Эволюционер из трущоб. Том 11

Глава 3

Знаете, я начинаю понимать отца, желавшего свергнуть Императора. Нет, я серьёзно! Сами подумайте, он пригласил меня на бал за пятнадцать дней до его начала, а на поезде ехать в Хабаровск четырнадцать дней. Ну не свинство ли это? Тем более, что ближайшая железнодорожная станция располагается от меня примерно в четырёхстах километрах.

Но разве это проблема для сильнейшего мага Дреморы? Я Михаэль Испепелитель. Владыка хаоса и каши, покоритель драконов, глава Пламенного ордена, сеятель смерти, господин Шепчущего, и чёрт знает, кто ещё! Конечно же, я нашел решение. Решение, которое очень не понравилось Артёму.

— Ты сдурел⁈ Не полезу я в пространственный карман! Если ты подохнешь, то и мне придёт крышка! — выпалил он, размахивая руками.

— Успокойся ты. Всё будет отлично. Я так сто раз делал, — отмахнулся я от опасений брата.

— Не-не-не. Я так не играю. Лучше на вездеходе пару дней пиликать или вообще туда не ехать.

— Легко тебе говорить. Ведь это не тебе обещали смертную казнь в случае неявки на бал, — улыбнулся я.

— Ну а я тут причём? Несись на бал, а я попозже подойду. Мне-то не к спеху.

— Знаешь, что случается, когда я устаю спорить? — спросил я, приподняв бровь и в ту же секунду зашвырнул брата в пространственный карман.

Наконец-то стало тихо. Я призвал из хранилища автомат, поставил пространственную метку на пулю и выстрелил. Проверенный метод перемещения работал безотказно. И вот спустя четыре часа я очутился в пригороде Челябинска. Рядом с деревней Кулуево. Мана ещё оставалась и я мог бы насладиться тишиной ещё немного, но решил, что не стоит мучать брата.

Вывалившись из пространственного кармана, Артём плюхнулся на траву и тут же заголосил:

— Ты совсем что ли⁈ Я же просил этого не делать!

— Не ори. Мы, считай, уже на месте, — успокоил его я и протянул руку, чтобы помочь подняться, но тот отпихнул её и встал самостоятельно.

— Мы в Хабаровске? — спросил он, зыркая по сторонам.

— Почти, — усмехнулся я. — Сейчас сядем на поезд и через две недели будем в столице.

— Две недели? — выпучив глаза, воскликнул Артём.

— Ага. Говорят, поездка на поезде нервишки успокаивает. Тебе как раз не помешает. Насладишься мерным стуком колёс, заработаешь пролежни, свихнёшься от скуки. Не жизнь, а мечта!

— Угораздило же меня согласиться на эту авантюру, — пробубнил Артём, отряхивая штаны.

— Идём. Надо вызвать такси, — махнул я рукой и направился в сторону покосившихся домишек.

Разумеется, в селе о такси даже не слышали. Зато очень любили звонкие монеты! Местный пропойца с радостью выкатил из гаража ржавый драндулет, именуемый мотоциклом. Артёма посадил в люльку, я же расположился за за похмельным героем.

— Едрёна канитель. Это самые лёгкие деньги в моей жизни! — радостно выпалил пьянчуга и выкрутил газ так, что мотоцикл взревел. — Ну чё, держитесь, мальцы. Докину до Челябы, а потом в запой. Хе-хе. Сотка за полчаса — охренеть, конечно. — Алкаш неверяще покачал головой и тронулся с места.

Мотоцикл мчал по ухабистой дороге, превращая задницу Артёма в один огромный синяк. Это я понял по злобному лицу брата. Мне же ехалось весьма комфортно. Да, порой подбрасывает на кочках, но в целом терпимо.

Как и говорил пропойца, через полчаса мы оказались на окраине Челябинска. Он высадил нас на автобусной остановке, а сам поехал затариваться самогоном. На прощание алкаш поделился мудростью: «Дорогое пойло покупают только дураки. Главное, чтобы по мозгам шибало, а вкус и запах — эт ерунда. Первично настроение!» Даже не знаю, как я без этих знаний жил раньше.

Слева от автобусной остановки стояла припаркованная машина, на переднем сиденьи которой спал водитель. Мы подошли к автомобилю и Артём пнул колесо так, что водила тут же очнулся.

— Чё такое⁈ — встрепенулся он, а рука его нервно потянулась за гаечным ключом, который хранился в двери.

— Хорош спать. Халтура есть, — хмуро произнёс Артём.

— Я тебе, сопляк, щас такую халту… — зло проговорил водитель, вылезая из машины, но тут же заткнулся, увидев сто рублей в руке Артёма. — Чё делать нужно? — тут же подобрев, спросил он.

— До железнодорожного вокзала подкинь, — ответил Артём, садясь на заднее сиденье.

— Да не вопрос, — кивнул мужик и завёл автомобиль.

Меня же эта ситуация позабавила. Артём со времён Академии сильно вырос над собой, но всё же порой спесь в нём просыпается. Может, напомнить брату о том, что он до сих пор рядовой? Да не просто рядовой, а рядовой Свинина!

Не успели мы тронуться с места, как попали в пробку. Однако, водила оказался весьма ушлым мужиком. Крутанув руля, он свернул во дворы многоэтажек и на всех парах помчался по придворовой территории, едва не сбив старуху, возвращавшуюся домой.

Через двадцать минут водила заработал около пяти проклятий в свой адрес, но таки доставил нас на железнодорожную станцию под названием Чурилово. Артём был весьма любезен и швырнул купюру на переднее сиденье, а после вылез из машины.

— Хамло сопливое, — рыкнул водила, но как только подобрал купюру, тут же расплылся в довольной улыбке.

Я последовал за братом. Здание вокзала представляло собой небольшой закуток с кассой и десятком лавок по бокам здания.

— Посиди на лавке, я билеты куплю, — обратился я к Артёму.

— Да нафиг надо. Лучше чебурек куплю, — хмуро ответил он и направился к старухе с детской коляской. Правда, в коляске не было детей, только выпечка, которой она торговала.

— Если пронесёт, то это будет целиком и полностью твоя вина, — усмехнулся я.

— Не пронесёт. Ты ж мне всеядность подарил, — хмыкнул Артём.

— Не все пирожки одинаково полезны. Всеядность может не спасти, — прокомментировал я, останавливаясь у кассы.

За кассой сидел сморщенный словно изюм старик. Даже с виду было понятно, что он глухой как пробка.

— Уважаемый, будьте любезны два билета до Хабаровска.

— Чё? — нахмурившись, спросил старик, приложив руку к уху.

— Два билета до Хабаровска! — крикнул я.

— Чё орёшь-то? Хочешь, чтобы я и на второе ухо оглох? — недовольно сказал кассир. — Два билета, до столицы. Жрать в дороге будете?

— А стоит?

— Ну-у-у… — протянул дед. — Ежели в купе поедете — то да, там нормально кормють. А вот в плацкарте лучше не рисковать.

— Тогда давай четыре билета в купе. Поедем с комфортом, так сказать.

— Пятьсот рублёв, — озвучил цену старик, получил шесть сотен и, не понимая, уставился на меня. — Глухой, шо ль? Яж говорю, пятьсот.

— Сотня это благодарность за добрый совет, — улыбнулся я.

— Ого. Ну спасибо, что ль. У меня такое впервые, — растерянно проговорил дед, протягивая мне четыре билета.

— Да на здоровье, — кивнул я и пошел к Артёму, который сидел на лавке и уминал беляши, хотя должен был есть чебуреки. — А ты чего это…? — спросил я, указав взглядом на масляный кусок теста.

— От чебуреков кислятиной несло, а беляши — высший класс! Будешь? — Он протянул мне пакет, в котором было ещё три румяные булки.

— Не, я пока воздержусь. Если через часок не сдохнешь, то и я отведаю.

— Да иди ты, — усмехнулся Артём и продолжил жевать.

Спустя полчаса на пути подали поезд и началась посадка. Нас ждёт весьма долгий и утомительный путь. Но может, это и к лучшему. Будет шанс укрепить братские узы.

Кунгур.

Пятью часами ранее.

В маленькой комнате, напоминающей монашескую келью, на кровати сидели двое. Юрий и его бабушка Маргарита Львовна. Комната была обставлена весьма минималистично. Узкая кровать с грубым серым одеялом, старый деревянный стул и простая тумбочка с несколькими потрёпанными книгами. Спартанская строгость этого помещения вызвала у Маргариты Львовны лёгкую усмешку.

— Юрий, не думал перебраться в место поуютнее? — тихо проговорила бабушка, слегка качнув головой. — Сюда даже девушку стыдно привести.

Юрий сдержанно улыбнулся, но взгляд его был сосредоточен на ноутбуке, который бабушка только что поставила на тумбочку. Она быстро ввела в поисковике «Церковь Единения» и запустила первый попавшийся ролик.

— Посмотри, пожалуйста, — сказала Маргарита Львовна напряжённо, почти шёпотом.

На экране возникла знакомая фигура.

— Сашка? — изумлённо прошептал Юрий. — Но как такое возможно? Он же…

— Смотри дальше, — остановила его бабушка.

Александр стоял на высокой кафедре, одетый в роскошные церковные одежды, украшенные золотом и серебром. Его голос звучал уверенно, почти властно, а итальянские слова лились так, будто этот язык был для него родным. Юрий понимал, о чём говорит брат, лишь благодаря субтитрам, идущим под видео.

«…И потому я, архиепископ Священной церкви Единения, объявляю священную войну Швеции. Во имя новой эры и нового порядка!» — выкрикнул Александр, и толпа, стоящая рядом с ним, взорвалась овациями и радостными воплями. Маргарита Львовна нажала на паузу и повернулась к Юрию. В её взгляде смешались страх и недоумение.

— Юра, — голос её дрогнул. — Как Саша вообще оказался в Италии? Почему он так чисто говорит по-итальянски? Ведь он никогда не учил этот язык!

Она сжала пальцы, пытаясь успокоиться, и добавила почти отчаянно:

— Почему он не вернулся, когда наш род уничтожали? Почему сейчас, спустя столько лет? И не в России, а в Италии? — Маргарита Львовна говорила сбивчиво, так будто её мысли путались.

Юрий молча взял ноутбук и внимательно, с прищуром, начал изучать замерший кадр. Он долго всматривался в каждую деталь — лицо Александра, его позу, выражение глаз, манеру держаться. Затем запустил видео с самого начала, просмотрел его ещё раз и, глубоко вздохнув, тихо сказал:

— Это не он. То есть внешне это Александр, безусловно. Но его движения, мимика, жесты, интонации — это совсем не тот Саша, которого я знал.

Бабушка вздрогнула, будто эти слова ранили её в самое сердце. Она растерянно посмотрела на Юрия.

— Может, он изменился из-за того, что столько лет провёл в разломе? Шесть лет, Юра, это ведь огромный срок… Кто знает, какие испытания выпали на его долю?

Юрий отрицательно покачал головой, глаза его стали мрачными и задумчивыми.

— Нет, тут дело не в разломе. Я видел, как люди меняются после подобных событий, но это… здесь что-то другое. Не могу пока понять, что, но с Александром явно что-то не так. Его не было шесть лет. И что-то я сомневаюсь, что Саша ушел в разлом с итальянским словарём и сумел выучить язык за это время.

Наступила тяжёлая пауза. Этот загадочный человек на экране был слишком похож на их потерянного родственника; и вместе с тем — совершенно чужим. Смятение, страх и печаль залегли в душах Юрия и Маргариты Львовны.

В поезде мы заняли отдельное купе. Артём с интересом смотрел в окно, а я всю дорогу не мог избавиться от тревожных мыслей. Почему Император устроил бал именно сейчас? Хочет показать подданным, что всё под контролем и его совершенно не волнует война с Китаем? Или же на балу он объявит о всеобщей мобилизации и нас бросят в самое пекло?

— Миха, — вдруг произнёс Артём, который, как оказывается, думал о том же самом, — а зачем, по-твоему, Император нас вообще позвал?

— Понятия не имею, — я слегка пожал плечами. — Но стоит быть начеку.

Артём улыбнулся и лёг на полку, заложив руки за голову:

— Ну что ж, хоть развлечёмся. А то вечно то по разломам шастаем, то поселения от бандитов зачищаем. Скукотища!

Я невольно усмехнулся:

— Вот только развлечение может закончиться очередной бойней.

— В каком смысле? — насторожился Артём.

— Не обращай внимания. Мысли вслух, — отмахнулся я.

Артём улыбнулся и закрыл глаза, а я вновь погрузился в размышления. Перед моими глазами возник образ Александра, стоящего на трибуне. Я, конечно, могу представить, что потенциальный абсолют захватил власть в Италии. Но как он смог переманить на свою сторону всех жителей страны? Да не просто переманить, они смотрели на него как на святого. Это весьма странно.

Пиковая Дама на троне из остроконечных пик выглядела и вовсе как существо из другого мира, живущего совершенно по иным законам. Кто она? Какого чёрта ей нужно? С какой целью развязала масштабные войны?

— Что ж, — тихо произнёс я себе под нос, глядя на мелькающие за окном пейзажи, — похоже, бал обещает быть действительно интересным.

Спустя сутки мы остановились в крошечном городке. Была объявлена стоянка длинною в час и мы с Артёмом решили прогуляться. Конечно, жаль, что нельзя воспользоваться телепортом и в мгновение ока оказаться в Хабаровске.

Ведь столица кишит шпионами и соглядатыми, каждый из которых стремился выслужиться перед Императором. Если бы они узнали, что я внезапно возник в столице без всякого поезда, вопросов было бы не избежать. А лишние вопросы — последнее, что мне сейчас нужно.

Мы перекусили с Артёмом в придорожной забегаловке и вернулись в поезд. Колёса мерно постукивали, мы обменивались парой фраз и старались поскорее уснуть, так как это был единственный доступный способ скоротать время.

В пути невольно мысли возвращались к Малышеву. В какой-то момент я даже всерьёз задумался: может, стоило ехать через его графство? По пути свернул бы ему шею и поехал на бал. Представлялось это весьма заманчивым, но времени до бала оставалось совсем мало. Придётся отложить эту затею до лучших времён. Может, на обратном пути загляну к нему и мы «прольём кровь» — во имя дружбы, конечно же.

Спустя пару суток Артём начал хандрить. Он сидел напротив, угрюмо уставившись в окно, разглядывал мелькающие за стеклом высохшие деревья.

— Артём, — осторожно начал я, прерывая его размышления. — Всё в порядке?

Он повернулся ко мне, настороженно прищурившись:

— А что?

— Выглядишь подавленным.

Он отвернулся, вновь устремив взгляд в окно, и надолго замолчал.

— Думаю о маме.

— Я думал, ты будешь рад встретиться с ней.

— Ага. Рад, — печально усмехнулся он. Я всегда был для неё не сыном, а инструментом. Как видишь, она даже не пыталась меня искать. Укатила в столицу и радуется жизни.

Я осторожно положил руку ему на плечо:

— Люди меняются, Артём. Возможно и она изменилась. Может, стоит дать ей шанс?

Я сказал это не потому что верил в изменения, а потому что Артёму нужна заботливая мать. Он так жаждал её любви, что превратился в монстра, которого мне пришлось долгое время укрощать. А его мать жаждала величия. И вот она стоит в обнимку с Императором. Вершина достигнута. Может, сейчас эта женщина подарит Артёму хоть каплю заботы и любви, которых он заслуживает?

Артём долго молчал, пристально всматриваясь в пейзаж за окном. Наконец, тяжело вздохнув, обернулся ко мне:

— Знаешь, брат, я в смятении. С одной стороны, хочу её увидеть. Всё-таки она моя мать, и это уже что-то значит. С другой — мне страшно. Страшно увидеть в её глазах прежний холод.

Артём по-моему впервые назвал меня братом. Всё моё естество хотело улыбнуться, но момент был неподходящий. Я спокойно кивнул, понимая его чувства:

— Артём, ты можешь сам принять решение. Если захочешь, можешь остаться в отеле или попросту держишь поодаль от неё. Если же почувствуешь, что хочешь поговорить — я поддержу тебя.

Артём слабо улыбнулся, впервые за поездку его лицо прояснилось:

— Спасибо, Мишка. Я подумаю.

Он снова отвернулся к окну, но теперь в его взгляде было больше ясности, чем прежде. Я же откинулся на спинку сиденья, размышляя о грядущем бале. Впереди нас ждали не только танцы и церемонии, но и множество скрытых угроз. И одна из них теперь могла коснуться моего брата, затронув самые болезненные струны его души. Может, и не стоило брать его с собой. Но кто я такой, чтобы отбирать у него шанс воссоединиться с матерью?

Поезд снова сделал остановку. На этот раз в нашем распоряжении было аж полтора часа чистого времени. И мы с Артёмом направились в бар под названием «Наливай-выпивай». Посетителей тут не было от слова «совсем». Десяток столиков и дородная тётка за прилавком. Мы с ходу заказали всё, что было в меню, и разместились в углу заведения.

— Может, не стоило брать рыбу? Говорят, она быстро портится, — произнёс Артём, всматриваясь в меню.

Ответить ему я не успел. Дверь бара резко распахнулась. Внутрь ворвался парень с мертвенно-бледным лицом. За ним последовал десяток таких же мальчишек. На вид им было лет по десять от силы. Парни были словно скроены по одному лекалу, с холодными, нечеловеческими глазами. Среди них я увидел знакомое лицо.

— Остап, — процедил я, мгновенно напрягаясь.