Эволюционер из трущоб. Том 11

Глава 10

Поспать не удалось. Чёртовы Имперские патрули всю ночь выли сиренами, носясь по городу. Проводили розыскные мероприятия! И как думаете, нашли хоть что-то или кого-то? Конечно, нашли. Этим самодурам нужно отчитаться перед Императором-батенькой и показать, как доблестно они могут работать!

Загребли пару десятков китайских торговцев, избили до полусмерти и повесили на них организацию теракта. Бедные узкоглазые скорее всего даже не понимали, о чём их спрашивают. Откуда я всё это знаю? На противоположной стороне дороги был магазинчик мебели под названием «Джек и Чан». Забавно, но владелец бизнеса даже отбивался. Вынес зубы трём гвардейцам, а потом его шарахнули молнией и отволокли в машину.

Вот такая она, внешняя и внутренняя политика. Подходишь по приметам? Добро пожаловать в пыточную камеру! А там сознаешься в чём угодно, главное, чтобы палач был умелым. Тем не менее, нас с Тёмычем не беспокоили.

Часов в пять утра мы поняли, что шансов вздремнуть ровным счётом никаких, а следовательно, в отеле делать нам нечего. Вызвали такси и поехали на вокзал. Вокзал оказался оцеплен, как режимный объект.

Досмотр документов, обыск, повторная проверка документов и очереди, бесконечные, мать их, очереди! К кассам мы пробились в начале десятого. Купили билеты и с невероятным наслаждением погрузились в купе.

Взмыленная проводница с вьющимися волосами заскочила в наше купе и, задыхаясь, выпалила:

— Господа, будете что-то кушать? Может, выпить желаете? А то у нас тут дурдом, ей богу. Нет, ну что вообще творится в наше время? Нападение на Имперский дворец? Это как вообще? Если силовики профукали такое, то простой люд и вовсе никто не защитит. Кому мы нужны? — Она вывалила на нас все свои страхи и возмущения. Думаю, поток жалоб на судьбу продолжался бы бесконечно, если бы я не взял всё в свои руки.

— Увы, любая власть в первую очередь защищает лишь себя, и только во-вторую, а может, и в третью — обычный люд, — согласно кивнул я, прерывая тираду проводницы, и резко перешел к делу. — Будьте добры, два стейка, уху, чесночные булочки, беляши, пирожки с яблоками и графин морса. А то из-за этих чёртовых нападений мы с пяти утра в очереди на вокзал торчим. С голоду помираем, честное слово, — приложив руку к груди, проговорил я и протянул женщине сто рублей. — Это вам за скорость подачи.

— Поняла, — довольно улыбнулась она, забирая стольник. — Пятнадцать минут, и еда будет у вас.

Дверь защёлкнулась, оставив нас с Артёмом в относительной тишине. За окном носились люди, стараясь успеть на поезд, а кто-то уже опоздал и крыл фаллосами власть и придурка, устроившего обыск на входе. Как и обещала, проводница принесла еду через пятнадцать минут. Не сказать, что всё с пылу с жару, но еда тёплая, свежая, и на том спасибо.

Едва мы принялись жевать, поезд тронулся с места, мерно постукивая колёсами. Я с облегчением вздохнул, видя, что мы становимся всё дальше от Императорского дворца и того безумия, что произошло накануне. За окном мелькали золотистые поля пшеницы и небольшие деревеньки, залитые яркими лучами солнца.

Я сидел напротив Тёмыча, который выглядел мрачнее тучи. Его взгляд был прикован к ухе, в которой он вяло ковырялся ложкой. Было видно, что его что-то тревожило и это были явно не очереди и вчерашняя бойня.

— Рядовой, — окликнул я его, слегка пнув по носку ботинка. — Ты чего такой мрачный? Физиономия кислая, будто ты лимонов объелся.

Артём иронично улыбнулся. Возможно, ему понравилась шутка про рядового Свинину, либо часть про лимоны. А может, просто улыбнулся своим мыслям. Он словно колебался, стоит ли говорить о том, что на душе. Но, наконец, вздохнул и тихо произнёс:

— Да ничего особенного. Вчера мать посмотрела на меня так, будто я пустое место. Ты, наверное, никогда не чувствовал такого. Но… — он замялся, подбирая слова, и продолжил. — Как будто я гонюсь за недостижимой мечтой. Стараюсь, рву жилы. И как бы я ни был хорош, для неё всё равно останусь сыном, недостойным своей матери. Понимаешь?

— Конечно, понимаю, — кивнул я и попытался разбавить мрачную атмосферу шуткой. — Жилы рвёт он. Посмотрите на него. За семь лет всего-навсего освоил огненный шар. Тоже мне, трудяга, — хихикнул я и тут же получил пинок по берцовой кости.

— Да иди ты, — улыбнулся Артём немного бодрее. — Она сказала, мол, я должен вырасти сильным мужчиной, достойным любви, а не выпрашивать любовь у матери…

— Знаешь, что я тебе скажу? — задумчиво произнёс я.

— Ну-ка. Удиви меня своей сопливой жизненной мудростью, — поддел меня Артём, откинувшись на спинку сиденья.

— Удивлю. Не переживай насчёт этого, — кивнул я. — Порой мы стучимся в закрытые двери, думая, что за ними нас ждёт нечто прекрасное. Но они не открываются. Мы пинаем ногами, берём лом и пытаемся выкорчевать дверь, ведь вот оно, счастье! Только протяни руку! Ещё немного усилий и… — Я сделал театральную паузу, чтобы ещё сильнее завладеть вниманием брата. — Потратив огромное количество времени и сил, мы открываем эту дверь, а за ней нет ничего. Лишь разбившаяся надежда и разочарование.

— Не понимаю, к чему это ты… — нахмурился Артём, сложив руки на груди.

— К тому, что всегда есть открытые двери, за которыми скрываются вещи куда более значимые и интересные. Не зацикливайся на любви женщины, которая не способна тебе её подарить. — Эти слова кольнули Артёма в самое сердце, я видел, как его лицо дёрнулось в этот момент, поэтому настало время использовать секретное оружие! — Лучше иди сюда, я тебя сам расцелую!

Я набросился на Тёмыча и стал в шутку тянуться к нему, чтобы чмокнуть в щёку. Он же захохотал и принялся отбиваться.

— Аха-ха-ха! Уйди! Дурак! Да отвали ты! — ухахатывался он, отталкивая меня руками и ногами. — Помогите! Насилуют! — завизжал он, и в этот момент в дверь постучались.

— Мальчики, у вас всё хорошо? — спросила проводница из коридора.

Я замер, едва сдерживая хохот.

— Да! Всё нормально! Просто фильм смотрим! — выкрикнул Артём.

— А. Ну, тогда ладно. Приятной поездки, — произнесла женщина и ушла.

Я плюхнулся на своё место и синхронно с Тёмычем залился смехом.

— Ха-ха. Мишка, ну ты и дурак, конечно. Глава рода, а ведёшь себя, как ребёнок, — вытирая слёзы, проговорил Артём. — Но знаешь, что? Спасибо тебе, — серьёзно произнёс он, глядя мне в глаза.

— Рад, что тебе пришлась по душе моя «сопливая» мудрость, — передразнил я брата и увидел, как тот замахнулся, чтобы швырнуть в меня подушкой, но остановился на полпути. — Вот-вот. Не стоит, а то и эту подушку я присвою себе. Стану не только властелином каши, а ещё и подушечным властителем!

— Пердушечным властителем, — хихикнул Артём и, надув щёки, издал протяжный звук, как будто кто-то испортил воздух. На это я лишь улыбнулся. Тёма вернулся к еде, а после добавил. — Знаешь, а ведь я когда-то хотел тебя убить…

Я фыркнул, будто это сущий пустяк.

— Тём, поверь, я до сих пор хочу свернуть тебе шею, — сказал я, не скрывая усмешки. — Если бы ты не был моим братом, так бы и сделал.

— Насчёт этого… — он замялся. — Вообще-то мы с тобой не кровные родственники.

— Кто тебе сказал такую чушь? — изумился я.

— Мама сказала, что моего настоящего отца убил Архаров, а после взял нас в плен, как трофей, — голос его был полон досады и злости.

— Ох и брехливая сука твоя мамаша, — выдохнул я, закатив глаза.

— Эй! Не смей так говорить… — встрепенулся Артём. — Хотя, в этом ты тоже прав. Но с чего ты взял, что я твой кровный родственник?

— У меня есть доминанта, с помощью которой я могу видеть кровных родственников. И знаешь, что? Я вижу тебя. А ещё Императора и его мать. Понимаешь, что это значит?

— Чего⁈ — выпучив глаза, спросил Артём. — Мы что, с Императором…? Ты и я? Серьёзно?

— Вот такие дела, Артём Константинович. Ты родной сын Архарова. Отца твоего он не убивал, так как он и есть твой родной отец. Более того, мы с тобой своего рода представители голубой крови.

— Сам ты голубой, — возмутился Артём.

— Дурак. Я имею в виду, что в наших с тобой жилах течёт та же самая кровь, что и у Императора. А что это значит?

— Мы можем унаследовать трон… — прошептал Артём, пораженный таким откровением.

— Именно так, — улыбнулся я, схватив со стола беляш. — Правда, вероятность этого невероятно мала и должны сойтись все звёзды.

— Да это и так понятно, — кивнул Артём. — Охренеть. Я Имперских кровей, — неверяще проговорил он. — И всё же, я не возьму в толк, почему мать всю жизнь меня обманывала?

— Женское сердце — весьма непростая штука. Им правит не логика, а эмоции. Не берусь утверждать, но думаю, Архаров весьма сильно обидел твою маму. Впрочем, это не оправдывает её отношения к тебе.

— Ты прав, — резко погрустнев, практически шепотом сказал Артём.

— Ты чего опять нос повесил? Захотел ещё немного братской любви⁈ — возмутился я, привстав с сиденья.

— Так, жуй свой беляш и не лезь ко мне своими масляными ручонками, — произнёс Артём, широко улыбнувшись, а для убедительности взял со стола вилку и направил её в мою сторону.

— Понял. Мне проблемы не нужны, — хмыкнул я, подняв руки вверх.

Поезд продолжал катить по рельсам, приближая нас к Кунгуру. Где-то далеко были новые заботы, грядущие сражения, перемены, а в нашем купе всегда была еда, хорошее настроение и море историй. Я травил байки о прошлой жизни, выдавая их за истории, которые прочитал в книгах. Артём удивлялся и с упоением слушал, поражаясь фантазии автора. Хе! Фантазия. Увы, всё это я пережил на собственной шкуре и не всегда события были радостными.

Две недели промелькнули, как один день. Поезд мягко замедлил ход, и за окном, словно из ниоткуда, возник вокзал Челябинска. Я поднялся с места, чувствуя, как всё тело ноет от долгой дороги. Пока Артём сонно потягивался и потирал глаза, я выглянул в окно и увидел похоронную процессию… Упс… Похоже, в нашем поезде везли тело Юсупова, вызвавшего меня на дуэль.

На душе стало как-то неприятно. Да, он сам решил вызвать меня на бой. Но не люблю я убивать без лишней на то необходимости. Вздохнув, я достал телефон и открыл новости. Сердце тут же забилось быстрее от заголовка:

«Массированные боестолкновения на границе с Китаем. Российская Империя несёт катастрофические потери».

Я нахмурился, вспоминая эти чёрные фигуры, покрытые бронёй. Этих чёртовых рыцарей из Ордена Отрицания было от силы пять десятков, а они сумели убить сотни аристократов, владеющих магией. Чересчур много для одного нападения. А ещё, бои проходят слишком близко к Хабаровску… а значит, слишком близко к моему родному отцу. Паршиво. Весьма паршиво.

«И что делать?» — тревожно подумал я. Я не могу дать отцу погибнуть. А с другой стороны, и сделать ничего не выйдет. Его держат глубоко под землёй, единственный шанс туда проникнуть — это взять штурмом дворец. Вот только теперь я знаю силу абсолютов. Если хотя бы один из них окажется поблизости, то меня прихлопнут как комара.

Когда мы с Артёмом выходили из вагона, происходила выгрузка тела Юсупова. Извлекали его в закрытом гробу, на крышке которого был герб рода Юсуповых в виде антилопы, из-под копыт которой летели золотые монеты. Показательно то, что тело забирали два десятка слуг. Буднично, холодно, безразлично. Пара человек стояла в сторонке. Они курили, посмеиваясь.

— Слыхал? Говорят, что жена Юсупова подала на развод и потребовала, чтобы суд признал мужа недееспособным, — произнёс Артём, покосившись на слуг.

— Воистину, змеиный клубок, — вздохнул я.

— А ещё говорят, что Казимир Аркадьевич, которого ты одолел, прожил дольше отведённого срока.

— В каком смысле? — спросил я, приподняв бровь.

— В прямом. Вон та парочка шепчется, мол Казимир был тем ещё сорвиголовой. За год мог до двух десятков раз назначать дуэли. Если верить словам слуг, то дуэли он назначал лишь тем, кого легко мог одолеть.

— Видать, вызвав меня на дуэль, он просчитался.

— На каждую хитрую гайку найдётся болт с резьбой, — философски отметил Артём, и мы направились на парковку перед вокзалом.

Таксист заломил тройную цену, но желания спорить не было. Оплатили поездку и двинули на выселки Челябинска, развлекаясь бесконечным трёпом.

— Вы слыхали? Говорят, жинка нашего графа — та ещё шлёндра. Какого-то барончика молодого под крыло взяла и на развод подала. Аркадия Емельяновича, значит, умалишенным признают, всё имущество на неё отпишут — и всё, — таксист цокнул языком, как будто это что-то означало.

— Что, всё? — спросил Артём.

— Да нихрена. Был род Юсуповых — и нет его. Станем ходить под какими-нибудь Карамультуковыми или Землехрюковыми. Хотя, нам какая, нахрен, разница? Верно говорю? Всё равно спину гнуть во благо господ, — усмехнулся водила. — Куда прёшь, баран⁈ — заорал таксист, когда его коллега попытался просочиться вперёд нашей машины.

Водитель крутанул ручку радио, и оттуда хлынул поток новостей:

«Срочные вести с Дальневосточной границы! Чёрное воинство Китая захлестнуло приграничный город Бикин. Несмотря на отчаянное сопротивление, нашим войскам пришлось отступить на тридцать километров до села Лермонтовка. Враг понёс огромные потери, однако продолжает искать бреши в нашей обороне, дабы развить успех…»

Водитель, снова цокнув языком, выключил радио и с досадой произнёс:

— Вот же, черти косоглазые. Хрена им от нас надо?

— Узкоглазые, — поправил его я.

— Чё? — нахмурился водила. — Да какая, нахрен, разница? Главное, то что мы живём далече от границы, а значит, нас эти желтомордые не достанут.

— Ага. Зато достанет аномальная зона, — усмехнулся я, уставившись в окно.

— Ну, ты это. Не каркай, что ли, — с испугом проговорил таксист. — Даст бог, Титов и молодой Черчесыч выстоят. Здоровья им и успехов в спасении наших грешных задниц.

Услышав это, я невольно расплылся в улыбке. Знал бы он, кого сейчас везёт, поди, и денег бы за проезд не взял. Я посмотрел в зеркало заднего вида на лицо водилы и понял, что нет. Этот бы точно взял деньги, возможно, по десятикратному тарифу.

Таксист высадил нас на автобусной остановке и умчался с такой скоростью, будто за ним гналась сама смерть. На остановке сидела старушка с корзинкой, наполненной поганками… Она заметила мой взгляд и тут же проскрежетала:

— Чё пырисься своими ведьмиными глазищами⁈ — зло выкрикнула она.

— Порчу хочу навести, — усмехнулся я.

— Изыди! Ирод окаянный! — взвизгнула старуха и швырнула в меня поганкой.

Гриб пролетел от силы метр и разбился об асфальт. Возникла немая пауза. Старуха пялилась на меня, я на неё. Сморщенная рука медленно потянулась за новым грибом, чтобы повторить бросок. Я же резко нагнулся, будто собирался схватить с земли камень. Старуха отдёрнула руку и зажмурилась. Я же поправил завязанные шнурки и с улыбкой двинул дальше.

— У-у-у, проклятущий! Пшел вон отседава! — завизжала она, поняв, что я не собираюсь её обижать.

— Совсем из ума выжила, — хмыкнул Артём и покрутил пальцем у виска.

— Тогда сделаем так, чтобы крыша у неё окончательно потекла, — заговорщически прошептал я, зная, что старуха наблюдает за нами.

Артём внезапно исчез в пространственном кармане, и я пошел вперёд в гордом одиночестве. За спиной послышался истошный визг бабки и новые проклятья в мой адрес. Я же призвал из хранилища автомат так, чтобы его не было видно из-за моей спины. Аккуратно снял с предохранителя, взвёл затвор и произвёл выстрел. Громыхнуло на всю округу, благо кроме меня и бабки никого рядом не было. Я же заорал, срывая глотку:

— О, великий! Забери меня в свою обитель!!!

А в следующее мгновение использовал пространственный обмен. Представляю лицо старухи в момент, когда и я исчез. Ну да чёрт с ней. Пришлось порядком пострелять, прежде чем мы снова вернулись в Кунгур. Я вытащил брата из пространственного кармана и оказалось, что на этот раз он решил вздремнуть в ожидании, пока я достигну места назначения. Сонно потирая глаза, он спросил:

— Мы чего так быстро приехали? Я надеялся, что хотя бы часа четыре смогу поспать.

— Так иди спи. Кто тебе мешает? — улыбнулся я. — На сегодня у нас дел ровным счётом никаких.

— Ага. Так и поступлю, — кивнул Артём и ушел.

Я же направился в управу, где часа четыре разговаривал с Гавриловым и Барбоскиным. Рассказал о нашей поездке и её результатах. Они поведали о том, как прошел месяц, в течение которого мы отсутствовали. В целом, ничего интересного. Зараженные твари периодически атакуют, но Егорыч возвёл длинную стену, на которую посадил снайперов. Они отстреливают живность, после чего её благополучно сжигают.

Ах, да! Ещё были и радостные вести. Сестрёнка начал толкаться. Вот только узреть сие чудо мне не удалось. Выйдя из управы, я наткнулся на Юрия и бабушку. Они уволокли меня в столовую, где следующие два часа я повторно пересказывал итоги нашей поездки.

— Жаль, что ты не прикончил этого ублюдка, — с досадой произнёс Юрий.

— Ты глупости-то не говори. Если бы Миша попробовал это сделать, то в лучшем случае поселился бы в темнице вместе с вашим отцом. А скорее всего, Мишку бы убили, — парировала бабушка. — Всё он верно рассудил.

— Согласен. Ерунду ляпнул. Просто он был так близко…

— Шанс ещё подвернётся. Главное, продолжать верить и искать возможности, — сказал я, вселяя надежду в сердца родственников.

— Вот. Вроде, годков мало, а говорит, как настоящий глава рода, — заявила Маргарита Львовна, подняв палец вверх. — Учись, Юрка.

— Ага. Учусь, — улыбнулся брат. — Кстати, образцы крови, которые ты просил, собраны. Вышло около тридцати тысяч экземпляров.

Услышав это, я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Проклятье. Меня ждёт очень болезненный период в жизни, если не сказать большего. Ну а что поделать? Я сам желал этого. Заварил кашу, теперь придётся расхлёбывать.