Прорицатель 4. Дочь рода

Глава 18

После слов гвардейца в палате наступила напряжённая тишина. Отец неуверенно встал на ноги и одёрнул больничную сорочку.

– Мы пойдём вместе, – сказал он, покачнувшись.

– Аудиенция назначена только её сиятельству Ярине Войтовой, – напряжённо проговорил гвардеец.

– Мы – Войтовы, мы – семья, у нас нет тайн друг от друга, – папа выпрямился и сверкнул глазами. Его аура начала наливаться силой. – И мы будем говорить с его величеством вместе.

– Ярина – несовершеннолетняя, – вставил своё веское слово Коля. – Все официальные беседы будут проходить только при моём участии. Я как глава рода обязан находиться рядом с ней.

Гвардеец снова отошёл позвонить, а я подумала, что вряд ли император станет давить – портить отношения с повелителем стихии ему точно не захочется. Так и вышло: нам сообщили, что формат встречи меняется, и ближайшим членам рода позволено присутствовать.

Отец привёл себя в порядок и переоделся. Коля тоже успел нарядиться в парадный мундир, я же и так была готова – костюм приличный, причёска и макияж у меня тоже были на высоте.

В течение двадцати минут мы стояли у дверей в малый тронный зал, в котором его величество принимал посетителей, пока нас, наконец, не впустили. По правую руку от императора сидела императрица Елена II, а чуть поодаль от правящей четы – незнакомый мне мужчина и Валентин Савицкий.

После традиционного поклона мы встали напротив трона, дожидаясь, пока император огласит цель приглашения. Александр IV изучал нас, оценивал взглядом, словно что-то решал про себя. Больше всего внимания досталось отцу – на меня император даже не взглянул, зато за мной с лёгкой полуулыбкой наблюдала императрица.

Несмотря на благожелательное выражение лица, в глазах сестры Трисы сквозил холод. Они были похожи, но Елена выкрасила волосы в тот самый «розовый перламутр», который Азалия Черепанова собиралась навязать мне. Холёная, статная и очень опасная женщина – поняла я, встретившись с ней взглядом. Впрочем, другого я и не ожидала от матери Богдана, которая во всём потакала сыну.

– Поздравляю с достижением уникального ранга, – сказал наконец монарх, обращаясь к отцу. – Это возвысит Империю, поставит нас на новую ступень развития. Уже сейчас тысячи школьников штурмуют полигоны, стремясь стать сильнее. Заявки на зачистку разломов поступают непрерывным потоком.

– Благодарю, ваше величество, – отец учтиво склонил голову. – В этом нет моей заслуги.

– Мне не терпится узнать, что же случилось в форпосте, – император подался вперёд на троне и впился взглядом в лицо папы.

– Бой с Семёном Аристовым изменил меня, – отец покосился на меня, а потом выпрямился и прямо встретил взгляд монарха. – Как вы знаете, Эфир – порождение Порядка и Хаоса. Когда Семён ударил Хаосом, тот вдруг наполнил меня невероятной силой. После, когда я пытался осознать свои новые возможности и прийти в себя, его отец – Юрий – попытался добить меня.

Я поняла, что делает отец: пытается донести до императора мысль, что Хаос необходим для развития магии. Александр IV свёл брови при упоминании влияния Хаоса на Эфир и тем самым ещё больше уверил меня в том, что нарушенное равновесие Великих Сил в его интересах. И сейчас он должен либо признать слова папы истиной, либо пойти на конфликт с повелителем стихии.

– Признаться, я долго размышлял над тем, что с вами делать, – протянул император с неприятной улыбкой. – Негоже повелителю стихии быть лишь графом. Вам будет присвоен княжеский титул, а также дарованы земли по другую сторону гор.

– Те, что принадлежали Макаровым или Аристовым? – уточнил отец, прищурившись. Ну да, передать проблемные земли с сотнями разломов – та ещё милость.

– И те, и другие, – усмехнулся Александр IV. – У Макаровых не осталось наследников, зато у бывшего главы рода Аристовых есть сестра. Дочерей он выдал замуж, едва им исполнилось шестнадцать, а сестру держал при себе в качестве экономки. Женитесь на ней – и получите земли.

– Благодарю за оказанную честь, ваше величество, – папа склонил голову, а я едва удержала лицо. Это был плевок в сторону отца – получить в жёны старую деву, не спрашивая его мнения.

– Задержитесь во дворце до официального представления и награждения, покои вам уже выделили, – император махнул рукой, отпуская нас.

Я переглянулась с отцом и поспешила за ним, пятясь спиной к дверям. Зачем было меня приглашать, если я не удостоилась ни единого слова? Полагаю, моя аудиенция с императором всё же состоится, просто в другом месте и без присутствия папы и Николая.

Как только мы оказались в выделенных апартаментах, отец связался с будущей женой и вызвал её в столицу для помолвки и последующей женитьбы. Слова императора не стоит игнорировать – нужно показать ему готовность служить, иначе его милость быстро сменится на гнев.

Я же хотела запереться в комнате и созвониться с Колумом – мне было очень интересно, что произошло после моей отправки в форпост. Также стоило выяснить, договорились ли Коалиция с братством и что за связь между Грэйн и Тейном.

Но моим планам помешала записка от канцлера. Савицкий очень настойчиво приглашал меня полюбоваться оранжереями в зимнем саду императорского дворца. Между строк канцлер вполне непрозрачно намекнул, что отказаться я не могу. Сказав отцу, что пойду осмотреться, я выскользнула из апартаментов.

Оранжерею я почувствовала издалека. Там действительно настоящий сад, судя по отклику растений – надеюсь, мне не придётся использовать их для защиты. Пусть это не мои любимые шипики, но при правильных импульсах и розы могут стать грозным препятствием.

Мои догадки оказались верны: посреди каменной беседки, закрытой с трёх сторон густыми шпалерами плетистых роз, стоял сам император. Роскошные бледно-розовые бутоны свисали между зеленью, издавая такой приторный аромат, что я невольно поморщилась. Александр IV либо не замечал запаха, либо привык – на его лице не было ни тени неудовольствия.

Я ступила на каменный пол беседки, провела пальцем по одному из бутонов и улыбнулась так, словно передо мной самое прекрасное зрелище на свете. Император наверняка хотел проверить меня: вдруг я опасная бунтарка или вспыльчивая девица. Что же, сегодня он увидит добрую и отзывчивую девочку, которая даже позабыла о монархе, любуясь цветочками.

Когда любование слишком затянулось, я ойкнула, подняла взгляд на императора и отступила на шаг. Потом я склонилась, отчаянно теребя штанины брюк, – ну чисто напуганная аристократка, забывшая поприветствовать его величество.

– Подойди, – повелительно сказал Александр IV.

Я закусила губу и, оставшись в том же склонённом положении и не поднимая глаз, сделала пару шагов.

– Что в тебе особенного, девочка? – спросил император задумчиво. – Как в тебе сочетаются наивность и решительность во время боя?

– Я не знаю, ваше величество, – проблеяла я дрожащим голосом. – Просто это мой долг – защищать свои земли и свою страну.

– Тебя называют Избранницей Древних… как считаешь, ты заслужила такое громкое имя? – спросил он, а мне пришлось сильнее закусить губу, чтобы не скривиться.

– Я не хотела этого, – я вскинула на императора горящий взгляд. – Я лишь делала что должно: открыть Святилище нужно было тому, кто предан Империи!

– Ты действительно в это веришь… – удивлённо пробормотал Александр IV. Ещё бы он не решил, что я искренна. Я тренировала интонации и язык тела на Максимилиане. – В таком случае, мы можем продолжить нашу беседу.

Словно из ниоткуда в беседке появился личный слуга монарха с небольшим столиком, ещё один принёс поднос с посудой. В этих зарослях легко спрятаться, но их присутствие я ощущала с самого начала. В паре метров от нас стояли два гвардейца из личной императорской стражи, поодаль – ещё четверо. Зов показывал мне каждого в этом огромном саду.

Услужливый слуга расставил на столике чашки для чая и небольшой заварник из тончайшего фарфора. Чашечки были такими маленькими, что их можно удержать двумя пальцами. Стульев не предполагалось, но и сидеть в присутствии императора мне было не разрешено. Так что я церемонно взяла чашечку и слегка коснулась губами жидкости.

У чая был странный аромат. Я не знала, что именно туда добавили, но могла догадываться – либо эликсир правды, либо что-то позабористее. Скромно улыбнувшись, я сделала глоток и сразу поняла: в чае растворена выжимка атпоры. Интересно, Александр IV понимал, что я распознаю цветок?

Все боятся привычных вещей: огня, что сжигает дома и посевы; вод океана, что выходит из берегов и накрывает волной цунами прибрежные города; землетрясений и ураганов, разрушения от которых видны невооружённым взглядом. Но мало кому приходит в голову, что съеденная в лесу ягода или сорванный цветок могут принести не меньше боли. Растения могут исцелять, а могут убивать.

Конкретная травка делала кое-что другое: атпора подчиняла сознание, усыпляла бдительность и заставляла верить любым словам. Если сейчас император прикажет мне умереть – я пойду и убьюсь так, как он пожелает. Ему даже не придётся влезать мне в голову, оставлять энергетический след и подавлять мою волю – я буду уверена, что это моё решение.

Вот почему он хотел встретиться со мной наедине – чтобы быть уверенным в его полной власти надо мной. При этом ни сейчас, ни на аудиенции он не применял Порядок – опасался испортить отношения с отцом. Повелитель стихии – грозный противник. Хоть император и может с ним разобраться, репутации монарха будет нанесён урон.

– Какой чудесный вкус, – с улыбкой сказала я и отпила ещё чаю. – Идеальное сочетание горечи и сладости. Благодарю, что позволили насладиться этим букетом.

– Наслаждайся, – на губах Александра IV появилась ласковая улыбка, а в глазах застыла холодная уверенность.

Когда чашка опустела, всё тот же слуга долил мне ещё чаю. Я сделала большой глоток и закатила глаза от удовольствия. Хаос в венах принялся перерабатывать эту гадость, а мне ничего не оставалось, кроме как изображать всё те же клятые покорность и благодарность.

– Верность Империи и своему императору невозможно переоценить, – проговорил его величество, продолжая смотреть, как я цежу чай. – Даже сильнейшим магам не превозмочь власть того, кто сидит на троне. Скажи, Ярина, ты готова пожертвовать жизнью на благо своей страны?

– Если любишь свою страну, то это не жертва, а дань благодарности, – протянула я, тщательно подбирая слова. Нужно было показать, что я под воздействием атпоры и всё сказанное императором – мои собственные выводы. – Жизнь одного ничего не стоит по сравнению с тысячами других. Я готова пожертвовать собой без сожалений и сомнений.

– Две некие организации пожелали, чтобы ты была их представителем на переговорах, – Александр IV прищурился. – Ты встретишься с ними там, где они укажут, а потом перескажешь мне каждое слово. Во время переговоров ты убедишь их, что ты на их стороне, но действовать будешь только во благо своего императора.

– Какая интересная мысль, – проговорила я задумчиво – так, чтобы со стороны казалось, будто я действительно считаю эту мысль своей. – Разве могла бы я поступить по-другому и не рассказать обо всём вашему величеству?

– Хорошая девочка, – усмехнулся император. – Об этом разговоре не должен знать никто, даже глава Тайной Канцелярии. Это понятно?

– Конечно, мой государь, – я склонилась так низко, что едва не уронила чашку с недопитым чаем. – Ни к чему рассказывать такие важные вещи посторонним.

На этом наш короткий разговор закончился. Александр IV отпустил меня к себе, а сам остался в саду. Мне пришлось нацепить на лицо блаженную улыбку и радостно кивать на указания вышедших из укрытия гвардейцев.

Почему-то я ожидала, что меня приведут на другую тайную встречу, может быть, даже к Савицкому. Но нет, у дверей в отведённые для нас апартаменты гвардейцы развернулись и ушли. Я покосилась на стоявших на страже мужчин с суровыми лицами и вздохнула.

Уверена, что даже во дворце не все служат своему государю. Часть гвардейцев наверняка перекуплена императрицей, часть шпионит для канцлера или для глав внутренней и внешней разведки. Формально они все преданы монарху, но личное мнение и готовность служить кому-то другому не отнять так просто. Поэтому нужно быть готовым к любым сюрпризам, пока мы живём во дворце.

С этой мыслью я вошла в общую гостиную. Отец с братом сидели над бумагами и обсуждали последствия милости его величества. Помимо проблемных земель с разломами нам достались убыточные рудники с кварцем, почти пересохшая река и осквернённая тварями пахотная почва. Потребуется много времени и денег, чтобы привести всё это в порядок.

Коля ставил размашистые подписи там, где показывал отец, прикладывал печатку главы и устало качал головой. С наших гор сняли наблюдение и отозвали проверяющих, которые должны были определить наличие фульгуритов. Ронантовые жилы всё ещё оставались на обеспечение нужд армии, но нормы выработки повысили.

Я сидела рядом и слушала рассуждения отца, который выглядел сейчас очень бодрым и даже будто бы помолодевшим лет на десять. Он ни словом не обмолвился о том, что знает, кто я такая. Коля, может быть, ещё не понял, но отец слышал всё вокруг, пока находился в состоянии неподвижности.

Вряд ли его сила меньше, чем у Михаила, а тот слышал даже шелест крыльев бабочек. Отец точно знает, что я не Ярина, но почему же он делает вид, словно ему всё равно? Когда он сказал гвардейцам, что у нашей семьи нет тайн друг от друга, Коля скривился, а вот я задумалась.

Не потому ли появились многочисленные камеры и следящие артефакты? Если он знал об этом давно, его отстранённость была вполне оправдана – он просто не понимал, что я из себя представляю. Хотел убедиться, что я не причиню вреда роду? Ведь именно об этом он спрашивал тогда у алтаря.

Помню, как он удивился моим словам о возвышении и защите рода Войтовых… И как раз после этого у меня появилась машина, отец отменил постоянный надзор и перестал контролировать меня. Он начал вести себя по-другому, будто именно тогда принял меня.

– Как погуляла? – спросил он вдруг, оторвавшись от бумаг.

– Плодотворно, – я склонила голову к плечу. – Во дворце замечательная оранжерея.

– Вот как, – отец задумчиво вытянул губы. Наверняка зимний сад его величества – известное место для приватных бесед. – Всё прошло… положительно?

– Угу, – я закатила глаза и показала жестом, как пью чай из маленькой чашечки. Отец нахмурился ещё сильнее, но я поспешила его успокоить. – Мне придётся отлучиться в скором времени, но у меня будет подстраховка, так что всё нормально.

Наша беседа не противоречила обещанию молчать, она вообще казалась пустой болтовнёй, но мы с отцом поняли друг друга.

– Так больше не может продолжаться! – выпалил Коля, хлопнув папкой с документами по столу. – Вы ведёте себя так, словно ничего не случилось, но это неправильно! Отец должен знать о тебе всё, а я хочу знать, о чём вы шепчетесь!

– Разве ты не принял новую сестру, сын? – спросил папа, надавив голосом. Должна признать, с контролем новой силы у него гораздо лучше, чем у Миши. – Разве тебя не радует то, как наш род неуклонно растёт в количестве и влиянии? Ты станешь князем через несколько дней.

– Но она же… – Коля поджал губы и раздул ноздри. – И давно ты знаешь?

– С самого начала, – отец сложил руки на груди и нахмурился. – Матвей ехал за машиной твоей матери и видел, что случилось. Никакой атаки не было – взрыв произошёл изнутри. Ярина не могла выжить.

***

Императрица Елена II сидела у постели сына и с нежностью смотрела на изувеченное когтями тварей лицо. Ей казалось, что во всём мире нет никого прекраснее Богдана и никого смелее – он был таким решительным, отправившись сражаться с иномирными монстрами.

Разве это не доказательство того, как он радеет за свою Империю? Разве может найтись кто-то более достойный того, чтобы занять трон? Богдан должен править. Сейчас он спит, но он обязательно проснётся, и тогда всё изменится.

Муж Елены решил обручить её единственного сына с этой выскочкой Войтовой. В ней нет ни грации, ни капли высшей крови. Всего лишь дочь провинциального графа. Её мальчик достоин лучшего.

– Он пришёл, – доложил слуга, не глядя на лежавшего на пышных подушках принца. – Пригласить сюда?

– А зачем, по-твоему, я его позвала? – рявкнула императрица. – Веди!

Через несколько мгновений в роскошно обставленную комнату вошёл юноша – бледный, нервный и такой наивный. Елена посмотрела на мальчика и улыбнулась.

– Это ты смог найти способ пробудить Андрея Войтова? – спросила она ласково.

– Я лишь предположил… – начал заикаться мальчик. – Общими усилиями мы справились, но это случайность.

– Эти старые дураки засиделись на тёплых местах и перестали расти, – Елена встала с кровати сына и сделала шаг к Александру. – Знаешь, что я ненавижу больше бездействия? Когда человек коснеет и замирает в неподвижности. Целители моего мужа отстаивают старые, давно отжившие себя убеждения, ни на секунду не задумываясь над тем, чтобы подойти к задаче творчески.

Императрица сделала ещё один шаг и добавила вокруг себя ауру власти и обожания, чтобы мальчишка не смог даже помыслить устоять.

– Если ты исцелишь моего сына, я подарю тебе всё, о чём ты мечтаешь, Александр, – она повела плечами и выдохнула. – Место придворного целителя, лучшие учителя и моё покровительство. Ты достигнешь таких высот, которые казались тебе недостижимыми. Что скажешь?

– Я п-попробую, но не могу гарантировать, что… я даже не полноценный целитель, только ученик, – Саша сглотнул, пытаясь отвести взгляд от сияющих чернильной темнотой глаз императрицы. – Но м-мне ничего не н-надо, это мой долг.

– Никто не смеет отказываться от моей милости, мальчик, – Елена хищно раздула ноздри. – И только попробуй не оправдать моих ожиданий. Последствия тебе очень не понравятся.

Она снова натянула на губы ласковую улыбку и протянула руку Александру. Ему ничего не оставалось, кроме как коснуться губами царственных пальцев и пойти за той, что могла как одарить благами, так и уничтожить.

В любом случае это ведь его долг – лечить людей, раз уж он решил стать целителем. Так почему бы не получить за свой труд достойное вознаграждение?