошо научил мою дочь.

— Что? — рявкнула я.

— Ты взяла верх, мама. Это ты затеяла весь этот разговор о войне с Севоари и превратила его в беспорядочную перебранку.

Я фыркнула:

— Это была перебранка еще до того, как я сказала хоть слово.

— Какой смысл сражаться с Норвет Меруун, если наш мир погибнет, пока мы это делаем? — Сирилет покачала головой, встала, театрально подошла к окну и посмотрела сквозь решетку. — Ты сказала, что поможешь мне. То, что ты там сделала, было посвящено только тебе и твоей войне.

— Моей войне? — Я горько рассмеялась. — Ты не единственная, кто пытается спасти мир, дочка. Просто ты та, кто сначала разрушил его.

У молчания Сирилет выросли ноги, глаза, крылья, рты, и оно поглотило нас всех.

— Блядь, — сказала я. — Прости, Сирилет. Я не это имела в виду.

Я попыталась подойти к ней, но моя дочь обернулась, в ее глазах была угроза, осколки темного света предупреждали: держись подальше. Еще одно доказательство, если оно когда-нибудь понадобится, что я разрушаю все, к чему прикасаюсь.

Мы уставились друг на друга, напряжение росло. Моя тень изогнулась и выросла. «Вы обе говорите так, как будто только ваш мир в опасности. Норвет Меруун уже почти поглотила мой дом. Мне нужны вы обе, чтобы дать ей отпор и спасти свой мир». Вот до чего дошло дело — живое воплощение страха выступило в роли миротворца.

Сирилет даже не взглянула на Сссеракиса.

— Я обращаюсь к тебе, мама. Мне нужна твоя помощь. — Она покачала головой. — Если ты не можешь помочь, то, по крайней мере, перестань вставать у меня на пути.

Моя тень сдвинулась, Сссеракис повернулся и посмотрел на меня черными, как смоль, глазами:

— Я хочу поговорить с нашей дочерью наедине.

Сирилет вздрогнула, взглянула на Сссеракиса, затем снова на меня. Она выглядела неуверенной. Я не могла ее винить.

— Как? — спросила я Сссеракиса. — Не похоже, что я смогу выйти из комнаты без тебя. — Я потрогала свою тень, она была мягкой, но упругой, как необожженная глина.

— Не паникуй, Эска, — усмехнулся Сссеракис. — Или паникуй. Твой страх всегда был самым сладким на вкус.

Прежде чем я успела ответить, моя тень поглотила меня. Сссеракис заключил меня в конструкт тьмы. Я ничего не видела, ничего не слышала, ничего не обоняла. Я была одна в пустоте.

Паника? Нет, я не паниковала. Мне это даже понравилось. Это было мирно, даже безмятежно. Я спросила себя, не на это ли похожа смерть? Вечное ничто. Огромное и пустое пространство, где некому предъявлять ко мне требования?

Внезапно я почувствовала себя усталой. Невероятно усталой. Я упала на колени, борясь со скользким, соблазнительным желанием лечь и раствориться в полу. Я знала, что это не поможет. Это не смерть. Это не покой. Да, я была здесь одна. Но здесь все еще была я. Мой разум, мои мысли, моя вина, гнев и боль. Здесь, в этом пространстве, ничто не могло помешать моим воспоминаниям наброситься на меня, как волкам, бросающимся на добычу, чтобы укусить и пустить кровь.

На меня обрушились воспоминания о детстве. Я так часто втягивала Джозефа в неприятности. Я была ему ужасным другом. Я лгала своим родителям, чтобы у моего брата были неприятности. Ужасный ребенок. Зов пустоты зазвучал во мне так сильно, что, если бы я столкнулась лицом к лицу с волком, я бы сунула голову ему в пасть.

Затем все закончилось. Темнота исчезла, и я снова оказалась в нашей камере, на полу, на боку, холодная и бесчувственная. Сирилет бросилась ко мне, выкрикивая слова, которые я не могла разобрать. Она помогла мне подняться, схватила меня за руку и поддержала.

Что случилось, Эска? В конструкте не было ничего, что могло бы напасть на тебя.

— Ничего, кроме меня. — Мои слова прозвучали невнятно, спотыкаясь друг о друга. Я думаю, Сссеракис воспринял это как подтверждение. Мой ужас не понял. Ни один монстр, которого он мог бы вызвать, не смог бы причинить мне больше боли, чем я сама. Никто не мог быть таким злобным и смертоносным.

— Мама, с тобой все в порядке? Сссеракис, что ты наделал?

Сирилет усадила меня в кресло и принесла бокал вина. Я бы предпочла виски, но в вине было достаточно воды, чтобы хотя бы утолить жажду. Я медленно приходила в себя. Я не признавалась в этом ни ей, ни себе, ни своему ужасу, но мои приступы становились все сильнее. Они продолжались дольше, быстрее разрывали меня на части и требовалось больше времени, чтобы прийти в себя. Приступ депрессии прошел, но я осталась с одной неотвратимой истиной, которая не давала мне покоя, как бы я ни пыталась ее отрицать. Я бы откликнулась на зов пустоты, если бы могла. Пойманная в ловушку этого конструкта, я бы покончила с собой и была бы рада этому. Я спросила себя, не Лесрей ли это сделала? Не подтвердила ли она ту эмпатомантическую команду, которую вложила в меня так давно? То семя саморазрушения, которое она посеяла, не полила ли она его, заставляя расти? Я не знала. Не могла сказать.

Я чертовски ненавижу эмпатомантию.

Невидимое солнце уже клонилось к закату, когда дверь в нашу камеру снова открылась и вошел Джамис. Он не привел с собой ни охранников, ни своего ручного Хранителя Источников. Вероятно, это было разумно. Мое сердце затрепетало в тот момент, когда я увидела его, и я почувствовала, как мне становится тепло от неестественного желания, которое я испытывала. Я и так чувствовала себя довольно хрупкой, а я всегда была из тех, кто прячет любую хрупкость за гневом. Если бы Хранитель Источников появился, я бы позаботилась о том, чтобы это было в последний раз.

— Ну что ж, — сказал Джамис, когда за ним закрылась дверь. Он направился прямиком к вину. — Это была полная неразбериха. — Он налил себе бокал, осушил его, затем налил еще. Я заметила, что его плечи слегка ссутулились, самообладание дало трещину, а под глазами начали проступать мешки. Он взял свой бокал, подошел к плюшевому креслу и опустился в него с благодарным вздохом.

— И что они решили? — спросила Сирилет. — Я тут подумала. В смысле, у меня есть планы. Я думаю, мы могли бы…

Джамис махнул рукой в воздухе.

— С чего начнем? — Он отхлебнул вина. — Скоординированные усилия по прекращению катаклизма. Теперь мы официально называем это так. На принятие решения ушло около получаса. Скоординированные усилия маловероятны.

Сирилет сложила руки вместе.

— Но мы можем надеяться на…

— Слезы Лурсы, дайте мне закончить. — Джамис закрыл глаза и потер виски. — На сегодня с меня хватит прерываний и вспышек гнева. У пахтов самые мощные аэроманты и метеоманты, и они уже экспериментируют с тем, как разогнать облачный покров и вернуть солнце. Увы, облака уходят ненадолго. Требуется огромное количество энергии, и Хранители Источников начинают испытывать отторжение через нескольких часов. И, как только они прекращают, облака набегают снова, чтобы снова окутать все вокруг. Пахты сказали, что, если нет способа убрать весь пепел и пыль с неба, просто нет смысла пытаться.

— Это подводит нас к следующей проблеме: причудливые погодные условия создают мощные воронки по всему миру, всасывающие пыль и землю в небо. На Ролшше, в Итексии, в океанах возникают новые вулканы. Каждый новый вулкан выбрасывает все больше пепла. Пока мы не сможем их остановить, у нас нет ни малейшего шанса убрать облачный покров. — Он вздохнул. — На данный момент я не думаю, что кто-то из нас снова увидит солнце в своей жизни.

Я сидела напротив Джамиса и видела, насколько он устал. Дело было не только в саммите. Он занял пост главы Торгового союза, и я не сомневалась, что сейчас его глаза смотрят на Ишу. Но какой смысл в короне, если ты можешь править только трупами?

Джамис снова отхлебнул вина и покачал головой:

— Гидроманты понятия не имеют, что делать с морями. Очевидно, магическая энергия, необходимая для успокоения даже бурлящего пруда, слишком велика.

— И геоманты согласны насчет земли, — добавила я. Моя врожденная геомантия была слабой, но даже я чувствовала постоянные толчки под нами.

Джамис кивнул:

— Никто не верит, что это возможно остановить. Они все сосредоточены на том, чтобы это пережить. Быть теми, кто выживет. Я знаю, вы хотели объединить всех против общей угрозы, но угроза слишком велика.

— И это все? — спросила Сирилет срывающимся голосом. — Я покончила с миром, и поэтому все решили, что это слишком сложно исправить и не стоит даже пытаться?

Джамис был непреклонен. «По существу, да. А что, по-вашему, могло произойти, когда вы обрушили луну прямо на нас?» Он даже не пытался скрыть горечь. Сирилет снова отошла к окну и уставилась в темное небо.

Джамис допил вино и печально посмотрел на кувшин, стоящий на столе. Затем он перевел взгляд на меня:

— Что касается тебя и твоего монстра из Подземного мира.

— Другого Мира, — поправила я его. — Севоари.

Он бросил на меня уничтожающий взгляд:

— Вызвать этого демона было ужасной идеей.

Моя тень стала извиваться и поднялась рядом с креслом.

— Я лорд Севоари.

Джамис вздрогнул. От него лениво исходил страх, на вкус маслянистый. Он слишком устал, чтобы бояться по-настоящему.

— Опять, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Это не поможет. Они не пойдут за тобой.

— Я понимаю.

— Честно говоря, Эскара, они тебя боятся. Хочешь верь, хочешь нет, но страх не порождает преданности.

— Очевидно, ты никогда не испытывал настоящего ужаса. Я покажу тебе. — Моя тень метнулась к Джамису.

— Прекрати это, Сссеракис.

Мой ужас замер, затем отступил, спрятавшись внутри меня, позволив моей тени снова падать естественным образом. Джамис разжал свою судорожную хватку на подлокотниках кресла. Я почувствовала, что вокруг меня плавает кусочек головоломки, но не могла ухватиться за него. Что-то в этом было, часть решения только что была передана мне, но я никогда не была из тех, кто решает головоломки, сосредоточившись на них.

— И это все? — спросила я. — Оба мира могут рухнуть только из-за того, что я не нравлюсь кучке бюрократов и политиков? Вы все — мешок корыстных, трусливых мудаков!

Джамис уставился на меня, его губы подергивались, когда он сдерживал рычание.

— Ну, будем считать, что я этого не слышал. Они не пойдут за тобой, Эскара. Но я верю, что они могут последовать за кем-нибудь другим.

— Так сделай это, — огрызнулась я. — Возьми дело в свои руки. В любом случае, это то, чего ты всегда хотел.

— Если бы все было так просто. — Джамис встал и налил себе еще вина. — Это не могу быть я. — Он снова посмотрел на кресло, вздохнул, затем отвернулся от него и выпрямился. — Моя должность главы Торгового союза слишком новая и хрупкая, чтобы втягивать нас в альянс без предварительной поддержки со стороны других. Кроме того, я совсем недавно заключил сделку именно с тобой.

Да, я помнила о том шоу, которое он устроил на вершине самой высокой башни Форта Вернан. Я также помнила, как его эмпатомант извратил все мои эмоции и использовал меня, чтобы продемонстрировать, что Джамис завладел Королевой-труп. И все ради этого, ради его новой позиции главы Союза. Все это было чертовски бессмысленно, если он не был готов помочь.

— Если бы я первым поддержал тебя и начал собирать сторонников, мои люди заявили бы, что я в сговоре с тобой. Меня бы лишили должности, прежде чем я смог бы ее обезопасить, и сделали бы парией. В результате ты бы получила не союзника, а нищего, не имеющего никакого отношения к своему имени. Это не могу быть я.

Он налил еще один бокал вина и протянул его мне:

— Тебе оно понадобится.

— Почему? — Подозрение заставило меня разозлиться, но я взяла бокал.

— Им нужен кто-то, кто против тебя. Кто-то, за кем можно следовать. Кто-то, о ком хорошо думают полазийцы, пахты, гарны, муры, все они. Им нужен кто-то, кто им нравится, кто-то, кого они не боятся.

Я покачала головой:

— Не смей, блядь, так говорить.

— Кто-то, кто совершенно не вызывает подозрений в том, что он уже в сговоре с тобой. Кто-то, кто, по их мнению, может тебя контролировать.

— Блядь! — Он был прав насчет вина. Я осушила половину бокала одним глотком.

— Кто? — спросила Сирилет.

— Лесрей, мать ее, Алдерсон, — сказала я.

Джамис кивнул, потягивая вино:

— Королева Льда и Пламени отвечает всем требованиям.

Я усмехнулась.

— Ты думаешь, Лесрей сможет меня контролировать?

Джамис закатил глаза.

— Не думаю, что даже боги могли бы контролировать тебя, Эскара. — Он, вероятно, думал, что был очарователен. — Но она твой единственный шанс сделать эту работу. Тебе нужно привлечь королеву Алдерсон на свою сторону.

Я бы позволила лунам упасть, миру расколоться и сгореть, гигантской опухоли в виде слизняка из Севоари высосать все, что осталось, прежде чем я бы поклонилась Лесрей Алдерсон. Именно она внедрила в мой разум зов пустоты, пыталась убить меня снова и снова, когда я была ребенком. Гребаным ребенком! Может быть, она смогла убедить остальных идиотов, что является справедливой правительницей, спокойной и уравновешенной, и вообще хорошим человеком, но не меня. Я знала, что это не так, и никогда не позволила бы ей победить.

— А как же врата? — спросила Сирилет. — Они будут их строить?

Джамис еще несколько мгновений пристально смотрел на меня, затем повернулся к Сирилет с усталой улыбкой:

— До них мы не дошли. Обсудим их в другой раз, но вы можете быть уверены, что я буду настаивать на них. Это… интересная возможность.

— Я оставлю вам планы и расположение всех разломов, — сказала Сирилет. — Я должна вернуться в Йенхельм.

— Вы действительно предлагаете эту технологию бесплатно? — скептически спросил Джамис. — Вы ничего не хотите взамен?

Сирилет покачала головой.

— Они могут стать будущим путешествий между странами. Их нужно построить.

Я попыталась найти Кенто перед отъездом, но было уже слишком поздно. Она взяла флаер, на которым прилетела, и уже летела обратно в Ро'шан. Я подумала, что это плохой знак. Моя дочь даже не нашла времени поговорить со мной. Я отчаянно хотела узнать об Эсем, но с этим придется подождать.

Джамис уже отправил отряд охранников к месту, где находился малый разлом, за пределы Ланфолла. Им было приказано пропустить нас, и они сделали это без возражений, но они уже устанавливали баррикады и стационарное оружие для защиты от вторжения через разлом. Сирилет, возможно, и хотела бы подарить миру этот новый вид путешествий, но, я не сомневалась, ответственные за это люди испортят ее мечту. Я предполагала, что налоги за использование врат будут высокими.

Мы вернулись в Йенхельм побежденными. Не будет ни единой попытки спасти Оваэрис, ни армий, собранных для борьбы с Норвет Меруун. Мы пытались, но в конце концов победили самих себя. Сирилет прокралась обратно в свои покои, не обращая внимания на слуг, требовавших ее внимания. Она молча заперла за собой дверь. Моя бедная дочь. Я знала, что должна найти способ помочь ей. Чего бы это ни стоило.