Бьющееся Сердце Смертии

Глава 43

Прошел месяц. Месяц ожидания, когда упадет топор. Нас приютили Джамис и Отелия пер Суано. Они предоставили мне довольно роскошные комнаты в Форте Вернан. Однако с Сирилет обошлись не так хорошо. Ее держали под замком, лишили доступа к Источникам, бросили в темницу, запретили видеться со всеми, даже со мной. Конечно, меня это не остановило.

В первый день ее заключения охранники попытались меня не пустить. Первый охранник упал в обморок, крича, что у него под кожей ползают пауки. По-видимому, ему несколько недель снились кошмары об этом. После этого они даже не спрашивали о моих визитах, и я старалась навещать свою дочь раз в день.

Сирилет было скучно. Ей нечем было заняться, а моя дочь плохо переносит безделье. Я принесла ей книги для чтения, пару головоломок, которые нашла в магазинах Ланфолла. И еще я сидела и разговаривала с ней. Я поняла, что это был единственный раз, когда мы просто сидели и разговаривали, причем главной темой разговора не была угроза конца света. Когда она была маленькой, я управляла королевством, да и с ней было трудно разговаривать. Когда я вернулась после побега, всегда было слишком много событий, слишком много дел. Поэтому я использовала это время, чтобы впервые как следует узнать свою дочь. Странно, что только перед грозящей ей казнью мы смогли, наконец, узнать друг друга получше.

Кенто вернулась в Ро'шан. Теперь это было немного легче, учитывая, что летающий город больше не двигался. Он находился где-то над Одиноким океаном, между Ишей и Полазией, когда До'шан вошел в великий разлом. Лишенный своего противовеса, Ро'шан просто остановился. Я сомневалась, что Мезула была этим довольна, но хрен с ней и с остальными нашими богами. Не то чтобы они сплотились, чтобы помочь нам бороться с Бьющимся сердцем.

За этот месяц я много раз встречался с Отелией пер Суано. Джамису не хватило смелости предстать передо мной, и я сочла это хорошей идеей с его стороны. Каждый раз, когда я видела этого говноеда, мне хотелось и поцеловать его, и перерезать ему горло. Первое желание было не моим, и я знала об этом достаточно хорошо, чтобы не обращать на него внимания. Второе, однако, касалось только меня. Поэтому он отправлял свою жену на встречи со мной. Мы довольно хорошо узнали друг друга. Ей понравился мой шторм и то, как он разгорался у нее между бедер.

Сссеракис вел себя приглушенно, сдерживая Норвет Меруун. С каждым днем моему ужасу становилось немного легче справляться с ней, но это по-прежнему отнимала у него много сил и сосредоточенности. Он пожирал фоновый страх города, и я поедала каждого призрака, который находил меня. Вместе нас было достаточно, чтобы сдержать Бьющееся сердце. Однако прошло несколько долгих дней, прежде чем Сссеракис вернул мне мою лапу и снова начал проявляться в виде призрачного плаща. Потребовалось еще больше времени, прежде чем мы набрались сил для моих крыльев.

Ближе к концу того месяца был созван новый саммит. Кадира и ее многочисленная свита прибыли первыми. Мне сказали, что их демон-корабли пришвартовались немного выше по реке по не-слишком-деликатной просьбе. Я наблюдала за прибытием королевы Полазии с вершины самой высокой башни Форта Вернан, где я когда-то ждала нападения армии. Я хотела, чтобы они все тоже меня увидели, поэтому продемонстрировала впечатляющую вспышку молнии. Наверное, хорошо, что у меня не было крыльев, потому что мне очень хотелось спикировать вниз и сбить эту пыльную сучку с лошади.

Лесрей прибыла следующей. Она прилетела на флаере, и я намеренно не пошла ее встречать. Да, я все еще мелочна, когда дело доходит до этого. Мы вместе сражались, вместе проливали кровь, вместе вырвали победу. Но она также была той, кто затеял весь этот дурацкий судебный процесс. Я этого никогда не забуду. Учитывая все обстоятельства, она выглядела хорошо. Она носила белое, и белое всегда было при ней. Ее фарфоровая маска снова была на месте, прикрывая пылающий глаз, и на ней был странный пояс — жесткий, цвета выбеленной кости. Я решила, что он сдерживает ее пламя. Воздух вокруг нее холодел, земля замерзала при каждом шаге. Не зря мир узнал ее как Элементаль.

Последней прибыла Кенто, и она была не одна. Ко всеобщему удивлению, Мезула пришла с ней. В первый раз за более чем тысячу лет Ранд покинула свой летающий город, так что, я думаю, это заслуживало того внимания, которое Ланфолл придавал этому. Я поймала взгляд Кенто, когда та выходила из флаера, и она резко покачала головой. Затем вперед выплыла Мезула, и все ахнули и стали показывать на нее, как будто никогда раньше не видели бога. Что, я полагаю, справедливо. После этого все стало таким раздутым. Были коленопреклонения, молитвы и идиотское богослужение. Торговый союз устроил бал в честь Мезулы, как будто у этой сучки когда-нибудь был какой-то бал. Жители Ланфолла толпились вокруг Форта Вернан, просто надеясь увидеть Ранд. Это приводило меня в бешенство. Достаточно сказать, что я не присутствовала на балу. У меня не было желания потакать раздутому эго Мезулы. Вместо этого я провела время в подземельях, составляя компанию своей дочери.

Наконец, они назначили дату суда, эти представители всего Оваэриса, которые думали, что имеют право судить мою дочь. На самом деле это была формальность, но им нужно было провести суд, чтобы придать этому официальный характер. В цивилизованном обществе нельзя просто так казнить людей, особенно обездоленных королев. Сирилет дали время принять ванну и переодеться в чистую одежду, прежде чем она предстала перед судьями. По крайней мере, это придало ей больше достоинства. Я надела черное платье в тон костюму Сирилет, демонстрируя единство ненавистных Хелсене.

Я пыталась заверить ее, что все в порядке, что мы найдем способ доказать ее невиновность, но Сирилет только вопросительно посмотрела на меня, ее темные глаза горели, и сказала: «Но я не, мама. Я имею в виду, не невиновна. Я виновна. Я виновна во всем, в чем они меня обвиняют». Она покачала головой, на удивление спокойно принимая это решение.

Я, прихрамывая, вошла в зал заседаний совета рядом с дочерью, тяжело опираясь на Источник-трость, потому что моя нога болела так, словно по ней ударили молотком. При нашем появлении собравшиеся правители Оваэриса притихли. Я заметила множество враждебных взглядов и очень мало дружелюбных. Даже посланник-пахт смотрел на меня сердито, вероятно потому, что из-за меня погибла Иштар. Я это заслужила. Кенто избегала встречаться со мной взглядом. Она стояла позади своей матери, решительно уставившись в пол. Я знала, что она нам не поможет. Она собиралась наблюдать, как ее сестру приговорят к смертной казни ничего не предпринимая.

Джамис пер Суано прочистил горло. Недавно он получил последние несколько голосов в Торговом союзе, в которых нуждался, и был королем во всем, кроме короны. Поскольку мы все были в Ланфолле, ему выпало право быть голосом совета.

— Теперь, когда демоны Подземного мира повержены, — сказал он драматическим тоном, — мы собрались здесь, чтобы призвать к ответу королеву Сирилет Хелсене.

— Она не королева, — сказал один из представителей Тора в ярких одеждах. — У нее нет ни земли, ни короны, ни трона, ни народа.

По рядам идиотов пронесся ропот согласия. Джамис взмахнул руками, призывая к тишине, но им потребовалось некоторое время, чтобы успокоиться.

— Было решено, что будет суд. — В конце концов, он перекричал их всех. — Мы все согласились с этим. И кто может судить лучше, чем мы, представляющие тех, кто пострадал больше всего.

Я перевела взгляд на Отелию, сидевшую рядом со своим мужем. Она встретилась со мной взглядом, но ничего не дала в ответ. Да, там я тоже не найду помощи. Не имело значения, сколько ночей она проведет в моей постели, а не в постели своего мужа, она все-равно проголосует как он. И он проголосует как Союз. Интересно, услышит ли Сирилет хоть один призыв к милосердию.

— Королева Хелсене, — снова громко произнес Джамис, перекрывая нарастающий шум. — Вы…

Сирилет шагнула вперед мимо меня и повысила голос.

— Я сделала это, — резко сказала она. Она обвела всех взглядом, заставив каждого в зале увидеть ее темный свет. — Все, в чем вы меня обвиняете, правда. Я все это сделала. Я убивала людей, заставляла их отторгать Источники, чтобы создать расколы. Я сбросила луну на Полазию, убив всех в Ираде. И я также уничтожила До'шан. Погибли еще тысячи тех, кто не смог вовремя скрыться. Вам не нужно спорить о том, виновна ли я. Я виновна. — Она пожала плечами, кивнула головой, затем коротко улыбнулась. — Извините, вы, наверное, хотели устроить грандиозное представление из моего судебного процесса, но в этом действительно нет необходимости. Правосудие может выносить решение.

Я думаю, ее честность застала их врасплох. Они ожидали, что она будет отстаивать свою точку зрения, заявляя, что сделала только то, что было необходимо. Что ее действия были оправданы. Они совсем не знали мою дочь. Она взяла на себя ответственность и забрала у них власть. Они все еще могли казнить ее, но теперь только потому, что она им позволила. Я была так горда. Но я все равно собиралась вырвать у нее эту победу.

Джамис почти пришел в себя:

— Ну, да. Тогда мы движемся к…

Кадира ткнула одну из своих дочерей, и молодая женщина вскочила на ноги.

— Я требую публичной казни. Все жители Оваэриса должны понять, что мы не относимся к подобным преступлениям легкомысленно и что виновные в их совершении могут быть привлечены к ответственности. Тем более что их преступления потенциально могут быть гораздо более разрушительными.

— Мы все потеряли из-за действий этой женщины. Мы потеряли людей, землю, деньги. Полазия знает это лучше, чем кто-либо другой, потому что мы потеряли больше, чем кто-либо другой. — Принцесса взглянула на свою морщинистую мать, которая коротко кивнула ей. — Сирилет Хелсене должна быть казнена, чтобы Оваэрис мог начать залечивать нанесенные ей раны.

Представитель Тора встал рядом, его яркая мантия развевалась:

— Мы, жители Тора, обычно не верим в казнь как форму наказания.

— Забавно, — сказала я достаточно громко, чтобы мой голос эхом разнесся по залу совета, — потому что вы не против действий ассасинов.

Мужчина поднял руку, указывая на меня:

— Придержи свой язык, женщина.

Я позволила улыбке медленно расползтись по моему лицу и покачала головой:

— Нет. Но если ты снова попытаешься заставить меня замолчать, я придержу твой язык.

Зал взорвался шумом. Я стояла рядом с Сирилет в центре всего этого, устремив свой сверкающий взгляд на человека из Тора и не давая ему отмахнуться от моих слов.

— Как обычно, мама, — сказала Сирилет, улыбаясь. — Это моя казнь, и ты все равно найдешь способ сделать это по-своему.

Один из членов Торгового союза поднялся со своего места и неторопливо подошел к столу, на котором стояли фрукты и кувшины с вином. Да, на этот раз они приготовили прохладительные напитки. Потому что, приговаривая молодую женщину к смертной казни, важно избегать гребаного обезвоживания.

Я заметила, что Мезула молчала, несмотря на поднявшийся шум. Она возвышалась над нами, даже над представителем гарнов, и ее руки постоянно двигались, а глаза на ладонях наблюдали за всеми нами. Кенто стояла рядом с ней, опустив голову.

В конце концов, Джамису удалось утихомирить собравшихся до такой степени, что он смог снова заговорить. Он много махал руками и кричал, и, бьюсь об заклад, он пожалел, что у него нет тени, которую он мог бы зажечь, чтобы заставить их всех замолчать.

— Мы не потерпим угроз здесь, Эскара, — сказал он, глядя прямо на меня.

Я пожала плечами:

— Этот идиот все начал.

— Мама. — Сирилет положила руку мне на плечо и покачала головой.

— Я просто показываю, какой это фарс.

Она виновато улыбнулась мне, а затем перевела свой горящий взгляд обратно на Джамиса. «Ты можешь продолжать». Я спросила себя, заметил ли кто-нибудь, что она с такой легкостью, через меня, взяла под свой контроль все происходящее. Заявила о своей власти над ними всеми. Был ли у нее план? Разработала ли моя гениальная дочь какой-нибудь план за месяц своего заключения?

Представителю Тора потребовалась минута, чтобы вспомнить, на чем он остановился в своем оправдании убийства.

— Жители Тора обычно не верят в смертную казнь. Но в данном случае мы готовы сделать исключение.

— Как великодушно с вашей стороны, — прорычала я.

— На самом деле, мы настаиваем на этом.

Тогда они поставили это на голосование. Голосование. Они превратили жизнь женщины в бюрократический фарс. Торговый союз проголосовал за казнь. Джамис отвел от меня взгляд, но Отелия посмотрела на меня, быстро и виновато. Гарну, казалось, все это наскучило, но он проголосовал за. Все три представителя пахтов присоединили свои голоса к казни. После этого голосование стало во многом символичным — все еще оставались некоторые из самых влиятельных людей, которым предстояло проголосовать, но мы все могли видеть, к чему это приведет. Лесрей произнесла волнующую речь об ответственности в мирное время по сравнению с войной, затем она воздержалась, как упрямая стерва, какой она и является. Это не было голосованием против, но я видела, что это все, на что она была готова пойти.

Таким образом, в ассамблее остался только один голос. Вероятно, самый важный из всех. Мезула. Ее голос мог изменить ситуацию. Сам по себе он значил не больше, чем любой другой, но голоса могли измениться. Это была Ранд, одна из наших богинь. Ее голос обладал бо́льшим влиянием, чем у кого-либо другого. Она скользнула вперед, возвышаясь над нами, претендуя на то, чтобы быть в центре внимания. Ее руки метались из стороны в сторону, а глаза, не мигая, смотрели на всех нас. Когда она заговорила, все погрузились в гробовую тишину.

— Здесь речь идет о преступлениях, гораздо более тяжких, чем гибель людей, — надменно произнесла она мягким, как шелк, голосом. — Сирилет Хелсене нанесла непоправимый ущерб Оваэрису. Она остановила Ро'шан посреди Одинокого океана. Жизненно важный торговый центр, который на протяжении тысячелетий обеспечивал страны богатством и необходимыми товарами. Он больше никогда не сдвинется с места. — Две ее руки повернулись в мою сторону, и она посмотрела мимо меня на Сирилет. — Она сделала это, уничтожив До'шан. Это преступление гораздо более тяжкое, чем любая гибель людей. Я голосую за ее казнь.

Я не могла позволить этому случиться. Не могла позволить им убить Сирилет на алтаре общественного одобрения. Им нужен был козел отпущения за все то дерьмо, через которое прошли жители Оваэриса? Что ж, они могли бы поискать его в другом гребаном месте.

— Я приказала ей сбросить До'шан с неба, — прокричала я ассамблее.

Кадира снова ткнула пальцем в свою дочь.

— И по всем правилам, мы должны были казнить тебя прямо рядом с твоей дочерью. Это удобно, что ты избавила себя от такой участи.

Я обратила свой сверкающий взгляд на королеву Полазии и приблизилась к ней на несколько шагов. «Удобно? Ты даже не представляешь себе, чем я пожертвовала, чтобы уберечь вас всех от Норвет Меруун». Конечно, им рассказали о том, как я победила Бьющееся сердце. Я все еще не была уверена, что кто-то из них действительно понял. Они поняли только то, что они не могут меня убить. Я была тюрьмой для гораздо бо́льшей угрозы, и в тот момент, когда я умру, эта угроза обрушится на них снова.

Кадира оттолкнула дочь и встала на дрожащие ноги, чтобы встретиться со мной лицом к лицу.

— У тебя здесь нет права голоса, Королева-труп. Это ассамблея для тех, у кого есть земля, правление и власть. У тебя нет ничего, и поэтому ты не имеешь права голоса.

Саммит снова превратился в безумный шум. Соберите в одной комнате кучу королей и королев, и они только и будут делать, что спорить о том, чья корона самая блестящая. Что ж, пришло время заставить их всех замолчать.

Я топнула ногой и выпустила геомантический импульс, от которого камень подо мной раскололся. Не слишком сильный, на самом деле, но вполне достаточный, чтобы они поняли, что я могу обрушить пол и убить их всех. Вполне достаточный, чтобы заставить замолчать всех дураков.

Сделай это. Мы покажем им всем.

— Королева Кадира высказала хорошую мысль, — крикнула я, отворачиваясь от женщины, чтобы обратиться ко всей ассамблее. — У вас должна быть земля, чтобы считаться королевой. Ну, у меня ее больше, чем у любого из вас. Я правлю целым миром.

Моя тень возникла рядом со мной, и мы с Сссеракисом заговорили в один голос:

— Я — последний лорд Севоари.

— Подземного мира? — спросил один из посланцев-пахтов.

Я пронзила его взглядом.

— Если ты хочешь его так назвать. Он принадлежит мне. Его земли — мои. Его жители и звери — мои. — Я бросила выразительный взгляд на Джамиса. — Его ресурсы принадлежат мне. Итак, у меня есть право голоса на этом собрании. И я буду говорить.

Я посмотрела на Сирилет. Моя дочь встретила мой сверкающий взгляд своими горящими глазами и улыбнулась мне. Тогда я поняла, что у нее вообще не было плана. Она была в ужасе, но в то же время была готова взять на себя ответственность, даже если это означало ее смерть.

Поэтому я повернулась к ассамблее и изложила свою точку зрения.

— Приговор. Вы пытаетесь судить Сирилет за ее преступления, как будто они новые. Как будто никто из вас не совершал худших преступлений. В чем заключаются ее преступления? Она убивала людей с помощью Источников? Как и ты, Кадира аль Рахаль. Не хочешь ли ты напомнить нам о своем Саде покаяния, где ты обращала людей в камень, чтобы заморозить их в последние минуты агонии? Такой жалкий, блядь, способ напомнить себе, что ты имеешь власть над их жизнью и смертью. Без всякой цели, кроме своей тщеславной потребности доминировать над другими.

Те, кто погиб от рук Сирилет, были преступниками и добровольцами, и они отдали свои жизни ради определенной цели. Благодаря их жертвам она узнала, как вернуть великий разлом в исходное состояние.

Великий разлом. Это ваших рук дело, Мезула. Вы с Джиннами проделали дыру в нашем мире и открыли Создателю, вашему Создателю, окно в Оваэрис, а затем провели свои жизни, прячась от него, как дети, прячущиеся в шкафу от разгневанных родителей. Сирилет спасла вас от этого. Спасла нас всех от опасности, которую создали наши боги, а затем спрятались от нее.

И не забывайте, что Сирилет также дала вам врата. Используя разломы, она создала революционную форму путешествий между нациями и континентами. Ро'шан, может быть, и остановился, но он также устарел. Спасибо Сирилет. Нам больше не нужно полагаться на летающий город для быстрой торговли. Я думаю, многие из вас уже начали извлекать выгоду из системы порталов.

— Она уничтожила Ирад, — закричала дочь Кадиры.

— Да. Она это сделала. Город разрушен. Десятки тысяч жизней унесены. Кто из присутствующих здесь может утверждать, что невиновен в подобных преступлениях? Вы, гарны, бесконечно сражаетесь, убивая друг друга тысячами. Как часто торговцы оказываются втянутыми в вашу жестокую борьбу?

И давайте не будем забывать о Полазии. В течение многих лет вы посылали наемников в Террелан, в Кадатт, в дюжину других стран, чтобы помочь им вести войны и дестабилизировать целые континенты. Сколько городов разграбили ваши наемники? Сколько людей было убито? Кадира, я видела руины Пикарра, и я знаю, что армия, превратившая этот город в руины, была в основном из Полазии. Сотни сражений, десятки войн, ты действительно думаешь, что твои руки чище, чем у моей дочери?

И вот снова ты, Мезула. Ранд. Наши боги. Сколько людей вы убили? Сколько жизней унесла за тысячелетия ваша вечная война? Сирилет может разрушить сотню городов, и все равно ее преступления будут каплей в море по сравнению с вашими.

Слабый аргумент, на самом деле. Одно преступление не оправдывает другое. Но я не пыталась заставить их оправдать преступления Сирилет. Я знала, что они этого не сделают. Не смогут. Но я хотела, чтобы они изменили наказание.

— Но вы все правы, — прокричала я сквозь нарастающий шум. — То, что сделала Сирилет, требует правосудия. Но вместо казни я предлагаю изгнание.

Гарн усмехнулся, и из его пасти вылетела струя слюны:

— Изгнание? Куда?

Джамис плавно вклинился в обсуждение.

— В единственное место, в которое мы могли бы ее сослать. В Подземный мир.

Как и следовало ожидать, толпа глупцов снова начала спорить. Некоторые были за это, лишь бы Сирилет была подальше от их народа. Другие, те ублюдки из Тора, которые громче всех кричали, продолжали настаивать на казни. Вот как далеко зашла их хваленая нелюбовь к телесным наказаниям; даже когда им предложили другой вариант, они все равно хотели убить Сирилет. Это был страх. Я чувствовала его вкус. Они боялись, что она нарушит условия изгнания, которые они на нее наложат.

На этот раз Мезула была единственной, кто привнес в толпу чувство порядка. Я думаю, она видела, что ситуация меняется к лучшему.

— Неприемлемо, — прорычала она, заставив всех замолчать. Когда богиня кричит, ты слушаешь. Конечно, когда богиня кричит, это доказывает, что она не совсем богиня. — Она слишком опасна.

И вот он. Такой сладкий вкус. Более острый и реальный, чем даже у тебя.

Мезула испугалась. Испугалась Сирилет. Я могла этим воспользоваться. Я шагнула к ней. Это было все равно что сунуть голову в пасть харкской гончей, но я отказалась отступать.

— Испугалась, Мезула?

Ранд повернулась ко мне так резко, что я чуть не вздрогнула. Все шесть ее рук окружили меня, глаза сверкали из-под ладоней.

— Я понимаю. Сирилет уничтожила До'шан. Что помешает ей сделать то же самое с Ро'шаном? Ничего. Ничего, кроме ее морали. Ее совести. Но, конечно, ты этого не понимаешь, так?

Мезула медленно скользнула вперед. Я была вынуждена отступить на шаг, чтобы она не раздавила меня.

— Ты считаешь себя выше возмездия, женщина-землянин? Помни, кто создал тебя. Я все еще могу изменить то, что я создала.

— Кто теперь угрожает? Вперед, Мезула, если ты думаешь, что сможешь. Я тебя не боюсь. Даже сломленная, та, кто от меня остался, сильнее, чем ты когда-либо была. — Я смотрела на нее еще несколько секунд, затем отвернулась.

Слезы Лурсы, того, что я повернулась спиной к разъяренной богине, было достаточно, чтобы мои внутренности превратились в воду. Сссеракис наслаждался моим страхом, мучил меня образами Ранд, спускающейся на меня, пока я стою к нему спиной. Но я привыкла к маленьким видениям своего ужаса и знала, что это такое. Ничего, кроме иллюзий.

— Изгнание, — громко произнесла я. — В Севоари. Или в Подземный мир, если вы действительно настаиваете на этом названии. Я предлагаю вам всем согласиться. Не забывайте, что за пределами великого разлома находится совершенно новый мир с бесчисленными ресурсами и возможностями. Если вы казните мою дочь, я позабочусь о том, чтобы ни один житель Оваэриса никогда не ступил ногой в Севоари, пока я жива. И, если кто-то из вас еще не слышал этого, я проживу очень долго.

Мезула встала на свой хвост, но Кенто внезапно оказалась рядом с ней и что-то ей прошептала. Остальные участники ассамблеи начали обсуждать то же самое. Возможность получить прибыль от Севоари вызвала у них интерес. Ничему так не обнажить фальшь служения государству из альтруистичных соображений, как звону монеток.

Лесрей медленно встала, ледяное спокойствие распространялось от нее так же неумолимо, как мороз, покрывающий ее ноги. В зале воцарилась тишина. Сучке нравилось, что она может это делать. Никто другой не смог бы заставить замолчать целый зал, просто встав.

— Я хотела бы изменить свой голос, — тихо прохрипела она. — Я голосую за изгнание. — И с этими словами она села.

И дальше все пошло по-другому. Торговый союз, конечно, был следующим, кто изменил свой голос. Я не питала иллюзий, что это было сделано из-за какой-либо лояльности ко мне или моральных соображений по поводу дела, которое я представляла. Союз хотел получить все богатства, которые Севоари мог им предоставить.

Мезула не изменила своего решения. Как и Тор, и Кадира. Но это не имело значения. Большинство проголосовало за снисхождение. Изгнание в Подземный мир, без права возвращения.

По правде говоря, я не уверена, что оказала Сирилет такую уж большую услугу. Да, ее жизнь была спасена, но это была жизнь в странном, недобром мире. Севоари — место приглушенного света, кошмаров и опасностей. Но это мой дом. Мой дом, каким он всегда был, в некотором роде, а теперь и ее дом.