Васильевич. Книга четвертая. Ливония. Продолжение

Глава 25

Событие семьдесят третье

Кеттлер оказался невысоким черноволосым человеком лет сорока с прикольными усами. Буденный в гробу перевернётся, увидев, чего можно достичь, если этими усами заниматься всерьёз. Они не просто были густыми или пышными, лучше сказать, они по краям были сантиметров пятнадцать в длину. Свисали такими двумя сосульками. При этом бороду Готхард Готхардович брил. Видок получался у дойча какой-то пародийный. Улыбку так точно вызывал у Борового. Почти смех. Еле сдерживал себя.

Про этого Кеттлера Артемий Васильевич Боровой знал не очень много. Гораздо известнее его внук Якоб Кеттлер, который доказал, что малюсенькое государство при умелом управлении сможет встать вровень с Европейскими грандами, такими как Франция или Голландия. Даже две колонии заморские Якоб приобрёл. Там, правда, не сложилось у курляндцев. При этом из-за того, что местных не поубивали. Странно, немцы и не загеноцидили дикарей? Неправильные немцы.

А что известно про этого? Боровой в купленном у капитана Альбрехта фон Роона кресле — троне сидел и рассматривал пленника, которого двое гвардейцев страховали по бокам. Они уже вернулись на «Аврору». Назад-то проще, парус поставил и мчи. Ветер прямо в корму. Ветер он вообще всегда на стороне победителей. Так что он знает про этого товарища с «забудёновскими» усищами? Он не местный. Он настоящий немец, откуда-то с запада Германии. Вроде бы из Кёльна. Был он то ли восьмым, то ли девятым ребёнком в семье бедного рыцаря, то есть, из среды так называемых «низших дворян» (Niederadel). Пошёл на военную службу и стал юнкером. А вот потом переехал в Ливонию, вступил в орден и стал подниматься быстро по служебной лестнице. Комтур Динабурга для нищеброда — это приличная должность. А потом война и путем всяческих интриг этот нищеброд станет герцогом Курляндии и Семигалии. И начал развивать свою страну, открывая, как и герцог Альюрехт в Пруссии школы и строя кирхи лютеранские и опять же школы при них. Вот и все знания из прошлого. И как с этим работать?

Готхард Кеттлер тоже стоял и разглядывал сидящего перед ним русского царевича. До этого он практически не видел русских. Сюда на юго-запад Ливонии их купцы практически не попадали. Торговля вся было на севере и востоке. Потому, увидев ЭТИХ русских он был озадачен. Они сильно отличались от всех народов, с которыми ему доводилось общаться. И не одеждой отличались они от датчан или немцев, или шведов. Нет. Одеждой они, естественно, отличались. Одежда была старинная. На плечах длиннополые кафтаны. Штаны, заправленные в короткие сапоги. Шапки древние. Но кроме одежды… Точнее, чёрт бы с ней с одеждой. Они от всех других отличались статью. Сам принц Юрий был высокий, на голову выше Готхарда и раза в два в плечах его шире. Но он выглядел сущим цыплёнком рядом с остальными русскими. Они были великанами из сказок. Огромные, под семь футов ростом, с бородами, в высоких шапках… и широченными плечами. Эти русские напоминали героев скандинавских и немецких саг. Казались полубогами, сошедшими из Асгарда на грешную землю. Стоящий за креслом, юноша совсем, в зелёном кафтане, который писал записки для глухого царевича, был гораздо выше шести футов, но и он рядом с двумя гигантами, что расположились по бокам кресла, был тростиночкой. Попробуй заставь ливонского или какого другого кнехта сойтись с такими в рукопашной схватке?!!

— Хер Кеттлер, почему вы считаете, что уйти под протекторат варварской Польши — это благо для Ливонии, а вот под руку сильной и могучей даже державы России — это катастрофа? Ну, вот Ливония или Терра Мариана сейчас является формально вассалом императора Священной Римской империи. И, много Орден поддержки от него получал? Не получал и не будет получать? То же самое будет, стань Ливония или какая-то её часть вассалом Польши. Только требования, выбивание денег, которых не хватает шляхте для вечных праздников и ползучие окатоличивание страны и полонизация вашей страны. Их ксендзы не допустят развитие идей Реформации на своей территории, а они будут считать Ливонию своей.

Не отвечайте. Это риторический вопрос. Теперь по фактам. Вся Ливония уже захвачена. Осталось вот Рига и часть земель вокруг неё, что не вошли в курляндское епископство. Новый ландмейстер вот. Это сын последнего успешного ландмейстера Ливонии Иоганна фон дер Рекке. Примите его сторону и милости на вас непременно посыпятся. Я их и начну сыпать. Например, должность комтура Риги. А потом, когда в Ливонии власть окрепнет, и она разделится на ряд герцогств, почему бы вам не стать герцогом Курляндии, со столицей в Риге. По-моему, так вполне удачная карьера для сына простого риттера. А Польша? Ну война её с Литвой неизбежна. Она будет долгой и кровавой. А вот когда они обе истощат силы и этой кровью умоются, то Россия выступит на стороне Литвы и добьёт Польшу. Назад, кстати, земельку заберёт вокруг Львова — чисто русского города. Русские всегда приходят за своим.

— И что же требуется от меня? — по длинной паузе наступившей Кеттлер понял, что его черёд говорить.

Юноша в зелёном кафтане сунул принцу бумагу. Юрий прочитал её и ткнул пальцем в сторону скрывшейся за вечерним туманом Ригу.

— С войском или без… Лучше без. Убедите тех, кто принимает в Риге решение, что лучше открыть ворота и принять присягу новому ландмайстеру Иоганну фон дер Рекку. Удастся, и должность комтура Рига твоя. Нет… Ну, дадим войско и начнём стрелять по городу. Разрушим там всё. Ты опять будешь там комтуром, раз я обещал, но не богатеть вместе с городом будешь на торговле с Россией, а восстанавливать разрушенный город. Выбери правильную сторону в этом конфликте и заставь или уговори принять правильную сторону рижского архиепископа Вильгельма Бранденбург-Ансбахского и его коадъютора герцога Христофора Мекленбург-Шверинского. По данным от пленных, они сейчас вновь на свободе и сидят в Риге. Убеди их сдать город и жить долго и счастливо, а не погибнуть в пожаре или при попадании бомбы. Кафедру им я оставлю.

Готхард вздохнул. Он отлично знал обоих. И как раз уговаривал их принять протекторат Речи Посполитой. Но только теперь у Польши нет короля и… и зато есть враждебные отношения с Ригой, которую и обвиняют в убийстве Сигизмунда и его сестёр. Попробовать можно. В конце концов, оба вполне разумные люди. Нет Польши и вообще нет никого, кто смог бы прийти на помощь. Одна Рига, сколь сильна и велика она бы не была не справится с окружившей её со всех сторон Москвой.

— Я попробую. Дадите мне десяток этих богатырей в сопровождении?

— Егорка, собирайся, — кивнул головой принц Юрий.

Эпилог первый

— Даниил Фёдорович, как всё прошло? Докладай! Есть время, или по пятам идут? — Юрий Васильевич указал воеводе Адашеву на складной стул напротив себя. Сидел он перед таким же складным столом с картой этих мест, разложенной на нём и камешками по краям прижатой. Ветер сильный, с утра решивший пошалить с бумагами, никак не уймётся. Даже из-под камешков один раз карту утащил, Юрий Васильевич два убрал, чтобы линейкой простой расстояние замерить, и тут порыв, лист вырвало из рук и, сбросив два оставшихся камня, утащило карту. Пришлось Андрейке за ней час целый по степи бегать. Только вроде догнал, а тут порыв очередной и дальше к Дону полетала. Запуталась в конце концов в траве. Высоченная здесь трава, человеку выше пояса. И всякими вьюнами и колючками переплетена. Скакать на лошади или, тем более, пешком идти по такой траве — настоящее испытание. Андрейка еле живой прибыл и весь колючками и паутиной, как Барбоска, облеплен.

Воевода Даниил Адашев с опаской глянул на хлипкий раскладной стульчик и присел на краешек, готовый вскочить, если тот развалится под ним. Стул выдержал. Это с виду из реек сделан, а всякие оси и крепления все из хорошего шведского железа изготовлены.

«Есть время, я с десятком оторвался. Остальные в нескольких часах позади, а за ними Давлет Герай ещё в часе. Большое у него войско, тысяч пятнадцать — двадцать. Сладим ли»? — Юрий Васильевич записку прочитал и пренебрежительно рукой махнул.

— Готовились. Нас самих как бы не пять тысяч. Да твоих пару тысяч. Ерунда. Не о том думать след. А о том, как бы самого хана пленить.

На самом деле готовились. Крымский хан — собака, как пелось в песне, исполненной в фильме «Иван Васильевич меняет профессию», обнаглел в конец. Ну да, из конца то в конец, да из начала, да в наконечники. Он, воспользовавшись тем, что все русские рати в Ливонии, решил напасть на Тулу в очередной раз, а по допросам пленных выходило, что и на Москву нацеливался, если с Тулой всё у него хорошо получится. Получилось так себе, но половина Тулы сгорела. Да, потом хану напинали, а по дороге назад на его отступающее войско напал гарнизон, усиленный на лето, из Орла. В результате у хана отбили весь полон и взяли в плен почти тысячу степняков, кроме того, отбили и часть обоза. Что-то под пару тысяч лошадей Давлет Герай лишился.

И вот Ливонская война закончилась, и Юрий Васильевич стал ответку готовить. Год готовил со всем тщанием. Понятно, что и про младшего Адашева вспомнил, который в Реальной истории совершит удачный набег на Крым на лодьях в это же время. Зачем писать новую пьесу, ежели и старая хороша⁈

Точно так же в Кременчуге построили сто лодей — ушкуев. Благо теперь артель корабелов разрослась. За одну зиму сотню новых лодок сделали. Сделали в два раза больше, но о тех чуть позже. Делали из сырой древесины и особо не заморачивались качеством. Их придётся в Крыму сжечь. Слишком медленная скорость у лодок будет, если они начнут на вёслах вверх по Днепру подниматься. Догонит хан на лошадях. А план совсем другой исход предусматривает. По плану лодки сожгут, а назад отправятся ратники Адашева на захваченных в Крыму конях.

Вся рать у Даниила Фёдоровича будет две тысячи воев, уж у степняков две тысячи лошадок сыщется.

— Недостающее количество замените на верблюдов, — пошутил, отправляя Даниила в поход, тогда Юрий Васильевич. И вот теперь Адашев докладывает, что взяли они четыре тысячи коней в ханском табуне и сотню с чем-то верблюдов. Ну и вот всё это через пару часов подойдёт к гранитному мысу Монастырка близ Ненасытецкого порога. Это, если по прямой, то примерно в тридцати пяти километров от того места, где в будущем Запорожье построят. А если так, без Запорожья, ориентироваться, то в версте южнее, там, где Днепр, до этого нёсший свои воды чётко с севера на юг, делает петлю и уходит на запад под углом в девяносто градусов.

Пожгли ратники Адашева полно улусов в Крыму, поубивали несколько тысяч крымцев и даже пальнули несколько раз из миномёта по Бахчисараю. Потом миномёт разобрали и утопили в разных местах. Уходили, если не считать коней и верблюдов, налегке. В Реальной истории говорилось, что Адашев освободил множество русских рабов. Но верилось Боровому в это с трудом. Рабы бы сильно замедлили движение, а им нужно было уходить от бросившегося в погоню Давлета Герая. Сколько-то возможно освободили, а вот тут у Ненасытецкого порога хан догнал Адашева, произошла стычка и, видимо, неудачная для Давлет Герая, так как он повернул домой. Как в тот раз или правильнее, в той Истории, удалось отбиться Адашеву младшему не сильно-то в летописях сказано. Ну, теперь точно по-другому напишут.

Боровой первую часть плана оставил без изменения, но потом к ней добавилась вторая и третья. Вторая — это засада из пяти тысяч воев самого князя Углицкого как раз в степи у порога. Потешные, поместные Кострова и Коробова, полк артиллерийский Костина. Всё это опять в два раза увеличилось, и теперь в сумме за пять тысяч перехлёстывает. Костяк у этой армии, которому любой генерал позавидует. Люди обстрелянные и поучаствовавшие не в одном сражении, в том числе и морском. И вооружены на зависть остальным поместным. За год после Ливонской войны запас мин, бомб и гранат восстановили и даже из полков Коробова и Кострова выделили по пять десятков, которым тоже гранаты выдали, предварительно пользоваться научив.

Всё это скрыто сейчас в зарослях ив вдоль берега Днепра. На виду только небольшой редут в пятьдесят метров длиной на правом берегу небольшого оврага. За редутом стоят с нарезными винтовками диверсанты Юрия Стрелкова. Их теперь тоже в два раза больше. Пополнению ещё далеко до дедушек, но их не из деревенек набирали, а из поместных, кто показал отменную меткость при испытании. Поставлены туда в надежде, что хан, как Чапай будет на лихом коне впереди ворога преследовать. Ну нет, так нет, просто убьют сотни самых прытких.

По этому второму кусочку плана орду должны остановить, частично истребить и остатки по степи рассеять. Если получится, хана нужно пленить или убить.

Есть и третий кусок плана, и он главный, а первые два — это так подготовка.

В пяти верстах севернее опять стоят сто ушкуев. После того, как орду разгонят, начнётся третья часть. Артиллерию грузят на лодки, там же припасы для людей и пушек с миномётами, которые гораздо прожорливей.

Пленные татары с самых разных набегов под пытками или без оных, по доброте душевной, подтвердили, что степь южнее Запорожья будущего совсем не сухая и безжизненная. В сорока верстах южнее порогов в Днепр с юга впадает небольшая речушка. Лодки с килем не пройдут. Река мелкая. Потому и строили плоскодонные и тащить их придётся, впрягаясь в них. И от истока этой реки, если ещё пятнадцать или двадцать вёрст протащить лодьи волоком по степи, то снова будет река, которая уже впадает в Азовское море. На самом деле это выпытывали долго и писать об этом не быстро, а там всей дороги всего — восемьдесят вёрст.

Всё, дальше на лодьях до Крыма и гулять там, истребляя всех, кто схватится за лук или копьё. Ну, и миномётами с артиллерией уничтожая города и войска в них стоящие. На самый юг полуострова идти не надо. Там не крымские города, они турецкие. Пусть пока стоят. Пока с османами воевать рано. Велика и сильны Османская империя. Настанет и её время, но позже.

Андрейка сунул записку задумавшемуся Юрию Васильевичу.

«Вои Адашева подходят».

И пора. За ними по пятам Давлет Герай с нукерами. Ждём.

Ждём, дорогие гости. И гостинцы готовы, и столы накрыты. Только вас для веселия и не хватает.