Демон-Инквизитор

Глава 23: Первый шаг

Зеленоватое мерцание истеричного огня, чьи отблески пляшут по прячущимся стенам.

Я медленно опустил кинжал на стойку, а затем критически осмотрел обрезанные ногти на руках. «Сойдет», — решил я.

Тело дергается на холодных цепях, разогревающихся лишь кровью.

— Зачем вы это делаете? — истерично шептали за моей спиной.

Развернувшись, я с недоумением посмотрел на подвешенного парня. Пальцы на его правой руке распухли, и это было симптомом боли.

— Объясни, — попросил я, усаживаясь на стойку.

Глаза, замутненные болью, несмело посмотрели на меня.

— Убийцы…

«Здесь только я убийца», — захотелось мне поправить, но я промолчал, поджав ноги и обхватив их руками. Мой взгляд уперся в дверь, которая давно уже не открывалась. На улице стемнело.

— Как думаешь, нужно ли останавливаться, если один раз запачкал руки кровью? — неожиданно для себя спросил я, посмотрев на висящего парня. — Капля крови или пригоршня — так ли важно?

Сознание, истерзанное болью, еще не успевшее проснуться, тщетно пыталось ответить на мой вопрос, но это бессмысленно.

— Мне еще не поздно пожалеть обо всем. Но душу уже не спасти. Понимаешь? — закончил я свою мысль.

— Какое мне дело?.. — спросил парень, морщась и глядя на меня.

— Никакого, — пожал плечами я.

«Алисы долго нет. Все ли в порядке? — я почувствовал внутри беспокойство. — Может, стоит сходить за ней?» Но я понимал, что это бесполезно. Моя спутница выживала в таких ситуациях, в которых меня бы раскромсали на куски еще в самом начале. Чего стоит то, что она пережила уничтожение Альтстона. Если о чем-то и беспокоиться, так это о том, что в любой момент в кабак кто-то может заявиться.

Но никто не приходил.

Я лег. Стойка была узкой, но места мне хватало. Моя ладонь устроилась на эфесе Тласолтеотль. Неудивительно, что она тут же заговорила со мной.

— Джордан, — тихо пропело лезвие. — Ты наконец-то решил обратить на меня внимание?

Хмыкнув, я крепче сжал пальцы, чувствуя под ними рельефную кожу чертовой души.

— Не люблю долгую болтовню, — устало выдохнул я. — Ты знаешь, когда будут последствия?

— Чего?

— Смерти Некрос.

— Как только последняя нитка Лесов порвется.

— Кто-то еще должен умереть?

— Нет. Бык должен почувствовать свободу от ярма.

Как только зверь забудет о цепях, он научится бегать.

Я перекатился, спрыгивая на пол. Дверь громко ударила об стену. На пороге стояла она. Я с облегчением выдохнул, опуская меч.

— А ты чертовски хорошо умеешь пугать.

Алиса грохнула ведрами об пол. Немного воды плеснулось на доски.

— Готовь камин. Помоюсь и уходим, — бросила вампирша, закрывая за собой дверь. Ее голос был излишне резким.

— Что-то случилось?

— Нет, всего лишь вся деревня готовит охоту на нас, — с нескрываемой иронией сообщила девушка.

Я закусил губу.

— Как они узнали?

— Кто-кто заходил, когда ты трапезничал.

— Трапезничал?.. — я вспомнил о цветах; по моей спине прокатился холодный пот.

— Да, — устало ответила Алиса, проходя к подвешенному на цепи. — Что с этим?

— Плохо себя вел, — коротко бросил я, запуская пальцы в волосы. По телу бегала нервная дрожь.

Кто-то заходил, когда я был в таком состоянии?..

— В следующий раз постарайся смотреть по сторонам, когда питаешься. Ладно? — попросила вампирша, беря со стойки кинжал и укладывая его в ножны.

Ничего не ответив, я опустился на корточки, поджигая огонь в камине с помощью масляной лампы. Огонь загорался нехотя, неспешно, будто желал задержать нас здесь как можно дольше. И даже капельки топлива, подхваченные жаром, делу не помогали. Когда первые язычки пламени проснулись, я подал голос:

— Как ты узнала? О том, что на нас готовят охоту.

Алиса остановилась. Ее ладони легли на стойку. Мы некоторое время смотрели друг на друга. Черные глаза с клубящимся внутри туманом завораживали, подобно взгляду змеи, застигнутой врасплох. Всем своим существом она сообщала: «Не лезь».

— Я умею слушать и смотреть, — раздраженно бросила девушка, отворачиваясь и подходя к связанным селянам. Зрительный контакт прервался; я выдохнул.

Вскоре огонь в камине разъяренно вспыхнул, не в силах больше сдерживаться. Я подтянул котел и ухватил ведро. Вода заплескалась, недовольно выливаясь в металлическое нутро. Языки пламени объяли чан, согревая и обещая временный покой.

— Ты уверена, что нам не нужно спешить? — спросил я, глядя на удивительно спокойную поверхность еще холодной воды, пока Алиса за моей спиной с чем-то возилась.

— В крайнем случае, перебьем тех, кто захочет умереть. Ты, как я понимаю, уже решил, что руки от крови нечего беречь.

Неожиданные слова пронзили мою спину не хуже пуль; я вздрогнул.

— Ты слышала?..

— Я сделала логичный вывод из увиденного. Парень, которого ты за руки на цепи подвесил, скоро кисти потеряет.

Отойдя от котла, я рывком расцепил карабин. Подвешенный со стоном рухнул на пол. Здоровые пальцы левой руки едва пошевелились.

— Не потеряет, — прокомментировал я. — За правую не ручаюсь.

Переломы, которые до этого опухли, приобрели еще более отвратительный вид из-за резкого притока крови. Парень прижал к себе дрожащую руку и заскрипел зубами.

— Живодер ты, — вздохнула Алиса, глянув в котел.

Я неопределенно повел плечами.

— Ты довольно беспечно относишься к тому, что на нас собираются устроить охоту. Мне бы не хотелось ввязываться в еще большие неприятности, — признался я.

— Брось. Если не будешь черепахой, ничего страшного не случится. Тем более, уже начало темнеть. Это нам на руку.

— Тебе, — сухо поправил я, с беспокойством бросая взгляд на воду в котле. — Потому что ты в любой момент можешь стать облачком черного тумана. А мне придется расхлебывать.

— Как будто это не ты победил меня моим же приемом… — тихо пробормотала Алиса.

Я промолчал. Не говорить же, что я без понятия, каким образом мне удалось повторить способность вампирши.

Алиса стояла, молча опершись на стойку. Ее плащ был все таким же: весь покрытый неизвестными, но такими знакомыми письменами, словно выведенными кровью. Небрежно наброшенный на плечи, он едва с них не спадал, держась из последних сил. Я заметил, что одежду спутница сменила.

— Когда ты успела переодеться?..

Вампирша удивленно глянула на меня, потом опустила взгляд, осматривая себя, будто уже забыла о смене наряда. Сейчас она была одета по-провинциальному, хотя и на свой лад. Рубаху, которую обычно надевали под низ, Алиса оставила неприкрытой, просто заправив в опоясанные штаны из грубой ткани. А платок, который был повязан на ее шее, явно предназначался для того, чтобы скрывать нижнюю часть лица. Манера одеваться у Алисы была странной, хотя не сказать, что отталкивающей.

— Мм… когда ела. Нравится? — спросила девушка, улыбнувшись. Ее белые клычки блеснули в сумраке комнаты.

— Да, неплохо, — кивнул я. — Никогда не любил стандартность в одежде.

— И ты-то инквизитор?! — рассмеялась Алиса. — Да у вас же там все одинаково выряжены!

— Ну… — я пожал плечами, отведя взгляд. — Неважно…

— Понимаю тебя. Знаешь, сейчас многие любят одеваться так, чтобы было много слоев, напыщенно и сложно. Мне такое не нравится, — улыбнулась вампирша, усаживаясь на стойку.

— Ты говорила, что переоделась во время кормежки? — перевел тему я. — Все-таки не хочешь использовать меня для этого?

— Для переодеваний? — спросила Алиса с серьезным лицом, но тут же рассмеялась, увидев мою реакцию. — Расслабься, я поняла о чем ты. Ревнуешь, что не пью твою кровь?

— Ты убила.

— Но ты тоже.

Я отвернулся, бросив взгляд в котел. Вода не закипала. Алиса объяснила:

— Услышав, что они собирают людей, чтобы ворваться сюда, я решила покормиться на месте. Пить из шеи быстрее всего, тем более, я могла одновременно наблюдать за округой в это время.

— Но ты можешь пить у меня из шеи, — предложил я. — Можно разрезать…

— Оставим ее в покое. На ней и так уже два шрама, — улыбнулась Алиса. — Лучше из руки, как в первый раз.

Я кивнул, опираясь на стойку. Тут же девушка придвинулась и наклонилась ко мне. Не успел я что-либо сделать, как почувствовал на шее прикосновение ее губ.

— Не беспокойся, — прошептала вампирша; ее дыхание скользнуло по моей коже. — Я оставила немного места и для тебя. Как только вокруг никого не будет, мы займемся этим.

Я сглотнул, пытаясь отстраниться. Но девушка уже положила руку мне на плечо.

— Как ты вскипел… — слова Алисы слились с ее тихим выдохом; прохладная ладонь коснулась моей щеки, опускаясь к губам. — Неужели ты так хочешь этого?

В бедрах потяжелело. Пальчик вампирши замер у моего рта. Я оттолкнулся от стойки, разрывая незримую связь тел, начавшую было возникать. Раздался тихий вздох.

— Я тебя не понимаю, — сухо сказал я. — Ты то холодная, то…

— Какая? — спросила Алиса, спускаясь со стойки и подходя ко мне.

— Мне кажется, ты неискренняя сейчас.

— А может, наоборот? — девушка коснулась пальцами моего ворота. — Может, именно сейчас мы искренни? Тело не будет врать.

— Но… — начал я и не успел закончить.

Алиса ухватила мою ладонь и приложила к своей груди.

Снаружи она холодна, но внутри у нее все горит.

Возможно, мне стоило отойти, прежде чем я почувствовал тело вампирши. Это сохранило бы мою веру в Бога и, возможно, его веру в меня. Но я не успел.

Под моими пальцами бешено стучало юное сердце. Я не знаю, сколько уже прожила Алиса, но внутри нее горело пламя юности. Во многом она была, скорее всего, так же молода, как когда-то. Почувствовать это было ошибкой? Уже не понять. Но я знаю, что действительно могло стать ошибкой.

Я бы не смог чувствовать себя человеком, если бы не приблизился вплотную к Алисе.

Она вампир, убийца, охотник, опасный для всех людей. Но прежде всего, она девушка. Как бы я ни опасался ее клыков, я не мог не почувствовать, что под моими руками нежные плечи; что в моих объятиях женское и в чем-то хрупкое тело. И та мысль, что когда-то Алиса была человеком, как и я, вызвала внутри меня желание.

Желание вновь почувствовать себя живым.

Ее улыбка, на которой задержался мой взгляд еще при первой встрече, оказалась удивительно близко. Мы ненадолго замерли, дыша у самих губ друг друга, делясь воздухом, делая его чем-то общим, и в то же время принадлежащим только нам. В этом чувствовалось что-то… непривычное. Мы оба нелюди, и в этом движении, присущем только «обычным», ощущалась сакральная сила. Возможно, именно так, стоя почти вплотную, мы соединяли все то, что осталось в нас человеческого, превращая это в единое целое, которого без нас быть не может.

Мы прикоснулись друг к другу. Робко и неуверенно. Поначалу это был жест товарищей, боящихся сделать совместный шаг вперед. Но с каждым мгновением и с каждым новым ощущением мы становились все увереннее. В своих чувствах. В своих действиях. Наши губы соединились, и в этот момент во мне что-то треснуло.

Что такое человек? Что такое я?

Алиса приняла меня с нежностью и страстью, и я почувствовал, что хочу отвечать тем же. Или даже большим. Я не мог этого понять, я был полностью поглощен, подавлен, захвачен. На ее языке еще оставался вкус чужой крови, и эта металлически-соленая нотка отрезвила меня, сделала происходящее еще более реальным, тем, что невозможно забыть. Я четко осознал каждое движение Алисы и каждое свое. По-девичьему тонкие руки обвили мою шею, и я наклонился, позволяя легкой, почти невесомой в такой момент вампирше расслабиться в моих объятиях. Ее слюна смешивалась с моей, превращаясь в какой-то безумный экстракт. Не любви. Чего-то большего.

Я не любил Алису. Внутри меня не было бесконечной нежности, желания давать клятвы и упиваться чувствами. Только спокойствие. Я почувствовал в себе океан, чья гладь расслабилась и распрямилась — его глубины получили то, что должны были, и поверхность замерла, подчиняясь удовлетворению.

Иначе быть не могло. Наши души связаны. Не знаю, чем. Но те нити, которые вели меня к Алисе, трепещали каждый раз, когда я думал, что покину свою спутницу. И лишь когда я позволял себе поступить так, как должен, они успокаивались, усмирялись, молчаливо соглашаясь. Даже когда я поднял меч, приставив его к шее вампирши, это была игра. Я не собирался ее убивать, а она даже не думала уходить.

— Никто не сказал, что моя кисть удержит лезвие в сантиметре от твоего горла, — говорю я, а в глазах Алисы смех.

Другого в такой ситуации она прирезала бы, как обнаглевшего щенка. Но не меня.

Не потому что любит. А просто потому, что мы почти одно целое. Не будь этой связи, мы убили бы друг друга. Рано или поздно. Мы враги. А с врагами…

А с врагами просто. Ты либо их убиваешь, либо держишь при себе.

— Ты с самого начала меня отталкивал, — тихо прошептала вампирша, когда наш поцелуй прервался.

— Разве только я? Мне казалось, что это взаимно.

— Конечно нет! Ты же не думаешь, что я спрашиваю имя у каждого встречного? — Алиса усмехнулась, и игривое выражение ее глаз вызвало во мне смешок.

— Вампир, как тебя зовут? — спрашиваю я. Просто чтобы отвлечь внимание. Ведь мой следующий шаг рискованный. Мне поможет любая мелочь.

— Алиса. А тебя… вроде бы Джордан? Это важно. Должен же кто-то написать имя, которое потом высекут на надгробии?

— Я ведь у тебя первым спросил. Разве с твоей стороны это не знак вежливости?

— За столько лет я уже устала от нее, — вздохнула вампирша, отходя обратно к стойке. — Это было искреннее любопытство.

Улыбнувшись, я обратил внимание на котел. Вода закипела…

Что такое человек? Кто он такой? Больше ли это, чем низшая форма разумной жизни? Есть ли в ней что-то, что никому больше недоступно, что уникально, неповторимо?.. Кто знает, чем люди являются на деле?

К несчастью, у них всегда так. Человек — слизняк, а жизнь — дорога. И по ней проносятся сотни колес, а сверху горит самый беспощадный пожар — солнце. Боги, демоны и прочие высшие твари катаются над слизняками в своих экипажах. Знал ли Всевышний, что так произойдет? Смотрел ли он сверху на людей и думал ли о том, что они будут грязью под колесами? Они подвластны мелочам, они хрупки. Для чего они созданы?

Через дорогу переползают единицы. И на той стороне ждет необратимое — если не хочешь исчезнуть, жуя траву, придется потерять то, что слизняки ценят больше всего: человечность. Не то, чем называется свод правил. А то, что вешает на тебя ярлык слабейшего, подвластного всем: богам, демонам, ангелам и вампирам.

Только отбросив себя-человека можно добиться чего-то. Из пешки стать крупной фигурой в игре.

Я стал ею прежде, чем меня дожгло солнце. И телега меня не переехала.

Возможно, в таком случае стоит поднимать взгляд от слизней под ногами к экипажам, выбирая один из них для себя.

Ведь дорога ждет.

Всегда.