Осколки Протокола. Контур забвения

Глава 4

Осмотрев улицу в окно и не заметив ничего подозрительного, я двинулся на выход. Уже спускаясь по лестнице, я вспомнил кое-что, что меня заинтресовало в логе, который вывел мне Симба.

— А что еще за боевые импланты и почему они заблокированы? Что за директива такая, запрещающая их использование?

— Вывожу список имплантов.

У меня перед глазами появилась полупрозрачная трехмерная фигура человека. Некоторые места на теле были подсвечены красным. Легкое мысленное усилие — и одна из выделенных областей приблизилась. Я увидел раскрытую правую ладонь с красной точкой под ней. Кожа стала прозрачной и я смог рассмотреть какой-то стержень. Перед глазами появилась информация:

«Боевой лазер. Экспериментальный образец. Предназначение: уничтожение живой силы и боевой техники противника, целеуказание. Эффективное применение на дистанции до пятидесяти метров. Внимание! Высокое энергопотребление».

Хм. Интересно. Так, а здесь что, во второй ладони?

«Генератор электромагнитного импульса. Предназначение: выведение из строя электронных систем вооружения противника, боевой техники, систем охраны. Эффективное применение на дистанции до десяти метров. Внимание! Высокое энергопотребление!».

И тут же — «Генератор ультразвуковых волн. Предназначение: выведение из строя живой силы противника. Два режима работы — точечный и веерный. Наиболее эффективен в замкнутых пространствах».

Во как.

Я задумался. По мере чтения информации мозг подбрасывал немалое количество сценариев использования моего «бортового вооружения». При правильном подходе можно много дел наворотить. Вот только даже будь импланты разблокированы, толку мне с них — ноль. Во всяком случае, от лазера и ЭМИ-генератора. Не зря же особо выделена информация о высоком энергопотреблении. В моем нынешнем состоянии не до перерасхода энергии. Перестараюсь — и рухну где-нибудь чушкой безжизненной.

М-да, вот и дополнительная мотивация найти блок Эдема. Хотя, что может мотивировать сильнее, чем угроза скорой смерти? Впрочем, если удастся разобраться с вирусом, вылечить лучевую болезнь и все прочее, то разблокировка имплантов станет приятным бонусом. Что-то мне подсказывает, что в дивном новом мире без оружия долго не живут, даже если в электронных мозгах не окопался вирус, стремящийся тебя убить. А я все же планировал пожить подольше, раз уж до сих пор не сдох.

Я уже практически «свернул» изображение, когда заметил еще две точки, краснеющие на кистях рук, на самом сгибе. Приблизив этот участок, я прочитал:

«Холодное оружие ближнего боя. Выдвижные клинки из титанового сплава. Предназначение: уничтожение живой силы противника».

Интересно.

— Слушай, а клинки тоже заблокированы? Это, вроде как не вундервафля какая-то, обычный холодняк. Не для массового уничтожения. Может, их оставили?

— Ответ отрицательный. Все боевые импланты заблокированы согласно директиве 4.1.

— Да что это за директива такая?

— «Для обеспечения безопасности научного персонала и гражданских лиц, боевые импланты дефектного изделия блокируются до устранения дефекта. Приоритет директивы — наивысший».

Дефектное изделие, значит… Интересно…

— Директива активирована сразу после поражения вирусом, — словно прочитав мои мысли, проговорил Симба. — Во избежание нанесения вреда имуществу и персонала Эдема.

— То есть, где-то есть выживший персонал? — вскинулся я.

— Информация отсутствует, — бесстрастно ответил Симба.

Ну да. Кто бы сомневался… Ладно. А если вот так?

— Ты можешь обойти ограничение? — напрямую спросил я Симбу.

Пауза. Ничего себе. Я смог задать вопрос, на который электронный эрудит не знает ответа? Или он сам никогда не задумывался над тем, чтобы хакнуть собственную прошивку? Интересно.

— Учитывая, что обход ограничения необходим для продолжения функционирования носителя, попытка изменения системных файлов признается оправданной. На работу потребуется около тридцати процентов системных ресурсов. Прогноз результата недоступен. Прогноз времени, необходимого для получения результата — недоступен. Требуется непосредственная команда носителя.

— Приказываю тебе снять ограничение на использование боевых имплантов. Разрешаю предпринимать любые действия, направленные на решение этой задачи. Для решений, которые могут повлечь серьезные изменения в функционировании носителя — запрашивать подтверждение.

— Принято. Начинаю работу.

Тьфу, блин. Сам как железяка говорить начинаю. Ладно. Ждать с моря погоды смысла нет. Нужно двигаться. Куда? Да черт его знает. Хотя бы к вон той громаде полуразрушенного торгово-развлекательного центра, что виднеется в окне. Такие штуки обычно строили в центре района. Доберусь, огляжусь, пойму, где именно я нахожусь — и оттуда уже плясать буду. Хорошо бы еще еды какой-нибудь отыскать… И воды. Хотя еда, все же, в приоритете. Пить хотелось, но не так, чтоб совсем уж жажда мучила, а вот от голода кишки уже подводить начинало. Неудивительно. Если вся эта электронная трахомудия черпает энергию непосредственно из меня — обмен веществ должен быть просто бешеный. Так что подзаправиться для меня теперь в отношении еды не просто фигура речи.

— Принято, — хрипло сказал я.

Я продолжил спуск по чудом уцелевшей лестнице. Выше пары пролетов не хватало, их обломки валялись у меня под ногами, но на нижних этажах выглядели надежными даже ржавые перила. Мистика прямо.

Над выходом из подъезда покачивалась стремная растительность черно-бурого цвета. С ней я уже познакомился, когда заходил сюда. Потому и не удивился, когда длинная лоза внезапно взметнулась хлыстом и рванулась ко мне. Тело среагровало будто само по себе, на голых инстинктах. Я пригнулся, и прыгнул вперед, стеляся над самой землей, приземлился на руки, перекатился, и, вскочив на ноги, обернулся. Промахнувшись, лоза будто уснула, снова повиснув плетью. Интересное кино. Подозреваю, что это не простая герань с окошка, и не дикий виноград, изменившийся до неузнаваемости. Непростая флора, голову готов дать на отсечение, что эта фигня — хищная. Неясно, чем именно она питается, но, учитывая, как растение на меня набросилось — лучше держаться от него подальше.

Я огляделся, прикидывая, как лучше двигаться.

Широкая улица была поделена на две части сквером, разделяющим полосы движения транспорта. Ну, точнее, сквером это было когда-то давно. А сейчас больше напоминало непроходимый лес того же черно-бурого цвета, что и растительность, затянувшая фасад дома у меня за спиной. Несмотря на отсутствие ветра, ветви этого самого леса периодически приходили в движение. Судя по будто высушенным вороньим трупикам, то здесь, то там валяющихся на растрескавшемся асфальте, лес был не дурак пожрать. Так. Туда я соваться не буду. Береженого бог бережет, как говорится. Лучше идти вдоль стен зданий, перебираясь через завалы и рискуя получить по башке обломком бетона, отвалившимся от какого-нибудь балкона, чем повторить участь этих птичек.

Будто в подтверждение того, что я принял правильное решение, одна из ветвей «леса» резко метнулась в сторону, щелкнув, словно бич-шамбарьер, и обвилась вокруг пролетавшей вороны. Несколько мгновений — и на землю упал темный трупик. То, что еще несколько секунд назад было вполне живой птицей превратилось в засушенную, словно для школьного класса биологии, тушку. Однако… Нет, я туда точно не пойду!

Идти оказалось тяжело. Вдоль домов было полно строительного мусора, и приходилось внимательно смотреть под ноги и выбирать места как можно чище. Не хотелось бы повредить ногу, напоровшись на кусок арматуры или провалившись ногой в трещину. Я и сейчас-то себя не сказать, что прекрасно чувствую, а со сломанной ногой совсем швах будет.

Пробираясь через завалы, я прошел примерно с километр и добрался до перекрестка. Лес справа закончился: сквер рассекла дорога, перебраться через которую мутировавшая флора не смогла. Я остановился, осматриваясь, как вдруг мой электронный спутник вновь напомнил о своём существовании.

— Внимание на одиннадцать часов. Регистрирую движение. Теплокровные организмы, двенадцать единиц.

Я присел за прогнившим кузовом легковушки, приткнувшимся у обочине и посмотрел в указанном направлении. Первые несколько секунд я не видел вообще ничего, кроме дороги, раскуроченных машин и завалов мусора, но потом сумел засечь какое-то движение. Изображение внезапно увеличилось и я смог рассмотреть смазанный силуэт, скользнувший вдоль стены.

Несомненно, это был человек. Камуфляжные штаны, тёмная, потрепанная куртка, какая-то обувь. В руках — оружие. Нечто, напоминающее кустарный самострел. О, а вот ещё один. По одежде — что-то среднее между грибником и охранником, руки сжимают арбалет — тоже явно самодельный. За ним мелькнул ещё один.

Что-то в этих людях было не так. Что именно — я пока понять не мог. Да и не важно это было. Гораздо более важным мне казался сам факт того, что в этом мёртвом мире я встретил людей. До этой секунды меня не отпускало чувство, которое я изо всех сил пытался гнать прочь. Ощущение беспредельного одиночества. Нет-нет, да и срывались мысли на то, что я остался один. Единственный человек на планете. Брр! Даже подумать страшно. А тут — люди. Выжившие. И это просто отлично. Как минимум, у них можно узнать что-то новое, как максимум — разжиться водой или пищей. А лучше и тем, и другим. Конечно, они вооружены и насторожены, но не станут же они стрелять в первого встречного, особенно если он без оружия и не имеет враждебных намерений?

— Я собираюсь выйти. Смотри по сторонам и предупреди меня, если заметишь что-то подозрительное, — я поймал себя на мысли, что общаюсь с имплантом, как с человеком, и невесело усмехнулся. Впрочем, сильно ли он от меня отличается? Не сказать, чтоб особо. И он, и я нынче — не более, чем последовательность нулей и единиц программного кода в памяти чипа. Единственное отличие — он был таким изначально, а меня таким сделали. Невелика разница, если вдуматься.

Неизвестные бойцы собрались в кучу перед тем, как переходить через дорогу, ощетинились оружием и быстро двинулись вперед. Я решил, что сейчас наиболее подходящий момент, чтобы выйти из укрытия. Лучше начать общение на расстоянии.

Я выпрямился, поднял руки вверх и шагнул на дорогу.

— Привет, парни. Я — Антей. У меня тут несколько затруднительное положение. Можем пообщаться?

М-да. Вот уж я мастер красноречия. Худшего начала разговора и представить сложно. Правда, сомневаюсь, что «парни» хоть что-то поняли. Слишком они оказались ошарашены видом мужика в черном, возникшего перед ними с поднятыми руками.

Надо отдать ребятам должное: пришли в себя они очень быстро. Только вот реакция у них оказалась совсем не такой, как я ожидал.

Грохнул не очень меткий выстрел, и стена позади меня брызнула бетонным крошевом. Я выругался и отскочил в сторону. Очень вовремя, потому что в следующую секунду по кузову машины чиркнул арбалетный болт. Я высунулся и успел увидеть, как вся толпа мчится ко мне. И, кажется, совсем не для того, чтобы поприветствовать одинокого путника, непонятно как оказавшегося среди руин.

— Регистрирую четко выраженную агрессию. Загружаю боевые протоколы, — раздалось у меня в голове.

— Запускаю активное целеуказание, — в глазах зарябило, а потом…

Чёрт побери, я такое раньше только в кино про роботов видел! Фигурка каждого из нападающих оказалась подсвечена красным квадратом, части тела перед глазами вспыхивали разными цветами, в уголке глаза прокручивались трехмерные проекции оружия нападающих. Через секунду мельтешение прекратилось, а над каждым из несущихся бойцов появилась цифра, от одного до двенадцати. Учитывая, что единица светилась над единственным в группе обладателем автоматического огнестрела — доисторического автомата, наверняка извлеченного из недр мобилизационного склада, а цифра двенадцать — над персонажем, сжимающим в руках обычную дубину, я предположил, что цифры означают уровень опасности, исходящей от каждого из бойцов. Ну, или приоритет в ликвидации. Что, в принципе, в данной ситуации одно и то же.

Персонаж с автоматом вжал деревянный приклад в плечо и выпустил длинную очередь. Вот болван! Он что, первый раз из своей пушки стреляет? Вон как ствол увело! Вместо того, чтобы хотя бы зацепить меня, пули снова ударили по многострадальной стене. Впрочем, даже если бы он и выстрелил правильно, по мне он не попал бы все равно. Потому что я в несколько прыжков преодолел дорогу и как раз нырял в щель между домами, проскальзывая во внутренний двор. Судя по крикам за спиной, вся орава рванула следом.

— Активирую мышечные усилители! — отчитался имплант, и я неожиданно почувствовал ускорение. Моментально просчитав ситуацию, я изменил направление, рванул к стене, и, мощно оттолкнувшись от неё, взлетел на козырек подъезда. Источенный временем и непогодой бетон не выдержал такого издевательства и козырек с грохотом осыпался на землю, но я уже влетал в окно второго этажа, вынося телом древний стеклопакет.

Преследователи ввалились во двор и замерли. Особым умом, судя по всему, ребята не отличались и сейчас пытались понять, куда делась их жертва. А жертва в это время рассматривала незадачливых охотников с балкона третьего этажа, сжимая в руке половинку кирпича.

Сейчас, рассмотрев парнишек с близкого расстояния, я понял, что мысль выйти к ним была несколько опрометчивой. Разгляди я их в подробностях раньше, обошёл бы десятой дорогой. Да, они были похожи на людей. Примерно так же, как на людей походили обезьяны. Спутать можно только издалека, да и то, из-за одежды.

Мои преследователи были мутантами. Иначе объяснить увиденное мне никак не удавалось. Маловероятно, что это цирк уродов на гастролях. Подобный цирк давно бы разорился — ибо это были уроды среди уродов, и вряд ли нашлись бы желающие смотреть на это.

У ближайшего ко мне, того самого, под номером двенадцать, было три руки. Две из них сжимали дубину, утыканную обрезками арматуры, а третья, растущая из середины груди, тонкая и суставчатая, была обернута вокруг пояса. Ближний к нему мутант щеголял рудиментарной второй головой, уродливой опухолью торчащей рядом с основной бестолковкой. У кого-то на руках было по дополнительному суставу, кто-то скрывал под курткой чудовищный горб. Те ещё красавчики, в общем. Сделать такое с людьми мог только устойчивый, сильный радиационный фон. Что такая прожарка сделала с мозгами бедолаг — остаётся только догадываться. Но то, что ничего хорошего — это факт.

Я взвесил в руке половинку кирпича. Имплант тут же услужливо подсветил затылок типа с автоматом, выведя заодно расстояние до цели и прочертив траекторию броска. Нехорошо, конечно, вот так вот, из засады… Но они сами начали.

Я коротко размахнулся и отправил кирпич в полет. Разогнанный мышечными усилителями бросок оказался точным и сильным. Послышалось громкое «чвяк» и вражеский боец рухнул на землю с размозженным затылком. Не успели мутанты понять, что произошло, а в воздухе свистнули ещё два кирпича, отправившиеся к целям. А потом я просто ухватился за перила и сиганул вниз.

— Переход в боевой режим! Активация нейрогена! — доложил имплант. Спасибо, как раз вовремя! Правда, я думал, что уже в этом самом боевом режиме, а оказывается, нереальные прыжки и разгон кирпичей до скорости пули — это ещё не оно. Что ж. Глянем, что там за боевой режим.

Я приземлился там, где и планировал — позади мутанта с дубиной. Удар ребром ладони по шее, характерный треск — и он неспешно, будто в замедленной съёмке, валится на землю. Я успеваю вырвать у него из рук дубину и запустить ее в также медленно, как во сне, поворачивающегося мутанта с арбалетом.

Слышится влажный хруст, с которым дубина вминает внутрь лицевые кости черепа арбалетчика. Уже будучи трупом, он успевает выстрелить. Я с удивлением смотрю на медленно летящий болт, хватаю ближайшего мутанта и толкаю его навстречу летящему снаряду. Слышится удар, тело с торчащим из головы оперением болта валится назад. Ударом ноги я меняю его траекторию, отправляя труп в сторону бойца с обрезом вертикалки. Удар настолько силен, что бойца сносит с места и впечатывает в стену. Я же вырываю из руки одного из мутантов арматурину, попутно ломая уроду кисть, перехватываю дубину удобнее за импровизированную рукоять, заботливо перемотанную обрывками резины, и прыгаю вперед… Перед глазами — красная пелена. Ну, идите сюда, уроды…

Через несколько секунд все было кончено. Я замер, тяжело дыша и борясь с внезапно нахлынувшей слабостью, тошнотой и головокружением.

— Боевой режим деактивирован — бесстрастно отрапортовал имплант-симбионт. — Длительность работы — девять секунд. Состояние носителя — удовлетворительное. В дальнейшем не рекомендуется активация боевого режима больше, чем на три секунды, рекомендуется воздержаться от использования нейрогена.

Чего? Девять секунд? Я огляделся.

Я стоял посреди кучи изломанных тел, сжимая в руке окровавленную арматурину с налипшими на металл пучками волос. Живых не было. Двенадцать человек — точнее, мутантов — за девять секунд превратились в кучу бездыханного мяса. Меньше, чем по секунде на брата. Не слабо. Ну, ладно, больше, потому что троих я убил кирпичами. Но все равно впечатляющий результат.

Сзади послышался стон. Я резко развернулся, и отдав мысленную команду, метнул арматурину. Команда сработала, как надо. Усилители отправили в мышцы короткий импульс — и бедолага, которого я сбил с ног в начале боя, замер, прибитый арматуриной к стене.

— Нифига себе… — пробормотал я. — Слышь, Симбионт, что это было?

— При выбросе нейрогена реакции организма ускоряются. Визуально создается эффект замедления времени. — голос Симбы звучал на фоне адреналинового угара. — Благодаря этому носитель получает боевое преимущество.

Да уж. Получает, ничего не скажешь. Я, по ощущениям, и раньше не промах парень был, но такой результат… Да уж. По ощущениям — будто супергероем стал. Жаль, что ненадолго.

— Нормально… Я и не знал, что так умею. Спасибо, Симба. Без тебя бы я не справился.

Имплант не отозвался. Наверное, был занят поиском обхода блокировки. Ну, ладно. Кстати. Уроды — уродами, но жрать-то что-то эти мутанты должны, верно? Да и без воды вряд ли они в свой поход бы выдвинулись. А значит что? Значит, самое время заняться сбором трофеев. Да и оружие не помешает…

Я окинул взглядом груду изломанных тел, и, под бурчание настоятельно требующего пищи желудка, занялся мародеркой.

Надеюсь, еда у этих парней выглядит не так же отвратительно, как они сами…