Эволюционер из трущоб. Том 11

Глава 15

В кромешной темноте лязгали стальные протезы. Кого-то темнота могла бы смутить и даже напугать, но у меня на этот случай была эхолокация. Закрыв глаза, я моментально увидел образ, отрисованный моим сознанием. Невысокий, лысый как бильярдный шар мужчина хмурил брови, глазные протезы жужжали, а железные ноги лязгали по полу, неся его в мою сторону.

Зрелище весьма комичное. Ведь Преображенский был не просто невысок — практически карлик. Этот странный человечек выставил перед собой ладонь, в центре которой был странный диск размером с монету. Я лишь улыбнулся и со всего размаха пробил ногой в грудь профессора.

Вот только что-то пошло не так. Я ожидал, что Преображенский отправится в полёт, как пушечное ядро, но улетел именно я. Из его ладони вырвалась синеватая сфера, похожая на магический барьер, и лупанула меня по ноге с такой силой, что едва не переломала кости. Пролетев десяток метров, я впечатался в стену и невольно выплюнул сгусток крови себе на грудь.

— Для карлика ты неплохо дерёшься, — улыбнулся я, вытирая с губ кровь.

— Для главы рода ты многовато болтаешь, — усмехнулся Преображенский и снова рванул в атаку.

Знаете, сложно сражаться, когда ты не хочешь убивать противника. А вот его намерения весьма туманны. Вроде бы он хочет захватить меня живьём. А вроде и бьёт так, что все, кого я знаю, уже склеили бы ласты от подобных ударов.

Преображенский перенёс вес тела на пятки, в которые оказались встроены прорезиненные колёса. Издав свист, колёса начали вращаться с безумной скоростью, и профессор, словно гоночная машина, устремился ко мне, занося руку для нового удара. Я инстинктивно отпрыгнул в сторону за мгновение до того, как синеватая сфера врезалась в стену, оставив на ней метровую вмятину.

— А ты весьма изобретателен, — произнёс я, призывая из хранилища катар и отпрыгивая от новых атак. — Изменил полярность защитного артефакта, так что он теперь не создаёт барьер вокруг владельца, а выстреливает им в нужном направлении?

— Вижу, ты неплохо разбираешься в артефакторике. — Преображенский развернулся в мою сторону и похлопал в ладоши, а после улыбнулся словно сумасшедший и выкрикнул. — Тем интереснее будет изучить твой мозг!

Знаете, что будет, если ударить артефактным клинком с ветряными лезвиями по сфере магического барьера? А я вам расскажу. Лезвие соскользнёт в сторону, а сфера врежется в вас, словно грузовик. От такого столкновения я полетел кувырком по кабинету Преображенского, врезался в стол и разнёс его к чёртовой матери.

— Да ну, куда? Ноутбук же… — горестно воскликнул профессор, вскинув руки. — А-а-ай, да чёрт с ним. Резервная копия файлов имеется.

Преображенский рванул вперёд, словно хищный зверь. Выбросив вперёд ладонь, он собирался запустить сферу прямо в мою голову. Но я активировал доминанту «Громовержец». Уйдя с линии атаки, я рассёк трубки сервопривода под коленями учёного, от чего те зашипели, а ноги профессора отказали. После я схватил его за руку и поднял вверх. При этом сразу же отключил доминанту «Громовержца», чтобы попусту не тратить силы.

— Ну всё. Довольно игр, профессор. Я победил, — самодовольно заявил я.

Окуляры Преображенского сфокусировались на мне, а улыбка на лице учёного стала такой широкой, что показалось, будто морда его вот-вот треснет. Левая рука профессора словно змея скользнула в мою сторону и ухватила меня за горло, начав сдавливать его стальными тисками.

— У тебя последний шанс согласиться, — спокойно произнёс Преображенский, глядя прямо в мои глаза. — Когда закончится воздух, ты очнёшься в уютной лабораторной камере и больше никогда оттуда не выйдешь. Сейчас же я предлагаю тебе добровольно сдаться — и тогда у тебя будет шанс…

Что там за шанс, я слушать не стал. Этот клоун не с тем связался. Ухватив его за большой палец руки, сжимающей мою шею, я резко крутанул его в сторону. Послышался хруст, а вместе с этим мою кожу ущипнул разряд электрического тока. Да, кстати. Палец я ему оторвал. А точнее, отломил, ведь, как оказалось, его руки лишь внешне выглядели обычными, на самом же деле это были бионические протезы, обтянутые то ли кожей, то ли латексом.

— Вот это силищ… — удивлённо выдохнул Преображенский, расширив глаза, но договорить не смог.

Я рубанул лбом в переносицу учёного и скорчился от боли. Нет, кровь у него, конечно, пошла, но этот ублюдок в последнюю секунду подставил мне свой лобешник, в котором, очевидно, была зашита стальная пластина.

— Козлина! Ты весь, что ли, из железа сделан? — возмутился я и, не дожидаясь ответа, притянул Преображенского к себе и ударил коленом в живот.

О-о-о! Этот незабываемый миг. Наконец-то учёный хэкнул от боли, выпучил глаза и стал ловить воздух словно рыба, выброшенная на берег. А значит, настало моё время процитировать классика:

— У тебя последний шанс согласиться, — улыбаясь, произнёс я, глядя прямо в окуляры Преображенского. — Когда сможешь вдохнуть, я ударю тебя ещё раз. Потом ещё, и ещё, и ещё, и ещё. И так до тех пор, пока ты не присягнёшь мне на верность.

Он молчал, пытаясь вдохнуть. А когда смог это сделать, я тут же нанёс удар. Преображенский снова скривился от боли. Спустя полминуты он вновь смог вдохнуть, тогда я показательно лениво отвёл ногу назад, готовясь влепить новый удар коленом, и увидел, как учёный, скрипя зубами от унижения, кивнул.

— Будь по-твоему. Я присягну.

— Мудрый выбор, — удовлетворённо произнёс я и поставил профессора на пол.

Правда, он моментально рухнул на землю, так как его ноги были повреждены. Послышался хлопок и свет загорелся.

— Оказывается, нужно было хлопнуть в ладоши и свет бы зажегся? — улыбнулся я.

Профессор же расплылся в хищной улыбке.

— Оказывается, что отпускать врагов — это плохая идея.

Пол под ним раскрылся и Преображенский провалился вниз, а стены кабинета стали опускаться, позволяя войти десяткам служащих лаборатории. Некоторые из них были уже избиты мной. Другие выглядели свежими. Все как один были вооружены. У кого-то имелся обратный генератор барьера, как у Преображенского, кто-то вооружен шокером, другие — огнестрельным и холодным оружием.

— Погодите. Драться с вами я больше не стану. Надоело, — устало вздохнул я и резко ушел в перекат, поднимая с пола отломанный стальной палец Преображенского. — Але-оп! — возвестил я, совершая пространственный обмен.

Палец исчез, а на его месте появился Преображенский, которого я любезно ухватил за шею.

— Если кто двинется, я его убью, — без злобы произнёс я и мило улыбнулся.

Правда, моя милая улыбка не произвела должного эффекта. Всё же в пять лет я был намного миловиднее, чем сейчас. Может, всё из-за щетины? Да. Наверное, так и есть. Нужно побриться.

— Профессор, мы же договорились сразиться по заветам моего отца. Кто сильнее, тот и прав. А вы внезапно изменили правила и стали играть в игру «кто хитрее».

— Даже в этой игре вы победили, Михаил Константинович, — прохрипел Преображенский, безвольно болтаясь в воздухе.

— Вот! Наконец-то уважительный тон. А то всё щенок, да щенок. Обидно, знаете ли, — наигранно возмущённо проговорил я. — Отпустите персонал, и мы поговорим.

Преображенский щёлкнул пальцем, и стены снова поднялись, оставив нас наедине.

— Этот жест доброй воли может стать началом крепкой дружбы, — произнёс я, опуская учёного на пол.

Вместе с этим я открыл пространственное хранилище. С громким стуком на пол выпал тяжёлый изуродованный труп стального солдата, которого я притащил с собой из дворца. Да, было опасно брать трофеи, но я убедился, что камеры не смотрят под лестницу, а там как раз валялся этот труп. Никто не смотрел, я в этом уверен! Почти уверен…

— Значит так, Аристарх Павлович. Хотел заняться исследовательской деятельностью? Вперёд! Вот эта тварь напала на Императорский дворец. Перебила кучу народа. Не каждый магистр сумел пробить подобный доспех. — Я пнул чёрного рыцаря в бок. — А ещё я не смог извлечь ни единой доминанты. И это меня чертовски беспокоит. Исследуй её немедленно. — Профессор удивлённо уставился на меня. — Да, я в курсе, что вы в курсе моих способностей. Уверен, Остап догадался и вам уже всё растрепал. Поэтому давайте отринем бесполезную болтовню и перейдём сразу к делу.

Преображенский бросил на труп короткий взгляд, затем отрывисто произнёс команду:

— Активация протокола «восстановление».

Стальная дверь кабинета раскрылась, и внутрь ворвались мелкие роботы-ремонтники, похожие на механических пауков. Они тащили за собой новые руки и ноги. Шустро перебирая лапками, они открутили старые повреждённые протезы Преображенского. Отсоединили провода, в этот момент профессор скорчился от боли. Видимо, провода были соединены с нервной системой. А после паучки подсоединилиновые конечности.

Через минуту профессор уже стоял на ногах. Он молча подошёл к трупу стального солдата и принялся его изучать. Его пальцы бегали по поверхности брони, ощупывали сочленения, а взгляд стал заинтересованным и внимательным.

— Даже так? Занятно, весьма занятно… — бубнил он себе под нос.

— Что скажешь? — спросил я, следя за его действиями.

Преображенский поднял на меня взгляд и улыбнулся.

— Я надеялся, что вы станете ценным объектом в моей коллекции, а оказалось, что у вас есть кое-что не менее интересное, — произнёс он, осторожно отрывая грудную пластину солдата. — Я не встречал ничего подобного. Мне потребуется время, чтобы разобраться в его природе.

— Печально… Я надеялся, что вы хоть что-то знаете о Пиковой Даме, Короле Червей и прочих обитателях колоды.

— Колоды? — остановившись, переспросил Преображенский и с интересом уставился на меня.

— Её, родимой, — кивнул я. — Александр, мой старший брат, стал первосвященником итальянской церкви Единения. Думаю, вы в курсе.

— В курсе? Ха! Да у меня даже имеется один из «последователей» это церкви, — усмехнулся Аристарх Павлович, сложил руки за спиной и деловито сказал. — Следуйте за мной, глава.

— Следую. Но что насчёт присяги?

Преображенский остановился и тяжело вздохнул.

— Я присягну вам на верность, лишь в том случае, если вы поклянётесь, что приложите все усилия для того, чтобы спасти Константина Игоревича Архарова.

— Мы что, на рынке? Ты поклянёшься мне, если я поклянусь тебе? — усмехнулся я. — Однако, это обещание очень просто выполнить, так как я именно этим и собираюсь заняться. Нужен лишь подходящий момент. — Я протянул руку профессору. — Клянусь, что спасу отца, чего бы это мне ни стоило.

— В таком случае… — Механические ноги Преображенского зажужжали, и он преклонил колено. — Я присягаю…

Договорить он не успел, так как я не смог сдержаться и выдал, пожалуй, лучшую свою шутку за сегодня!

— Кто говорит? Тут кто-то есть? — спросил я, зыркая по сторонам, будто пытался понять, откуда идёт звук.

— Эммм… Вы о чём? — нахмурился Преображенский.

— О! Это ты. Фух, — облегчённо выдохнул я. — Аристарх Павлович, я уж было подумал, что умом тронулся. Когда ты припал на колено, то стал таким крохой, что я тебя даже из виду потерял.

— Ха-ха. Очень смешно, — фыркнул профессор и поднялся с колен. — Короче. Я присягаю тебе на верность. Заносчивый сопляк.

— Во-о-от! Можешь же нормально общаться. А то всё спину гнёшь. Я, конечно, понимаю, что в случае чего, ты себе стальной позвоночник вживишь, но оно тебе надо? Давай просто пожмём руки, как взрослые люди, и будем трудиться на благо рода, без вот этого пафоса.

Моя прямота несколько смутила Преображенского. Он пристально уставился на меня, а его оптические протезы стали жужжать, пытаясь отыскать фальшь в моих словах и жестах. Но фальши не было.

— Раз так обстоит дело, рад трудиться под твоим началом, Михаил Константинович, — улыбнулся профессор и пожал мне руку.

— Добро пожаловать в команду, Аристарх Павлович, — довольным тоном произнёс я.

Преображенский бросил взгляд на мёртвого отрицателя, а после с надеждой посмотрел на меня.

— Михаил Константинович, я тут подумал, — начал он осторожно. — Ты не против послужить на благо науки?

— Аристарх Павлович, мы это уже обсуждали, — нахмурился я.

— Да, так и есть. Но, мне всего лишь нужно поставить парочку экспериментов, ничего особенного. Больно не будет. Точнее, будет, но сегодня вы вытерпели и не такое. — Преображенский жутко хотел поставить на мне опыты из-за чего постоянно срывался с «ты» на «вы».

Я вздохнул, делая вид, что соглашаюсь нехотя. Однако, я изначально планировал дать ему немного меня покромсать. Во имя науки, конечно же. А также для усиления рода. Кто знает, что изобретёт профессор, имея доступ к моей ДНК?

— Ты ж просто так не отстанешь, верно?

Преображенский улыбнулся, его металлические глаза сверкнули азартом:

— Дело в том, что я самый любопытный человек на земле. Поэтому мне будет чертовски сложно себя сдерживать. Могу сорваться, — он натянуто улыбнулся и потеребил ворот халата.

— Так и быть. Но только в честь нашей с тобой дружбы, — кивнул я. — Кстати, расскажи сперва о чудовищах, которых ты на меня натравил в коридорах лаборатории.

— Вы об отработке? Неудавшиеся образцы, — раздраженно пояснил он. — Убить было жалко, а применения для них не нашлось. Вот и жили эти монстры в лаборатории.

— Надеюсь, ты их сделал не из похищенных людей?

— Чего? Кто вам таких глупостей понарассказывал? Никого я не похищал. — Аристарх Павлович замялся. — Ну, разве что десяток особо пакостливых выродков.

— А ещё сотни заключённых, — добавил я, придавив профессора суровым взглядом.

— Только смертников. Богом клянусь! — заявил Преображенский.

— Верю, — кивнул я. — А так называемая «отработка» — это образцы, предшествовавшие Остапу?

— Так и есть. Остап моя лучшая разработка. Создал его из человеческого эмбриона, Слёз Мироздания, а также образцов ДНК, взятых у гвардейцев и разломных тварей.

— Если не против, я бы хотел посмотреть, как именно ты создаёшь подобных Остапу.

— Научный интерес? Занятно. Ваш отец никогда не проявлял подобного любопытства. Возможно, на посту главы вы проявите себя не хуже, а может… — он прикрыл рот, поняв, что был близок сболтнуть лишнего.

Ведь для Аристарха Павловича Архаров-старший был единственным господином, подарившим ему всё, включая жизнь. Признай он, что мой отец не такой уж хороший управленец, для Преображенского это было бы сродни предательству самого себя и своих идеалов. Профессор выкрикнул:

— Активация протокола ' Останки Патриарха'.

В потолке появилось отверстие, из которого вниз опустилась огромная колба с зеленоватой жижей внутри. Сквозь жижу был виден лысый ребёнок в позе эмбриона. На дне и верхушке колбы имелись ниши, в которых тускло светились Слёзы Мироздания. Их были сотни. Правда, все первого, максимум, второго ранга.

— Моё величайшее открытие. Создание жизни с помощью артефакторики и генетики, — с какой-то грустью произнёс Преображенский. — Если бы у меня были высокоранговые Слёзы Мироздания, я бы смог достичь большего, но…

— Стоп. Что вы сказали? Для создания Остапа применялась артефакторика? — удивился я.

— Эм-м-м… Ну да. Первично в колбу подаётся энергия, взятая из Слёз Мироздания. С её помощью происходит совмещение базового генома эмбриона с геномом гвардейцев или разломных тварей. Как только свойства заданы, эмбрион начинает развиваться, а энергия из Слёз Мироздания вырезает на его костях руны, для закрепления результата. Так подопечный становится более стабильным. Если не произвести рунификацию, то происходят жуткие мутации, свидетелем которых вы и стали.

— А сами клоны живут от силы до пятнадцати лет?

— Всё верно. У них нет ядра маны, а создать его искусственно не получается. Приходится использовать заменитель в виде высокоранговой Слезы Мироздания. Но эта концентрированная мощь разрушает организм носителя. Из-за чего тот столь быстро и погибает.

Ребёнок, плавающий в зелёной жиже, дёрнулся, будто ему стало больно от этих слов.

— Это прекрасные новости, — задумчиво сказал я.

— Вы о чём?

— Не важно. Давайте перейдём к вашим экспериментам, а после я вернусь в Кунгур.

Расплывшись в улыбке, профессор тут же принялся действовать. Щёлкнув пальцем, он заставил дверь открыться, и в кабинет вкатили новый стол с двумя креслами на колёсиках. Сделали это его роботизированные помощники, в тельцах которых сверкали встроенные Слёзы Мироздания. Забавно. Оказывается, в этом мире довольно много изобретений используют Слёзы как аккумулятор. Профессор усадил меня на кресло, быстро достал из стола пару пробирок и иглу.

— Для начала, возьму кровь, — буркнул он, небрежно вкалывая иглу мне в вену. Однако, та попросту сломалась.

— Ага. Я слишком прочен для обычных игл, — улыбнулся я, призвал из хранилища катар и резанул по вене. — Угощайтесь.

Профессор опешил и подставил пробирку, собирая темно-красную жидкость.

— Теперь мне хочется исследовать вас ещё больше, — с маниакальными нотками в голосе произнёс Преображенский.

— Полагаю, нужен образец тканей? — спросил я, а профессор кивнул. Вздохнув, я отсёк себе большой палец и скривился от боли.

Профессор ошалело уставился на моё представление, а когда увидел, что кость чертовски быстро регенерирует, он и вовсе потерял дар речи. Ошалело пялился на меня до тех пор, пока палец не восстановился.

Словно загипнотизированный, он смотрел сквозь меня и медленно проговорил:

— Перейдём к сканированию, — он нажал на сгиб своего локтя, и из пола возникла труба, с ног до головы осветившая меня зеленоватым светом. Судя по всему, это и был сканер.

Окуляры профессора зажужжали, руки стали нервно подёргиваться, будто он что-то печатал на клавиатуре, а после он выкрикнул:

— Просто потрясающе! Никогда не видел такой гармоничной структуры магических каналов. Вы воистину уникум!

Внезапно, словно что-то вспомнив, профессор подобрал с пола отрубленный большой палец и побежал к столу, чтобы запихнуть его в герметичный контейнер.

— Надеюсь, ваше любопытство удовлетворено?

— Не совсем, но на первое время этого более чем достаточно! — Аристарх Павлович почти сиял. — Получив твой генетический материал, я смогу продвинуться в исследованиях дальше, чем мог себе представить!

— Вот и славно, — улыбнулся я и направился к выходу, но остановился на полпути. — Кстати, я забираю у тебя Остапа. Теперь он будет служить только мне.

Профессор почесал затылок и пожал плечами:

— Да забирай. Проект «ОстаП» всё равно свёрнут из-за нехватки Слёз Мироздания.

— И ещё одно. Если придумаешь способ, как извлечь из моей ДНК доминанту химерической регенерации и вживить её взрослому человеку, клянусь, поставлю тебе памятник при жизни.

Преображенский усмехнулся:

— Да зачем мне памятник. Михаил Константинович, дай мне учёных и нормальное финансирование. Тогда я сверну ради рода горы.

Услышав это, я рассмеялся:

— Учёных и деньги ты получишь, обещаю. Главное — работай, не покладая рук.

— С радостью. Главное, больше не отрывайте мне эти самые руки, — улыбнулся Преображенский, впервые пошутив с момента нашего знакомства.

— Посмотрим на твоё поведение, — кивнул я и потянулся к мане, чтобы нанести на пол кабинета Преображенского рунические символы телепортационного круга.

— Ого. Вы даже такое умеете? — присвистнул профессор.

— Умею, — хмыкнул я. — Круг не стирать. Глупостей не творить. В любой момент могу нагрянуть с проверкой.

— Приходите. Я всегда здесь, — ответил Преображенский, запрыгнул на кресло и принялся изучать полученные образцы.

Уходя, я заметил, что на моём кителе имеется кровавый сгусток, который Преображенский выплюнул благодаря ударам моего колена. Замечательно. На досуге проверю, как работает новый модификатор «Коллекционер воспоминаний». Будет интересно забраться в черепную коробку этого яйцеголового. Уверен, там скрывается множество секретов.

Попрощавшись, я влил ману в телепортационную костяшку и спустя мгновение очутился в Кунгуре. Не теряя времени, я направился в нашу импровизированную темницу, где содержался Остап. Меня заметил Гаврилов и стал сыпать проклятия в мой адрес. Пришлось использовать доминанту «Громовержца» и на всех парах рвануть на подземную парковку супермаркета. Ну правда. Выяснять отношения нет никакого желания. Не сейчас уж точно.

Войдя в темницу, я увидел десяток гвардейцев, сторожащих камеры пленников. Распорядился открыть камеру Остапа и вошел внутрь. Он безвольно лежал на лавке и смотрел в потолок. Холодный, равнодушный ко всему на свете. Практически покойник.

— Вернулся? — спросил он, не удостоив меня даже взгляда.

— Я договорился с Преображенским. Теперь ты служишь под моим началом.

Остап безразлично усмехнулся.

— Через три года мой срок годности истечёт и я подохну. Так что мне плевать, кто командует. Отправь в пекло, из которого я не вернусь. Без разницы.

Я нахмурился и сел на край лавки.

— Слышь ты, тостер недоделанный, — с улыбкой произнёс я. — Считай, что ты попал в сервисный центр одного знаменитого кашевара и он поставит тебя на ноги. Но будет больно. Очень больно. Я тебе обещаю.

Остап уставился на меня, не понимая, что происходит, и нервно сглотнул.