Эволюционер из трущоб. Том 15

Глава 25

Алое зарево освещало всё вокруг в момент, когда Вольф, не церемонясь, нанёс удар. Лезвие рапиры запело в воздухе, целясь в шею Архарова. Константин Игоревич, как никто другой на этом поле боя, знал, сколь опасны выпады немца, поэтому он не стал уклоняться, а ударил навстречу. Массивная булава устремилась к рапире и…

Вольф повёл кистью, слегка изменяя траекторию движения. Рапира скользнула по булаве, выбив сноп искр, а в следующее мгновение резанула по когтистым пальцам Архарова, отрубив сразу четыре штуки. Константин Игоревич взревел и удержал булаву лишь благодаря тому, что вцепился в неё обеими руками.

— Слабак! — прорычал Вольф торжествующе. — Не могу поверить, что такой ничтожный червь посягнул на престол!

— Этот слабак оторвёт тебе голову! — огрызнулся Архаров, контратакуя.

Пальцы на руке Константина Игоревича отрасли за пару секунд, он раскрутил булаву так, что она завращалась, как пропеллер вертолёта. Рапира безостановочно жалила, заполняя округу звоном. Искры летели во все стороны. Но исход боя был предрешён. Вольф был сильнее, намного. Архаров слабел с каждой секундой, его скорость замедлялась. Раны множились, не успевая исцеляться.

Вольф ловко скользнул под булаву и уколол Константина Игоревича подмышку, от чего правую руку тогопарализовало. Новый выпад пронзил кисть левой руки. Булава с грохотом рухнула на асфальт, оставив Архарова безоружным.

— Упрямство никого не делало сильнее. Лишь бессмысленно загоняло в могилу, — усмехнулся Вольф, занося рапиру для финального удара.

Раздался грохот. Яркий луч света устремился к Вольфу, но тот лишь отмахнулся от него, создав магический барьер. Это был Леший, он выстрелил ещё, и ещё раз. Всполохи света так же разбились о барьер, не в силах его преодолеть. Тогда Архаров с яростью заревел:

— Сопляк! Я же сказал, не вмешиваться! Он мой!

— Дядь, да ты ж подохнешь! — гаркнул Леший, перезаряжая оружие.

— Это не твоё дело! — ответил Архаров, вставая на колени.

— Ха-ха-ха! — расхохотался Вольф. — Не думал, что такой гордец может признать поражение. Что ж, если не хочешь погибнуть в бою, то сдохни как раб, стоя на коленях. — Лицо Вольфа искривилось в презрительной усмешке, и он нанёс укол, метя в сердце Архарова.

Лишь в последний момент Константин Игоревич отклонился на пару сантиметров в сторону, отчего лезвие рапиры пробило не сердце, а лёгкое. Когтистая лапа схватила Вольфа за руку и рывком притянула к пасти Архарова.

— Да сдохни уже! — заорал Вольф, потянувшись к мане.

По лезвию рапиры заструились потоки ветра, рассекая плоть Константина Игоревича. Но всё это уже было не важно.

— Время умирать, фриц, — прорычал Архаров, а в следующую секунду острые клыки сомкнулись на шее Вольфа.

Константин Игоревич дёрнул головой, с хрустом выдирая огромный кусок плоти. Струя крови ударила фонтаном, показались белёсые кости, а в единственном глазу Вольфа промелькнуло удивление. Он никак не ожидал такого завершения схватки. Пошатнувшись, он рухнул на асфальт, подёргиваясь в предсмертных конвульсиях. Архаров выдернул из груди рапиру и лёг рядом, тяжело дыша.

— Константин Игоревич! Мишка убьёт нас, если вы тут подохнете! — закричал Серый, подбежав к Архарову.

— Вставай, старая псина! Ты должен мне выпивку! — прокряхтел Леший, пытаясь поднять Константина Игоревича на ноги.

— За главу рода! За Архаровых! — прогремел вопль тысяч глоток, и из укреплений вырвались бойцы, ранее не вмешивавшиеся в сражение абсолютов.

Своими телами они прикрыли отход Константина Игоревича в тыл, позволив Ежову сделать своё дело. Он появился из синеватой вспышки и вытер рукавом пот, струящийся по лбу:

— Скорую помощь вызывали? — спросил он, подхватывая Архарова под руку.

— Вызывали моментальную помощь, — улыбнулся Константин Игоревич, теряя сознание.

С него тут же начала клоками осыпаться шерсть, клыки выпали, как и длинные когти, а костюм, подаренный Михаилом, прикрыл наготу бывшего главы рода.

— Поставь его на ноги, иначе Мишка нас прибьёт, — попросил Леший.

— Всё будет в лучшем виде, — кивнул Ежов и исчез вместе с Архаровым.

Шумно дыша, я пробивался вперёд. Взмах косой — и башня танка съезжает в сторону, перерубленная по диагонали. Всплеск маны — и вправо улетает цепная молния, перескакивающая с одного красномундирника на другого.

Рядом бежал Артём, заливающий позиции Имперцев нескончаемым градом огненных шаров. Признаюсь честно, его умение контролировать ману весьма впечатляло. Тёмыч весьма умело сплетал огненные шары, из-за чего они потребляли вдвое меньше энергии, чем должны были.

Весь секрет был в силе сжатия маны. После того, как сжатие прекращалось, происходил своеобразный взрыв, со страшной силой распространяющий пламя во все стороны.

За нами следовали три тысячи гвардейцев. К моему сожалению, две тысячи бойцов уже выбыли. Кто-то из-за ранений, кто-то погиб. Оплакивать их будем после, а сейчас важно как можно скорее добраться до дворца. Тем более, что до него уже рукой подать. Метров пятьсот, и мы на месте. Однако сделать это оказалось весьма непросто.

Раздался раскат грома, заставивший моё звериное чутьё взвыть об опасности. Я инстинктивно отпрыгнул в сторону и заметил, что Тёмыч сделал то же самое. Видать, и его чутьё тоже трубило тревогу. Туда, где мы только что стояли, ударила желтая ветвистая молния, раскалившая асфальт докрасна. Как только молния исчезла, на месте её удара материализовался Анатолий Захарович Шереметев.

Высокий, широкоплечий, с массивной бородой и руническим молотом в руках. Но самое страшное было не в его размерах или оружии. Руки Шереметева вспыхнули синим светом, по пальцам побежали молнии, искры посыпались на землю, оставляя на камнях обугленные следы.

— Я верил, что ты станешь новой надеждой Империи, а ты… — с обидой в голосе выкрикнул он.

— А я и есть надежда! Отступите, Анатолий Захарович, я избавлю Империю от тирана, а после…

— Не будет никаких «после». Твоя история закончится здесь и сейчас, — прорычал Шереметев и исчез.

Просто перестал существовать на том месте, где стоял. Мелькнул синей молнией. Материализовался в десяти метрах левее, потом тут же справа, потом позади меня. Молнии оставляли в воздухе светящийся след, создавая причудливые узоры. Скорость была такой невероятной, что глаза не успевали фиксировать его перемещения, только размытые синие полосы, похожие на царапины на фотографии.

— Я тоже люблю играть в догонялки! — выкрикнул Артём, потянувшись к мане.

Он набросил на себя покров маны, после чего остатки энергии влил в ноги, а также доминанту «Сердце Пламени», которая создала внутри Артёма дополнительное огненное ядро, повышающее его физическую силу и скорость. Кожа брата стала трескаться, из трещин на коже посыпались искры. Глаза и волосы загорелись, он обратился в чистое пламя и рванул следом за Шереметевым.

— Да вы достали воровать моих противников, — усмехнулся я, но сделал это преждевременно.

С диким криком из подворотни вылетел Валерий Сергеевич Трубецкой. Толстячок в дорогом костюме, который каким-то чудом остался чистым после всей этой бойни. Вместо трости он держал в руках два щита.

Круглые, стальные, размером с крышку от большой бочки. Покрыты рунами, которые светились тусклым красным светом и пульсировали в такт его сердцебиению. Один щит на левой руке, закреплён ремнями. Второй он держал в правой руке, как оружие.

Тело Трубецкого светилось изнутри слабым золотистым сиянием, магия усиления работала на полную мощность. Мышцы, которых раньше как будто и не было под костюмом, теперь налились силой, видимой даже сквозь ткань. Движения стали чёткими, резкими, мощными, как у боевой машины.

— Водопьянов вечно куда-то торопится, как будто у него задница горит, — задыхаясь, произнёс Трубецкой, глядя мне в глаза. — Я же предпочитаю более размеренные сражения, которыми можно насладиться. Понимаете? — он мило улыбнулся, но за этой улыбкой скрывалась чудовищная кровожадность.

Трубецкой играючи ударил щитом по мостовой, как будто проверял собственную силу. Камни треснули и разлетелись во все стороны осколками. От удара пошла трещина длиной в несколько метров.

— Защитить главу рода! — гаркнул кто-то позади, не дожидаясь моих распоряжений.

Сотня гвардейцев открыла массированный огонь по Шереметеву и Трубецкому. Пули градом посыпались в ночном воздухе. Шереметев исчез мгновенно. Превратился в синюю молниеносную вспышку, мелькающую между пулями со скоростью, которую невозможно отследить. Он был везде и нигде одновременно. Молнии взрывались там, где он материализовался на долю секунды.

Гвардеец справа от меня пронзительно закричал. Рука Шереметева, окутанная электричеством, пронзила его грудь насквозь, войдя между рёбер и выйдя через спину. Молния прошла сквозь тело, поджаривая внутренние органы бедолаги. Всевидящее Око показало мне, как его сердце взорвалось от перегрузки. Дымясь, тело рухнуло на мостовую, заполняя ночь ароматом паленого мяса.

Второй гвардеец попытался использовать магию, но не успел. Шереметев возник за его спиной и обрушил молот на голову бойца. Кровавые брызги полетели во все стороны вместе с осколками черепа, оросив стоящих рядом.

Третий гвардеец, более опытный, выхватил меч и попытался заблокировать выпад абсолюта. Но Шереметев исчез, а через мгновение появился сбоку в синей вспышке и ударил ногой в рёбра с такой силой, что у бойца сломались на только рёбра, но и позвоночник. Гвардеец пролетел метров десять и врезался в стену здания, раскрошив спиной кирпичи. Больше он не поднялся.

Артём всё пытался догнать Шереметева, но ничего не удавалось. Он всё время ускользал, сокращая численность нашей армии. На него даже не действовала доминанта «Тяжкого груза». Я потянулся к мане, формируя заклинание. От моих ног во все стороны пополз лёд, замораживая асфальт на сотни метров вокруг. Послышался грохот, сменившийся матом.

— Мишка, твою мать! Ты чё творишь? Хочешь, чтобы я себе шею свернул? Не время каток тут устраивать! — завопил Артём, поскользнувшийся на ледяной поверхности, а на Шереметева этот трюк, увы, не сработал. В шиповках бегает, что ли?

Пятеро магов Огня справа от меня выступили вперёд, объединяя усилия. Над их головами вспыхнули сотни огненных стрел и шаров. Заклинания покрыли всю улицу ковровой бомбардировкой, не оставляя незатронутых участков. Маги выплёскивали всю ману без остатка, понимая, что опаснее абсолютов мы тут никого не встретим. А после они и вовсе потеряли сознание от истощения.

Шереметев мелькал между взрывами, неуловимый, словно призрак. Двигался слишком быстро, заклинания просто не успевали его коснуться. Однако магистры смогли его отвлечь всего на мгновение. Но этого мгновения хватило.

— Попался! — заорал мой брат.

Копьё в руках Артёма вспыхнуло ярким оранжевым пламенем. Мана хлынула в оружие неукротимым потоком, а после Тёмыч швырнул копьё с такой силой, что раздался оглушительный хлопок. Он швырнул копьё туда, где, по его расчётам, должен был материализоваться Шереметев. И не ошибся.

Шереметев появился слева от потерявших сознание магистров и, почувствовав опасность, попытался заблокировать летящее копьё ответным ударом. Молот и копьё столкнулись, от чего тела магистров отбросило на пять метров в сторону, а близлежащее здание рухнуло.

Сам же Шереметев ушел в асфальт по колено и, скрипя зубами, удерживал напор пылающего копья. Когда казалось, что молот вот-вот вылетит из рук Шереметева, он слегка изменил наклон навершия, и копьё, соскользнув, улетело в небеса, освещая их ярким светом.

Всё это произошло за считанные секунды, а после мне стало не до наблюдения за Шереметевым, так как в бой вступил и Трубецкой. Он не метался, не торопился. Двигался медленно, но каждое движение было смертоносным и выверенным.

Гвардейцы с пулемётами и автоматами наперевес стали стрелять в Трубецкого из укрытий. Пули сыпались свинцовым ливнем на щиты. А Трубецкой лишь посмеивался, не двигаясь с места. Руны на металле вспыхивали при каждом попадании. И пули… отлетали назад. Не просто рикошетом. Они отлетали точно в бойцов, выпустивших их, словно кто-то перемотал время назад.

Гвардеец выстрелил короткой очередью. Все три пули вернулись обратно. Пробили ему грудь, живот, голову. Гвардеец рухнул замертво, даже не поняв, что только что произошло. Другой стрелял более осторожно, одиночными выстрелами. Но результат был тот же. Каждая пуля возвращалась, пробивая его тело насквозь. Бедолага упал, истекая кровью из множественных ран.

— Не стреляйте в него, идиоты! — закричал я, видя бессмысленность атаки.

Но не все услышали мой приказ и продолжали умирать один за другим, до тех пор, пока я не перекрыл им обзор собственной спиной. Трубецкой довольно усмехнулся:

— Умный мальчик, — кивнул он мне с насмешливым уважением. — Хотя, о чём это я? Ты предал Императора, а так мог поступить только глупец или безумец. Впрочем, к тебе применимы оба эпитета.

Развернувшись вокруг своей оси, он метнул правый щит в меня. Щит полетел, вращаясь, метя в мою голову; по крайней мере, я так подумал и увернулся. Пролетев мимо, он снёс голову, словно гильотина, но не мне, а одному из моих гвардейцев. Второго разрубил пополам в районе пояса. Хлынула кровь, и внутренности вывалились на мостовую. Зажужжав, щит вернулся в руку Трубецкого, словно притянутый магнитом.

— Да, ты всё верно понял. Будешь уклоняться от прямого столкновения, и твои люди пострадают, — расплылся в широкой улыбке Трубецкой.

— Дерёшься как крыса, — фыркнул я. — Тогда оставлю тебя наедине с твоими сородичами.

— Что ты несёшь? — нахмурился Трубецкой, впрочем не ва-а-аха-ха-ха-ха! Что…? Что это? — захохотал он, пытаясь достать жирной ручищей до спины.

Из канализационного люка выскочила одна крыса, за ней вторая, десятая, сотая — и все рванули к Трубецкому. Одни забирались под одежду, щекоча его лапками, другие, пища, цеплялись за щит, третьи и вовсе карабкались по одежде к лицу абсолюта. В какой-то момент писк стал оглушительным, а Трубецкой и вовсе утонул в серой массе грызунов.

Он уже не смеялся, он кричал от боли, так как крысы стали грызть его, вырывая куски плоти. Он давил грызунов ногами, пытался стряхнуть с себя, ну а я лишь мог пожелать ему удачи. Мы в столице, и здесь крыс больше, чем во всей остальной Империи вместе взятой!

Получив небольшую фору, я рванул Артёму на помощь, и мы тут же атаковали Шереметева с двух сторон одновременно, пытаясь взять его в клещи. Я справа, Артём слева. Координация действий была отточена в совместных тренировках. Тёма бежал в атаку с копьём, сотканным из пламени, я же нёсся вперёд с мечом наперевес. В момент, когда мы собирались нанести удар, Шереметев исчез.

Синяя молния мелькнула, ускользая от нас, а в следующее мгновение он очутился у меня за спиной. Я инстинктивно пригнулся, пропуская клинок над головой, и ударил наотмашь. Шереметев с лёгкостью уклонился и ударил по мне молнией. Я попытался перехватить контроль над его заклинанием, несущимся с небес, но всё, что смог, так это отклонить его на полметра назад. Молния врезалась в землю прямо у меня за спиной, из-за чего волосы на затылке встали дыбом от статического электричества.

— Хватит убегать, старый ты хрен! — заорал Артём, выпуская десятки огненных копий в мельтешащий силуэт Шереметева.

Копья полетели со всех сторон сразу, пытаясь накрыть Шереметева ковровой бомбардировкой. Расчёт был прост: куда бы тот ни прыгнул, он попадёт под удар. Однако Шереметев уклонялся, петляя между огненными снарядами. Молнии оставляли след, копья взрывались, врезаясь в место, где абсолюта уже не было. Несмотря на почтенный возраст, Шереметев был чертовски быстр.

Но командная работа дала о себе знать! Я потянулся к магии Земли и заставил асфальт превратиться в стиральную доску, состоящую из кочек и выбоин. Несясь на запредельной скорости, Шереметев оступился и схлопотал копьё прямо в плечо. Снаряд прошел насквозь, прожигая мышцы, и тут же закупоривая рану. Шереметев взвыл от боли и ярости.

— Попал! — выкрикнул Артём торжествующе.

— Неплохо, щенки, — признал Шереметев, хотя на лице читалось напряжение. — Но этого недостаточно!

В следующее мгновение кожа Шереметева начала тлеть, а через неё проступила новая синеватая плоть, состоящая из молний. Скорость князя снова выросла. Он метался из стороны в сторону с такой быстротой, что мы с братом даже уследить за ним не могли. Поэтому мне пришлось попросту закрыть глаза. Эхолокация отрисовывала траекторию движения путанными линиями, наблюдая за которыми, я тут же понял, где в следующее мгновение очутится наш абсолют.

Я резко развернулся, ударив ногой в пустоту. Шереметев возник именно там, куда я бил — за мгновение до моего удара. Нога влетела прямо ему в живот. Князь, выпучив глаза, отлетел назад метров на двадцать. Врезался в стену здания, но тут же исчез, оставив молот лежать на земле. За счёт эхолокации я видел, как он выхватил меч и хищно скалился.

— Тёма! Врубай Пламенный покров! Живо! — выкрикнул я, отключая адаптивный доспех.

Чёрная жижа впиталась в тело через кожные поры, и я ощутил, какой сильный ветер поднимает Шереметев, носясь туда-сюда. Это было похоже на зимнюю вьюгу, только вместо снега кожу жалили мелкие камни, которые подхватывал ветер и швырял в меня.

Скорость абсолюта увеличилась ещё больше, если это вообще было возможно. Я понял, что достать Шереметева теперь не выйдет. Поэтому и попросил брата спрятаться за Пламенным покровом, что он и сделал. Мгновение спустя князь попытался срубить Тёмычу голову, но из-за сильного жара был вынужден отступить и переключить своё внимание на меня.

Шереметев материализовался передо мной, молниеносно нанося удар. Его клинок вонзился в моё сердце, заставив ощутить холод, а также чёртово электричество, заставившее мои мышцы произвольно сокращаться. Я забился в конвульсиях и увидел на лице князя сожаление.

— Покойся с миром, — произнёс он и провернул меч в ране.

— Обязательно, Анатолий Захарович, — прохрипел я, а после резанул клинком себя по сонной артерии.

Тугая струя крови вырвалась из открывшейся раны и ударила в лицо абсолюта.

— Мишка! Не-е-ет! — заорал Артём, рванув ко мне, но было уже поздно.