Кипр – Кровь и Вера

Глава 4

Утро застало его врасплох — Крид проснулся от стука в дверь, резко сев на кровати. Солнце уже заливало комнату ярким светом, пробиваясь сквозь узкое окно. Он потёр лицо, пытаясь стряхнуть остатки тревожных сновидений.

— Господин Крид? — послышался голос с другой стороны двери. — Капитан де Шатонёф ожидает вас через полчаса в архиве. Прикажете принести завтрак?

— Да, благодарю, — ответил Крид, поднимаясь с кровати.

Он быстро умылся холодной водой из кувшина, стоявшего на столе, и оделся. Шамшир, как всегда, занял своё место на поясе — его присутствие странным образом успокаивало, придавало уверенности.

Юный паж принёс поднос с завтраком — свежий хлеб, сыр, оливки и вино, разбавленное водой. Крид ел без особого удовольствия, механически — мысли его были далеко. Беспокоил не столько предстоящий разговор с де Шатонёфом, сколько собственная реакция на упоминание Копья. Почему эта реликвия вызывала в нём такой отклик? Что связывало его с древним оружием центуриона?

Через полчаса Крид уже шёл по коридорам казарм, следуя за другим пажом, который вёл его в архив. Они спустились по винтовой лестнице, миновали внутренний двор и вошли в отдельно стоящее здание с массивными дубовыми дверями.

Архив оказался просторным полутёмным помещением, освещённым только масляными лампами и редкими лучами солнца, проникавшими через узкие окна под самым потолком. Вдоль стен тянулись деревянные стеллажи, уставленные манускриптами, свитками и кодексами в кожаных переплётах. Воздух был сухим, с лёгким ароматом пергамента и чернил.

В центре архива, за большим дубовым столом, сидели де Шатонёф и ещё один человек — худощавый старик с длинной седой бородой, облачённый в тёмную рясу. Перед ними лежало несколько раскрытых книг и свитков.

— А, господин Крид, — де Шатонёф поднял голову, услышав шаги. — Подойдите. Я хочу представить вас брату Константину, хранителю королевской библиотеки и большому знатоку священных реликвий.

Старик поднял на Крида водянистые голубые глаза, и тот невольно вздрогнул — взгляд монаха был пронизывающим, будто заглядывал в самую душу.

— Так вот он какой, ваш северный воин, — прошелестел старик, не поднимаясь с места. — Интересно… очень интересно.

Крид подошёл ближе и слегка поклонился.

— Рад знакомству, брат Константин.

— Присаживайтесь, господин Крид, — де Шатонёф указал на свободный стул. — Брат Константин рассказывал мне удивительные вещи о Копье Лонгина. Думаю, вам будет полезно услышать это перед миссией.

Крид сел, обратив внимание на раскрытую перед монахом книгу — старинный манускрипт с выцветшими буквами и потрёпанными краями.

— Копьё Лонгина, — начал брат Константин, его голос был тихим, но отчётливым, — или Копьё Судьбы, как его ещё называют, имеет долгую и запутанную историю. — Он перевернул страницу манускрипта. — После распятия Христа оно перешло в руки римского центуриона Гая Кассия Лонгина, который, согласно преданию, обратился в христианство и сохранил копьё как символ своей веры.

Старик поднял глаза на Крида, словно проверяя его реакцию.

— В 312 году император Константин Великий имел при себе наконечник этого копья в битве у Мильвийского моста против Максенция. Победа, как известно, была полной, и Константин увидел в этом знак Божьего благословения. — Монах перевернул ещё несколько страниц. — Затем реликвия находилась в Константинополе, пока в 1204 году, во время Четвёртого крестового похода, не была захвачена латинянами.

Крид слушал внимательно, ощущая странное волнение. История реликвии вызывала в нём чувство, похожее на déjà vu, хотя он не мог вспомнить, откуда ему известны эти факты.

— После этого следы Копья теряются, — продолжил брат Константин. — Некоторые утверждают, что оно попало в сокровищницу французских королей, другие — что было перевезено в Рим, третьи — что осталось в Константинополе даже после его падения. — Старик наклонился ближе, понизив голос. — Но существует древнее пророчество, записанное ещё в VI веке неким монахом Иоанном из Антиохии. Он утверждал, что Копьё однажды будет захвачено сарацинами, но затем возвращено христианскому воину, отмеченному особым знаком. И этот воин использует силу Копья, чтобы изменить историю мира.

— И вы считаете, что это пророчество относится к принцу Пьеру? — спросил Крид, не скрывая скептицизма.

Брат Константин улыбнулся тонкой, едва заметной улыбкой.

— Принц Пьер — благородный рыцарь и истинный защитник веры. Но пророчество говорит о воине, отмеченном особым знаком. — Старик внезапно протянул руку и коснулся лба Крида. — Знаком бессмертия.

Крид резко отстранился, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Что знает этот старик? Откуда?

— Брат Константин прибыл к нам из Константинополя два месяца назад, — вмешался де Шатонёф, заметив реакцию Крида. — Он привёз с собой некоторые тексты, которые считались утерянными после падения города. В том числе и этот манускрипт с пророчеством.

— И что же это за знак бессмертия? — Крид постарался, чтобы его голос звучал спокойно.

— В тексте говорится о воине, который не умирает, — медленно произнёс брат Константин. — О человеке, который видел рассвет империй и их закат, который сражался в тысяче битв и всегда возвращался. — Старик снова пристально посмотрел на Крида. — О Бессмертном.

Крид почувствовал, как внутри поднимается странная смесь страха и гнева.

— Звучит как сказка, — сказал он сухо. — Бессмертных людей не бывает.

— Конечно-конечно, — поспешно согласился де Шатонёф, бросив предостерегающий взгляд на монаха. — Это лишь аллегория, поэтический образ. Но сама реликвия вполне реальна, как и её сила. — Он наклонился над столом. — Согласно нашим источникам, Копьё находится в тайной сокровищнице под Великой мечетью Александрии. Раньше на этом месте стояла христианская базилика, посвящённая святому Марку. Мамелюки не уничтожили потайные помещения под ней, а просто надстроили сверху свой храм.

Крид кивнул, обдумывая услышанное. План звучал рискованным, но выполнимым.

— Как я попаду туда во время штурма? — спросил он практично. — Мечеть наверняка будет охраняться.

— У нас есть союзники в городе, — ответил де Шатонёф. — Местные христиане, которые живут под гнётом мамелюков. Они проведут вас тайными ходами прямо к сокровищнице. — Он развернул на столе карту города. — Вот путь, который вы должны будете пройти. Запомните его, ибо доверять карту бумаге слишком опасно.

Крид внимательно изучил карту — замысловатую сеть улиц, переулков и подземных ходов, ведущих к центральной мечети города. Память услужливо фиксировала каждый поворот, каждую деталь маршрута.

— Когда намечен поход? — спросил он, закончив изучение карты.

— В октябре, — ответил де Шатонёф. — Через два месяца. К тому времени должны прибыть корабли наших союзников, и мы сформируем флот достаточно сильный, чтобы атаковать Александрию. — Он сделал паузу. — А до тех пор вы должны подготовиться. Изучить всё об этой реликвии, о городе, о возможных трудностях.

Брат Константин, молчавший во время этого разговора, внезапно подал голос:

— Но мне кажется, господин Крид уже знает об Александрии больше, чем показывает. — Старик наклонил голову набок. — Не так ли?

Крид встретился взглядом с монахом. В водянистых глазах старика читался вызов, словно он знал некий секрет и проверял, осмелится ли Крид его раскрыть.

— Я бывал там, — осторожно ответил Крид. — Как уже говорил капитану де Шатонёфу. Но мои воспоминания… фрагментарны.

— Память — странная вещь, — задумчиво произнёс брат Константин. — Иногда то, что мы забываем, важнее того, что помним. — Он закрыл манускрипт. — Я дам вам несколько текстов для изучения, господин Крид. Возможно, они помогут вам… вспомнить.

Де Шатонёф поднялся.

— Оставлю вас наедине с братом Константином, — сказал он. — У меня есть другие дела, требующие внимания. — Капитан положил руку на плечо Крида. — Изучите всё тщательно. Судьба королевства может зависеть от вашего успеха.

С этими словами он покинул архив, оставив Крида наедине со странным стариком.

Как только дверь закрылась, брат Константин подался вперёд.

— Теперь мы можем говорить свободно, — прошептал он. — Я знаю, кто ты, Виктор Крид… или как бы тебя ни звали в этой жизни.

Крид напрягся, рука непроизвольно легла на рукоять шамшира.

— О чём вы говорите?

— О том, что ты — Бессмертный, — спокойно ответил монах. — Один из тех, кто проходит сквозь века, не старея и не умирая. Я изучал таких, как ты, всю свою жизнь. — Он улыбнулся. — Не бойся, я не враг тебе.

— Вы ошибаетесь, — холодно произнёс Крид. — Я обычный человек.

— Правда? — брат Константин хитро прищурился. — Тогда почему ты не знаешь, сколько тебе лет? Почему твоя память разорвана на фрагменты? Почему твои раны заживают быстрее, чем должны?

Крид замер. Откуда старик знает о его ранах?

— Я наблюдал за тобой, когда ты сражался с Легри, — пояснил монах, словно читая его мысли. — Видел, как его клинок оцарапал твою руку. К концу поединка от раны не осталось и следа. — Старик откинулся на спинку стула. — Это дар, Виктор. Редкий, драгоценный дар.

— Или проклятие, — тихо произнёс Крид, удивляясь собственным словам.

— Возможно, и то, и другое, — согласился брат Константин. — Но сейчас это неважно. Важно то, что ты здесь, и ты — часть пророчества. — Он открыл другую книгу. — Я не сказал де Шатонёфу всего. Пророчество говорит не только о возвращении Копья христианам. Оно говорит о великой битве между светом и тьмой, о выборе, который должен сделать Бессмертный.

Крид нахмурился.

— Какой выборе?

— Использовать силу Копья для себя или отдать её другому, — монах перевернул страницу, на которой была изображена странная сцена — человек, пронзённый копьём, но при этом стоящий, раскинув руки, словно в благословении. От его фигуры исходили золотые лучи, а вокруг склонялись другие люди. — Пророчество говорит: «И придёт он, не знающий смерти, и возьмёт в руки Копьё Судьбы. И если выберет он путь власти, погибнет мир в крови и пламени. Если же выберет путь жертвы, наступит эпоха света». — Брат Константин поднял глаза на Крида. — Ты понимаешь, о чём речь?

Крид молча смотрел на изображение. Что-то в нём казалось мучительно знакомым, словно он уже видел эту сцену — не на пергаменте, а в реальности.

— Копьё обладает силой, — продолжил монах, видя его замешательство. — Настоящей силой, не просто символической. Тот, кто владеет им, может использовать эту силу. Но цена велика.

— Какая цена? — спросил Крид, не отрывая взгляда от изображения.

— Душа, — просто ответил брат Константин. — Копьё питается душами. Когда Лонгин пронзил им Христа, оно вобрало часть божественной сущности. С тех пор оно жаждет большего.

Крид наконец поднял глаза на монаха.

— Вы говорите так, будто реликвия жива.

— В некотором смысле так и есть, — кивнул старик. — Священные предметы не просто куски металла или дерева. Они напитаны верой тысяч людей, энергией великих событий. Они обретают… своего рода сознание. — Он закрыл книгу. — И Копьё Лонгина — одна из самых сознательных реликвий.

Крид откинулся на спинку стула, пытаясь осмыслить услышанное. Это звучало как безумие — говорящие реликвии, пророчества, предопределённые судьбы… Но почему тогда его сердце билось так быстро? Почему внутри росло чувство узнавания, словно он уже слышал всё это раньше?

— Предположим, я поверю вам, — наконец сказал он. — Что вы хотите от меня?

Брат Константин улыбнулся.

— Я хочу, чтобы ты был осторожен, Виктор Крид. Де Шатонёф и принц Пьер видят в Копье лишь инструмент власти, ключ к завоеваниям и славе. Они не понимают его истинной природы. — Монах подался вперёд. — Когда ты найдёшь Копьё — а ты найдёшь его, я уверен — не отдавай его сразу. Почувствуй его. Выслушай его.

— Выслушай? — Крид приподнял бровь. — Вы имеете в виду буквально?

— Именно, — кивнул брат Константин. — Копьё будет говорить с тобой. И то, что оно скажет, может изменить твоё решение. — Он сделал паузу. — И ещё одно. Де Шатонёф не сказал тебе всей правды о мотивах принца.

— Что вы имеете в виду?

Монах огляделся, словно проверяя, не подслушивает ли кто, затем наклонился ещё ближе.

— Пьер де Лузиньян одержим не только идеей крестового похода. Он хочет использовать силу Копья для мести своим врагам здесь, на Кипре. — Старик покачал головой. — Король Гуго стар и слаб, но не собирается отрекаться от престола. Ходят слухи, что принц планирует… ускорить свой приход к власти.

— Цареубийство? — Крид нахмурился.

— Кто знает? — брат Константин пожал плечами. — Но придворные интриги опаснее любых мамелюков. И если Копьё попадёт в руки человека, ослеплённого жаждой власти… — он не закончил фразу, но его взгляд был красноречивее слов.

Крид молчал, переваривая информацию. Задача усложнялась. Найти древнюю реликвию в чужом городе во время штурма было достаточно сложно. Но теперь ему предстояло ещё и решить, кому её отдать — если вообще отдавать.

— Почему вы рассказываете мне всё это? — наконец спросил он. — Вы не знаете меня. С чего вы взяли, что можете доверять мне?

Брат Константин загадочно улыбнулся.

— Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь, Виктор Крид. Или, может быть, мне стоит называть тебя иначе? — Старик поднял руку, останавливая возражения. — Нет-нет, не отвечай. Твоё прошлое — это твоё дело. Но знай: я разговариваю с тобой сейчас, потому что мы уже встречались. Давно, очень давно. — Он вздохнул. — Конечно, ты не помнишь. Бессмертные редко сохраняют все воспоминания.

Слишком тяжкое бремя для разума — помнить столетия.

Крид внезапно почувствовал головокружение. Перед глазами на мгновение вспыхнула картина: монастырь, затерянный в горах, заснеженные пики, и молодой монах с пронзительными голубыми глазами, протягивающий ему чашу с дымящимся отваром.

— Тибет, — прошептал он, сам удивляясь своим словам. — Монастырь…

— Дарджилинг, — мягко закончил брат Константин. — Я был тогда молод, только принял постриг. А ты пришёл с севера, измученный долгим путешествием. И рассказал мне истории о землях, которых я никогда не видел. — Старик улыбнулся воспоминаниям. — Ты оставался с нами три года. Учился медитации, изучал древние тексты. А потом однажды ушёл, не попрощавшись.

Крид закрыл глаза, пытаясь ухватить ускользающее воспоминание. Горный монастырь, медитации при свечах, манускрипты на языке, которого никто уже не помнил… и что-то ещё, что-то важное.

— Я искал ответ, — медленно произнёс он, словно вытягивая слова из глубин памяти. — Я хотел знать, почему я такой. Почему не могу умереть.

— Да, — кивнул брат Константин. — И я тогда не мог тебе помочь. Но с тех пор прошло много лет, и я посвятил свою жизнь изучению феномена бессмертия. — Он положил сухую ладонь на руку Крида. — Я не знаю, почему ты забыл своё прошлое. Возможно, травма, возможно, твой разум сам защищает себя от бремени вечности. Но я знаю, что Копьё Лонгина связано с тобой. Оно может дать тебе ответы, которые ты ищешь.

Крид медленно кивнул. Слова старого монаха звучали безумно, но где-то глубоко внутри он чувствовал их правдивость. Брат Константин действительно знал его. И, возможно, знал о нём больше, чем он сам.

— Что мне делать? — спросил он тихо.

— То, что просит де Шатонёф, — ответил монах. — Готовься к походу. Изучай тексты подаренные мной тексты. Тренируйся. А когда придёт время и ты окажешься в Александрии, следуй не только приказам, но и смотри сам, думая головой.

Крид нахмурился. Семь замков — явный признак того, что содержимое ящика считалось чрезвычайно ценным или опасным.

— Этот Феофилакт всё ещё во дворце? — спросил он.

— Да, — кивнул Маркос. — Занимает покои в западном крыле. К нему никого не пускают, кроме принца Пьера и его доверенных лиц. — Он понизил голос ещё сильнее. — И ещё кое-что. Твой де Шатонёф каждый вечер посещает покои посланника. Они подолгу беседуют наедине.

— Он не «мой» де Шатонёф, — автоматически поправил Крид, обдумывая услышанное. — А что насчёт Копья? Ты что-нибудь узнал?

— Немного, — Маркос отпил из кружки. — Слухи о реликвии ходят среди придворных уже несколько месяцев. Говорят, принц Пьер одержим идеей найти её. Даже отправлял тайных агентов в Александрию, чтобы подтвердить её местонахождение. — Он помедлил. — И, похоже, один из этих агентов не вернулся. Его поймали мамелюки и казнили.

Крид молча кивнул. Всё складывалось в довольно мрачную картину. Одержимый принц, готовый рисковать жизнями людей ради своей цели. Таинственный посланник с не менее таинственным грузом. И он сам — Виктор Крид, или кто бы он ни был на самом деле — в центре этого водоворота.

— Есть ещё кое-что, — продолжил Маркос, заметно нервничая. — Я расспросил о тебе в порту. Пытался выяснить, не видел ли кто, как ты прибыл на остров.

— И? — Крид напрягся.

— Никто не помнит такого пассажира ни на одном из кораблей, прибывших за последнюю неделю, — Маркос выдержал паузу. — Но старый рыбак, живущий недалеко от места, где я тебя нашёл, рассказал странную историю. В ту ночь было полнолуние, и он не мог уснуть. Вышел на берег и увидел яркую вспышку над морем, словно молния, но в безоблачном небе. — Киприот сглотнул. — А потом заметил тело, выброшенное на берег. Он хотел подойти, но испугался. Говорит, что вокруг тела… вокруг тебя… светилось что-то вроде нимба, голубоватое сияние.

Крид молчал, пытаясь осмыслить услышанное. Голубое сияние. Вспышка в ночном небе. Звучало как бред суеверного старика, но… что, если это правда? Что, если он действительно появился на Кипре каким-то сверхъестественным образом?

— Рыбак решил, что это какое-то знамение, и побоялся вмешиваться, — закончил Маркос. — К рассвету он вернулся, но тебя уже не было на том месте. — Киприот посмотрел на Крида с нескрываемым страхом и любопытством. — Кто ты такой, Виктор? Откуда ты взялся?

— Если бы я знал, — тихо ответил Крид. — Если бы я знал…

Они сидели молча, каждый погружённый в свои мысли. Наконец Маркос нарушил тишину:

— Что ты собираешься делать?

— То, что должен, — ответил Крид. — Готовиться к походу. Выполнять приказы де Шатонёфа. — Он сделал паузу. — И попытаться понять, кто я такой на самом деле.

Маркос кивнул, затем достал из-за пазухи небольшой свёрток.

— Я знал, что ты так скажешь, — сказал он с лёгкой улыбкой. — Поэтому раздобыл для тебя вот это. — Он развернул ткань, под которой оказался маленький серебряный амулет в форме копья. — Говорят, он защищает от злых чар. А тебе, я думаю, не помешает дополнительная защита.

Крид взял амулет, повертел в пальцах. Простая вещица, без особых украшений, но сделанная с любовью и вниманием к деталям.

— Спасибо, — сказал он, впервые за весь день искренне улыбнувшись. — Ты хороший человек, Маркос, несмотря на все свои хитрости.

Киприот смущённо отмахнулся.

— Это недорого стоило. К тому же, — он хитро подмигнул, — я всё ещё рассчитываю на свои десять процентов.

Они посидели ещё немного, обсуждая последние городские новости и слухи о передвижениях мамелюкского флота. Когда стемнело окончательно, Крид поднялся.

— Мне пора возвращаться в казармы, — сказал он. — Утром тренировка с отрядом, который будет сопровождать меня в Александрии.

— Будь осторожен, — Маркос тоже встал. — И… держи меня в курсе, хорошо? Мне не нравится всё это. Слишком много тайн, слишком много странных совпадений.

Крид кивнул и, расплатившись за вино, вышел из таверны. Ночь была тёплой и безветренной, звёзды ярко сияли на чёрном небе. Он медленно шёл по пустынным улицам, размышляя о всём услышанном за день.

Бессмертный. Копьё Судьбы. Пророчество. Слишком много мистики для человека, который предпочитал твёрдо стоять на земле. Но что, если всё это правда? Что, если он действительно прожил не одну жизнь, а десятки, сотни? Что, если его появление на Кипре не случайно?

Крид достал подаренный Маркосом амулет и надел на шею. Серебро холодило кожу, но ощущение было странно приятным, почти знакомым.

Впереди показались стены казарм. Часовые у ворот отсалютовали ему, пропуская внутрь. Крид кивнул в ответ и направился к своей комнате, намереваясь хоть немного отдохнуть перед завтрашним днём.

Но судьба распорядилась иначе.