Железное Сердце

Тени и Свет Тиарина. Часть 2

В повседневной тишине усадьбы, наполненной шелестом садовой листвы и щебетом лесных птиц, жизнь приобрела особую гармонию. Прошло несколько дней после нашего похода в бордель, и теперь я вновь наслаждаюсь спокойствием своего дома. Лорен, Эндрю и Александрис всё ещё остаются у меня, не спеша возвращаться в общежитие. И я рад этому, ведь усадьба ожила от их присутствия.

Лорен проводит время, тренируясь на мечах. Он часами отрабатывает удары и защиту в саду, где звуки клинков сливаются с пением птиц. Эндрю занялся исследованием моей библиотеки, иногда произнося что-то вслух в восхищении от старинных томов, которые я привёз из Айронхилла. Александрис, с его неугомонной натурой, находит радость в прогулках по окрестностям, возвращаясь с охапками дурманящих растений или с интересными историями о том, что он смог понять, творческая личность, сразу видно.

Спокойствие этого уединённого уголка было нарушено лишь прибытием двух новых служанок из Аторю. Эти девушки, словно дуновение свежего ветра, привнесли в усадьбу нечто экзотическое. Первая, Наоми, старшая из них, излучает спокойствие и мудрость. Её движения неспешны, но точны, а взгляд внимателен и проницателен. Она с лёгкостью взяла на себя управление делами усадьбы, заботясь о порядке с таким изяществом, что я едва замечаю её присутствие.

Вторая девушка, Хикари, напротив, полна жизни и энергии. Её жизнерадостный смех раздаётся в коридорах, наполняя дом теплотой. Она обожает придумывать что-то новое, будь то необычные блюда или украшение интерьера. Несмотря на её юный задор, она не менее трудолюбива, чем Аянэ, и вносит свою лепту в создание уюта.

Я часто наблюдаю за ними, как они трудятся в саду или готовят на кухне. Их плавные движения и слаженная работа завораживают. Кажется, их присутствие дарит дому не только порядок, но и ту самую гармонию, которая так необходима, в конце концов, несколько дней здесь жили четверо мужчин…

Я не терял времени зря: подарил Лорену плащ и обустроил несколько комнат, чтобы быть готовым к приезду гостей.

В то же время мои друзья проводили время в борделях и тавернах, явно наслаждаясь предвкушением учебного года. Стоит ли мне сказать им, что деньги мне понадобятся для более важных дел?

Вечерами мы собираемся все вместе в гостиной. Лорен рассказывает о новых приёмах, которые он освоил, а Эндрю с увлечением делится своими находками в библиотеке. Александрис, присев на краешек дивана, иногда шутит над Эндрю, подбрасывая неожиданные вопросы о старинных текстах, которые тот изучает. Эти лёгкие перепалки вызывают смех и оживляют наши беседы. Наоми и Хикари порой присоединяются к нам, добавляя свои истории о жизни в Аторю. Их рассказы полны загадок и далёких странствий: они описывают необычные обычаи, причудливую архитектуру и незнакомые звуки далёких мест. Я ловлю себя на мысли, что они словно приносят с собой аромат других миров, пробуждая во мне тоску не только по неизведанному, но и ещё по давно забытому…

Так проходят наши дни в усадьбе — наполненные тихой радостью, работой и отдыхом. Здесь, вдали от шума и суеты, я чувствую себя по-настоящему живым. Это место, эти люди и даже новые лица, такие как Наоми и Хикари, напоминают мне, что счастье можно найти в простых вещах. И это делает каждый день в моей усадьбе незабываемым.

До начала учебного года осталось совсем немного, врата Академии распахнутся передо мной, открыв доступ к величайшим знаниям…

***

Всё время, пока я брёл по коридорам усадьбы, мысли крутились вокруг одного: Кассандра. Та ночь в борделе теперь вспоминалась не столько как момент слабости, сколько как нечто тревожное, не дающее покоя.

Как она узнала моё имя? Я ведь представился ей другим. И мой статус—откуда она могла знать, что я не просто студент? Всё в её поведении указывало на то, что она знала обо мне больше, чем могла бы узнать обычным путём. Это не было случайностью. Возможно, магия—единственное разумное объяснение.

Каждое её слово, каждое прикосновение, даже тот странный винообразный напиток, который я выпил… Всё это выглядело как тонкая манипуляция. Но для чего? Получить от меня информацию? Или подтолкнуть к какому-то действию?

Я помню, как расслабился в её компании, как легко распахнул душу перед незнакомкой, которой, казалось, доверял. Это ощущение было искусственным, будто кто-то невидимый мягко подталкивал меня к тому, чтобы я открылся. Я явно не контролировал себя полностью. Сама мысль об этом приводила в ярость. Я всегда гордился своей сдержанностью, умением держать себя в руках, а тут… какая-то женщина смогла заставить меня забыть все свои принципы.

Но я не позволю ей манипулировать мной. Если Кассандра действительно использовала магию, она что-то замышляла. И я не могу исключать вероятность того, что это была проверка. На что? Или, скорее, на кого? Возможно, она работает на кого-то. Её интерес ко мне не выглядел личным—слишком тщательно она вела себя, слишком выверенно строила разговор.

Я остановился в гостиной, обдумывая всё это. Воздух был свежим, но мне казалось, что за мной наблюдают. Не буквально, конечно. Но чувство, что после той ночи за мной тянется невидимая нить, не покидало меня.

Если она хочет что-то получить от меня, то не дождётся...

Но оставалось неясным, как она это спланировала. Надо быть начеку. Возможно, стоит узнать больше о самой Кассандре, её борделе и том, кто может стоять за этим фасадом роскоши и порока.

Голос Лорена вывел меня из раздумий:

— Максимус, что думаешь насчет поединка? — бросил он, держа тренировочный меч на плече. — Сегодня я тебя удивлю.

Я улыбнулся в ответ, ощутив прилив азарта.

— Удиви меня, если сможешь, — ответил я, направляясь к тренировочной площадке.

Мы заняли позиции напротив друг друга на травяной площадке, окружённой цветущими кустарниками. Лорен первым ринулся в атаку, нанося стремительный выпад в правый бок. Я перехватил его меч точным движением, скользнув вдоль клинка и отведя его в сторону. Лорен, не теряя времени, сделал ложный выпад влево, тут же разворачиваясь для удара сверху. Я шагнул назад, избегая удара, и воспользовался открывшимся моментом для контратаки. Мой меч описал дугу, целясь в его плечо, но Лорен успел отклониться, скрестив свой клинок с моим.

— Давай, Лорен, ты же говорил, что это твой лучший приём! — выкрикнул Александрис, сидя на каменной скамье неподалёку. Рядом с ним Эндрю сдержанно улыбнулся и, покачав головой, заметил:

— Если он так будет раскрываться, ему придётся сражаться не только с Максимусом, но и с собственной гордостью.

Лорен, услышав их шутки, коротко фыркнул, но сосредоточился ещё сильнее. Его следующие движения стали ещё более изобретательными. Он сделал серию быстрых выпадов, начиная с атаки в голову, затем стремительно перемещая меч к моим ногам. Я парировал каждый удар, время от времени отвечая короткими, но мощными ударами, заставляя его менять темп. Лорен попытался сделать финт — наклонившись вправо, он сделал вид, что атакует мой бок, но в последний момент резко развернулся, направляя клинок к моей шее. Я предугадал ход его мыслей, блокировал удар, отведя меч вниз.

— Хорошо, Лорен, — сказал я, уворачиваясь от очередного удара и переходя в контратаку. — Ты стал быстрее. Но скорость — это только половина дела. Техника и рассудительность важнее.

С этими словами я изменил тактику. Я начал чередовать мощные удары с неожиданными остановками, заставляя Лорена терять ритм. Один из моих ударов описал широкую дугу, целясь в его клинок, выбивая его из равновесия. Затем я сделал короткий выпад, нацелившись в его корпус, что вынудило его отступить. Видя, что он начинает уставать, я провёл заключительный приём: наклонившись влево, я сделал вид, что атакую его бок, но в последний момент перевёл меч вверх и выбил оружие из его руки.

— Победа за мной, — объявил я, убирая меч в ножны. Лорен тяжело дышал, но улыбнулся, вытирая пот с лица.

— Ты прав, мне ещё многому нужно учиться, — признал он, поднимая свой меч. — Но однажды, Максимус, я заставлю тебя попотеть.

— Буду ждать этого дня, — ответил я с усмешкой, хлопнув его по плечу.

Со стороны донёсся громкий смех Александриса:

— Лорен, ты хоть осознаёшь, что у тебя нет шансов? Ты для Максимуса просто разогрев.

— Не будь так уверен, — бросил Лорен, отправляясь к скамье. — Даже львы спотыкаются.

Эндрю кивнул с серьёзным видом:

— Может, и так, но для этого сперва нужно научиться бегать, не падая самому.

Я снял рубаху которая промокла до нитки от моего пота. И вместе со всеми, начал обсуждать последний выпад Лорена, который он то и дело пытался усовершенствовать, когда за спиной послышались женские голоса.

Я обернулся и увидел четырёх девушек, которые явно прибыли из ближайших районов. Их осанка и манеры выдавали принадлежность к аристократии Элдории, возможно,даже из Тиарина. Они подошли ближе, рассматривая нас с интересом, но и с лёгкой долей надменности, как если бы оценивали.

— А вы, должно быть, слуги или охрана этого места? — первой заговорила рыжеволосая девушка с яркими зелёными глазами.Она чем то напоминала Элейну… Её голос был звонким и самоуверенным. — Меня зовут Алисия Ренвальд, и мы решили посмотреть, кто из студентов поселился здесь.

— Это место выглядит довольно... скромно, — добавила светло-каштановая девушка, чьи манеры и тон выдавали утончённость, граничащую с высокомерием. — Мариэтта Фонтен, к вашим услугам, смерды.

Блондинка, стоявшая чуть позади, взглянула на меня и добавила тихо, но сдержанно:

— Мы просто хотели узнать, кто здесь живёт. Простите за вторжение. Я Люсиль Д’Авенир.

Четвёртая девушка, невысокая брюнетка с внимательным взглядом, ничего не сказала, лишь оглядывая нас с выражением, которое трудно было расшифровать.

Лорен, прищурившись, обменялся со мной взглядом. Его губы тронула лёгкая усмешка, но он решил промолчать. Александрис, однако, не сдержался и произнёс с лёгкой насмешкой:

— Кхе-кхе… Ну, вы точно не ошиблись адресом, судя по вашему тону. Что привело вас сюда, миледи?

Мариэтта взглянула на него с удивлением, словно не ожидала такого ответа, и слегка нахмурилась. Алисия же шагнула вперёд, скрестив руки на груди.

— Нам стало интересно, кто поселился здесь перед началом учебного года, — сказала она с лёгким вызовом. — Обычно студенческий городок пустует, ведь почти все живут в общежитиях. Вы, должно быть, новенькие? Что, теперь и простолюдинов селят в студенческом городке?

— Простите мне, дамы, я забыл представится. — сказал я спокойно, сдерживая улыбку. — Я Максимус Айронхарт, и на ближайшие три года, в этой усадьбе проживаю я. А это мои компаньоны. — Я указал на Лорена, Эндрю и вот-вот падающего со скамьи Алекандриса.

Девушки замерли. Алисия моргнула, её уверенность на миг поколебалась.

— Айронхарт? — переспросила она, как будто проверяя, не ослышалась ли.

Люсиль прикрыла рот рукой, а невысокая брюнетка чуть приподняла брови, наконец заговорив:

— Значит, это правда. Мы слышали об Айронхартах, но не ожидали встретить одного из них. Виолетта Селест, рада знакомству.

Я удивился их словам. Раньше я не задумывался, что вечерний свет в окнах этой усадьбы и нескольких соседних был почти единственным в округе. Студенческий городок действительно выглядел пустынным по вечерам, и, похоже, это привлекло их внимание.

— Простите за наше поведение, — тихо произнесла Люсиль, чуть склоняя голову. — Мы не знали, что перед нами чужеземец из высокородной дворянской семьи.

Мариэтта поспешила исправить свою осанку и заговорила более мягко:

— Мы, конечно, не хотели показаться невежливыми. Просто, вы понимаете, дороги были долгими, и мы немного устали. Ваша семья известна даже в Элдории, сэр Максимус.

Мои предки извели эльфов и помогли людям укрепиться на континенте, ещё бы моя фамилия не была известна…

Я кивнул, делая вид, что не заметил их первоначального тона.

— Рад познакомиться, леди. И да, можно просто Максимус, меня не посвящали в рыцари. Что привело вас сюда?

Алисия теперь выглядела менее уверенной, но всё же попыталась вернуть себе прежний настрой:

— Мы просто решили осмотреть окрестности и встретить новых людей. Возможно, мы могли бы поговорить? Нам очень нравится общаться с людьми…

Ну да… Интересно, а с какими именно? С высокородными или с чужеземцами вроде?

— Конечно, — ответил я, жестом пригласив их расположиться на скамье у края площадки. — У нас найдётся время для беседы.

Девушки сели, их первоначальная надменность сменилась более дружелюбным тоном. Лорен и Александрис обменялись взглядами, едва сдерживая улыбки.

Я обернулся к двери и позвал служанок:

— Наоми, Хикари, приготовьте ужин и накройте стол в гостиной. У нас гости.

Служанки, появившиеся в дверях, кивнули и скрылись внутри дома. Я снова повернулся к девушкам и, с лёгкой улыбкой, произнёс:

— Надеюсь, вы примете моё приглашение. Обсудим всё за ужином.

Прежде чем присоединиться к гостьям в зале, я направился в ванную комнату. Эта часть усадьбы всегда меня восхищала — продуманная до мелочей, она олицетворяла прогресс, которым славился Тиарин. Вода из горячих источников доставлялась сюда по трубам, создавая впечатление настоящей роскоши. Я задумался: почему у нас в Айронхилле ещё нет такой системы? Ведь рядом с нашим городом тоже есть горячие источники. Если бы удалось внедрить подобное у себя дома, это значительно улучшило бы жизнь горожан. Возможно, стоило бы в будущем изучить эту технологию подробнее.

Погружаясь в горячую воду, я почувствовал, как усталость после тренировок с Лореном медленно покидает моё тело. Городской водопровод, объединенный с горячими источниками, был примером того, как практичность и комфорт могут идти рука об руку. Я позволил себе ещё минуту размышлений о том, что такие детали, пусть и кажущиеся незначительными, способны изменить повседневную жизнь. С этими мыслями я быстро вымылся, надел свежую одежду и направился в гостиную.

Гости уже расположились на мягких диванах и креслах, обсуждая что-то между собой. Лорен, Александрис и Эндрю сидели немного в стороне — заметно, что девушки не проявляли к ним такого интереса, как ко мне. Алисия, Мариэтта и Виолетта старались как можно чаще вступить со мной в разговор, задавая самые разные вопросы — от жизни в Айронхилле до моей позиции по политическим делам Элдории. Только Люсиль, казалось, чувствовала себя немного не в своей тарелке и держалась сдержанно, задавая лишь несколько осторожных вопросов, которые касались моей учёбы.

Они говорили о жизни в Тиарине. Я упомянул, как удивительно разнообразен преподавательский состав, и как много должно быть в Академии людей из разных городов и слоёв общества. Девушки, услышав это, переглянулись. Очевидно, что присутствие Лорена, Александриса и Эндрю — не столь аристократичных, как они сами — их слегка смущало. Хотя Алисия и Мариэтта умело скрывали своё отношение за любезными улыбками, я заметил, как их взгляды то и дело возвращались ко мне, а вопросы становились всё более личными.

Политика Элдории стала следующей темой. Девушки, родившиеся в Тиарине, много знали о местных дворянских семьях и их интригах. Алисия с энтузиазмом рассказывала о планах своей семьи укрепить позиции в элитных кругах города. Мариэтта добавила к этому несколько своих размышлений о необходимости поддерживать внешний лоск, чтобы сохранить влияние. Виолетта, в свою очередь, высказалась неожиданно проницательно, отметив, что за этой игрой престижа скрываются не менее важные экономические интересы.

Люсиль же предпочитала говорить о более простых вещах — о своей любви к книгам, природе и мечтах путешествовать. Её искренность резко контрастировала с выверенными речами других девушек, что меня приятно удивило. Тем временем мои друзья молчаливо слушали разговор, изредка обмениваясь короткими репликами между собой. Лорен бросил мне лёгкую улыбку, явно намекая, что атмосфера ему кажется забавной.

Мне было немного неприятно, что их игнорировали. Но я понимал: для девушек из Тиарина их происхождение могло казаться недостаточно значительным. В какой-то момент я намеренно перевёл разговор на своих друзей, рассказывая об их сильных качествах — умении Лорена в бою, знаниях Эндрю и юморе Александриса. Это вызвало лёгкое смущение у девушек, но я заметил, как Виолетта заинтересованно посмотрела на Лорена, возможно, оценив его силу и решимость.

Когда разговор начал стихать, вошла Наоми и объявила что ужин готов.

Мы перебрались в столовую.

Вино лилось рекой, звеня в бокалах, а разговоры становились всё оживлённее. Усадьба наполнилась смехом и тёплыми голосами, смешанными с лёгким треском дров в камине, начинало холодать.

Эндрю, Лорен и Александрис, не упуская возможности, подшучивали над девушками:

— Ну что, Люсиль, снова читаешь свои тайные послания? — смеялся Эндрю, подмигивая.

Лорен добавлял:

—Уверен, её дневник, это сборник поэзии для влюблённых!

Александрис же, в своей манере, театрально произнёс:

— Если Люсиль заговорит, звёзды сами сложат для неё стихи!

Люсиль казалась мне загадочной. Её скромность и склонность оставаться в тени часто воспринимались как застенчивость, но за этим скрывалась глубокая внутренняя сила. Из того, что я узнал, её семья некогда принадлежала к аристократии Элдории, но их влияние значительно уменьшилось после крупных политических перемен. Отец Люсиль погиб, сражаясь за честь их рода, а мать посвятила себя воспитанию дочери. Люсиль росла в строгости, но в её глазах всегда отражалась мечта о большем — возможно, о свободе быть собой. Наверное поэтому она стремилась к свободе, путешествиям и прочих вещах, которые в реалиях этого мира абсолютно бесполезны.

Алисия в отличии от Люсиль, была яркой и энергичной, она словно искра этого вечера. Её происхождение никогда не скрывалось: её семья занимала важное положение в Совете Элдории. Она выросла в мире, где правила амбиция, а статус значил всё. Её речи и взгляды часто отражали эту культуру — она привыкла доминировать и быть в центре внимания. То и дело она смотрела на меня, игнорируя все приударивания Александриса.

Виолетта, казалось, всегда занимала нейтральную позицию, предпочитая наблюдать, нежели участвовать в горячих обсуждениях. Её семья происходила из высшего дворянского рода, обладавшего богатой историей и влиянием. Родители Виолетты славились своей изысканностью и умением оставаться в стороне от политических интриг, сохраняя при этом уважение и авторитет среди знати. Её манера держаться была элегантной и сдержанной, как будто она видела этот вечер как возможность оценить окружение и его динамику.

Я заметил, что Лорен стал с блеском в глазах смотреть на Виолетту. Кажется, мне предстоит выслушать его многочасовые объяснения очередного гениального плана по “завоеванию” её сердца. Стоит ли говорить, что Лорен уже успел надоесть мне своими рассказами о своей даме из борделя?

Мягкость и нежность Мариэтты создавали контраст с более резкими характерами остальных. Она происходила из высокородной семьи — её отец, Лорд Тиарина, был известен своей справедливостью и мудростью, что делало его одним из самых уважаемых людей в регионе. Мариэтта выросла во дворце, окружённая роскошью и строгим воспитанием, но это не сделало её слишком надменной. Её появление в этом кругу скорее говорило о поиске новых горизонтов и желании узнать мир за пределами привычного. Я также заметил, что она часто избегала прямого взгляда, словно её мягкость и скромность были для неё естественной бронёй в общении с другими.

А вообще интересно, знакомство с этими девушками может открыть передо мной много дверей…

Удивительно как вино развязывает людям языки, что они буквально всё рассказывают о себе.

Шутки моих друзей вызывали общий смех, добавляя лёгкости в атмосферу вечера. Их весёлые реплики заставляли всех улыбаться, создавая атмосферу уюта и непринуждённости. Однако я, сидя за столом, не терял бдительности. Размышляя о недавних событиях, я внимательно следил за каждым из присутствующих, отмечая детали в их поведении.

Люсиль, как всегда, держалась скромно. Она говорила немного, чаще предпочитая слушать, чем участвовать в оживлённых беседах. Однако я заметил, что её взгляд нередко задерживается на мне. Её глаза светились искренностью, но она умело скрывала свои чувства, сохраняя сдержанность. Этот контраст между её спокойной внешностью и глубокими эмоциями, которые она пыталась скрыть, меня заинтриговал.

Неожиданно разговор принял другой оборот. Алисия, всегда энергичная и яркая, заметила это и, как бы в шутку, упрекнула Люсиль:

— Люсиль, ты совсем забыла, что мы представляем аристократию Элдории? Неужели так сложно показать немного... утончённости? — сказала она, сопровождая свои слова лёгким смешком.

Люсиль покраснела и опустила взгляд, но прежде чем она успела ответить, я вмешался:

— В кругу друзей не нужны маски и формальности. — Я не мог позволить, чтобы Люсиль чувствовала себя униженной из-за чьей-то неуместной шутки, ведь для неё и так было сложно быть частью этой компании. — Здесь каждый может быть собой, — сказал я, отставив бокал и глядя прямо на Алисию. — Истинное достоинство заключается не в том, чтобы следовать правилам, а в умении быть честным с собой и другими.

Мои слова вызвали короткую паузу, но затем Лорен разрядил обстановку шуткой, и смех вновь заполнил зал. Люсиль благодарно взглянула на меня, её губы тронула лёгкая улыбка, которую она поспешила скрыть, вернувшись к своему бокалу.

Однако вскоре Алисия завела тему, которая вновь изменила тон беседы. Подняв бокал, она заговорила:

— А ведь несколько лет назад в нашу Академию начали принимать эльфов. И полуэльфов. Эти чужаки словно чума заполонили Тиарин. Удивительно, как быстро они стали занимать наше пространство.

Я почувствовал, как внутри поднялась волна негодования. Поставив бокал на стол, я посмотрел на Алисию, стараясь сохранить спокойствие:

— К эльфам и полуэльфам нужно относиться как к равным. Это не просто моё мнение, это учение Ордена Единого Бога, — начал я. — Мир несправедлив, миледи. Но несправедливость — это то, что мы должны искоренять. Если мы будем поддерживать вражду, отталкивая тех, кто отличается от нас, то рано или поздно мир утонет в водовороте из насилия и ненависти.

Моя речь вызвала напряжённую тишину. Я обвёл взглядом собравшихся. Александрис задумчиво кивнул, Эндрю изобразил одобрительную улыбку, а Лорен просто посмотрел на меня с выражением, которое я бы истолковал как гордость. Девушки, казалось, были впечатлены. Алисия, хотя и пыталась сохранить уверенный вид, всё же замолчала, обдумывая мои слова. Виолетта посмотрела на меня с новым интересом, а Мариэтта отвела взгляд, будто смутившись.

Люсиль же не пыталась скрыть своих эмоций. Её взгляд стал более открытым, и я увидел в её глазах восхищение. Казалось, моя речь затронула в ней что-то глубоко личное. Она тихо произнесла:

— Вы правы, Максимус. Это действительно требует мужества — противостоять несправедливости.

— Рад, что вы меня понимаете, Люсиль. А теперь простите мне, кажется я выпил слишком много вина, мне нужно на воздух. — Я вышел из-за стола и направился к выходу во внутренний сад.

Лунный свет струился сквозь кроны деревьев, покрывая сад мягким серебристым сиянием. Воздух был прохладным, но мысли в голове кипели, словно раскалённый металл в горне.

Алисия. Её надменные слова, её высокомерие, с которым она позволяла себе унижать других, не выходили из моей головы. Её улыбка, словно резаная рана, не давала мне покоя.

— «Чужаки, словно чума…» — её голос эхом отозвался в памяти, обжигая сильнее, чем раскаленное железо. Я стиснул зубы. Такие, как она, всегда чувствовали себя выше остальных, уверенные в своей безнаказанности. Они полагали, что их рождение давало им право вершить судьбы других.

Мой взгляд упал на звёздное небо, но даже его бескрайняя глубина не смогла дать покой моему разуму. Вспомнилась Юна — её испуганные глаза, в которых смешивались страх и отчаяние. Она смотрела на меня так, словно не верила, что кто-то может за неё заступиться. Те, кто поднял на неё руку, были не лучше Алисии, а, возможно, и хуже. Их жёсткость была оружием, а её слабость — оправданием для их подлости.

Я вздохнул, пытаясь успокоиться, но злость не утихала. Она расползалась по мне, словно яд, отравляя каждую мысль. Я хотел кричать, хотел разнести весь этот хрупкий мир масок и условностей, в котором все играют свои роли, забыв, что значит быть человеком. В этот момент я услышал, как кто-то осторожно ступает по дорожке за моей спиной. Я обернулся, и из тени арки вышла Люсиль. Её шаги были тихими, почти неслышными, но взгляд уверенным, пусть и немного напряжённым.

— Кажется, вы хотите побыть один, — сказала она, останавливаясь в нескольких шагах от меня. Её голос был тихим, как шёпот ветра, но в нём чувствовалась решимость.

— А если и так, разве это остановит вас? — я позволил себе улыбнуться, глядя на неё.

Она смутилась, но не ушла. Вместо этого сделала ещё один шаг вперёд и опустила глаза, словно собираясь с мыслями. На ней было лёгкое платье, в лунном свете оно казалось почти прозрачным, что придавало ей эфемерность, как у духов, о которых слагают легенды.

— Алисия не всегда такая, — произнесла она наконец. — Её научили быть такой. Когда я только поступила в Академию, она была одной из немногих, кто обратил на меня внимание. Тогда Алисия была другой: доброй, весёлой, искренней. Но с каждым годом её изменяли правила этого места. Её семья, друзья, круг общения — всё диктовало ей, какой она должна быть. Я думаю, она стала такой, чтобы выжить, чтобы быть принятой. Это место меняет людей, Максимус, иногда не в лучшую сторону. В её мире слабость — это роскошь, которую нельзя себе позволить.

— И это оправдывает её слова? — мой голос прозвучал холоднее, чем я хотел.

— Нет, — ответила Люсиль, глядя мне прямо в глаза. — Но это объясняет, почему она не знает, как быть другой.

Я посмотрел на неё, замечая тонкие линии усталости в уголках её глаз. Её слова не оправдывали Алисию, но заставляли задуматься. Люсиль опустилась на край каменной скамьи, сложив руки на коленях, и продолжила:

— Я родилась и выросла здесь, в Тиарине. Академия всегда была частью моей жизни, её величие манило, но она оставалась недостижимой. Несколько лет назад моя семья попыталась дать мне шанс. Меня отправили туда, надеясь, что это изменит нашу судьбу. Но… — она вздохнула, едва заметно дрогнув. — Когда пришло время, у нас просто не оказалось средств. Отец, человек чести и долга, погиб, защищая наш род, а мать… Она сделала всё, что могла, чтобы я получила это образование. Но в какой-то момент она решила, что важнее вложить оставшиеся деньги в женитьбу старшего брата. Женитьба — это тоже своего рода инвестиция, не так ли?

Её горькая усмешка заставила меня ощутить, как что-то болезненно сжимается внутри. Я не знал, что сказать, но Люсиль, казалось, и не ждала ответа. Её голос стал тише:

— Возвращаться было стыдно. Я пыталась найти работу, чтобы остаться в Академии, но кто бы стал помогать дочери обедневшего дворянина? Здесь, в Тиарине, ценят только тех, кто может что-то предложить. Остальные становятся тенью.

Я молчал, понимая, что любые слова будут звучать пусто. Она заговорила вновь, уже спокойнее:

— Это место… Академия… Здесь не только учат. Здесь проверяют. Каждый день — это испытание. Я помню, как один из моих знакомых провалил важный экзамен. Не из-за отсутствия знаний, а потому что кто-то подстроил так, чтобы его работа оказалась последней в очереди, когда преподаватель уже устал и не был готов слушать. После этого его стали избегать, как будто провал сделал его невидимым. Академия ценит своих студентов, но только тех, кто доказывает свою ценность каждый день. Если ты слаб, тебя вытесняют. Если ты не находишь себе союзников, ты исчезаешь. Здесь есть группы, общества… Они контролируют больше, чем ты думаешь. Политика, карьера, даже безопасность. Кто знает… возможно, вам бы понравилось стать частью чего-то большего, Максимус.

— Тайные общества? — я слегка прищурился. — И вы верите, что в этом скрывается сила?

Люсиль кивнула, но с лёгким сомнением.

— Скорее, власть. А сила… она приходит лишь к тем, кто умеет выживать. Я видела, как те, кто раньше шептался в углу, теперь диктуют свои условия. Но за это приходится платить.

— Платить? Чем именно?

Она замолчала, словно собираясь с мыслями.

— Иногда связями, иногда доверием. А иногда… душой. У меня не было возможности узнать это самой, но я видела, как другие менялись. Кто-то становился сильнее, а кто-то… исчезал.

Я внимательно смотрел на неё, пытаясь понять, что она имеет в виду. Её голос дрогнул, но она быстро взяла себя в руки:

— Вам придётся быть осторожным, Максимус. Вы уже привлекли внимание. И это хорошо, и… плохо одновременно. Не все захотят видеть, как вы поднимаетесь.

— А вы? — спросил я, наклонившись ближе. — Вы хотите видеть, как я поднимаюсь?

Люсиль улыбнулась, но в этой улыбке была печаль.

— Думаю, мне было бы приятно знать, что кто-то смог. Даже если мне это недоступно.

Её слова эхом отозвались в моей голове. Я смотрел на Люсиль и пытался осмыслить их, почувствовать их глубину. Эта фраза была наполнена тихой печалью, но в ней же крылась странная, почти трогательная искренность. Что она имела в виду? Что значило для неё это "кто-то"? Быть может, она видела во мне человека, который мог бы сделать то, на что у неё самой не хватило сил или возможностей? Или, напротив, её слова были вызовом — напоминанием, что путь наверх всегда одинок?

Я хотел что-то сказать, но почувствовал, что любое слово будет неуместным. Вместо этого я просто кивнул, давая ей понять, что её откровение не осталось без ответа.

Мы снова замолчали, и эта тишина оказалась тёплой, почти утешающей. Люсиль первой поднялась, поправив платье.

— Спасибо, что выслушали меня. И… спасибо, что не похожи на других. Надеюсь, этот город вас не испортит.

Её слова прозвучали как прощание. Я смотрел, как она уходит, и её фигура исчезает в тени.

Гости пробыли в усадьбе ещё пару часов, затем Лорен, Александрис и Эндрю вызвались проводить дам до их домов. Я остался в усадьбе один и поднявшись в свою комнату, устало лёг в кровать. Закрыв глаза, я почувствовал, как дневные мысли постепенно растворяются в темноте, и вскоре сон забрал меня.

***

Сновидение, в котором я оказался, было одновременно тревожным и завораживающим. Я стоял посреди выжженных руин Айронхилла, некогда величественной крепости, оставшейся лишь углем и пеплом. Воздух был пропитан горечью, а ветер поднимал обгорелые обломки, кружившиеся вокруг меня, как стервятники. Безжизненная равнина, простиравшаяся до горизонта, казалась чужеродной и полной скрытых угроз.

— Прошло немало времени, Максимус, — раздался хриплый, зловещий голос. Звук эхом разнёсся по пустоши, словно сама земля обрела дар речи. Я обернулся и увидел фигуру, скрытую под клубами чёрного дыма. Из-под глубокого капюшона смотрели два горящих красных глаза, а ряды острых белых зубов блеснули в хищной усмешке.

— Шаорн, — выдохнул я, с трудом сдерживая растущую враждебность. — Мы не виделись несколько лет. Что тебе нужно?

Он остался на месте, его мантия колыхалась, как пламя, а голос звучал холодно и насмешливо.

— Напомнить тебе, что реальность не так проста, как кажется, — ответил он, сложив руки за спиной. — Твоё обучение в Академии — не просто фаза. Это испытание. И оно будет полным опасностей.

Я нахмурился, стараясь сохранять твёрдость.

— Опасности? Скажи прямо, что меня ждёт.

Шаорн слегка наклонил голову, его глаза вспыхнули ярче.

— Ах, Максимус, ты так жаждешь ясности, — сказал он с издёвкой. — Но правда в том, что знание иногда разрушительнее, чем неведение. Твой путь будет полон ловушек и предательств. И, быть может, твоя новая подружка станет первой из них.

Его слова резанули сильнее, чем меч. Я напрягся, но постарался не подать виду.

— О чём ты говоришь? — спросил я, глядя ему прямо в глаза.

Шаорн лишь усмехнулся, его зубы ярко сверкнули.

— Если бы я сказал тебе всё, это испортило бы сюрприз.Хотя я и не ожидал, что у тебя появятся новые друзья.

Я резко выхватил кинжал и метнул его в сторону Шаорна. Лезвие прошло сквозь его мрачную фигуру, не встретив сопротивления. Он не отреагировал на угрозу, а лишь разразился громким смехом, который наполнил пустоту вокруг.

— Разве так поступают с друзьями, Максимус? — его голос звучал почти с упрёком, но в нём сквозила насмешка. — Или ты уже забыл, как я помог тебя? Эх, дети, так быстро растут...

Я стиснул зубы, чувствуя, как гнев закипает во мне.

— Так скажи хотя бы, кто стоит за всем этим? Кто создал эти испытания?

Шаорн наклонился ближе, его глаза вспыхнули пламенем.

— Иногда это не важно, Максимус. Важнее понять, как ты поступишь, когда окажешься перед выбором. Каждый твой шаг определяет, кем ты станешь. Помни, результат может быть не таким, каким ты его ожидаешь.

Я хотел было возразить, но он поднял руку, словно требуя тишины.

— Тебе пора возвращаться, — тихо произнёс он. — Но не забывай: я всегда наблюдаю.

Шаорн растворился в пепельном облаке, его фигура исчезла так же внезапно, как и появилась. Равнина начала расплываться, и вскоре меня захватила темнота.

Я открыл глаза, глядя в потолок своей комнаты. Сердце стучало быстрее обычного, а слова Шаорна продолжали звучать в голове. "Новая подружка." Он говорил о Юне? Или это очередная попытка посеять сомнение? Я вздохнул, ощущая тяжесть предстоящего дня и вопросов, которые требовали ответа.