Эволюционер из трущоб. Том 15

Глава 18

Водопьянов Игнат Борисович вернулся в кабинет. Закрыл дверь на замок. Подошёл к столу и взял с него меч, очищенный от проклятия. Провёл пальцами по холодному лезвию. Клинок не отзывался. Связь с Императором утрачена, а значит, Водопьянов лишился части своих сил. Впрочем, это не важно. Он всё ещё абсолют, и его сил хватит, чтобы убить мальчишку.

— Архаров, — прошептал он мечу. — Я жду тебя. И когда ты придёшь, я вырву твоё сердце за то, что запудрил мозги моей дочери.

Он положил меч обратно. Достал из ящика бутылку виски. Налил стакан до краев. Выпил одним большим глотком. Алкоголь обжёг горло. Но не принёс облегчения. Потому что где-то глубоко внутри Водопьянов понимал простую правду. Он уже проиграл. Потерял дочь в тот момент, когда признался в убийствах. Когда запер её в темнице. Когда надел на неё наручники.

Теперь остаётся лишь одно. Убить Архарова. И похоронить вместе с ним последние остатки совести и человечности, которые так мешают жить.

— За твою скорую кончину, щенок, — горько усмехнулся Водопьянов, поднимая новый стакан виски.

Он выпил и разбил стакан о каминную решётку. Осколки разлетелись по всему кабинету. Водопьянову это показалось весьма символичным. Точно так же разбилась и его жизнь. Вдребезги.

Спустя час.

Тронный зал Императорского дворца подавлял размерами. Потолки высотой в пятнадцать метров. Колонны из белого мрамора. Золотые узоры на каждой стене. Люстры размером с карету. Всё это создавалось с одной целью. Заставить посетителя почувствовать себя ничтожным.

Игнат Борисович Водопьянов шёл по красной дорожке. Его шаги эхом отдавались в пустоте. По бокам стояли гвардейцы в алых мундирах. Лучшие воины Империи, после абсолютов, разумеется.

В конце зала возвышался трон. Массивный, вырезанный из чёрного камня. На нём сидел Император Иван Васильевич Романов. Высокий, худощавый мужчина в чёрном одеянии. Лицо скрыто под капюшоном. Видны лишь горящие фиолетовым светом глаза. Водопьянов остановился в десяти шагах. Опустился на одно колено. Склонил голову почтительно и низко.

— Ваше величество, — произнёс он твёрдо. — Прошу аудиенции по важному вопросу.

— Говори, — прозвучал голос Императора. Холодный, словно дыхание зимы.

Князь хотел как раньше заглянуть в глаза Императору, но не мог этого сделать — боялся, что тот увидит его нерешительность. Поймёт, что родная дочь Водопьянова предала Империю. Тогда всё будет кончено, как для самого князя, так и для его рода. Водопьянов, не поднимая головы, произнёс:

— Архаров готовит нападение на столицу.

В зале повисла тишина. Гвардейцы напряглись, руки легли на рукояти мечей. Император не шевельнулся вообще.

— Продолжай, — велел он спокойно.

— Точных данных о плане нет, — признался Водопьянов честно. — Но я уверен в намерениях. Он соберёт силы и ударит. Возможно, в ближайшие дни.

— Откуда информация? — спросил Император с любопытством. — Кто-то из его окружения на нашей стороне? Или ты сумел пленить одного из его людей и пытками вытянул сведения?

Водопьянов сглотнул комок в горле. Если скажет про дочь правду, Император прикажет привезти её сюда. Будет пытать, выжимая каждую крупицу. Нет. Этого допустить нельзя никак.

— Предчувствие, — выдавил он наконец. — Смешанное со здравым смыслом. Архаров слишком быстро набирает силу, если он привлечёт на свою сторону аристократию…

Император наклонил голову набок. Словно изучал Водопьянова.

— Предчувствие, — повторил он ровно. — Интересно.

Водопьянов не отводил взгляда. Держался спокойно и уверенно. Хотя внутри всё сжалось от страха. Император откинулся на спинку трона. Медленно провёл рукой по подлокотнику. Его ногти скребли по камню. Звук неприятный, режущий слух.

— Впрочем, всё это не важно, — произнёс Император равнодушно. — В столице собраны сильнейшие солдаты. Маги высших рангов. Абсолюты. Кто бы сюда ни вторгся, он погибнет, не добравшись до дворца.

Он поднял руку вверх. Невидимая волна силы прокатилась по залу. Гвардейцы затаили дыхание.

— Ступай и передай остальным абсолютам, чтобы они были начеку, — обратился Император к Водопьянову так громко, что его голос прокатился по тронному залу, множась эхом. — Как только заметите присутствие Архарова, уничтожить его немедленно.

— Слушаюсь, ваше величество! — гаркнули Водопьянов, ударив себя кулаком в грудь.

Император опустил руку. Гвардейцы, вжавшиеся в стену, вздохнули с облегчением.

— Ты свободен, — равнодушно бросил Император, и его глаза потухли, будто угли, залитые водой.

Водопьянов кивнул, поднялся на ноги и, отбив поклон, поспешил на выход. Шаги эхом отдавались в тишине. Гвардейцы проводили его взглядами. Водопьянов вышел из тронного зала. Дверь с грохотом закрылась за ним. Князь прислонился к холодной стене спиной и облегчённо выдохнул. Хвала богам. Император ничего не узнал про Венеру. А значит, осталось уничтожить мальчишку, и об измене никто не узнает. Никогда.

В тронном зале Император сидел неподвижно. Смотрел на закрытые двери, за которыми только что исчез Водопьянов.

— Он лжёт, — произнёс он спокойно.

Из тени вышла фигура. Женщина в чёрном плаще. Лицо скрыто серебряной маской. Глаза светились неестественно-зелёным светом.

— Вы правы, ваше величество, — согласилась она. — У него есть источник информации. Которым он дорожит больше, чем собственной жизнью, иначе он бы не посмел вам врать.

Император кивнул:

— Найди этот источник. И устрани, если потребуется.

— Будет исполнено, повелитель, — склонилась женщина, а после растворилась в тени. Словно её никогда и не было вовсе.

Император сомкнул пальцы в замок, глаза снова вспыхнули фиолетовым.

— Архаровы, — прошептал он задумчиво. — Проклятый род, вставляющий палки в колёса проклятому Императору. Ха-ха. Мне предстоит весьма занимательная партия. Что ж. Посмотрим, кто в ней выйдет победителем.

Он расхохотался скрежещущий смехом, звучащим как скрип ржавых петель, а после тронный зал погрузился в тишину.

Знаете, за что я люблю химер? За пунктуальность. Ха-ха. Да, химеры вернулись на рассвете, как я того и желал. Я стоял на городской стене Калининграда и наблюдал за тем, как из леса выходят уродливые твари. Выглядели они весьма паршиво. Изодранные шкуры, некоторые потеряли одну или две конечности, третьи и вовсе непонятно почему ещё были живы. И это несмотря на регенерацию, подаренную им!

Я насчитал сто сорок штук. Остальные так и не вернулись. Потери в экспедиции составили шестьдесят процентов. Паршиво, но вполне ожидаемо.

Химеры тащили за собой добычу. Туши разломных тварей волокли по земле. Вервольфы, гарпии, кристаллические крабы, огненные скорпионы. Даже пару ледяных барсов умудрились доставить. Улов был довольно богатым, а самое главное, он получен без моего непосредственного участия. Я быстро сосчитал туши. Около двухсот образцов разной степени паршивости. Некоторые туши почти целые. Другие в клочья разорваны.

— Открывайте ворота! — крикнул я гвардейцам.

Ворота распахнулись со скрипом. Химеры потекли внутрь города, не обращая внимания на шокированных гвардейцев. Впрочем, гвардейцы уже начали привыкать, ведь совсем недавно химер было куда больше.

Химеры дотащили туши до склада. Свалили их в кучу. Потом легли рядом и закрыли глаза, будто собирались отдохнуть после долгой охоты. Но им не требовался отдых. Бездушные твари, не знающие усталости. Созданные лишь для того, чтобы убивать. Я спустился со стены и направился к складу. По дороге встретил Артёма, он смотрел на меня с неменьшей опаской, чем на химер.

— Вернулись твои монстры, — буркнул он хмуро. — Половину потеряли, да?

— Шестьдесят процентов, — поправил я брата. — Но добычи принесли много. Должно хватить ещё на одного абсолюта.

Артём усмехнулся:

— Ты кого превращать собирался? Федьку?

Я покачал головой:

— Не в этот раз. У меня есть другой кандидат. Тот, которому предстоит защитить род, если наш план провалится.

Капитан Гаврилов сидел в столовой. Завтракал вместе с мамой. Они тихо разговаривали о чём-то. Мама улыбалась, Гаврилов смеялся. Рядом в коляске лежала Алиса и агукала, глядя в потолок. Семейная идиллия, чёрт возьми. Я вошёл в столовую и остановился у их стола.

— Станислав Карлович, — произнёс я официально. — Нужно поговорить. Наедине.

Гаврилов поднял голову. Посмотрел на меня изучающе и медленно кивнул:

— Хорошо, сынок. Пойдём.

Мама посмотрела на нас. На лице мелькнула тревога. Но она промолчала. Просто сжала руку Гаврилова. Мы вышли из столовой и направились к складу. Шли молча, да и о чём тут говорить? Оба понимали, что мы на пороге великих перемен. А такие перемены, как известно, никого не щадят. Я открыл дверь склада и пропустил внутрь Гаврилова.

— О, боги… — прошептал он тихо.

Двести туш разломных тварей. Сто сорок химер, отдыхающих рядом. Запах крови, плоти и маны. Всё это било по носу тошнотворными ароматами.

— Ну что, папаша? — спросил я, закрывая за собой дверь. — Готов стать абсолютом?

Гаврилов молчал несколько долгих секунд. Потом тяжело вздохнул:

— Мишка, ты уверен, что справишься на этот раз? Великие Бедствия, сражения с Императором. По-моему это чересчур тяжелая ноша для ребёнка.

Я пожал плечами:

— А у меня есть выбор? Буду сидеть сложа руки? И весь мир погибнет. А после и ты умрёшь вместе с моей мамой и сестрёнкой. Этого я допустить не могу, — я шагнул к нему и посмотрел в глаза. — Я просто хочу сделать тебя абсолютом, который сможет их защитить, если меня не станет.

Гаврилов стоял неподвижно, как статуя. На глазах заблестели слёзы. Он сглотнул комок в горле и замахнулся, чтобы влепить мне подзатыльник. Потом резко шагнул вперёд и крепко обнял меня. Прижал к себе так сильно, что я почувствовал, как его плечи дрожат.

— Чтобы я от тебя такого больше не слышал. Ты понял, сын? — прошептал он хрипло. — Выживи любой ценой. Слышишь меня? Любой ценой.

Я обнял его в ответ. Этот человек всегда был рядом. Защищал маму, когда я родился. Вечно вытягивал меня из передряг. Настоящий отец, хоть и не по крови.

— Так и будет, пап, — ответил я тихо.

Мы стояли в обнимку пару минут. Среди мёртвых тварей и химер. В складе, пропахшем кровью и гнилью. Потом Гаврилов разжал объятия. Отступил на шаг назад. Он вытер глаза тыльной стороной ладони и спросил с усмешкой:

— Ну что, начнём пытку?

Я кивнул:

— Прошу.

Гаврилов снял пиджак и лёг на холодный бетон. Весьма разумно. Ведь рухнув без сознания, он мог себе и череп проломить, так как кругом торчат ржавые куски арматуры. Я присел рядом с ним, сжал его кисть, а после потянулся к теням и стал подтаскивать чёрными жгутами туши тварей для передачи доминант.

А потом я начал сам процесс передачи. Гаврилов держался достойно. Только рычал и скрипел зубами, пока всё его тело дрожало от напряжения. Всё, что я хотел, так это улучшить одну-единственную доминанту капитана. Она называлась «Магия трансмутации» и позволяла превращать один элемента в другой для различных целей. Фактически, он мог преобразовать что угодно, попавшее в радиус действия его способности.

Внезапно капитану стало настолько больно, что он невольно вскрикнул и тут же затих, крепче сжимая зубы. Я хотел похвалить его за стойкость, но к моему разуму потянулся кто-то родной. Это был Мимо. Он пытался связаться со мной. Сконцентрировавшись на нём, я позволил Мимо передать мне мыслеобразы. Картинка резко появилась перед глазами.

Венера стоит перед отцом. Водопьянов держит её за плечи. Лицо его искажено от гнева.

— Все абсолюты знают про проклятие! — кричит он яростно. — Это обычная плата за силу! Мы понимаем это! Мы соглашаемся на условия!

Венера в ужасе отшатывается назад. После чего видение оборвалось так же резко, как началось. Я открыл глаза и выругался.

— Твою мать! — рявкнул я вслух и отправил мимику ментальную просьбу прибыть на склад.

Гаврилов дёрнулся от моего крика и болезненно застонал:

— Что случилось?

— Всё пошло не по плану, — процедил я сквозь зубы. — Водопьянов знал о том, что Император им манипулирует, и всё равно служил ему. Готов спорить, теперь нас будут ждать в столице.

В двери склада ворвался Мимо и замер, слушая мой приказ.

— Слушай внимательно, — сказал я чётко. — Беги к Егорычу, пусть соберёт военный совет, а ещё возьми у него телепортационный артефакт. Сбрось его в аномальной зоне, там, куда мы отправили бычков. Понял?

— Будет сделано! — кивнул Мимо и с улыбкой вылетел со склада.

Я же вернулся к Гаврилову и стал стаскивать туши твари к себе так быстро, что передача доминант пошла куда шустрее, чем тело Гаврилова успевало их усваивать. Боль стала нестерпимой. Гаврилов заорал так громко, что стены задрожали.

— Терпи! — рявкнул я. — Ещё немного осталось!

Спустя пару минут всё было кончено. Гаврилов потерял сознание и тяжело хрипло дышал. Однако, он всё ещё был жив. Более того, он стал абсолютом. Правда, образцов хватило лишь на улучшение одной доминанты, но и этого было достаточно. Я оставил его на полу, накрыв сверху своей курткой, а сам выбежал из склада, направляясь на срочный военный совет.

Спустя десять минут мы сидели в просторном зале родового поместья за длинным дубовым столом. Егор Егорыч сидел во главе стола. Справа от него Максим Харитонович. Слева — отец, Константин Игоревич Архаров. Дальше Артём, Серый, Леший, Артур, Юрий, Барбоскин. И десяток других командиров рангом пониже. Я вошёл последним, закрыв за собой дверь. Взгляды присутствующих тут же прилипли ко мне.

— Начинаем, — объявил я коротко. — Император знает о нашем нападении.

— Вот же, сука! Я знал, что нужно её прибить сразу! — возмутился Артём, ударив кулаком по столу.

— Это не она, — покачал я головой. — Венера сняла проклятье с Водопьянова, но оказалось, что он вполне сознательно следовал за Императором, как и остальные абсолюты.

В зале повисла тяжёлая тишина. Барбоскин выругался. Юрий вздохнул.

— Как ты узнал? — спросил отец хмуро.

— Мимо был рядом с Венерой, — ответил я. — Его глазами я видел разговор Венеры с Водопьяновым. Мы должны атаковать прямо сейчас.

Егор Егорыч постучал пальцами по столу и сказал:

— Значит, нужно действовать немедленно, не дав Императору возможности укрепить позиции в городе. Сейчас все гвардейцы заняты охраной периметра города, а вот центр защищён слабо. Я согласен с Михаилом, это наш единственный шанс на победу.

— Вы с ума сошли! — взорвался Барбоскин. — Это чистое самоубийство! Столица и так неприступна! А теперь они знают о нашем нападении! Нас просто перебьют!

— Миша прав, — произнёс Юрий. — Нужно бить сейчас.

Максим Харитонович усмехнулся, посмотрев на меня с теплотой:

— Мой внук всю жизнь совершает сумасбродные поступки. И только благодаря этому мы до сих пор живы.

Архаров согласно кивнул:

— Тесть прав. Михаил ни разу не ошибся. Если он говорит, что нужно идти сейчас, то так и поступи.

Артём закатил глаза:

— Хватит этого трёпа. Давайте уже вторгнемся в Хабаровск и закончим на этом. Готов спорить, что всё закончится отлично. Во всяком случае, Мишка всегда вытаскивал нас из пекла. Вытащит и на этот раз.

— Ха-ха. Вытащит, чтобы закинуть ещё в более жаркую топку, — хохотнул Леший и тут же осёкся под строгими взглядами. — Извините.

Я посмотрел на собравшихся. Они верили в меня. Более того, были готовы пойти на смерть вместе со мной. Груз ответственности давил на плечи. Но отступать было уже поздно.

— Выступаем через три часа, — объявил я твёрдо. — Под покровом ночи. Химеры пойдут первой волной. Мы — следом за ними. Вопросы есть?

Молчание повисло на несколько секунд. Потом Егор Егорыч встал, хлопнув в ладоши:

— Раз вопросов нет, то прошу занять места согласно купленным билетам, так сказать, — на его лице появилась улыбка. — Проверьте оснащение вверенных вам подразделений. Выступаем три часа ровно. Разойтись!

Все поднялись ушли. Я остался один в зале. Стоял у окна молча. Смотрел на город внизу. Калининград. Родовой город Багратионовых. Родное гнездо моей матери. Город, который я должен защитить даже ценой собственной жизни. Если потребуется.

— Похоже, война началась, — прошептал я тихо, направляясь на выход.