Прорицатель 4. Дочь рода

Глава 13

Родовой камень Войтовых переливался разноцветными искорками. Волны энергии перетекали с одного края камня на другой, мерцая и будто подмигивая.

Объявлено военное положение, и, в то время как нормальные люди готовятся к войне, аристократы успевают заключить союзы и скреплять их брачными договорами. С войны вернутся не все, прореживание молодняка грозит сорванными сделками и свадьбами, которые обговорены заранее.

До тех пор, пока я не вышла из рода, моё присутствие было необходимо. Я стояла у самой отдалённой стены в алтарном зале и наблюдала за принятием в род трёх новых членов. Смотреть на братьев не хотелось, мой взгляд был сосредоточен на алтаре.

Софья Черняева и Юлия Наумова уже вошли в нашу семью, оставалось лишь подтвердить клятвы у родового камня. Следующей в очереди была Дарья Кочеткова. Всё, как я и хотела: наш род становится больше, сильнее, накопителю ничего не угрожает… только вот я теперь тут чужая. Полагаю, что сразу после обряда единения с алтарём мне придётся уйти.

Коля демонстративно избегал меня. Он не садился за общий стол, если там уже сидела я, выходил из комнаты, стоило мне войти. Все разговоры затихали, как только я появлялась в зоне видимости.

Миша тоже молчал, но я ловила на себе его взгляды – изучающие, молчаливо-осуждающие. Я знала, что ему понадобится время, чтобы всё осмыслить и определиться, но к тому моменту я уже покину поместье и Империю. Меня больше ничего не будет связывать с родом Войтовых.

Коля прав: я не нашла виновных в гибели Ярины, и это единственный долг. Придёт время – и я узнаю, кто довёл Ольгу Войтову до обряда призыва и кто подмешал Ярине яд гарука. Но сейчас на это не было времени.

Император наложил вето на мою помолвку с Митенькой, а значит бежать мне нужно как можно дальше. И не в Китайскую Империю, как я планировала, а сразу в Пустошь. Если монарх обратил внимание на ничтожную дочь провинциального графа – дела плохи.

Не знаю, кто устроил взрыв, в результате которого погиб первый наследник престола, но мой приказ Коа звучал достаточно прямо – уничтожить тех, кто стоит за поддельной Африканской Коалицией. Я не знала, замешан ли в этом цесаревич, но людям зачастую мало той власти, которой они обладают. И если это так, то все ниточки приведут следователей ко мне.

– Ярина, нам надо поговорить, – шепнул мне Миша, как только обряд принятия в род закончился. Коля раздал девушкам кольца, а я уже направилась к выходу. – Встретимся на полигоне через полчаса.

Я кивнула и направилась в свою комнату. Ирида уже упаковала все мои вещи, но мне хотелось в последний раз присесть на свой любимый диванчик, прилечь на кровать и погладить резные узоры на комоде.

Уходить очень не хотелось. Лишаться аристократического статуса хотелось ещё меньше, зато теперь я смогу делать что захочу, и никто не будет мне указывать. Жаль, что свой сад я не смогу забрать. Да и остальные вещи придётся оставить на складе, в котором я уже сняла отдельный бокс.

Вот и всё. Я обняла рыдающую Ириду и спустилась вместе с Ахашши в холл. Всего двести шагов до входной двери, – а дальше я буду смотреть, как мой красненький «Дукс» увозят в арендованный гараж. Но это меня не так беспокоило, как предстоящий разговор с Михаилом.

Я шагнула на полигон и сразу же оказалась в объятиях Матвея. Наставник редко показывал чувства, и каждый раз я замирала, ощущая себя маленькой девочкой. Вот и сейчас он отстранился и потрепал меня по голове.

– Всё будет хорошо, Яринка, – Матвей усмехнулся в усы и подмигнул. – Вот, держи-ка.

Он сунул мне в руки какой-то свёрток. Развернув его, я увидела набор метательных ножей из иномирного металла. Дорогой подарок, да и с чего бы Матвею дарить мне что-то? Тем более что он явно в курсе, что я не Ярина Войтова.

– Забыла, егоза, да? – он издал короткий смешок, а потом вынул из-за пазухи бантик на липучке и приклеил его на рукоять ближайшего ножа. – С днём рождения тебя.

– А-э… да, забыла, – я невесело улыбнулась и прижала подарок к груди. – Спасибо, Матвей. Я буду скучать.

– Тебе не обязательно уходить, – подошедший со спины Михаил опустил руки на мои плечи. Памятуя о своей оплошности, я держала зов жизни постоянно, так что знала, что он рядом.

– Я не буду дожидаться позорного изгнания из рода, – качнув головой, я развернулась и встала лицом к Мише. – Не переживай, зачищу пару десятков разломов, подкачаюсь и зарегистрирую свой клан. Раз уж прецедент создан, шансы на одобрение у меня есть.

– Коля отправится на войну, а я останусь дома, – Миша оглядел меня прищуренным взглядом и кивнул сам себе. – Я всегда чувствовал, что ты неспроста так изменилась. И я успел позабыть, какой слабой была моя сестра. У неё не было стержня, а у тебя есть.

– И всё же я – не твоя сестра, – буркнула я недовольно.

Миша отослал Матвея и поманил меня к брёвнам. Пожав плечами, я последовала за братом. Очередной долгий разговор, при котором лучше присесть? Ахашши же побежал к наставнику, чтобы получить напоследок порцию ласки – они очень привязались друг к другу.

– Должен тебе признаться, – начал Миша, вздохнув. – Я почти не помню Ярину. Когда она росла, мне было не до неё, потом авария и моя служба. Она была ребёнком…

– Не надо, Миш, – перебила я его. – Ты ничего мне не должен.

– Должен. Я жив благодаря тебе, – он взял мою ладонь в свои руки и крепко сжал её. – Помнишь, как мы катались на колесе обозрения и ели сладкую вату? Только в тот день я принял тебя, свою сестру. До этого ты была просто частью семьи…

Миша замолчал, собираясь с мыслями. С неба начала сыпаться снежная крупа, оседая на волосах брата.

– Я почувствовал тогда такое счастье, такое странное единение с тобой. Ты стала моей сестрой и всегда будешь ей, – он повернулся ко мне и заглянул в глаза. – Ты ведь помнишь, что я сказал? Что я никогда не отвернусь от тебя. Ничего не изменилось, и я всё так же буду переживать за тебя.

– Спасибо, Миш… это очень много для меня значит, – я улыбнулась сквозь слёзы. И когда они успели появиться? Что-то я совсем расклеилась в последнее время.

– Коля тоже примет тебя, ему просто нужно чуть больше времени, – сказал Миша, притянув меня к себе.

– Не примет, – я покачала головой и уткнулась лбом в грудь брата. – Ты не слышал его слова… он сказал, что если бы знал, убил бы меня тогда, после аварии…

– Погорячился, – Миша неуверенно опустил руку на мою макушку и погладил меня. – Сама знаешь, какой он упрямый и вспыльчивый.

– Папу жалко, – всхлипнула я. – Это моя вина, и…

– Он жив, Ярина, – тихо сказал Миша с удивлением в голосе. – Забыла, что я чувствую родную кровь?

– Что? Как жив? – я выбралась из объятий и шокировано уставилась на брата.

– Скорее всего, он скастовал многоступенчатый купол, – предположил Миша и пожал плечами на мой вопросительный взгляд. – Я читал в родовых книгах. Наш прапрадед во время войны с Монголией спас целый взвод, перевернув слой земли и накрыв таким куполом людей под ним.

– Но… подожди, Коля знает? – я пыталась сообразить, как такое могло произойти и почему отца до сих пор не нашли, если он жив.

– Я сказал ему, как только вы приехали. После этого он не решился выгнать тебя, – Миша криво улыбнулся. – То, что ты уезжаешь, – твоё решение.

– Нет, даже не пытайся, – я вскочила с бревна и сжала в руке артефакт перемещения. – Я не останусь после того, что он наговорил. Тоже мне одолжение!

– Подожди! Стой! – Миша вцепился в мою руку. – Подарок на день рождения. Сейчас…

Он начал рыться в карманах жакета одной рукой. Второй он крепко держал меня, словно боялся, что я исчезну.

Когда Миша раскрыл ладонь, на ней лежал каменный клевер с четырьмя лепестками. Он был выполнен так искусно, что казался настоящим: прожилки, переливы цвета, бахромчатая окаёмка.

– Я учился контролировать силу, – сказал он торопливо. – Это оказалось сложнее, чем я думал.

– Как здорово получилось! – искренне воскликнула я и улыбнулась.

– В родовых хрониках есть упоминание об артефакте Древних, который был утерян почти пятьсот лет назад, – Миша ответил на мою улыбку и чуть расслабился. – Считается, что именно клевер принесли с собой Древние и он стал первым растением в этом мире.

– Очень красивая легенда, – моя улыбка казалась приклеенной, но убрать я её не могла.

Точно такой же клевер я держала в руках перед тем, как мой мир перестал существовать. Шаман говорил, что каждый лепесток соответствует стихии. Вода, огонь, земля и воздух соединились в нём, чтобы показать нам единение всех стихий. Шаманы всегда имели при себе такой ценный оберег – якобы без него они могут закрыть для себя двери в другие миры после перерождения.

Я никогда не верила в эти сказки, но почему-то сейчас, в этот самый момент, каменный цветок, лежавший на ладони Михаила, казался мне символичным. Приняв этот подарок с благодарностью, я обняла брата.

– Если отец жив… если он вернётся, скажи ему, что мне жаль, – прошептала я, мысленно подозвав Ахашши, а потом сделала шаг назад и активировала артефакт перехода.

Мне не пришлось долго думать, куда пойти, – дел было невпроворот. Для начала нужно вернуть кольцо Гавриловым, раз уж наша поспешная помолвка была расторгнута самим императором.

Через пару минут я постучала в дверь кабинета на втором этаже. Хаш держался рядом и был настороже – он всерьёз решился защищать меня от любых угроз. И, честно говоря, я не сомневалась, что он справится.

– Долго ты добиралась, – проскрипела Прасковья.

Я огляделась: Митеньки не было, а в кабинете повсюду были навалены книги какие-то документы.

– Ищу вот невесту, но то род с гнильцой, то слишком бойкие девицы, – демонстративно вздохнула Гаврилова. – А ведь такой хороший вариант был.

– Держите, – я стянула кольцо и положила его на край стола. – Выбирать надо не характер, а полезность для рода, но вы, наверное, и так это знаете.

– Ты была самой полезной, – старушка поджала губы и недовольно скривилась. –Чего ты медлишь? Врата сами себя не откроют, как и Святилище.

– Вам-то это зачем? – спросила я, прищуриваясь. – До сих пор не могу понять ваш интерес.

– Равновесие нарушено, сама знаешь, – Прасковья покачала головой и взяла в руки кольцо. – Хотелось бы увидеть смену цикла, увидеть, как в этот мир придёт гармония.

Я усмехнулась. Слова старухи прозвучали неискренно, но я давно уже перестала ей доверять. Она подставила меня с ритуалом трансформации источника – не предупредила обо всех последствиях. В итоге я справилась, ну а если бы нет?

– Не веришь мне, – она вздохнула и присела на стул. – А ведь я всегда действовала во благо. Изменяла амулеты от твоего покровителя, учила Ольгу, как быть с твоей силой…

– Кем был ваш покровитель? – спросила я, не дав ей договорить.

– Вряд ли ты его знаешь, – Прасковья виновато развела руками, но в её глазах появилась сталь – она не хочет, чтобы я знала его имя. – Он не из Империи.

– Вы хотите, чтобы я вам доверяла, но скрываете даже это… думаю, мы не сработаемся, – я сделала шаг к двери, но замерла на месте, услышав сдавленный стон.

– Я умираю, Ярина, – сказала Гаврилова. – Я не прошу многого – просто быть рядом, когда откроются Врата. Просто увидеть перед смертью, как мир приходит к равновесию.

– Прежде чем отправиться в Пустошь, я хочу посетить Святилище в Китайской Империи, – сказала я, повернувшись к ней. – Хочу узнать, что внутри.

– Все Святилища в этом мире запечатаны, – Прасковья посмотрела на меня пристальным взглядом. – Нужен ещё один адепт Хаоса не ниже третьего уровня.

– Где Митенька? – спросила, покосившись на дверь.

– В алтарном зале, гипнотизирует взглядом родовой камень – всё боится, что тот рванёт в любое время, – Гаврилова поднялась со стула и шагнула ко мне. – Пойдём сейчас? Моё время почти на исходе.

Я кивнула и набрала Тараса. Действительно, чего тянуть? Сказав ему, что буду в его замке через пару минут, я протянула руку Прасковье и сжала артефакт переноса. Затем я снова активировала его, держа за руку ещё и Тараса. Хаш так и вовсе не отлипал от меня – его хвост цеплялся за мою ногу, иногда мешая двигаться.

Я не знала точного места, где находится Святилище, – только название поселения. Мы оказались посреди сонной деревушки. В Китае была глубокая ночь. Впрочем, нам это только на руку. Обойдя деревню, мы вышли к Святилищу, двери которого были утоплены в землю, а на поверхности виднелась только арка над входом.

Да, Кир-Ахшар и Прасковья оказались правы – руны говорили о трёх адептах Хаоса, необходимых для открытия врат в Святилище. Сам процесс описан не был, но не думаю, что это слишком уж сложно.

Тарас глянул на нас, тяжко вздохнул и соорудил над нами купол изо льда такой толщины, чтобы ни звуки, ни яркий свет Хаоса с той стороны никто не увидел. Я призвала магию Войтовых, пытаясь откопать немного саму дверь. Магия земли отозвалась очень неохотно, будто через силу. Управлять ей было непросто.

Углубив место входа, я выдохлась и навалилась на Тараса. Нет уж, что изначально не моё – то всегда останется чужим. Что магия Войтовых, что Мещеряковых, а потом и Гавриловых была мне чужда.

Наконец, мы взялись за руки и призвали Хаос. Сияние отражалось от ледяного купола, переливалось ярким светом и слепило глаза. Придумывать ничего не пришлось – слова были начертаны на двери по спирали. Как оказалось, ни Тарас, ни Прасковья не знали языка Древних, так что мне пришлось произносить слова медленно и отчётливо, чтобы они могли повторять за мной.

– Да откроются врата во имя Хаоса, равновесия и мира во всех мирах, – читала я на родном языке. – Да не будет сила использована во зло, лишь во благо. Да исполнится клятва, что ляжет на плечи наши, свяжет языки и души, станет нитью между мирами.

Это не просто слова обряда – это клятва, которую мы приносим, клянясь магией и жизнью. Нарушить её мы не сможем. Если бы не это, если бы не клятва, я, скорее всего, не стала бы начинать обряд.

Я не доверяла Гавриловой, не знала мотивов Тараса. Но теперь я могла быть уверена: что бы мы ни обнаружили в Святилище, это не станет причиной бед. Они, сами того не ведая, послушно произнесли клятву, абсолютно добровольно. Древние не были глупцами – подстраховались на случай, если Святилище попытается открыть кто-то недостойный.

– Да свершится сие, да исполнится, клятва дана и принята во всех мирах, – закончила я читать.

Сияние из наших рук устремилось в центральный элемент дверей, прямо в круглую отметину в виде солнца, окружённого лучами. Энергия потекла по этим лучам, заливая весь орнамент светом. Через пару минут дверь дрогнула и начала открываться с громким скрипом.

Мы расцепили руки и зачарованно смотрели, как механизм Древних приходит в движение впервые за тысячи лет. Возможно, мы перестарались и Хаоса было слишком много, или в деревушке дежурили маги. Так или иначе, зов показал мне двух человек, спешащих к нам.

Я с сомнением посмотрела на вход в Святилище. Мы ведь можем закрыть эту дверь изнутри? Остаться там и осмотреться, а потом переместиться артефактом?

Кто-то ударил в ледяной купол с такой силой, что по нему пошли трещины. Это кто же настолько мощный, что способен пробить заклинание повелителя стихии? Треск купола усилился, я переглянулась с Тарасом и рванула к дверям. Он последовал за мной, как и Гаврилова.

Забежав в тёмное помещения, я в который раз запнулась об Ахашши и, выругавшись, принялась нащупывать что-то вроде рычага или другого механизма закрывания дверей, но ничего не нашла. Я скастовала светляк, но он тут же потух, не осветив ни сантиметра. Ещё один потух точно так же.

Да что такое? Блокировка магии? Рассеивание? Я призвала Хаос – его сияние и не подумало затухать. Наоборот, здесь, в Святилище, оно стало ещё сильнее.

Вот оно! Рычаг действительно был. Я надавила на него со всей силы. Дверь замерла, так и не раскрывшись, а потом начала движение в обратную сторону. Вовремя – со стороны купола донёсся оглушительный треск крошащегося льда.

Обернувшись к Тарасу и Прасковье с радостным выражением, я застыла. Это было не место силы. Не хранилище артефактов Древних. Не сокровищница и даже не лаборатория.

Это была гробница. Прозрачные стенки гробов, похожие на капсулы из фантастических фильмов, стояли рядами. Десять… двадцать… тридцать семь капсул с Древними, будто бы заснувшими и ждавшими, когда их пробудят ото сна.

На стеллажах у стен действительно лежали артефакты, но они предназначались только для одного – поддержания жизни в существах, уснувших мёртвым сном. Зов жизни не чувствовал никого, кроме Тараса и Прасковьи. Эти существа были мертвы очень давно.

– Они спят? – прошептала Гаврилова с благоговением в голосе.

– Нет, – припечатал Тарас, сжав челюсти до зубовного скрежета. – Давно сдохли.

Он принялся обходить гробы, заглядывая в лица Древних. Я тоже решила посмотреть на них – вряд ли мне выпадет ещё один такой шанс. Вот значит куда делись все Древние, после того как «подготовили» этот мир к жизни. Они никуда не ушли, они остались здесь.

Если во взгляде Тараса плескалась ненависть, то у Гавриловой текли самые настоящие слёзы. Я не знала, каких эмоций на её лице было больше – сожаления, опустошённости или тоски. Она будто была знакома с Древними и оплакивала их. Хотя кто её знает, из какого мира она переродилась.

– Андерра?! – возглас Тараса заставил меня вздрогнуть. – Андерра! Как? Почему?!

– Тарас? – я бросилась к Чебукову, который упал на колени и уткнулся лбом в прозрачную стенку гроба.

– Это она, – прошептал Тарас. – Это моя Андерра… но как? Они говорили, что убили её. Что она отдалась им ради моего спасения…

– Этот мир проклят, – проскрипела Прасковья, обречённо взирая на ряды с телами усопших. – Он закрыт ото всех и для всех. Он был создан убежищем, а стал тюрьмой. Сколько ни перерождайся, сколько ни пытайся… отсюда никому не сбежать. Никому и никогда, пока не будут открыты Великие Врата.