Маг Первого дома

Глава 16. Искорёженные страхи.

Я в недоумении смотрел на то место, где стоял Лайонел. Где он? Что случилось? Почему? Голова уже шла кругом от таких постоянных изменений плацдарма.

Ирэн схватилась за голову. Мне показалось, что чересчур картинно. Неужели она что-то знает? Так, Эдик, хватит, ты слишком много думаешь и слишком много подозреваешь. Нельзя быть таким недоверчивым! Тем более, это твоя девушка, и ты её любишь.

— Ирэн, ты знаешь что-нибудь об этом? — спросил я.

Она тревожно на меня взглянула, затем прислонилась к своей щеке, откуда вылез маленький рычажок и пластиковая подставка. Блин, ну она натуральный искусственный интеллект из фильмов Спилберга!

— Да, я достаточно эрудированна, чтобы понять, что случилось. Слишком часто подобные ситуации приводят к… — Ирэн осеклась.

— К чему?! — рявкнул я, тут же пожалев.

— Я говорю, прости. Прости! Соединяюсь с библиотекой механикусов. Гильдия пружин даёт полный расклад по ситуации! — голос девушки звучал ещё более неестественно, чем обычно.

Ирэн замерла. Даже заметны мелькающие изображения в её глазах. Я смотрел в них и ждал, пока наконец что-то не прояснится по поводу всего этого безумия, которое разворачивалось вокруг нас.

— Дюрейн! — закричала Ирэн, — Я знаю, кто заказчик! Я знаю, кто велел тебе убить двенадцать монстров! Это… — она осеклась, после чего рассыпалась на фиалки.

Я что-то не понял. Может быть, я сплю, это сон? Может быть, я всё ещё на Земле и просто меня какой-нибудь Сухожилый огрел железкой по голове, потому мне и мерещится всякое? Слишком стрёмно! Слишком странно.

Мне так не хотелось во всё это вникать. Я ущипнул себя за шею, стукнул себя по скуле. Боль, тремор, тревога — всё это меня не покидало.

Так, сейчас мой верный оруженосец и моя девушка исчезли.

Фиалки. Цветы.

Я достал шар-передатчик и, сдерживая ярость, набрал Магиру.

Преподавательница возникла на экране. Улыбаясь, она смотрела на меня.

— Что ты щеришься, курва?! — выкрикнул я.

Её лицо изменилось, взгляд стал более холодным.

— И я рада тебя видеть, Дюрейн из Первого дома. Пока ещё из Первого дома. Но тебя из него вышвырнут, если продолжишь так разговаривать с почтенными лицами.

Во мне бурлила ненависть, ярость, зависть и злоба. Что здесь происходит?

— Это ты заказала убить тех монстров! Ирэн почти сказала отгадку! — процедил я.

— Я не знаю, кто такая Ирэн, — отозвалась Магира, — Но тебе стоит поучиться манерам. Надеюсь, ты восстановишь свой «Колючий щит», и мы вернёмся к занятиям. Ты у меня будешь стоять на горохе в углу. Понял, Дюрейн?

Она говорила так обиженно, что я почему-то сразу перестал верить, что именно Магира предательница. Хотя, казалось бы, никому нельзя верить. Это мне доходчиво объяснила на своём примере Синтия. Такая ошибка стоила жизни Аркандия.

— Тварь, тварь, тварь, тварь, тварь! — кричал я, обращаясь, не пойми к кому.

— Дюрейн, если твои эпитеты адресованы мне, то наш разговор окончен. Полагаю, или даже надеюсь, что это просто у тебя такой выплеск эмоций, дружочек, — отбросила всякие приличия Магира.

— Ну, слушайте, вы понимаете, что некогда объяснять. Я не знаю! Может быть, пока мы здесь рассусоливаем, мои друзья, может быть, с ними сейчас случается что-то плохое. Как вы там говорили? Поджигатели Керо? Магира, погрузи меня в транс, немедленно! Мне нужно поговорить с Метижесом.

— Наверное, да. А, может, и нет, пространно сказала Магира.

Я сам не заметил, как совершенно непонятным образом снова оказался на поле. Метижес в этот раз не разговаривал со мной. Я был на поле, но наблюдал за ним как бы со стороны.

Я увидел разворачивающуюся передо мной картину, чувствовал её, эмоции, настроение тех, кто представал перед глазами, размещёнными в теле Дюрейна. Мне показывали видеоряд, открытый кинотеатр.

***

В живописном городке, среди узких улочек и старинных домов, располагалась маленькая лавка травницы, таинственной женщины по имени Элина. Горожане считали её волшебницей, способной подсобить в сложных ситуациях. Элина обладала даром – она могла чувствовать и использовать для создания зелий энергию природы.

Зелья помогали людям справиться с тревожностью, прочистить почки, вернуть страсть в постели.

Однажды, проводя уборку в своей лавке, Элина наткнулась на старую книгу, поросшую бурьяном. Разглядывая её, она обнаружила крупное семечко, приклеенное к странице. Оно сверкало, призывая женщину к себе. Не подозревая, что это за растение, Элина решила посадить семя в горшок на подоконнике своего магазина.

Дни сменялись, а семя прорастало. Люди со всех уголков города приходили, чтобы полюбоваться удивительным растением, так непохожим на остальные. Ботанический перформанс. Приток посетителей в лавке Элины, соответственно, возрос. Пользовались спросом даже не очень популярные зелья, например, повышающие умственные способности.

Она начала неплохо зарабатывать, купила себе кабриолет, серьги с бриллиантами и даже портсигар, в котором прятала заначку.

Однако в городе стали пропадать дети. Жители с ног сбились, но поиски оказались безуспешными. Столбы пестрели плакатами, улицы были мокрыми от слёз.

Элина пока не решалась поверить в то, что корень проблемы — она сама. Даже когда заметала следы преступления, ей казалось, что всё не по-настоящему.

— Ты принесла, принесла мне голову маленького человека? — бормотало растение.

— Сегодня не получилось, — виновато сказала Элина.

— Никчёмная тварь! Добудь, добудь мне голову. Я столько делаю для тебя. Твои успехи, доходы, ты обязана мне. Неси голову!

Элина покорно кивнула, направилась к выходу из лавки.

Что-то не так.

— Зачем я тебя слушаю? — остановившись, резонно спросила она.

— Ты искала друга. Тебе нужно было разбогатеть. Я слепил тебя из глины, теперь ты счастлива. Но если не прекратишь болтать, пущу на удобрения.

Тряхнув головой, Элина посмотрела на свою руку. Бирюзовый маникюр. Она никогда такой не делала. Вывод только один.

Она спит.

— Тебе не разрешали просыпаться, идиотка! — запаниковало растение.

Во сне можно вообразить то, что хочется. Напрягись, Элина.

— Я исполнял твои желания! Теперь ты познакомилась с собой настоящей! — хныкал голос в её голове.

Элина сняла со стены огнемёт и направила струю на подоконник.

— Сдохни. Я не такая.

Она провела рукой по лицу и прошептала:

— Не такая.

***

Кадр сменился. Похоже, я вижу флешбек.

Элина, держала в руке небольшой, но внушительный кулинарный набор. Состоял он из скалки и щипов для стрижки проволоки. Перед девушкой лежало тело взрослого человека, я не мог разглядеть его детально.

Она смотрела на него, будто увидела впервые. Лицо Элины исказила гримаса, но девушка не плакала, держалась. Что же такое? Неужели это цветок?

Это растение и есть Метижес? Иначе зачем ему показывать мне такую ерунду? Почему тогда поле фиалковое? Как у него получилось из маленького горшка смог разрастись до экзистенциальных размеров? Что вообще происходит? Какого, блин, хрена?

В следующем кадре я увидел, как Элина проснулась в кровати. Она кричала, увидев цветок, потому что думала, что всё кончено, что она сожгла его, уничтожила эти ростки. Наивно было на её месте полагать, что теперь всё нормально.

Потому что ростки проросли, видимо, глубоко в ней самой. Она смотрела на цветок, в глазах Элины я буквально видел первое совершённое ею убийство. Одурманена она была лишь на часть, ведь в остальном Элина чувствовала себя вполне вольготно. Девушка даже могла отказаться, но ей действительно нравился успех, который давал ей цветок.

Метижес, какая же ты скотина. Как же ты разросся до такого размера?

Но тут я понял. Похоже, Метижес всё же проделал работу над ошибками. Ведь он просто-напросто забирал у людей страхи. Он делал их успешными и никогда не желал ничего плохого. Наверное, Элина была маньячкой. Метижес забрал у неё страх быть непонятой.

Элина сделалась такой, потому что была такой всегда. Ей хотелось убивать. Она была убийцей и мразью. Метижес наверняка не хотел участвовать в её играх, но он был тогда маленьким, неопытным цветком, потому принимал участие в нелепых диалогах, разыгрываемых Элиной перед самой собой, чтобы спихнуть ответственность за содеянное на кого-то другого.

Получается не такой уж он и отвратительный, фиалковый лишатель страха. Что ж, я не выбираю себе хреновых друзей.

Эдуард, что делать? Как не убивать Метижеса. Ведь он, мой друг!

Странная история, странная.

Пока я рефлексировал, поле показало мне следующие кадры.

Элина была одета в длинную ночнушку с жёлтыми пятнами, волосы девушки заметно взъерошены. Она волновалась, нервничала, ей казалось, что всё, что она делает — неправильно, но цветок заставлял убивать снова и снова. Элина совершенно не представляла, как бороться с этим искушением. Местами ей казалось, что она сама провоцирует цветок. Но, с другой стороны, что за ерунда? Как можно натолкнуть растение на депрессию?

Если она травница, без проблем варящая зелья, энергия природы частично в её руках. Я смотрел на Элину и понимал, что в те времена, похоже, любой бездарь мог использовать магию и делать всякую ерунду. Наверняка кто-то заговаривал себе замки, чтобы воры не могли их открыть. Воры заговаривали замки так, чтобы можно было сломать предыдущий заговор.

Пока дома не появились, контроль не казался необходимостью. Ограничить доступ к Сифирям и подмять их под себя – целая эпопея.

Элина двигалась по площади, даже не скрываясь, у неё в руках поблёскивали знакомые щипцы, уже покрывшаяся коррозией от постоянной помывки в попытках избавиться от следов крови, хлещущей из ран.

Вот же тварь! Ещё и пыталась убить Метижеса, когда он был почти беззащитен! Хренушки там, сука!

Нужно что-то делать.

— Я славлюсь своей непредсказуемостью. Кто сюда только не попадал, — обратился ко мне Метижес, — Теперь ты понимаешь, что, забрав у тебя страхи, ничего особо я в тебе не изменил, потому что ты нормальный, порядочный, адекватный Эдуард, научивший меня быть схожим с тобой. Ты знаешь, как на мне много цветов? Скольких людей я избавил от Страхов? Не думаю, что всем понравились бы такие повороты, когда больше ничего не боишься.

— Подскажи, кто заказчик монстров? — прервал его я.

— Ты сам знаешь все ответы, Эдуард, я не буду говорить. Тебе нужно просто подумать, просто решиться! — отбрыкивалось поле.

— Где Ирэн? Лайонел? — опомнился я. Дурманящий запах вскружил голову.

— Они здесь, у меня. Я забрал их, потому что с минуты на минуту на то место, где ты сейчас изволишь валяться, чтобы любезно побеседовать со мной, прибудут последние из двенадцати чудовищ. Те, кого ты не успел убить. Не считая меня, конечно, если вообще воспринимать меня как чудовище. О, они придут, чтобы сожрать Дюрейна, вернее, тебя, Эдуард. Так что поторопись! Уже очень скоро ты узнаешь, кто заказчик. Очень скоро у тебя будет шанс расквитаться за сломанный «Колючий щит».

— Слушай, Метижес! Давай я буду называть тебя «Мэтти»? Какого, блин, хрена? Если ты знаешь ответ и даже говоришь, что я знаю ответ, почему бы просто не сказать и не ломать эти дурацкие игры в детективов, я не понимаю?!

— Потому что ты боишься проиграть, а я должен забрать у тебя этот страх даже ценой твоей жизни, Эдуард. Иначе я пойду против своей сути. Извини, я не человек, и у меня нет права выбора. Я всего лишь магическое растение, которое не умеет ничего, кроме как делать другим добро.

Повезло же мне связаться с софистом. Все вокруг что-то знают, похоже, крупицы правды раскиданы повсюду, а я должен собрать пазл. Или как его правильно называть на русском — мозаика.

— Метижес, скажи, а настоящий Дюрейн бывал здесь?

— Бывал, конечно, — после некоторой паузы ответило поле, — Отвратительный тип. Мне очень, очень, очень не понравился.

— Ты забрал его страх?

— Да иначе я не могу. У меня есть некая функция, которую должен выполнять. Хочу я этого или нет.

— Чего же боялся Дюрейн?

— Сам у него спросишь.

— Как я у него спрошу? Ты что, совсем болван? Если он в моём теле на моей Земле.

— Вы ещё встретитесь, я уверен.

— Откуда у тебя такая уверенность?

— Подоплёка в том, что ты увидишь именно Дюрейна, а не меня, — поле рокотало, шелестели цветы.

Они пели и пытались донести до меня какую-то информацию, которую я упорно не хотел видеть.

— Дюрейн, он мне не понравился, повторюсь, но что-то в нём было такое, от тебя. Вы разные, но вместе с тем похожи. Иронично, правда? Что именно вы обменялись телами?

— Почему я? Я проклинаю день, когда Дюрейн решил меня вовлечь в свои игры!

— У тебя невероятные качества. Ты один из тех немногих людей на всей Земле, которые могут сообщаться с Сифирью даже из другого измерения. У тебя талант, Эдуард, и за этот талант тебе придётся отдуваться.

—Кто ещё здесь бывал из домов?

— Во-первых, я не могу тебе этого сказать, потому что не слишком этично раскрывать слабости людей. Во-вторых, ты и так это знаешь, потому что мы с тобой сто раз беседовали на данную тему. Я уже пожалел, что сказал лишнего. К счастью, ты сейчас не помнишь подробностей, потому что они связаны с тем страхом, которого я тебя лишил.

— Как же ты мне надоел, —сказал я. «Я забрал страх». «Ты всё знаешь». Если я всё знаю, я что, Вассерман, что ли? Что мне, играть в «Свою игру»?

Я в отчаянии засмеялся.

— Он тоже шутил.

— Ты можешь посмотреть, что с ним там, на Земле?

— Я обычное чудовище, как вы, люди, меня изволите называть. Я не какая-то сущность. Просто мне проще пребывать в форме цветов.

— А говоришь ты тогда как? — спросил я.

— Говорю я внутри твоей головы, что никак не связано с тем, что мой голос может слышать кто-то ещё. Я даже не со всеми разговариваю, потому что мне не надо.

— Я всё-таки не могу взять в толк, как мы могли видеться, беседовать, что за бред? Почему я не помню? Откуда я находил столько времени?

— Ты правильно расставлял приоритеты, вот и всё. Спрашивал у меня советы, я охотно делился, но ты, Эдуард, ни разу меня не подставил, в отличие от многих других, которые теперь пожалеют о том, что не фиалки. Всё будет нормально, не стоит тебе тревожиться по данному поводу. Верь своему другу.

— Ага, который заставлял женщину убивать детей.

— Я не заставлял. Она хотела этого. Боялась этого не сделать. Иногда мне самому грустно, что я такой… пустой.

— Как восстановить «Колючий щит»?

— Ты что, не понимаешь, Эдуард? Щит —артефакт, который привязан к его носителю. Неужели ты ни разу не подумал, что твой «Колючий щит» можно починить?

— Где сейчас Элина? — спросил я, чувствуя, как кружится голова.

По полю пронёсся смех.

— Элина? Элина здесь. Её часть говорит сейчас с тобой. Но в целом с тех пор прошло столько времени, что она умерла.

Я облегчённо вздохнул. Хотя бы мне не придётся брать на себя ещё один грех, чтобы грохнуть ту больную.

— Правильно, Эдуард, она сама себя наказала. Хотя я до сих пор испытываю к ней тёплые чувства. Ведь она была первой, посадила меня. Но ты, маг, сделал для меня гораздо больше, научив меня сострадать.

Ох, интересно. Интересно.

—Я могу поговорить с Лайонелом и Ирэн?

— Нет, они спят. Не переживай, с ними ничего не случится.

— Подожди, так ты их телепортировал в себя или что? У тебя есть какие-то гарантии? Может быть, ты сможешь дать мне вексель или расписку?

Метижес засмеялся.

— Если в течение семи секунд ты не очнёшься, монстры увидят тебя первыми.

Я открыл глаза. Тут же, лёжа, пробормотал заклинание телепорта. Оказавшись на крыше ближайшего дома, я стал смотреть, кто же намеревается закусить телом Дюрейна из Первого дома.