Железное Сердце

Идеальный вечер

Я открыл глаза от глухого гула, словно дом решил взбунтоваться против меня. Вроде бы и крыша на месте, но грохот шагов и лязг чего-то тяжёлого внизу заставили меня усомниться. Гул голосов и стук шагов эхом отражались от стен, как будто весь дом внезапно ожил. Тело было будто чужим: каждая мышца отзывалась болью, а рёбра ныли так, словно их пытались вывернуть наизнанку. Голова же стучала, как кузнечный молот — явно давала знать, что ночные подвиги не прошли даром. Воспоминания о прошлой ночи захлестнули меня, и с ними пришло чувство угнетения. Я отбросил одеяло и сел на кровати, несколько секунд просто сидя в тишине своей комнаты, пытаясь собрать мысли.

Слишком многое ещё нужно сделать, а я уже чувствовал, как усталость накатывает волнами. Оракул… Дракс… Вопросов становилось больше, чем ответов. Но если я не решу это, кто тогда? Вздохнув, я поднялся и начал одеваться, стараясь не обращать внимания на протестующие мышцы.

Спустившись вниз, я увидел, что внизу творится какой-то чертов цирк. Люди сновали туда-сюда, таскали всякое барахло и переговаривались так громко, что мне захотелось развернуться и вернуться обратно в постель. В гостиной, на кухне, в коридорах — всюду сновали люди. Они что-то перетаскивали, расставляли, убирали, обсуждали между собой. В воздухе витал аромат свежей выпечки, смешиваясь с запахом полировки и воска. Моя усадьба превратилась в муравейник.

В самом центре этой вакханалии стоял Лорен — прямо как капитан на тонущем корабле, только почему-то выглядел он так, будто всё идёт по плану. Он энергично раздавал указания, перекрикивая шум. На его лице играла довольная улыбка, а его осанка говорила о полной уверенности в том, что он знает, что делает. Я подошёл ближе и, скрестив руки на груди, спросил:

— Что здесь происходит, Лорен? Ты решил открыть трактир и забыл мне об этом сообщить?

Он обернулся, заметив меня, и его улыбка стала ещё шире.

— Максимус! Ты наконец-то проснулся. Мы готовимся к вечеру. Я подумал, что Наоми и Хикари не справятся вдвоём, поэтому нанял помощь.

Я прищурился, разглядывая его с лёгким подозрением.

— И ты не подумал, что стоит меня предупредить?

Лорен лишь пожал плечами, его взгляд стал лукавым.

— Ты вчера выглядел так, будто только что вернулся из ада. Да ты, собственно, почти так и выглядишь. Проспал сутки, между прочим. Так что я, как человек деятельный, всё организовал за тебя.

Он протянул мне свиток со списком, и я развернул его, бегло пробежав глазами по именам.

— Юна и Лиам… Люсиль… Алисия, Виолетта, Мариэтта, — пробормотал я, перечитывая. — А кто такие Теон и Севериус?

— Старшекурсники, — пояснил Лорен. — В Академии их все знают. Умные, влиятельные, отличная возможность наладить связи.

— А эти? — я указал на конец списка.

— Они пока никто, но послезавтра станут первокурсниками.

Я кивнул, сворачивая свиток. Лорен явно постарался. Хотя мысль о том, что столько людей будут топтать мои полы, всё ещё вызывала лёгкое раздражение, я понимал, что это нужно. Если играешь в высокое общество, нужно следовать его правилам.

— Ладно, — вздохнул я, — посмотрим, как ты справишься. Но если что-то пойдёт не так, Лорен, я оставлю тебя мыть полы.

Он рассмеялся, хлопнув меня по плечу.

— Не волнуйся, друг. Всё будет идеально. Ты только отдохни и приходи к вечеру в полном порядке.

Я посмотрел на него, а затем на суету вокруг. Несмотря на все заботы, которые меня ожидали, что-то в этой подготовке придавало спокойствие. Возможно, иногда стоит довериться друзьям и позволить себе немного расслабиться, даже если это даётся с трудом.

После долгого валяния в горячей воде, я наконец почувствовал, как тело перестало протестовать. Вода смыла не только грязь, но и часть воспоминаний о той ночи — хотя бы на время. Вода, тепло и тишина помогли мне ненадолго забыть о тяжести недавних событий. Однако долго оставаться в этом состоянии было нельзя. Оставив позади ванную комнату, я направился в свою комнату, чтобы привести себя в порядок. Всё-таки нужно было собраться — впереди вечер, который обещал быть непростым.

Закончив причесываться и надев свежую одежду, я услышал, как дверь приоткрылась. На пороге нарисовался Лорен. Лицо у него было таким, будто он только что узнал, что его любимую саблю продали на рынке за три медяка. Он пристально посмотрел на меня, будто изучая каждую царапину и синяк.

— Максимус, — его голос был спокойным, но в нём чувствовалась обеспокоенность. — Мы не успели поговорить, но ты выглядишь так, будто тебя пытались прикончить. Что, чёрт возьми, произошло?

Я отвёл взгляд, пытаясь собрать слова. Внутри меня всё ещё бушевала буря мыслей, но выговориться кому-то всё же было необходимо. Однако, слова не шли.

— Лорен… ты не будешь меня осуждать? — спросил я наконец, глядя на него исподлобья.

На его лице промелькнула тень злости, и он резко шагнул ко мне ближе.

— Осуждать? — его голос стал громче, но оставался контролируемым. — Ты шутишь? Если тебе мало того, что я твой друг, то хотя бы поговори со мной как со своим оруженосцем. Хватит этих недомолвок, Максимус.

Его слова задели меня. Он был прав. Лорен не заслуживал моего молчания. Я выдохнул и кивнул.

— Прости, — сказал я тихо. — Просто это… сложно. Всё вышло из-под контроля, и я не хочу, чтобы ты оказался втянут в это без причины.

Лорен скрестил руки на груди, ожидая продолжения. Его взгляд стал мягче, но его настойчивость была ощутима.

Я выложил ему всё, что только мог. Рассказал о Харине, о Драксе, о том, как всё это связано с покушением на мою семью. Но магию я обошёл стороной. Это была та часть истории, которая должна была остаться при мне. Даже Лорену знать об этом не следовало — слишком тяжёлый груз, чтобы взваливать его на чужие плечи.

Лорен нахмурился, слушая мои слова. Его лицо отразило смесь растерянности и беспокойства.

— Ты хочешь сказать, что это всё… связано? С твоей семьёй? С теми событиями? — спросил он, его голос звучал глухо.

Я кивнул, опуская взгляд на свои руки. Они всё ещё помнили удары, кровь и напряжение.

— Да, связано. И я близок к разгадке. Но чтобы докопаться до истины, мне нужно быть осторожным. Это расследование может привести к проблемам, причём не только мне.

Лорен выдохнул так, будто собирался произнести речь на собрании ветеранов. Он шагнул ближе, положив тяжёлую руку мне на плечо — жест больше для него самого, чем для меня, казалось.

— Максимус, если ты думаешь, что я оставлю тебя одного, ты ошибаешься. Мы вместе найдём этого Оракула. И, будь уверен, я сделаю всё, чтобы помочь тебе докопаться до истины. Но… — он замолчал, подбирая слова, — впереди учебный год в Академии. Если мы сделаем неверный шаг, это может обернуться катастрофой. Мы должны быть осторожны.

Его слова прозвучали убедительно. Лорен всегда был тем, кто не боялся поддержать меня, даже если это означало риск для него самого. Я посмотрел на него и почувствовал, как груз на душе стал чуть легче.

— Спасибо, Лорен, — сказал я искренне. — Ты прав. Нужно действовать с умом.

Он усмехнулся и хлопнул меня по плечу, так что я едва не подался вперёд. Этот парень, кажется, был рожден для того, чтобы вытаскивать меня из любых передряг, даже если я сам в них влез с головой.

— Вот и договорились. Но ты, друг мой, должен больше мне доверять. Иначе я придумаю, как вытрясти из тебя правду, — добавил он с лукавой усмешкой.

***

Вечер начался с привычного ожидания, которое всегда сопровождает такие собрания. Гости прибывали постепенно, каждая новая фигура добавляла красок в этот странный калейдоскоп. Первой на пороге появилась Люсиль, скромная и изящная, как всегда. Её сопровождали подруги, более уверенные в своих манерах, но всё же не затмевающие её. Люсиль двигалась с такой осторожной грацией, будто боялась случайно нарушить этот вычурный порядок.

Она остановилась у дверей, сдержанно оглядывая зал. Её взгляд задержался на музыкантах, играющих в углу, на роскошных тканях и мягком свете свечей. Казалось, всё это немного смущало её, но она старалась не подавать виду. Я поймал её короткий взгляд и отметил, как её губы чуть дрогнули, словно она хотела что-то сказать, но не решилась.

Виолетта же явно была не так сдержанна. Она окинула зал придирчивым взглядом и, как обычно, не удержалась:

— В прошлый раз здесь было... куда скромнее, — произнесла она, бросив на меня чуть насмешливый взгляд. Её слова вызвали одобрительные смешки у других девушек. Это была их привычная игра — найти повод для лёгкого подтрунивания.

Я лишь слегка улыбнулся, стараясь не поддаваться на провокацию:

— Это всё Лорен. Он любит излишества, как видите.

Люсиль подняла на меня взгляд. Её голос прозвучал тихо, но с ноткой искренности:

— А мне нравилось, когда было тихо и скромно.

Её слова прозвучали неожиданно, я решил пошутить, отвечая с лёгкой улыбкой:

— Тихо и скромно? Здесь, в усадьбе, есть такие места. Если хотите, могу показать.

Её лицо сразу вспыхнуло, но не от смущения, а скорее от застенчивости, которая делала её ещё более очаровательной. Александрис, наблюдая за этим, не удержался и вставил свои пять медяков:

— О, Максимус знает, где найти самые уединённые уголки. Я бы на вашем месте доверился ему.

Эндрю, стоявший рядом, добавил с улыбкой:

— Особенно те, где никто не услышит, ни музыки, ни разговоров.

Люсиль совсем смутилась, её руки нервно задвигались, поправляя платье. Она отвела взгляд и направилась к столу с напитками, явно надеясь избежать дальнейшего внимания. Я наблюдал за ней, сохраняя сдержанную улыбку. Этот момент напомнил мне, почему она так выделяется среди других: её скромность и естественность были редкостью в этом мире притворства.

Остальные продолжали свои шутки, но я уже не слушал. Лорен, со своим талантом создавать сложные и запоминающиеся вечера, незримо присутствовал в каждой детали этого зала. Атмосфера действительно напоминала театральное представление, где каждый из нас играл свою роль.

Я решил переждать прибытие старшекурсников и первокурсников в комнате для слуг вместе с Хикари. Её энергичность всегда поднимала мне настроение, и сегодняшний день не стал исключением. Пока в главном зале начинался шум, мы спокойно разговаривали. Я расспрашивал её о жизни в Аторю, о горах и людях, что там живут. Её рассказы были полны ярких деталей, и я слушал, задавая лишь простые вопросы, чтобы она продолжала. Это отвлекало от мысли о том, что скоро мне придётся присоединиться к этому хаосу.

Я спустился вниз на вечер, стараясь сохранять невозмутимый вид. Осматривая гостей, я невольно вспомнил приёмы в Щите Державы — масштабные, утончённые, каждый элемент которых был выверен до мелочей. Там всё было живым, настоящим, с глубиной и смыслом, который ощущался в каждой мелочи. Даже в Айронхилле, всё выглядело... немного искусственным. Как будто кто-то попытался воспроизвести величие, но забыл вложить душу.

Тишину моего размышления нарушили Теон и Севериус, которые подошли с выражением лиц, явно предвещающим попытку вывести меня из равновесия. Они остановились чуть ближе, чем требовалось для вежливого разговора, и в их позах читалась скрытая насмешка.

— Максимус, — начал Теон с преувеличенной вежливостью, — должно быть, ты чувствуешь себя здесь как дома. Всё-таки Айронхарты — имя, известное на всём континенте. Хотя, знаешь, забавно, что даже среди вашего знаменитого рода можно встретить таких... — он сделал паузу, будто подбирал слово, — скромных представителей.

Севериус подхватил, чуть улыбнувшись:

— Да-да, мы с Теоном часто обсуждаем, как же тяжело, наверное, приходится людям, которые носят столь громкое имя, но, скажем так, не оправдывают ожиданий.

Я выдержал паузу, посмотрел сначала на одного, потом на другого, и произнёс с лёгкой улыбкой:

— Простите мне, господа, не расслышал ваших фамилий.

Их самодовольные выражения тут же изменились. Теон прищурился, а Севериус отвёл взгляд, будто не знал, как реагировать. Я продолжил, не давая им возможности оправдаться:

— Знаете, дело в том, что среди Айронхартов есть одна особенность — нас легко запомнить. Мы не привыкли к анонимности, как, видимо, некоторые другие.

Они переглянулись и, пробормотав что-то нечленораздельное, отошли чуть в сторону. Я ухмыльнулся, довольный тем, как легко удалось их осадить, и вернулся к своим мыслям.

Но не тут то было, ко мне подступили первокурсники. Их было четверо: Рэндал, Ивэн, Мария и Феликс. Они держались вместе, словно искали в этом силу, но их неуверенность была очевидна. Мария старательно пыталась сохранить холодное выражение лица, однако её глаза выдавали жгучее любопытство. Рэндал, напротив, выглядел так, будто ему не терпится расспросить обо всём, что он видит вокруг. Феликс стоял чуть позади, словно надеясь остаться незамеченным, но в его взгляде читалась тихая решимость. Ивэн выглядел задумчивым, словно взвешивал, стоит ли вообще здесь быть.

Я наблюдал за ними, стараясь понять, что именно привело их сюда. Первая робкая благодарность со стороны Рэндала прозвучала скорее как проявление уважения, чем желание завязать беседу. Остальные же, казалось, изучали меня так же пристально, как я их. Их впечатления от вечера читались без слов: восторг Рэндала, тихое восхищение Феликса, скрытая насмешка Марии и осторожная сосредоточенность Ивэна.

Каждый из них был по-своему интересен. Мария явно видела этот вечер как возможность испытать себя среди тех, кто привык к роскоши. Рэндал, с его неподдельным энтузиазмом, старался впитать всё, что мог, словно боялся упустить что-то важное. Феликс чувствовал себя чужим в этом окружении, но искренность его взглядов говорила о том, что он хочет понять этот мир. Ивэн же, казалось, был единственным, кто смотрел глубже, словно пытался разглядеть суть происходящего.

Я подумал о том, как непросто им приходится. Для многих из них это был первый шаг в мир, где за блеском скрываются острые углы, а за улыбками — намерения. Такие вечера могли стать испытанием, но могли и открыть глаза на то, что за внешним фасадом всегда есть место для настоящего. Я надеялся, что для каждого из них этот вечер станет не только возможностью увидеть роскошь, но и шансом понять, что сила не всегда в том, чтобы казаться, а в том, чтобы быть.

После разговора с первокурсниками я отошёл чуть в сторону, надеясь найти Лорена. Однако его нигде не было видно. Я оглядывал зал, выискивая знакомые черты в лицах и оценивая движения гостей, но Лорен, похоже, совершенно исчез. Так же нигде не было видно Виолетты. Прикинув, что к чему, я невольно посмеялся. Их отсутствие явно что-то значило, но пока что я решил оставить это на их совести.

Вино лилось рекой, разговоры становились всё громче, а я чувствовал, как постепенно надвигается головная боль. Внезапно я заметил Алисию. Она направлялась ко мне, её шаги были плавными, но неестественными. В её движениях чувствовалась нарочитость, от которой я невольно напрягся. В её руке покачивался бокал с вином, а глаза блестели так, будто она была единственной, кто действительно наслаждается этим вечером.

— Максимус, дорогой, — её голос был тягучим и липким, как мёд. — Как это ты до сих пор один? Разве тебе не скучно?

Её дыхание отдавало резким запахом вина, и я почувствовал, как по коже пробежал неприятный холодок. Её взгляд блуждал по моему лицу, её улыбка была широкой, но совершенно пустой. Я всё ещё сохранял спокойное выражение, но внутри хотелось отстраниться. Слишком много фальши, слишком много выпитого.

Алкоголь — яд, обнажающий истинное лицо человека. Увы, в случае Алисии это лицо хотелось забыть как можно быстрее, словно на него даже смотреть было болезненно.

— Алисия, — начал я мягко, стараясь не выдать отвращения. — Не думаю, что этот вечер создан для таких разговоров.

— Ах, да брось, Максимус! — она игриво коснулась моей руки, и я едва удержался, чтобы не отступить.

Я поднял руку, чтобы её остановить, и, стараясь говорить как можно спокойнее, добавил:

— Может, вам стоит выпить воды? Праздник только начался.

Её лицо на мгновение перекосилось, но она быстро вернула свою нарочитую улыбку. Я почувствовал движение сбоку и, обернувшись, заметил Люсиль. Она стояла неподалёку, глядя на меня. Её взгляд был разочарованным, и этого хватило, чтобы я почувствовал холод внутри. Она слегка качнула головой, её взгляд так и кричал мне: "Я разочарована, Максимус." Стало как-то тяжело.

Алисия, кажется, ничего не заметила, продолжая своё притворство, а я уже не мог думать ни о чём другом, кроме того, как долго ещё продлится этот вечер. Взгляд Люсиль был для меня громче любых слов.

Она так быстро подошла ко мне, что я на мгновение потерял нить своих мыслей. Её взгляд был холодным, почти пронизывающим, словно она читала мои самые скрытые мысли. В зале шум не утихал, но её присутствие отрезало меня от всего этого. Даже окружающие, казалось, стали лишь размытым фоном. Я заметил, что она держится прямо, напряжённо, словно готова к чему-то, что требует всей её выдержки.

— Максимус, могу я с тобой поговорить? — её голос прозвучал тихо, но в нём была такая твёрдость, что я понял: отказаться не выйдет. В её интонации сквозила настойчивость, словно она пыталась удержать свои эмоции под контролем. Я кивнул, жестом указывая на ближайший угол, где можно было уединиться. Её шаги за мной были почти неслышны, но я чувствовал её присутствие, как тень за спиной.

Мы отошли от гостей, и я ждал, когда она заговорит. Люсиль молчала несколько долгих секунд, словно подбирала слова, которые могли бы ударить сильнее, чем крик. Наконец она заговорила, её голос был тихим, но в нём чувствовалась тяжесть эмоций:

— Когда я встретила тебя впервые, я подумала, что ты слишком хорош, чтобы быть дворянином. Прошло не так уж много времени, Максимус, но передо мной уже совсем другой человек.

Её слова прозвучали как холодный ветер, проникающий под кожу. Её руки, плотно сжатые перед собой, выдавали напряжение, а взгляд, который она подняла на меня, был полон смешанных эмоций: укор, разочарование, что-то ещё, что я не мог сразу уловить.

— Проблема не в Алисии, — сказала она, словно отрезала, оставляя меня в лёгком замешательстве. В её голосе прозвучал такой резонанс, что на мгновение я задумался, о чём именно идёт речь. — Проблема в тебе, Максимус.

Я приподнял бровь, в её словах была сила, но не злоба. В них была правда, от которой сложно отвернуться. Скорее что-то... личное. Я внимательно изучал её лицо, пытаясь понять, что именно она хочет сказать. Её слова задели меня, хотя я ещё не осознал, почему. Наклонив голову чуть в сторону, я позволил себе слегка ухмыльнуться, добавив нотку лёгкого вызова в свои действия.

— А что вам до меня, Люсиль? — спросил я, стараясь звучать непринуждённо, но её реакция заставила меня сразу насторожиться. Её лицо мгновенно вспыхнуло, словно я коснулся какой-то скрытой раны. Я увидел, как её губы едва заметно дрогнули, но она сдержала слова, которые явно хотела сказать.

Люсиль смотрела на меня несколько секунд, но ничего не ответила. Её молчание было громче любых слов. В нём была боль, смешанная с чем-то, что я не мог расшифровать. Вместо этого она развернулась и ушла, оставив меня стоять в одиночестве. Я заметил, как её плечи едва заметно дрогнули перед тем, как она растворилась в толпе. Этот момент застрял в моей памяти, как застревает заноза в пальце: вроде мелочь, а забыть невозможно.

Я долго смотрел ей вслед, пытаясь понять, что именно произошло. Её слова резали по-настоящему, оставляя меня наедине с неприятным ощущением правды. Эта правда заключалась в том, что я действительно изменился. Та долгая ночь не выходила у меня из головы. То что казалось мне естественной защитой, превращалось в нечто большее — в стену, за которой я начинал терять себя. Слова Люсиль и тот взгляд прочно осели у меня в голове. Что она хотела сказать? Почему это тронуло меня? Я поймал себя на мысли, что веду себя странно, слишком странно. Обычно я привык контролировать каждую эмоцию, каждый жест. Но в этот раз что-то пошло не так. Этот вечер, казалось, собирался показать мне, что я не так уж хорошо контролирую себя, как мне всегда казалось.

Шум зала вернулся ко мне, словно кто-то снял приглушающую завесу. Я увидел гостей, их движения, услышал смех и перешёптывания. Но всё это казалось неважным. В моей голове крутились слова Люсиль. Почему это было так важно? Я потёр виски, пытаясь привести мысли в порядок, но чем больше я думал, тем яснее становилось, что я сам запутался в себе. Может быть, я слишком привык быть тем, кем меня хотят видеть, а не тем, кем я являюсь. Люсиль определённо это заметила раньше, чем я.

Когда Юна и Лиам вошли в гостиный зал, всё вдруг замерло. Гул голосов, смех, звон кубков и даже музыка — всё словно растворилось в воздухе, уступая тишине, которая заполнила пространство. Гости, стоявшие группами, обернулись, их взгляды приковались к новым фигурам, как будто сама атмосфера требовала от них внимания. В наступившей паузе раздались тихие перешёптывания, будто никто не решался нарушить эту неожиданную заминку громким словом.

Мой взгляд сразу задержался на Юне. Она выглядела поразительно. Простое чёрное платье с красным узором, тонкой паутиной спускающимся по подолу, подчёркивало её изящность и утончённость. Это было далеко не то одеяние, которым принято хвастаться на приёмах, но именно его сдержанность делала её образ идеальным. И без того короткие голубые волосы Юны были аккуратно собраны, подчёркивая изящную линию шеи, и подбородка, а её движения напоминали шаги хищницы, грациозной и уверенной в своей силе. Её лицо сохраняло спокойствие, но глаза — они горели, излучая внутренний огонь, который невозможно было не заметить. Каждая её деталь словно создана, чтобы притягивать взгляды.

Рядом с ней Лиам держался напряжённо, будто его ролью было защитить сестру от любых недоброжелательных взглядов. Его одежда, хотя и скромная, была идеально подобрана, чтобы соответствовать вечеру. Она не кричала о роскоши, но показывала уважение к событиям. Однако Лиам был настороже. Его взгляд скользил по гостям, изучая их лица, будто он ожидал найти среди них угрозу. В его позе читалась готовность, напряжение, словно он был пружиной, готовой разжаться в любой момент.

Я почувствовал, как напряжение в зале нарастает, словно гости не знали, как реагировать на их появление. Теон попытался сохранить видимость равнодушия, но глаза выдавали его интерес. Первокурсники и вовсе растерянно переглядывались, явно чувствуя разницу между собой и новоприбывшими. Чтобы смягчить обстановку, я сделал несколько шагов вперёд, стараясь излучать теплоту и уверенность.

— Юна, Лиам, — сказал я громко, чтобы мои слова перекрыли напряжённую тишину, — добро пожаловать! Ваше присутствие делает этот вечер по-настоящему особенным.

Мои слова разорвали сковывающее молчание, привлекая внимание гостей. Я улыбнулся, затем повернулся к группе первокурсников, которые стояли чуть поодаль, явно не зная, как себя вести.

— Позвольте представить вам Юну и Лиама, — добавил я, стараясь говорить так, чтобы голос звучал непринуждённо. — Юна — одна из самых ярких личностей, которых я встречал. А Лиам... Лиам — человек, с которым стоит познакомиться каждому из вас.

Моё обращение подействовало, как я и надеялся. Рэндал и Мария первыми шагнули вперёд, их лица засияли от радости. Первокурсники тут же оживились, окружая Юну и Лиама с вопросами и комплиментами. Кто-то восхищался платьем Юны, кто-то спрашивал Лиама о его впечатлениях от вечера. Напряжение, которое я заметил в Лиаме при входе, постепенно исчезало. Его поза стала более расслабленной, а в глазах появилась мягкая улыбка, которая сделала его образ куда менее грозным. Юна тоже начала улыбаться, её голос, спокойный и мелодичный, звучал как музыка на фоне возобновившегося шума зала.

Моё внимание ненадолго переключилось, и я заметил Люсиль. Она стояла чуть в стороне, её глаза были направлены прямо на меня. В них я снова увидел одобрение, то редкое выражение, которое приходилось заслуживать. Это одобрение словно окрылило меня, наполнив уверенностью, которую я не мог не использовать.

Воодушевлённый, я поднял бокал, привлекая внимание гостей. Шум начал стихать, и я почувствовал, как взгляды вновь устремились ко мне.

— Друзья! — начал я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно, но без излишнего пафоса. — Этот вечер — не просто собрание. Это напоминание о том, кто мы и зачем мы здесь. Мы учимся, мы растём, мы стараемся стать теми, кем хотим быть. Но что ещё важнее, мы делаем это вместе. Сегодня я хочу поднять тост за то, что объединяет нас. За дружбу, за поддержку, за силы, которые мы находим друг в друге. За этот вечер и за нас с вами!

Гости откликнулись аплодисментами, их голоса слились с звоном кубков. Я почувствовал, как напряжение, ещё недавно висевшее в воздухе, окончательно рассеялось. Этот момент был идеальным. Впервые за весь вечер я ощутил, что всё действительно стало на свои места.

Вечер продолжался, и гости всё прибывали и прибывали. В свете мерцающих свечей гостиная казалась оживлённым улей. Люди стояли группами, оживлённо беседуя, обменивались взглядами и улыбками. Некоторые "случайные" гости явно не планировали задерживаться, но их любопытство заставляло их заглядывать в гостиную, бросая быстрые взгляды на происходящее. Даже комендант, который обычно избегал светских мероприятий, явился, принял бокал вина, пробормотал пару любезностей и исчез, словно его срочно вызвали по делам.

Юна и Лиам уже не вызывали того напряжения, что в начале вечера. Постепенно их приняли, и общение стало естественным. Они беседовали с гостями, смеялись, кивали в ответ на вопросы. Даже Алисия, всегда готовая подчеркнуть своё превосходство, нашла в себе желание несколько раз подойти к ним. Лиам держался сдержанно, отвечая короткими, но продуманными фразами, а Юна просто наблюдала, улыбаясь своим загадочным взглядом, словно видела что-то, что скрыто от других.

Я стоял немного в стороне, подле окна, и смотрел на ночное небо. Оно было усыпано звёздами, яркими и холодными. Казалось, что стоит протянуть руку — и можно коснуться их. Но мысли мои были не о звёздах. Волнение, которое я чувствовал в начале вечера, улеглось, но теперь я ловил себя на том, что настроение стало другим. Я услышал голоса, доносившиеся из дальнего конца сада, где тени становились гуще, а свет от фонарей почти не доставал.

Я направился туда. На скамейке под раскидистым дубом сидели Лорен и Виолетта. Они выглядели так, словно весь мир перестал существовать, оставив только их двоих. Виолетта что-то говорила, её голос звучал мягко, едва слышно, а Лорен сидел рядом, смотря куда-то в небо. Он заметил меня первым. Я видел, как его взгляд изменился — на мгновение в нём промелькнула растерянность, нехарактерная для Лорена.

Я позволил себе лёгкую, почти насмешливую улыбку.

— Прошу прощения, не хотел нарушить вашу идиллию. Желаю вам хорошего отдыха, — сказал я с едва заметной тёплой иронией.

Лорен кивнул, но не ответил. Его обычно уверенное лицо на миг стало каким-то непривычным. Я не стал задерживаться и направился в другую часть сада, более уединённую. Здесь было тихо, только листья деревьев шелестели под лёгким ветерком. Я остановился, чтобы насладиться моментом.

Но не прошло и минуты, как я почувствовал чьё-то присутствие. Юна. Она появилась из тени так плавно, что я не сразу заметил её. Её шаги были лёгкими, но целенаправленными. Она остановилась в нескольких шагах от меня, скрестив руки и смотря куда-то в сторону.

— Ты первый человек, кто относился ко мне так, будто я не просто чужая, — произнесла она тихо, но с силой в голосе. Её слова прозвучали неожиданно откровенно. — Ты понимаешь, как это важно? Для меня, для Лиама... Он всегда был моим щитом, но за этим щитом я сама себя теряла. А сейчас... впервые я вижу, что он может просто быть моим братом, а не охраной.

Её откровенность была чем-то большим, чем благодарность. Я смотрел на неё, стараясь понять, что именно она хочет сказать. Её голос, взгляд, осанка — всё это казалось таким настоящим, что я чувствовал, как внутри что-то меняется. И прежде чем я успел остановить себя, слова сорвались сами собой.

— Юна, ты ослепительно красива....Не только внешне, но и в том, как ты двигаешься, как смотришь на мир. Это притягивает.

Она замерла. Её глаза встретились с моими, и я увидел в них удивление. Она не ожидала таких слов, и на какое-то мгновение между нами повисла тишина. Неловкая, но не тяжёлая. Её лицо едва заметно порозовело, и вдруг она рассмеялась — лёгким, мелодичным смехом, который разрядил всё напряжение.

— Ты умеешь удивлять, Максимус, — сказала она, улыбаясь, и её глаза заискрились мягким светом.

Я тоже улыбнулся, чувствуя, как тепло её смеха заполняет вечерний воздух. Этот момент был как нечто важное, настоящее, такое, что невозможно подделать. Я вспомнил светские вечера из своей прошлой жизни. Они были изысканны, роскошны, но часто лишены искренности. Здесь же, в этот вечер, всё было иначе. Это ощущение тепла и правдивости, которое исходило от Юны, было для меня чем-то новым, почти забытым, но бесконечно ценным. Впервые за весь вечер я почувствовал, что всё действительно правильно. Она стояла рядом, и этого было достаточно.

Юна подошла ко мне в тени сада, её движения были быстрыми, но не лишёнными изящества. Свет фонарей, пробивающийся сквозь ветви деревьев, играл на её лице, подчёркивая то лёгкую улыбку, то беспокойство, скрывающееся в её глазах. Её присутствие было неожиданным, но я почувствовал, что она пришла не просто так.

— Максимус, — начала она, её голос звучал мягко, но в нём была серьёзность, которая не могла остаться незамеченной, — я хотела поблагодарить тебя за этот вечер. Он был... особенным. Для меня и для Лиама. Но, увы, нам нужно срочно возвращаться.

Я нахмурился. Её слова застали меня врасплох. Этот вечер только начинался для большинства гостей, но в её тоне было что-то, что заставило меня задуматься.

— Возвращаться? Почему так спешно? — спросил я, стараясь удержать голос спокойным, хотя внутри уже нарастала тревога.

Юна оглянулась вокруг, словно проверяя, не подслушивает ли кто-либо нас, и сделала шаг ближе. Её тихий шёпот был едва слышен, но каждое слово резало, как острый клинок.

— В Тиарине по ночам становится опасно, — сказала она, её голос был наполнен напряжением. — Городские банды что-то ищут. Они прочёсывают улицы, переулки, даже крыши. Кто-то убил двух "шишек" из их среды. Они злы, и теперь нападают на любого, кто хоть немного подходит под описание.

Её слова прозвучали так, словно холодный ветер пронёсся по саду. Я ничего не ответил сразу, лишь медленно кивнул, обдумывая услышанное. В моей голове закрутился водоворот мыслей. Где-то я явно накосячил. Но где? Что-то в её рассказе звучало слишком знакомо. Я вздохнул, постаравшись привести свои мысли в порядок, и задал вопрос, который уже назревал.

— Какое описание? Что они ищут? — спросил я, надеясь, что её ответ не совпадёт с моими подозрениями.

Юна взглянула на меня, и её серьёзное лицо лишь усилило мою тревогу.

— Высокого юношу в тёмном плаще, с капюшоном и маской, — произнесла она. — Говорят, он прыгает по крышам, передвигается как тень. Они называют его Призраком или что-то вроде того. Стража тоже активизировалась: патрули теперь всюду, и они ищут его же.

Мои руки едва заметно дрогнули, но я заставил себя сохранять спокойное выражение. Сердце, однако, билось быстрее, чем хотелось бы. Слова Юны звучали как отголоски событий, в которых я... быть может, неосторожно принял участие. Всё это казалось слишком знакомым, слишком реальным.

— Ясно, — протянул я, стараясь звучать спокойно. — Если всё настолько серьёзно, вам лучше остаться здесь. Усадьба надёжно защищена, и вы с Лиамом будете в безопасности.

Юна чуть прищурилась, её взгляд стал испытующим. Она словно пыталась прочитать мои мысли, но я не дал ей ни намёка.

— Я поговорю с Лиамом, — сказала она наконец, кивая. — Спасибо, Максимус. Ты действительно добр к нам.

Её благодарность звучала искренне, но я всё равно чувствовал глухое беспокойство. Я кивнул в ответ, но мои мысли уже унеслись в другой поток. Всё, что она сказала, всё, что я услышал, заставляло меня задуматься. Пока Юна уходила к Лиаму, чтобы обсудить моё предложение, я остался стоять в тени, размышляя, как всё это могло зайти так далеко.

Вечер оставил у всех приятное впечатление.

Юна и Лиам приняли моё предложение и остались в усадьбе, хотя на их лицах всё ещё читалась тревога. Лиам настоял, чтобы они заняли комнату поближе к выходу. Я не стал спорить.

Я проводил их до комнат, убедился, что всё в порядке, и вернулся в сад. Тишина окутывала всё вокруг, лишь изредка нарушаемая далеким криком или шагами ночных патрулей. Я стоял у каменной скамьи, на которой недавно сидели Лорен и Виолетта, и смотрел на звёзды. Их холодный свет казался одновременно близким и недосягаемым.

Навязчивые мысли не оставляли меня. Они возвращались снова и снова, как эхо моих ночных приключений. Меня позабавило моё прозвище «Призрак». Оно звучало загадочно, почти поэтично, словно вырвано из старых сказаний. Но теперь, когда стража присоединилась к охоте, всё приобрело другой оттенок. Если бы меня искали только городские банды и гильдия убийц — что ж, это можно было бы понять. Но стража? Это уже игра с другим уровнем ставок. Слишком много нитей сходилось на этом образе и Оракуле. И эти нити, сплетённые моими собственными руками, теперь тянулись ко мне, становясь всё более тугими.

Но важнее всего была Юна. Её слова, её доверие, её благодарность — всё это заставляло меня чувствовать, что я должен что-то сделать. За этот вечер она показала себя с другой стороны — не только сильной и решительной, но и уязвимой. Она верила в мою доброту, и я более не могу позволить себе разрушить это доверие.

Я глубоко вздохнул, вбирая в себя холодный ночной воздух, и направился к себе. Завтра будет новый день, полный вопросов и, возможно, ответов. Но этой ночью я принял решение: если Тиарин стал опасным местом для Юны, Лиама и других, я сделаю всё, чтобы это изменить.

Войдя в свою комнату, я зажёг свечу и посмотрел на отражение в зеркале. Лицо, что смотрело на меня, казалось незнакомым, но в то же время родным. Оно принадлежало человеку, который готов был взять на себя больше, чем должен. И я принял это.

Где-то вдалеке снова послышался крик. Возможно, это был просто ночной звук, который растворится в тишине. Но внутри я знал: это был сигнал. Сигнал к тому, что спокойные дни в Тиарине закончились. И мне пора быть готовым к тому, что ждёт впереди.