Усилитель 2. Мальчик и облако

Глава 23

Китай. Пекин. Гостиница.

Давно Цзин Шугуан не прилетал в таком плохом настроении в Пекин. Точнее, никогда; кроме одного раза много-много лет назад. Тогда, ещё по молодости, он поддался эмоциям… как дядя на него орал! Стыдно вспомнить. Но, ведь – сколько? Пятнадцать лет прошло? Или больше? А та глупая девчонка… нет её давно. А после того случая он стал осторожнее, ни разу не оступился, преданность клану доказал многократно. Дядя его выделяет, не забывает продвигать, да и премиями не обижает.

С панорамной лоджии его номера в гостинице в Пекине; а он всегда останавливался именно в этом номере; открывался изумительно красивый вид на комплекс зданий Министерства национальной обороны, где работал его дядя. И Цзин рассчитывал, что вот-вот, ещё немного поднажать, и он окажется в мягком кресле одного из кабинетов «Здания Первого августа» *.

Но не сейчас. И не в ближайшее время. Сейчас он сплоховал, гораздо меньше, чем все остальные, но всё равно на некоторое время осадок у дяди останется. Когда его помощник Джао прибыл из Шаяна в Ичан, то и там никого из клана Фэн не оказалось – большая часть домов в посёлках Фэн была продана, а часть жилья пустовала и была просто брошена. Но гораздо хуже было то, что чайные плантации превратились в обычную землю – Фэн выкопали почти все чайные кусты, и или увезли их с собой, или продали кому-то. И за это варварство им ничего невозможно было предъявить – по документам клан Шугуан купил у них именно «землю», а не чайные насаждения.

Услышав доклад Джао, Цзин Шугуан пришёл в ужас, представляя реакцию дяди. В ужас пришёл, но рассудок не потерял – а позвонил «своим людям», работающим у других членов клана и задал им вопросы о том, как у них решаются дела с собственностью Фэн. Оказалось, везде примерно одинаково – клан Фэн спрятался. Но остальные «шугуанцы» на это внимания пока не обратили. Цзин сразу же позвонил дяде и повинился в своей промашке. И он был первым, кто сообщил дяде о возникшей проблеме. И на срочно собранной видеоконференции дядя его даже отметил «за бдительность» и приказал всем срочно собраться в Пекин. И такой сбор мог означать только одно – через несколько дней у клана Фэн возникнут громадные проблемы, потому что от дяди спрятаться невозможно. И масштаб этих проблем будет таким, что и врагу не пожелаешь. Хотя, врагу-то как раз и пожелаешь!

Москва. Представительство семьи Фэн.

Иван Чжанович Фениксов, он же – бывший Ван Фэн, стремительно вошёл в комнату, которую окрестили «ситуационным центром эвакуации». Здесь, постоянно сменяя друг друга, дежурило несколько человек, отслеживая, как идёт выезд семьи Фэн с территории Китая.

Старший сын – Вэй, недавно получивший русский паспорт и ставший Вадимом, в это время наносил какие-то значки на карты и сортировал таблицы.

– Что у вас? – по напряжённой сосредоточенности Иван Чжанович понял, что что-то произошло.

– С раннего утра поступают сообщения о том, что члены рода, находящиеся в Китае, перестают выходить на связь. Пока таких сообщений девять.

– Думаю, руководство клана Шугуан поняло, что мы не пошли на сделку и стали набирать заложников.

Иван Чжанович поглядел на старшего сына – в принципе, права руководства кланом он ему передал, формально всё главенство и вся ответственность – на нём.

– Мы думаем так же. И готовились рассылать смс «Алая пелена».

Иван Чжанович согласно кивнул: – Думаю, правильное решение. Чтобы не опоздать.

– Рассылаем, – ответил сын и сам взял в руки смартфон. Минут пять в штабе эвакуации царила сосредоточения тишина – все присутствующие отправляли смс-сообщения; затем тишину нарушили уведомления о получении и шифрованные подтверждения от адресатов.

Иван Фэн с сожалением думал, что им не хватило двух недель, а может даже и десяти дней, чтобы организованно завершить перемещение клана. Команда «Алая пелена» означала, что все члены семьи Фэн и дружественных родов, пожелавшие выехать, должны были в течение получаса покинуть свои дома, взяв только документы и самое необходимое в дороге, и сразу двигаться к границам, чтобы как можно быстрее переместиться за границы Китая.

– Мы не ожидали такой масштаб переселения. Мы готовились к тому, что Китай захотят покинуть от пятидесяти пяти до шестидесяти пяти тысяч человек. К концу сентября вывезли почти шестьдесят тысяч, большую часть разместили в строящихся посёлках, часть перевозим, и полагали, что дальше желающих будет немного. А их оказалось гораздо больше. Это хорошо, но это создаёт для нас на ближайший год много дополнительных вызовов. С начала октября границы Китая пересекло около двадцати пяти тысяч человек, и цифра каждый день растёт...

– Наш клан вместе с дружественными и вассальными кланами никогда не имел больше девяноста тысяч человек. Откуда столько переселенцев? – задал вопрос Иван Чжанович.

– Принимают решения в последние недели или дни. Когда мы весной пытались подсчитать число готовых к переезду, многие семьи надеялись, что клан Шугуан их не тронет. Но за прошедшее время они убедились, что им тоже придётся расстаться с землёй и собственностью, отдав всё за бесценок. Присоединяются не только вассальные, но и другие дружественные рода. Клан, занимающийся для нас транспортными перевозками, перебирается в Благовещенск и во Вьетнам в полном составе, а это больше пяти тысяч человек. Шелководы, которые Шугуан пока не интересны, тоже решили разделить судьбу нашего клана и самостоятельно перемещают своих людей, а это почти семь тысяч человек. Если девушка замужем за парнем из нашего клана, и у её родителей больше никого нет, она просит забрать и своих отца с матерью. Около двухсот юношей срочно женились и везут с собой жён. Юн и Вэйго на границах организуют встречу наших людей, их размещение и снабжают билетами на самолёты и поезда, нанимают автобусы. Пока, благодаря тому, что основной поток переселенцев прошёл, они справляются. Хотя всем трудно.

– У нас подготовлено жильё примерно для шестидесяти тысяч человек. Немного можно потесниться, но это проблему не решит. На юге России нужно на весь холодный период бронировать гостиницы, санатории и дома отдыха – зимой они пустуют. А к весне мы жильё построим. Через неделю все, кто смогут уехать, будут за пределами Китая. И тогда мы будем точно знать число переселенцев. И ещё: уже сегодня начать, и в течение нескольких дней всем нужно переместиться из этого комплекса, чтобы его работа вернулась к стандартной активности – Шугуан будут искать, где находится руководство нашего клана и нужно подумать над тем, чтобы в Индии или Малайзии создать имитацию работы основной администрации нашей семьи. Хотя бы на короткий срок введём их в заблуждение, – резюмировал ИванФениксов.

Подмосковье. Закрытый посёлок Александровка.

– Гутн таг, герр Хайнц!

– Гутн таг, герр Гефт! Искренне рад Вас видеть, Николай Артурович! – бывший капитан немецкой разведки Фриц Хайнц, а ныне соискатель политического убежища, встал и слегка наклонил голову, приветствуя вошедшего в кабинет Гефта.

Николай Артурович шагнул навстречу, протянул ему руку и крепко пожал ладонь, протянутую Хайнцем. Хайнц истолковал это как хороший знак.

– Думаю, Вы читали всё, что я написал в отчёте. Я готовился к побегу почти пять лет; когда возник замысел, старшему сыну ещё десяти не было. Сложно было незаметно исчезнуть и требовалось что-то придумать. Размышлял над маршрутом, искал точку перехода, накапливал наличные, а деньги на счётах превращал в дорогие украшения.

– Да-да, – поддержал Гефт, – по количеству украшений Ваша супруга даст фору любой княгине. Да и дочери на приданое останется.

– Я боялся, что со мной что-то может случиться, и тогда моя семья хотя бы первое время сможет жить за счёт этих накоплений.

– Ну, будем считать, что негативные прогнозы не оправдались. Вы и из Германии выбрались тихо, и в зоне соприкосновения перешли очень удачно.

– Это та же точка, где переходили и Вы. Совсем немного маршрут изменил, чтобы по польской территории двигаться глухими местами.

– Как семья перенесла бегство из Германии?

– Хорошо. Я думал, что будет хуже, гораздо хуже. Но жена у меня воспитана ещё в старой немецкой традиции «трёх К»: кирхен, киндер, кюхен. И ей ситуация в Германии с каждым годом нравилась всё меньше. Хотя, конечно, менять место жительства боялась. Но здесь, в посёлке, когда она увидела кирху, она чуть не прослезилась от радости. Да и одно то, что дети могут спокойно играть на улице без присутствия старших, о многом говорит. Старшего сына Клауса я эти пять лет тоже готовил – он с детства знает, что наши предки в межимперский период выехали из России в Германию, всегда интересовался историей семьи и Россию воспринимал положительно. Ну а младшие ещё ничего не понимают.

– Буду рад, если привыкание пройдёт безболезненно. Вы, думаю, обсуждали с супругой дальнейшую жизнь?

– Конечно, герр Гефт. Обсуждаем каждый вечер. Причём, как и каждую женщину, её больше заботит не своя и не моя жизнь, а будущее наших детей.

– Да, знакомо. Когда я вернулся, главным упрёком было именно то, что я заставил страдать детей. Давайте и поговорим о вашем будущем и будущем детей. Вам уже нарисовали перспективы: если Вы сейчас подадите документы на гражданство, то по ходатайству Службы внешней разведки гражданство вам присвоят, язык жена и дети подтянут позже. Дворянство пока только личное. Гражданство особенно важно для Клауса – он ведь в течение года-полутора должен инициироваться, и лучше ему при этом иметь гражданство, тогда он получит прирост от императорской семьи, и его магическое развитие будет идти быстрее. Если он при инициации или позже перейдёт на второй уровень, то тоже получит личное дворянство. Это ситуация на сегодняшний день. Что касается дальнейшей жизни: другие сотрудники, беседовавшие с Вами, перечисляли возможные варианты трудоустройства. Я, в свою очередь, готов предложить Вам работу в формируемой в России магической академии, которую мне поручено возглавить. Вы можете поступить на службу на кафедру силы, и тогда Вам будет присвоено звание «майор», поскольку эта кафедра является военной и штат предполагает такие звания. Ваша супруга может пойти на кафедру иностранных языков. Если Вы не желает быть военным, то, как и она, можете преподавать языки. Но плюс военной службы в академии в том, что перед Вашей семьёй открываются перспективы получения потомственного дворянства, а это как раз непосредственно касается судьбы Ваших детей.

– Если мы согласимся работать в академии, как нас будут туда возить – каждый день? Или на неделю?

– Зачем возить? Можете ездить сами, если купите машину. Но городок строится, он будет небольшой, до академии будет легко добраться пешком.

– Я думал, что до конца жизни буду жить в этом посёлке…

– Этот посёлок – временное жильё для адаптации. В нём усиленная охрана, чтобы защитить молодых эмигрантов от слишком внимательных глаз. После решения главных вопросов люди уезжают туда, где им предстоит жить и работать. Академия будет располагаться далеко от Москвы, на закрытой территории. Там строится целый комплекс административных и учебных корпусов и жилой квартал. Если Вы согласитесь преподавать в академии, то будете жить в коттедже в преподавательском посёлке рядом с академией. Марта там же может преподавать язык и заниматься переводами. Если работа в академии Вас не устроит, то можете выбрать из уже поступавших предложений или Вам будут искать другой вариант. Но держать Вас под замком никто не собирается.

Владимир. Монастырь.

– Я не знаю, как правильно называть то, что я вижу – энергия, магия? Не могу подобрать правильный термин. Вначале мы называли просто «зеленое зрение», и как только я к нему привык, всё изменилось. Мы стали называть по-другому: «э-взгляд», «м-взгляд» или «силовое зрение». Сейчас восприятие изменилось опять, я вижу новые подробности, которых не видел раньше. И не знаю, как это назвать.

Я сидел в светёлке у отца Игнатия и рассказывал ему об «опытном поле». Он задумчиво слушал меня, изредка переспрашивал.

– Ты можешь называть так, как тебе проще, как нравится. Так, как это понимаешь ты. Потому что ты – единственный специалист, который это видит и может оперировать этим даром. Никто другой твоего дара не видит. О его существовании мы узнаём по косвенным признакам – ты лечишь, ты видишь людей за преградами и на большом расстоянии. Так твой дар проявляется. Когда ты лечишь, ты применяешь «подушечки», но к настоящим подушкам они никакого отношения не имеют. Это твоё понимание этого явления, и так ты объясняешь мне, Татьяне, Евичу, процесс лечения. Слова условны. И в целом таково познание – как только ты чего-то достигаешь, так тебе открывается следующая ступень, и старые слова не подходят или их становится недостаточно. Человечество две с половиной тысячи лет пытается понять Божественную реальность, и всё это время оно видит её как бы сквозь мутное стекло, жадно ловит только блики, не понимая, что там, за этим стеклом.** Мы видим лишь отражение Бога, и многое представляется таинственным и загадочным. Твой дар – тоже из разряда необъяснимого.

***

От отца Игнатия возвращаюсь к Анатолию Дмитриевичу – он попросил меня переговорить с двумя студентами-выпускниками. Не очень понимаю, о чём, но для моего воспитателя я готов сделать всё возможное и невозможное. Когда я до него добрался, оказалось, что студенты приехали, они сидели с Анатолием Дмитриевичем за столом и пили чай.

Быстро вводят меня в проблему: бывшие приютские ребята перешли на выпускной курс архитектурного института и им нужно сделать дипломный проект – желательно на базе какого-то реального объекта, это ценится комиссией. И чем масштабнее – тем лучше. Строить что-то потом не нужно – просто собственник должен написать отзыв, что проект хороший. Открываю смартфон, показываю карту, кидаю координаты. Они бегло просматривают и предлагают сделать проект плотины на ручье – и рыбу можно разводить, и турбину поставить.

Ну, мне-то без разницы: что рыбу, что турбину. Это как в армии: что наступать – бежать, что отступать – бежать.

Вспоминаю, что Матвей Давидов очень хотел сделать бурение в низинах, чтобы, помимо образцов с поверхностности, иметь пробы грунта с глубины.

Звоню ему: – Матвей, тут двое взрослых… ну, студента, хотят заняться бурением, там, где ты намечал. Да, как договаривались, я оплачу, а они тебе помогут.

Студенты довольно потирают руки: – Мы ещё в сопроводе к диплому напишем, что руководили изысканиями и бурением! И карту грунтов приложим!

Мне жутко хотелось с ними поговорить – как это: учёба в вузе? И как у них с силой? Учат чему-нибудь? И насколько им труднее – у них же родственников нет, поэтому подсказать и научить работать с силой некому? Но времени настолько было в обрез, что удалось обсудить только рабочие моменты. Такая она, тяжёлая судьба латифундиста. Договорились, что как только проект будет готов, они приедут к Перловым, там и поговорим. Даю ещё им телефон ВиктораДитерихса на случай каких-то юридических вопросов и с сожалениями откланиваюсь – нужно у Татьяны побывать, а в стойле, наверняка, Ветер заждался и стучит копытами, требуя прогулки…Так-то я ему обещал, а он это помнит. А если пацан обещал – то пацан обязан сделать!

Сестра Татьяна, видя, что уже вечер и мне пора уезжать, огорошила с порога: – Генерал Черёмухин, которого ты лечил, настоял на том, чтобы премировать всех причастных. Для графа и боевого генерала будет считаться уроном чести, если он не окажет какого-то знака внимания. И знак внимания должен соответствовать его высокому статусу. Евич сказал генералу, что ту сумму, что выделили ему как главврачу, нужно поделить пополам, так как главных врачей было два, имея тебя в виду. В результате, Алексей Михайлович сумму удвоил, но пока не перечислил – Евич не знает, как сделать так, чтобы деньги потом переслать тебе или для тебя на счета Перловым: ведь тогда придётся объяснять, почему генерал заплатил деньги и посторонним станет известно про твой дар.

Пожимаю плечами: так-то у меня деньги есть. Мне и эти девать некуда. И арендатор заплатит в феврале. Может, конюшню построить и табун забрать от Окиновых, а то они его содержат, возятся, пасут и овсом кормят. А если у меня денег потом на коней не хватит – что, назад возвращать? Пообещав, что посоветуюсь с Геннадием Алексеевичем, уезжаю из монастыря.

***

Когда за ребёнком закрылась дверь, Анатолий Дмитриевич обратился к студентам: – Ну, как он вам?

– Всё очень грамотно распределил – каждому немного, чтобы не в тягость, но и дело сообща сделать. Заметна Ваша школа: всё, как на реконструкциях – один палатку ставит, второй коней пасёт, кто-то есть готовит. Ты же его помнишь? – обратился один студент к другому.

– Конечно, помню. И ты, наверняка, помнишь. Тогда, когда он чуть не утоп, тебя же первого сестра Татьяна подняла, и ты в одних трусах и носках нёсся к реке и орал: – Подходы вниз перекрывай, там самое опасное!

* Название комплекса зданий НОАК. 1 августа 1927 г. – День образования Народно-освободительной армии Китая, отмечается в КНР ежегодно.

* *Библия. Новый завет. Первое послание Коринфянам апостола Павла, 13:12.