Эволюционер из трущоб. Том 11

Глава 17

Говорят, что в тихом омуте черти водятся. Однако, это совершенно не так. По крайней мере, в нашем случае было не так. Город Омутнинск утопал в растительности. Корни оплетали здания, проламывали асфальт, тут и там росли деревья и кустарники. Было стойкое ощущение что в этом городе поселился безумный садовник, сумевший наконец-то отвести душу по полной.

Поблизости нет людей, и целый город в твоём распоряжении. Сажай, выращивай, выводи новые виды растений. Одним словом, делай всё, что душе угодно. Правда, никакого садовника не было и в помине. Со стороны Омутнинского водохранилища раздался утробный рёв, следом за которым послышался хруст ломаемой древесины.

Я сразу же понял, что к нам движется нечто огромное. Правда, не ожидал увидеть то, что увидел. Призвал Мимо и запустил его в воздух. Приняв форму сокола, мимик взмыл над городом и показал мне двадцатиметровое дерево, идущее в нашем направлении.

В Дреморе мне приходилось сражаться против разных существ. В том числе против дендроидов. Однако, самая крупная особь достигала от силы десяти метров, здесь же был экземпляр покрупнее. Земля задрожала под нашими ногами. Леший испуганно посмотрел на меня и спросил.

— Миха, что происходит?

— Ты же хотел приключений. Это они и есть, — беззаботно улыбнулся я, понимая, что мы в полной заднице.

Со всех сторон к нам потянулись мелкие сплетённые друг с другом корни. Подобные фокусы я видал, и не раз. Не заметил корешок? Молодец. Сперва он оплетёт твою ногу, потом разорвёт штанину вместе с плотью и начнёт пить твою кровь, продвигаясь по костям в сторону мозга. Даже имея сильную регенерацию, ты подохнешь в мучениях, так как дендроид выпьет тебя без остатка.

Потянувшись к мане, я создал вокруг нас пламенный барьер. Ближайший корешок, болезненно вздрогнул, зашипел, исходя вонючим дымком, и отдёрнулся. Те же корни, что прикасались к алому щиту, тут же вспыхивали словно спички и сгорали без остатка. Однако, продолжали попытки пробиться. Уверен, эта тварюга знает, что рано или поздно у любого мага заканчивается мана, а вместе с ней и жизнь.

— Миха, надо уходить, — сказал Леший в момент, когда корни оплели наш купол со всех сторон.

Оно и понятно. От сгорающих корней повалил едкий дым, а внутри барьера стало нечем дышать. Пришлось сделать небольшое окошко. Я призвал Оторву и пальнул в сторону дендроида. Луч прошил корни, закрывшие купол, дав возможность дыму выйти наружу, а после угодил в грудину твари. Правда, это не причинило ей особых повреждений.

Двадцатиметровая образина получила метровую дырку в теле, которая тут же заросла корнями. Спасибо Мимику. Благодаря его глазам, я мог видеть весь этот процесс. А заодно подробно рассмотрел деревяшку.

Древо со множеством извивающихся ветвей, похожих на руки. Его кора трещала при каждом шаге. На стволе была трещина, похожая на зубастую пасть. А глаза дендроиду заменяли сотни светящихся ярко-красных рун, вырезанных на ветках. Находись я сейчас в Дреморе, уверенно сказал бы, что это творение поехавшего друида, но, к счастью, это не так.

Почему к счастью? Да потому, что уничтожив дендроида, мне пришлось бы искать друида, чтобы прикончить и его. А то мало ли? Вдруг создаст целую армию подобных чудовищ.

Стоявший слева от меня Леший потянулся к мане. Он вытащил из ножен армейские ножи, и они засветились ослепляющим белым светом. Лёха взмахнул клинками крест-накрест. С ножей сорвались два ярких серпа. Они разрубили корни, создав длинную просеку, через которую мы могли сбежать.

— Валим! — выкрикнул он, собираясь бежать подальше от проклятого города.

— Не, так не пойдёт, — улыбнулся я, а после зашвырнул Лешего в пространственный карман.

Вместо Лёхи я призвал Галину.

— Сможешь сделать каменный доспех? — спросил я.

Девочка с фиолетовыми глазами широко улыбнулась и хлопнула в ладоши. Её тело распалось на мелкие камешки, которые, вращаясь вокруг меня, стали прилипать к моему телу, создавая весьма прочный доспех. Через секунду я перестал видеть хоть что-то. Так как Галя создала его без глазниц. Правда, зрение очень быстро вернулось, когда она потянулась к моему разуму, передавая то, что видит сама.

— Галя хранительница господина. Разгромим гадский кустик! — воинственно заявила Галина.

Должен признать, доспех вышел не только прочным, удобным, но ещё и чертовски тяжелым. Казалось, будто на мои плечи обрушился многотонный булыжник. Я с трудом передвигал ноги, идя в сторону дендроида. Хотя тратил силы я, конечно же, зря. Стоило мне развеять огненный барьер, как корни тут же оплели меня со всех сторон.

Упругие жгуты резко подняли меня вверх и со всего размаху ударили об асфальт. Но Галя постаралась на славу! Я даже не почувствовал этого удара. Корни шелестели снаружи, пытались найти лазейку, чтобы расковырять мою броню, но всё было тщетно!

— Ха-ха-ха! Ну давай, пенёк трухлявый! Покажи всё, на что способен! — заорал я, а в следующее мгновение услышал свист ветра и увидел разинутую пасть с множеством острых кривых зубов.

Заревев, Дендроид попытался меня прожевать. Пару раз клыки соскальзывали с каменного доспеха, а после один из зубов с хрустом сломался. Взвыв то ли от боли, то ли от обиды, гигант проглотил меня целиком. Темнота, несусь по склизкой поверхности глотки дендроида и жду приземления. Плюх! Рухнул прямиком в желудочный сок, который доходил мне до самой шеи.

— Ох, старшина, уверен, ты будешь меня проклинать. Но выбора нет, — вздохнул я и призвал Огнёва.

— Фу! Твою мать! Что за вонища? С каждым разом условия работы всё хуже и хуже, — возмутился Огнёв, появившись в брюхе дендроида.

От его пламени желудочный сок зашипел и начал испаряться зловонным зелёным дымком, который тут же, искрясь, стал сгорать в огне старшины. А ещё стало светло, и я смог осмотреться. Слева от меня лежал искорёженный мотоцикл, за руль которого держалась костлявая кисть. Самого же владельца транспорта нигде не было, видать, растворился без остатка.

— Господин, кажется, Галя тает, — с болью в голосе произнесла Галина.

— Потерпи немного, — произнёс я и призвал из хранилища десяток жемчужин.

— Ненавижу свою работу, — вздохнул старшина и широко распахнул рот.

— Зато тебя тут кормят! — усмехнулся я, забрасывая в его пасть горсть жемчужин.

Бывают хорошие идеи, плохие, а бывают очень плохие. Я же специализируюсь на последних. Что будет, если в замкнутом пространстве выпустить необузданную силу пламени? Верно. Нечто наподобие взрыва. А тут ещё и желудочный сок, выделяющий газообразные испарения…

Одним словом, рвануло так, что двадцатиметровую образину раскидало по округе. Древесина летела красиво, словно салют. Да и мне пришлось полетать… От мощного взрыва мне оторвало ноги и левую руку. Правая чудом уцелела, но сломалась в трёх местах. Пролетев десяток метров, я шваркнулся затылком о бетонную стену и медленно стёк по ней.

— Лёгких путей я не ищу, и всё, что вижу, усложню… Кхе-кхе-кхе! — закашлялся я, выплюнув кровавую слюну.

Я был с ног до головы покрыт зелёной слизью, которая неприятно обжигала кожу, а Галина, приняв на себя основной удар, осыпалась мелким песком и исчезла. В лучах закатного солнца я смотрел, как колышется трава, кустарник мерно покачивается на ветру… Стоп! Нихрена он не покачивается! Он куда-то медленно ползёт!

Проследив направление движения кустарника, я понял, что эта пакость ползёт в сторону массивного желудя, лежащего на асфальте. Скорлупа желудя треснула, показав мне красноватую пульсирующую плоть.

— Это сердце? — изумлённо спросил я в пустоту, но, на удивление, услышал весьма внятный ответ.

«Совершенно верно. Данный артефакт называется „Сердце леса“. Способен оживлять растительность, формируя альтернативные формы жизни», — пояснила Ут и замолчала.

— Мимо! Живо сюда! — гаркнул я, и через секунду мимик появился рядом.

Он принял форму небольшой тележки. С трудом я заполз на неё, после чего колёса мимика стали вращаться сами собой, приближая меня к желудю. Со всех сторон к артефакту тянулись лозы и корни, трава и кустарники заползали на асфальт, тянули свои стебли, чтобы воссоздать хозяина леса. Однако, я оказался быстрее.

Мимо, не сбавляя хода, врезался в метровый желудь, от чего меня выбросило с тележки, и я впечатался в артефакт лицом. Это было… Отвратительно. Я попал прямиком в трещину желудя, ткнувшись в его зловонное сердце. Мерзость. Как будто в потрохах искупался.

В ту же секунду я перенёс артефакт в хранилище, и в округе всё стихло. Да не просто стихло, а завяло. Кустарники, травы, деревья, всё моментально пожелтело. Листья начали осыпаться, будто резко наступила осень, а через десяток секунд стволы деревьев и ветки кустарников осыпались трухой. Город внезапно превратился в серые бетонные джунгли, где не было ничего живого.

Я лежал на асфальте, любуясь тающим закатом. Раны на ногах и левой руке медленно зарастали. Хотелось есть и спать. В мою щеку ткнулся мокрый нос мимика, принявшего форму кота. Весьма странного кота с человеческим лицом. Он натянуто улыбнулся и сказал:

— Я случайно-о-о.

— Ага. Тормоза придумал трус, — усмехнулся я и хотел погладить мимика по голове, но рука ещё не отросла.

Пришлось вызволить Лешего из карманной реальности. Очутившись рядом со мной, он с удивлением стал зыркать по сторонам, пытаясь отыскать дендроида, который совсем недавно грозил нам огромными неприятностями.

— А где этот? — спросил Лёха и только тут увидел, что от меня остались рожки да ножки. — Миха! Ты чего⁈ Не смей умирать! — заголосил Леший, тряся меня за плечи.

— Я и не собирался, — улыбнулся я и снова закашлялся. — Найди надёжное укрытие, а я пока тут полежу. Отдохну.

Глаза закрылись сами собой. В сон потянуло неимоверно, и лишь голод заставлял меня оставаться в сознании.

— Ага. Понял. Щас, — выпалил Лёха и убежал.

Я призвал из хранилища коробку с шоколадными батончиками и позволил мимику меня накормить. Один батончик съедал я, второй доставался Мимо. Все довольны. Не успел я доесть третий батончик, как Леший вернулся.

— Во Дворце культуры есть бомбоубежище. Там, вроде, никого, — сообщил запыхавшийся Лёха, закинул меня на спину и потащил в безопасное место.

— А шокола-а-ад? — спросил Мимо, оставшийся позади.

— Кушай, — устало разрешил я, сотрясаясь от каждого шага Лёхи.

Спустя пятнадцать минут мы спустились в бомбоубежище. Леший освещал дорогу с помощью своих кинжалов, я же лежал на его плечах и не отсвечивал.

— Мы на месте, — произнёс Лёха, укладывая меня на койку с влажноватым ватным матрасом.

Пахло плесенью, на стенах плясали резкие тени, от которых ещё сильнее захотелось спать. Леший запер стальную дверь, после чего стал расспрашивать меня, как вышло так, что я остался без конечностей. Пришлось всё подробно рассказать. А в процессе рассказа я понял, что поступил верно, спрятав Лёху в пространственный карман. Ведь у Лешего до сих пор нет доминанты регенерации.

Есть доминанты «Танцор», «Падальщик», «Ускоренная реакция», «Ножевой бой», «Контроль маны», «Святость», «Ментальная связь» — и на этом всё. Получи Лёха тяжелые ранения, с вероятностью в девяносто девять процентов он бы погиб. Может, не стоило его брать с собой? Ладно, мы в ответе за тех, кого приручили.

— Так это не тварь была, а артефакт? — удивился Лёха.

— Он самый. Хочешь посмотреть? — спросил я.

— Да ну нафиг. Не хочу. И вообще, может, лучше его уничтожить? — с опаской предложил Леший.

— Ещё чего! Я калечился не ради этого, — фыркнул я и достал из хранилища окровавленные туфли.

— А это чего? — нахмурился Лёха.

— Это, мой друг, твой путь к обретению силы, — философски подметил я, а после отдал приказ Ут. — Поглотить.

На этот раз боли не было. Спасибо новому модификатору. Образцы, собранные мной на Имперском балу, усвоились за считанные секунды. Я провалился в Чертоги Разума и увидел пару новых кристаллов в физическом ряду. Ими были:

«Неуловимый — доминанта увеличивающая ловкость носителя. Позволяет ускользать даже от атак, которых, казалось бы, невозможно избежать».

Весьма занятная доминанта, тем более, что она третьего ранга. С Лёхиным владением ножами она будет работать идеально.

Следующей доминантой было:

«Преждевременное облысение — в возрасте двадцати лет, у вас выпадут все волосы».

Ха-ха. Повезло, что мне всё ещё девятнадцать. В переработку этот мусор. В кладовую попали девять доминант, но интерес из них представляли лишь пять штук:

«Целебное касание».

Раз уж у Лёхи нет регенерации, то навык целительства будет не лишним.

«Очищение крови — удаляет яд и болезни из организма».

Если выдать Лешему целительство, то, пожалуй, очищение крови окажется бесполезным.

«Хамелеон — позволяет сливаться с окружающей средой».

Весьма полезный навык для бойца, сражающегося ножами. Всё-таки ножевики созданы для скрытных нападений, а не для сражений в строю.

«Сердце Камня — усиливает плотность кожи носителя, превращая её в подобие гранита».

Сегодня я на себе испытал пользу похожего доспеха. Чертовски крутая способность. Если бы Галя не защитила меня, то боюсь, разметало бы мои потроха по округе — и регенерация бы уже не помогла.

«Сердце Пламени — внутри мага рождается новое огненное ядро, повышающее его физическую силу и скорость».

А вот это весьма занимательная доминанта. Если она позволит создать второе ядро, то возможно, это позволит мане накапливаться в нём, а значит, у мага, как минимум, в два раза вырастет запас энергии. Это выведет бойца на новый уровень эффективности. Правда, эту доминанту я, пожалуй, отдам Артёму. Почему ему, а не себе? Всё просто, у меня в магическом ряду больше не осталось свободных ячеек. Вернувшись в реальность, я посмотрел на Лешего и улыбнулся.

— Ну что, Лёха? Не зря ты отправился со мной в поход.

— Ага, блин. Не зря. Иначе кто бы таскал твою тушку по городу? — усмехнулся он.

— И то верно, — хмыкнул я и серьёзно добавил. — Дай мне руку. Сейчас будем перестраивать твой геном, чтобы в следующий раз не пришлось убегать от опасности.

— Да я и не убегал, — смущённо сказал Лёха. — Просто ты видел ту образину? Он же был гигантским!

— Был, — кивнул я, пристально посмотрев на друга. — Слушай, я мог бы перестроить твой геном по своему усмотрению, но ты уже взрослый парень и сам можешь принимать решения. Значит так, у тебя есть доминанты… — Я перечислил всё, что есть у Лешего. — А ещё я только что поглотил вот это… — Озвучил доминанты, полученные от аристократов. — Подумай, от чего ты хочешь отказаться и что заполучить?

Лёха кивнул и в задумчивости сел на край матраса. Внезапно у него заурчал живот.

— Пока будешь думать, можешь пожевать сухпаёк, — улыбнулся я и извлёк из хранилища пару коробок пайка.

Мы молча жевали, глядя в пустоту. Каждый думал о своём. Я, к примеру, раздумывал о том, как же мало я могу передать доминант ребятам. Всего семь штук. Одно дело, если это будут семь конгломератов, но в нашем случае конгломераты — это та ещё роскошь. Ими раскидываться я пока что не собираюсь.

— А если… — начал было Леший и покачал головой. — Нет. Это ерунда.

Пока он думал, у меня отросла левая рука. Я занял сидячее положение и привалился спиной к стене, продолжив жевать. Умял всё, что было, кроме ненавистных мне галет. Вот уж мерзость так мерзость. И не важно, намажешь ты на них печеночный паштет или варенье. Галеты останутся всё той же несъедобной гадостью.

Закончив трапезу, я швырнул галеты на пол, а после потянулся разумом к двум крысам, прятавшимся в трещинах бетонных стен. Грызуны выскочили и принялись пожирать галеты. Да, нелёгкая у них жизнь. Худющие, злые, голодные. Хммм… А давно я начал сочувствовать крысам? Чёртова доминанта. Того и гляди, помешаюсь на сыре и стану устраивать набеги на зернохранилища.

От этих мыслей я расплылся в дурацкой улыбке и заметил, что Леший смотрит на меня. На его лице отпечаталась решительность.

— Миха. Я выбрал, — уверенно заявил Лёха.

— Надеюсь, ты решил взять «Преждевременное облысение». Лысина тебе бы пошла, как никому другому, — улыбнувшись, сказал я.

— Ага. Очень смешно, — фыркнул Лёха. — Себе её оставь. Я же возьму…