Эволюционер из трущоб. Том 15

Глава 15

Ломбард Измаила Вениаминовича Шульмана расположился на окраине Калининградского торгового квартала. Сейчас квартал пустовал, и только в небольшом двухэтажном здании с потускневшей вывеской «Ломбард дядюшки Шульмана» кипела жизнь. Окна были затянуты тяжёлыми шторами. Дверь приоткрыта. Я вошёл внутрь, и колокольчик над дверью тихо звякнул.

Внутри было тесно и душно. Полки ломились от всякого хлама: старинное оружие, ювелирные украшения, чучела невиданных зверей, книги в кожаных переплётах, магические артефакты сомнительного происхождения. Пыль висела в воздухе, подсвеченная тусклым светом масляных ламп.

За прилавком сидел сам хозяин. Невысокий худощавый мужчина лет пятидесяти с острыми чертами лица и цепким взглядом тёмных глаз. Небольшая бородка клинышком. На носу очки в тонкой оправе. Одет в тёмный сюртук и жилет с золотой цепочкой часов. На макушке красовался крошечный кусок ткани, кажется, эта шапочка называется «кепа».

Увидев меня, он тут же улыбнулся и потёр ладони одну об другую:

— О! Михаил Константинович Архаров собственной персоной! — Голос мягкий, чуть певучий, с едва уловимой картавостью. — Наконец-таки глава рода удостоил бедного торговца своим визитом.

— Здравствуйте, Измаил Вениаминович, — я подошёл к прилавку. — Есть к вам дело.

— Дело? — Шульман отложил книгу и сложил руки на прилавке, внимательно глядя на меня. — Интересно, интересно. Слушаю вас, молодой человек.

— Мне снова нужны останки разломных тварей, — сказал я прямо. — Много частей. Разных тварей. Чем больше, тем лучше.

Шульман приподнял бровь:

— Разломные твари? Хм… — он задумчиво потёр подбородок. — Что-то вы зачастили. Собираетесь создать собственный музей, где будут собраны все редкости аномальной зоны?

— Сколько? — устало спросил я.

Шульман хитро прищурился:

— Ну, это зависит от количества и качества. Скажем… — он сделал паузу, явно прикидывая. — За стандартный набор из десяти тушек вервольфов… я хочу всего лишь десять тысяч рублей?

— Пять тысяч, — отрезал я.

— Ой-ой-ой! — Шульман всплеснул руками. — Михаил Константинович, я гляжу, вы меня разорить решили?

— Для того, чтобы вас разорить, я должен помочь вам обрести семейное счастье. Расточительная жена опустошит ваши карманы куда быстрее, чем я, — улыбнулся я.

— Ха-ха! Верно подмечено, молодой человек! Жизненного опыта вам не занимать. Именно поэтому мой безымянный палец навсегда останется без золотистого куска металла. Ведь моя истинная любовь — это хрустящие купюры и звонкие монеты. — Шульман поправил очки и посмотрел на меня выжидающе.

— Убедили. Восемь тысяч, — сказал я. — И это последнее предложение.

— Девять пятьсот, — парировал Шульман, наклоняясь вперёд. — И это грабёж средь бела дня, скажу я вам! Не будь мы с вами друзьями, я таки заявил бы на вас в полицию, — пошутил торговец.

Я посмотрел ему в глаза и постучал пальцами по прилавку:

— Измаил Вениаминович, давайте говорить откровенно. Вы торговец. Умный, хитрый, расчётливый. И вы прекрасно понимаете ситуацию в мире.

— Какую ситуацию? — невинно спросил он, но в глазах мелькнула настороженность.

— Америка пала, — сказал я тихо. — И Южная, и Северная, вся. Около миллиарда человек обратилось нежитью. И совсем скоро эта орда, переправится через океан. Если их не остановить, то скоро весь мир погибнет. — Я наклонился ближе. — И вам, Измаил Вениаминович, банально не с кем будет торговать. Потому что все ваши клиенты будут мертвы.

Повисла пауза. Шульман смотрел на меня долго, оценивающе. Потом медленно кивнул:

— Вы правы, — признал он. — Мёртвые не покупают товары. Это плохо для бизнеса, — он театрально вздохнул. — Ладно, убедили. Восемь тысяч рублей за десять тушек. Но! — он поднял палец. — Если вы возьмёте много, я дам скидку.

— Вот это другой разговор! — радостно улыбнулся я. — Мне нужно всё, что у вас есть.

Шульман замер. Снял очки, протер их платком, надел обратно. Посмотрел на меня:

— Всё?

— Всё.

Он присвистнул:

— Ой-вэй! Ну вы даёте, молодой человек. Хорошо. Хорошо-хорошо, — он поднялся со стула. — Тогда пойдёмте на склад. Там я покажу вам весь ассортимент, и мы обсудим цену.

Шульман прошёл за прилавок и достал из ящика небольшой медальон с шестиконечной звездой на корпусе. Круглый, серебряный. Подошёл к глухой стене в углу лавки и приложил медальон к ней. Руны вспыхнули голубым светом, прямо на кирпичной кладке образовав пульсирующий портал.

— Прошу, — Шульман жестом пригласил меня.

Он шагнул в портал и исчез. Я последовал за ним. Мир вывернулся наизнанку. Секунда дезориентации. Потом я оказался на уже знакомом мне складе. Под ногами гладкий каменный пол. Вокруг огромное пространство, уходящее в темноту. Бесконечные стеллажи, заваленные различным барахлом и работники склада, носящиеся туда-сюда как трудолюбивые пчёлки.

А ещё здесь имелись ворота. Десятки огромных ворот, стоящих в ряд. Высотой метров двадцать. Все разные: одни деревянные, другие каменные, третьи металлические. Некоторые украшены резьбой, другие совершенно гладкие.

Краем глаза я заметил, как одни из ворот распахнулись, пропустив погрузчик с палеттой, насаженной на рога. А за воротами виднелась бездна. Бескрайний космос. Звёзды, мерцающие в темноте. Туманности, переливающиеся всеми цветами радуги. Где-то вдали силуэт планеты, половина которой объята пламенем. Я остановился как вкопанный, разинув рот:

— Где мы, чёрт возьми⁈

Шульман усмехнулся, поправляя очки:

— А, это? — он махнул рукой в сторону врат. — Таки это же мой склад. Ничего особенного.

— Ничего… особенного⁈ — я уставился на него.

— Михаил Константинович, вы зачистили десятки разломов, закрыв проход в осколки других миров, и удивляетесь тому, что скромный торговец сумел завладеть одним из таких осколков? — произнёс Шульман, явно наслаждаясь моей реакцией. — С помощью моего друга… Эммм… — он замялся на мгновение и продолжил. — Вы видели его, когда вломились в мой ломбард. Так вот, мне таки удалось стабилизировать данный осколок. Теперь он принадлежит мне. Здесь безопасно. Более-менее.

— Вы не перестаёте меня удивлять, — улыбнулся я.

Шульман пожал плечами:

— У каждого свои таланты. Вы воюете. Я торгую. И иногда… приобретаю интересные вещи.

Он развернулся и зашагал вглубь зала:

— Идёмте, Михаил Константинович. Не будем тратить драгоценное время.

Я покачал головой, всё ещё ошарашенный, и последовал за ним. Мы прошли мимо врат и углубились в лабиринт колонн, казавшийся бесконечным. Спустя минут пятнадцать мы наконец вышли на открытое пространство. И я снова застыл.

Передо мной был… склад. Нет, не просто склад. Кладбище монстров. Ряды и ряды мёртвых тварей, аккуратно помещённых в морозильные камеры. Навскидку площадь этого помещения была не меньше тысячи квадратных метров, а то и больше! Морозилки же располагались рядами и уходили вверх по четыре штуки. Сотни. Тысячи морозилок. Причём Шульман педантично разделил существ по видам.

Летучие твари в одном ряду. С перепончатыми крыльями, когтистыми лапами, клювами, полными острых зубов, шипастыми хвостами. Размером от кошки до лошади.

Ползучие в другом ряду. Многоножки и черви длиной в несколько метров, с хитиновым панцирем и ядовитыми жвалами. Змеи толщиной с человека. Пауки размером с повозку.

Огненные расположились левее. Несмотря на то, что твари лежали в морозилках, их тела всё ещё тлели, испуская жар. Гончие с пастями, в которых виднелась застывшая лава. Саламандры, замершие в неподвижных позах.

Ледяные твари правее. Чудовища, покрытые инеем. Медведи с шипами изо льда. Волки, чей взгляд навечно застыл в мёртвом оскале.

Ещё дальше — ядовитые. Из-за зеленоватых токсинов, выделяемых их кожей, стекло морозилки тоже приобрело зеленоватый оттенок. Сквозь стёкла можно было рассмотреть лишь силуэты. Жабы размером с корову. Скорпионы с жалами, всё ещё сочащимися ядом.

Одним словом, здесь было множество тварей. Всех форм и расцветок. Казалось, что Шульман собственноручно вычистил всю аномальную зону и притащил сюда останки… Хотя, какие, к чёрту, останки? Это были полноценные твари, тела которых были практически не повреждены.

— Вот, — широким жестом указал Шульман. — Мой ассортимент. Скупал образцы со всего мира.

Я медленно прошёлся вдоль рядов, разглядывая товар. «Гамельнский дудочник» внутри меня откликнулся, чувствуя грызуна в одной из морозилок. Даже мёртвые, эти твари сохранили в себе сотни и тысячи доминант. Я смогу поглотить их. Стать сильнее. И, главное, воскресить их в виде химер. Армия. Настоящая армия монстров.

Я повернулся к Шульману:

— Сколько их тут?

— По последней описи… — он достал из кармана блокнот, полистал. — Две тысячи триста сорок семь тушек.

— Я беру всё, — сказал я твёрдо.

Шульман захлопнул блокнот:

— Всё? Вы уверены? Это будет… недёшево.

— Назовите цену.

Он задумался, потирая подбородок. Губы шевелились, считая. Наконец сказал:

— Сто миллионов рублей.

— Восемьдесят, — парировал я.

Шульман покачал головой:

— Михаил Константинович, будьте благоразумны. Это редчайшая коллекция! Некоторые экземпляры я добывал лично, рискуя жизнью!

— Не рассказывайте мне сказки, Измаил Вениаминович. Чтобы вы да рисковали жизнью? — усмехнулся я.

— Ха-ха! Торговля, знаете ли, в какой-то мере тоже риск. Профукаешь всё богатство — и всё, жизнь окончена, — рассмеялся Шульман.

— Измаил Вениаминович, хочу вам напомнить, что если я не остановлю орду нежити, эта коллекция сгниёт вместе с вами.

Шульман вздохнул:

— Вы жестокий молодой человек. Но в то же время, я уважаю вашу деловую хватку. Так и быть, — он протянул руку. — Восемьдесят миллионов. По рукам?

Я пожал его руку с широкой улыбкой на лице:

— Пятьдесят миллионов.

— Семьдесят, — холодно произнёс Шульман и расплылся в алчной улыбке.

— Шестьдесят с половиной, — ответил я ему такой же алчной улыбкой.

— Разумно, — кивнул он. — Я согласен. Когда поступит оплата?

— Как только свергнем Императора, вы получите всё до последней копейки и даже немного больше, — пообещал я.

— Ой-вэй. Вы затеяли опасную игру, молодой человек. Но я в деле. — Шульман потёр руку об руку и спросил. — Куда доставлять товар?

— Калининград. Северный склад, у крепостной стены.

— Будет сделано, — Шульман хлопнул в ладоши, и из темноты появились сотни работников.

Они безмолвно подошли к морозилкам и начали вынимать из них тушки чудовищ.

— Отгрузка займёт пару часов. Хотите подождать здесь или вернётесь в лавку?

— Вернёмся в лавку, — кивнул я.

Шульман взмахнул рукой, открывая портал, и печальным голосом сказал:

— Было приятно иметь с вами дело, Михаил Константинович. Удачи вам. В войне против Императора, Короля Червей и прочих напастей, которые ещё обрушатся на этот мир.

Не дожидаясь моего ответа, он вошел в портал и исчез. Я же обвёл взглядом грузчиков, волочащих останки. Огромной змеи. Трёхголового волка. Птицы со металлическими перьями. И последовал за Шульманом в портал.

— Скоро, — прошептал я в пустоту. — Совсем скоро всё закончится.

Темнота, хлопок, ударивший по ушам, и я снова в Калининграде. Правда не внутри лавки, а снаружи. Сама же лавка заперта. Глубоко вдохнув, я направился к северному складу. Тому самому, что стоял у крепостной стены, где раньше хранили зерно и провиант для гарнизона.

Сейчас он был пуст, ведь в Калининграде и гарнизона-то не осталось. Меньше трёх сотен бойцов Харитоновича и мои архаровцы, две с половиной тысячи человек. Плюс остатки гвардейцев из корпуса, которых смог разыскать Гаврилов. Таковых набралось ещё пятнадцать тысяч, но многие из них, а точнее, большинство — имели ранг витязя и ниже. Сила, но далеко не великая. Такой все угрозы не отбросишь.

Через несколько минут я уже стоял у ворот склада. Гвардейцы при виде меня вытянулись по стойке смирно:

— Михаил Константинович!

— Вольно, — махнул я рукой. — Сейчас сюда начнут доставлять груз. Большой. Не мешайте разгрузке и никого не пускайте внутрь без моего разрешения.

— Есть!

Первый портал открылся прямо в центре склада. Грузчики таскали тушки. Одну за другой. Иногда волочили по полу, иногда везли на рохле или погрузчике. А один раз даже на грузовике буксировали массивную пакость, покрытую толстенной бронёй. Работали методично. Быстро, без перекуров. Словно големы, не знающие усталости.

Груда мёртвых монстров росла с каждой минутой. Я стоял и наблюдал, скрестив руки на груди. План формировался в голове. Две тысячи триста сорок семь тушек — это хорошо. Но собирать доминанты придётся слишком долго, да и лень мне этим заниматься.

— Мимо, — произнёс я, и рядом со мной тут же материализовался мальчуган с улыбкой на лице. — Собери, пожалуйста, образцы.

— Как прикажете, господин, — нелепо козырнув, мимик стал разваливаться на части, каждая из которых увеличивалась на глазах, превращаясь в точно такого же мальчика.

Спустя минуту сотня мальчишек носилась по складу, отщипывая от монстров куски плоти, соскабливая замороженную кровь и слюну. Отгрузка завершилась одновременно со сбором доминант, на всё про всё ушло около четырёх часов. Мимо сложил у стены необходимые мне образцы в виде горы грязных тряпок и исчез.

Я остался один на складе, заваленном мёртвыми тварями. Пока они не растаяли, но очень скоро запах разложения заполнит склад, и здесь будет нечем дышать. Хорошо, теперь нужно собрать ещё немного образцов. Выйдя из склада, я направился к северным воротам города. Стража при моём приближении вытянулась во фрунт:

— Михаил Константинович! Происшествий не было! Крысюков никто не трогал!

— Откройте ворота, — приказал я.

Гвардейцы переглянулись и поспешили выполнить приказ. Тяжёлые створки со скрипом отворились, продемонстрировав мне полчища крысолюдов, ожидавших за стеной. Три тысячи тварей сидели на корточках в темноте. Красные глаза горели словно угольки. Но не они мне были сейчас нужны.

Я протянул руку вперёд и потянулся к «Гамельнскому дудочнику». Послал ментальный зов в окрестности города. Не к крысолюдам. К тем, кто поменьше. К грызунам. Мыши. Полёвки. Крысы. Сотни маленьких существ, копошащихся в темноте. Они откликнулись. Из-под земли, из нор, из щелей в стенах, из подвалов домов. Они прибежали на мой зов. Серая волна живых существ хлынула к воротам.

— Что за… — Один из гвардейцев отшатнулся, глядя на приближающуюся массу грызунов.

Грызуны хлынули в город. Сотни маленьких тел, серых и коричневых, пискливых и суетливых. Они обтекали мои ноги, но не касались меня. Грызуны торопливо бежали к северному складу. Гвардейцы, охранявшие склад, побледнели:

— Господи помилуй… — прошептал один. — Что за мерзость?

Я проигнорировал его слова и вошёл внутрь. Грызуны хлынули следом, заполняя пространство. Они копошились у моих ног, взбирались на тушки монстров, пищали и суетились. Закрыв за собой дверь, я остановился в центре склада. Глубоко вздохнул и сосредоточился. Пришло время подарить этому миру ещё немного чудовищ.

Я активировал модификатор «Химеролог». Ужасная, неэтичная, абсолютно безумная способность. Идеальная для моих целей. Помнится, в прошлой жизни Муэдзин обожал баловаться с запретными знаниями. Впрочем, из-за них он и помер. Хрустнув пальцами, я произнёс:

— Ну что ж? Начнём.

Сила хлынула из меня. Невидимые нити протянулись к грызунам и тушкам монстров. Коснулись. Сплелись. Начали соединять. Грызуны завизжали. Их тела начали меняться. Расти. Искажаться. Сплавляться с кусками монстров.

Мышь слилась с лапой огненной саламандры. Её тело вспыхнуло пламенем, покрылось чешуёй. Конечности удлинились, обрели когти. Из спины вырос хвост, пылающий красным.

Левее крыса соединилась с трёхглавым волком. Её череп раскололся, из него выросли две дополнительные морды. Клыки удлинились. Тело разбухло, покрылось серой шерстью, а из приоткрытых ртов потекла слюна, похожая на лаву.

Одна за другой химеры рождались в этом аду трансформации. Я направлял процесс, контролировал, корректировал. «Химеролог» позволял мне видеть, какие части совместимы, какие усилят друг друга, какие создадут стабильную форму.

Химера с клешнями краба вместо передних лап. Ещё одна — с крыльями летучей твари и клювом, полным игольчатых зубов. Гигант с шипастым панцирем. Существо, напоминающее ледяного волка, но с крысиной мордой, покрытой инеем, из пасти которой валил холодный пар. Уродливая химера с рогами, торчащими из черепа под неправильными углами, и хвостом, оканчивающимся костяным шипом.

Склад превратился в сцену из кошмара. Визг. Скрежет. Хруст ломающихся костей. Бульканье крови. Вспышки магической энергии. Я стоял в центре этого ада и творил. Дверь склада скрипнула, заставив меня обернуться. На пороге стоял Муэдзин. С бледной кожей и тёмными кругами под глазами. Длинные чёрные волосы растрёпаны. На губах ироничная усмешка.

— Ну вот, учитель, — протянул он, входя внутрь и оглядывая груды мёртвых тварей и копошащихся грызунов. — Раньше вы говорили, что это богомерзкое занятие. А теперь и сами им занялись.

Я скептически приподнял бровь:

— В отличие от своего тупоголового ученика, я контролирую созданных мной тварей.

Муэдзин кивнул, подходя ближе:

— Да, я тоже был уверен, что всё контролирую, — его лицо потемнело. — Однако, оказалось, что это совсем не так.

Я повернулся к нему полностью:

— Если бы ты меня внимательно слушал, то знал бы, что создание высших порождений хаоса, смерти или любой из стихий — чревато тем, что они неминуемо выйдут из-под контроля. — Я указал на грызунов. — А у меня тут мелочёвка. Жалкие химеры, которых я могу уничтожить в любой момент.

Муэдзин отмахнулся:

— Да понял я, понял. — Он замолчал, потом добавил тише. — А как так вышло, что вы оказались в этом мирке? Ведь когда я умер, в Дреморе царил мир.

Я почувствовал, как что-то сжалось в груди. Горечь поднялась к горлу:

— Царил мир совсем недолго, — голос вышел хриплым. — Ещё парочка не менее тупоголовых учеников учинила войну и уничтожила всю планету. Дреморы больше нет.

Повисла тишина. Муэдзин смотрел на меня долгим взглядом. Потом неожиданно улыбнулся:

— Что ж, если все ученики получаются тупоголовыми, значит, их учитель не такой уж талантливый педагог, как хотелось бы.

Рука автоматически метнулась и влепила ему затрещину. Рефлекс, выработанный десятилетиями. И снова эта улыбка на лице Муэдзина. Он всегда любил меня доставать. Засранец. И тут мы синхронно расхохотались. Мы стояли посреди склада, заваленного мёртвыми монстрами, и смеялись как безумные. На секунду мне показалось, что эта жизнь мне приснилась, и я снова в родной Дреморе.

— Да, — согласился я, вытирая слёзы. — Выходит, что так оно и есть. Паршивый из меня учитель.

— Худший, — кивнул Муэдзин, усмехаясь. — Не против, если я помогу?

Я указал рукой на груды материала:

— Присоединяйся и ни в чём себе не отказывай. — Я сделал паузу, глядя ему в глаза. — Только создай лишь то количество химер, которое гарантированно сможешь контролировать. Я не хочу, чтобы всё вышло так же, как тогда с Драконом Смерти.

Муэдзин беззаботно кивнул:

— Да не проблема! Создам тысячу штук, и хватит!

Я придавил его взглядом. Холодным. Жёстким. Муэдзин осёкся:

— Пятьсот?

Я продолжал смотреть.

— Двести?

Молчание.

— Сотню?

— Муэдзин…

— Пятьдесят? — пискнул он.

Я улыбнулся:

— Да, пятьдесят — в самый раз. Не больше.

— Ладно, — вздохнул Муэдзин. — Пятьдесят, так пятьдесят.

Мы работали вместе. Я — создавая свои химеры. Муэдзин — свои. Первая химера Муэдзина, как всегда, вышла довольно странной, я бы даже сказал, жуткой. Тело гигантской крысы с мордой вервольфа, передними лапами ледяного медведя, задними лапами паука и хвостом от огненного скорпиона.

Тварь встала на шесть лап. Череп вервольфа с пустыми глазницами, в которых мерцал некротический зелёный огонь. Медвежьи лапы массивные, с когтями длиной в ладонь. Паучьи конечности скребли по полу. Хвост-скорпион изгибался над спиной, пылая в темноте склада.

— Красавец, — пробормотал Муэдзин, любуясь творением. — Назову тебя Константиныч.

— Идиот, — усмехнулся я и легонько влепил Муэдзину подзатыльник.

Муэдзин создавал химер одну за другой. Каждая химера была уникальна. Каждая кошмаром, воплощённым в реальность. К тому времени, как он закончил, на складе копошилось пятьдесят его творений. Разного размера, разной формы, но все смертоносные.

Мои три сотни химер были более утилитарными. Эффективными. Созданными для убийства. Химеры Муэдзина были настоящими произведениями жуткого извращенного искусства некроманта, но всё же — искусства.

Но это было ещё не всё. Я достал нож и полоснул по ладони. Кровь брызнула на пол. Я прошёлся по складу, капая кровью на каждую новорождённую химеру. Моя токсичная кровь начала разъедать их тела, но благодаря модификатору «Химеролога» я смог передать тварям мою способность к регенерации.

Химеры задрожали. Их тела начали светиться изнутри. Раны, полученные от моей крови, затягивались на глазах. Их регенерация будет не столь мощной, как у меня, но её хватит для того, чтобы они смогли продержаться в бою подольше. Правда, пришлось резануть руку ножом всего-то триста пятьдесят раз. Из-за высокой регенерации рана закрывалась моментально, и под конец экзекуции это начало меня бесить.

Я опустил руки, тяжело дыша. Муэдзин рядом тоже согнулся, держась за колени. Лицо бледное, губы посинели. Пот струился по лицу. Мана истощена почти до предела. Но результат того стоил. Перед нами стояли уродливые, жуткие, неправильные существа, которых не должно было существовать в природе. Сплав плоти и магии.

Химеры зашевелились. Некоторые щёлкали клешнями. Другие скребли когтями по полу. Третьи шипели, выпуская ядовитые испарения. Я подошёл к воротам склада и распахнул их. Гвардейцы, стоявшие снаружи, отшатнулись с криками ужаса:

— О, боги!

— Это же… это же монстры!

— С дороги! — рявкнул я, приводя вояк в чувства, и те тут же рванули подальше от склада.

Следом за мной двинула орда химер. Даже бывалые воины, видевшие немало разломных тварей, стояли с разинутыми ртами, бледные как смерть. Ведь по улицам Калининграда шествовала настоящая жуть, которую и в кошмаре-то не увидишь. Муэдзин шел следом за мной, ухмыляясь. Очевидно, он гордился своей работой.

Я вывел армию химер за северные ворота. Выстроил их в линию передо мной и Муэдзином. Зачем? Ну, как же? Чтобы поднять боевой дух гвардейцев, разумеется. Показуха — наше всё, так сказать. Триста пятьдесят уродливых тварей уставились на меня в ожидании команды. Я поднял руку:

— Отправляйтесь на охоту, — приказал я. — Убивайте всех разломных тварей, что встретите. — А мысленно я добавил «И принесите мне образцы их плоти». Это не предназначалось для ушей гвардейцев, так как они и без того натерпелись страха.

Муэдзин добавил, обращаясь к своим пятидесяти:

— И постарайтесь не сожрать друг друга. Вы — одна стая. Запомните это.

Химеры взвыли. Жуткий, нечеловеческий вой, от которого кровь стыла в жилах. Сорвавшись с места, они исчезли в темноте. Я стоял и смотрел им вслед.

— Спасибо за помощь, — сказал я Муэдзину.

— Всегда пожалуйста, учитель, — усмехнулся он. — Было весело. Давно я не создавал таких красавцев.

— Контролируй их, весельчак чёртов, — напомнил я строго. — Если хоть одна выйдет из-под контроля…

— Я уничтожу её сам, — кивнул Муэдзин. — Обещаю. Я усвоил урок. В прошлый раз.

Он повернулся и направился обратно в город, а у меня за стенами Калининграда осталось ещё одно небольшое дело.