Усилитель 2. Мальчик и облако

Глава 6

Владимир. Дом Перловых.

Утро в семье Перловых началось с лёгкого переполоха: Екатерина сообщила, что почти не спала ночью и не могла понять причины нервного возбуждения и лёгкого недомогания, но ближе к утру оказалось, что она инициировалась – все симптомы были однозначным указанием на этот процесс, и сейчас она ощущала, как по ее телу проходили волны тепла – явный признак появления магической силы. На зарядку она с нами сбегала, за завтраком царила приподнятая атмосфера – инициация приравнивалась к совершеннолетию и её ждали. Поэтому мы дружно поздравили Катю со столь важным событием, пожелали высоких результатов измерений и в школу отправились без неё: Катя с матерью стали собираться, чтобы пройти проверку на уровень магической силы.

***

Геннадий Алексеевич и Оксана Евгеньевна разместились в глубоких креслах в гостиной комнате.

– Вначале моим, – Геннадий взял смартфон и нажал на кнопку быстрого набора: – Папа, добрый день, поздравляю. Внучка твоя, Катя, сегодня инициировалась. Оксана её отвозила на проверку: девяносто два балла.

– Плохо расслышал. Ещё раз цифру повтори.

–Девяносто два процента первого уровня. До перехода на второй уровень не хватает восьми процентов.

– Откуда столько? Вы перепроверяли?

– Оксана настояла и ещё на двух других приборах измерили. Показатели везде одинаковые. Сертификат-справку выдали. Так что завтра в лицее пишем заявление, и она с физкультуры на магическую подготовку переходит.

– Многовато у неё получилось. В принципе-то, она должна была выдать твой результат, но с небольшим минусом. Это где-то на уровне около семидесяти.

– Да, мы примерно на такие цифры рассчитывали: когда Кате четырнадцать исполнилось, мы с Оксаной эту тему обсуждали и пришли к таким же выводам. Так что сам в шоке. Ну, в радостном шоке. Да, хорошо, в выходные ждём, рады будем увидеться.

Закончив разговор с отцом, Геннадий кивнул Оксане: – Теперь твоим. Думаю, они не только на выходные прилетят, но и на летние каникулы детей в Симферополь затребуют – и так обижались, что на зимние к ним не отправили.

***

Очередное вхождение в энергетическое зрение показалось мне на удивление быстрым: обычно «переключение» занимало у меня несколько секунд – я списывал это на необходимость организма и мозга настроиться на новый вид деятельности. Второй особенностью стало то, что мощность зрения существенно выросла – при желании я мог «видеть» далеко за пределы Владимира. Посылая очередную волну э-зрения, я наблюдал, как в дымке появлялись светящиеся пятна, сполохи, струящиеся волны и волокна. Если учесть, что всё это имело разные цвета, двигалось и «играло», то картина вообще получалась завораживающая. Ну, и, главное: я научился чётко выделять людей и животных на фоне бездушных потоков энергии. Свои возросшие возможности я прыжку в росте дара, возникшем после напряжения, которое я выдал, ударив по медведю. Хотя, может быть, я просто становился старше и дар рос вместе со мной.

Тренироваться днём или вечером было очень трудно: постоянное движение тысяч людей утомляло, я «отстраивался» от них, но всё равно периодически внимание «соскальзывало», на фоне постоянного мельтешения тысяч зеленоватых пятен сложно было сосредоточиться на чём-то одном, чтобы отследить «интересный» поток или завихрение, или недавно обнаруженное энергетическое «облако», постоянно «лежавшее» на одном месте. До него было далеко, я толком не мог его рассмотреть, но интересовало оно меня сильно. Чтобы легче было заниматься э-взглядом, я ставил будильник на два часа ночи, просыпался, и час или полтора тренировал зрение. Было очень удобно – город к этому времени засыпал, перемещавшихся по улицам людей, по зимней поре, было немного, и ничто не отвлекало от наблюдения за потоками энергии, и мне удавалось увеличить расстояние, на котором я вижу и разглядеть мелкие структуры.

Владимир. Лицей.

Сдав экстерном несколько предметов, я получил громадное преимущество: свободное время, и смог сосредоточиться на том, чем мне хотелось заниматься – верховой ездой, тренировками, языками. Особенный упор – на китайский с Ван Фэном, занятия единоборствами и овладение мечом дао с ним же. Проведя со мной первую тренировку с этим необычным мечом, Ван Фэн выделил те группы мышц, которые нуждаются в развитии, и включил дополнительные упражнения в занятия по ушу и разработал комплекс силовых тренировок. Иногда получалось, что мои занятия с Ван Фэном продолжались больше четырёх часов подряд, и в ходе их тренировка с мечом перемежалась каллиграфией, а ушу – изучением языка. Достаточно быстро я научился основным приёмам с мечом, которые включали в себя очень быстрые режуще-секущие удары, выпады, обороты и круговые движения. Только вот выдержать такую «пляску» с мечом дао долго не удавалось – я уставал, темп падал и меч терял эффективность. Кому-то ведь кольчужка бывает коротковата, а у кого-то – меч тяжеловат*. Мой дао имел толстое, почти метровое лезвие и длинную, чуть не в половину лезвия, рукоять. Большое круглое навершие, которое украшала чеканка в виде двух дерущихся драконов и массивная гарда уравновешивали меч и делали его сбалансированным. Но легче он от этого не становился.

А ещё – каждый день Ветер уносил меня за город: если раньше мне иногда приходилось выгуливать его на небольшой площадке охраны, то теперь я мог себе позволить давать ему длительную полную нагрузку. Ветру такие прогулки нравились, и когда я входил в конюшню, он начинал нетерпеливо бить копытами по земле и похрапывать, а увидев меня – клал голову мне на плечо и немного тёрся: так он со мной здоровался.

Получив освобождение от посещения занятий по нескольким предметам, я всё равно каждое утро вместе с Перловыми шёл в лицей, заходил в свой класс, немного общался, убеждался, что замен уроков нет – хоть и не часто, но такое случалось. Если у меня был свободные пары, то или возвращался домой, или уходил в библиотеку, где и занимался. Жизнь – это как езда на велосипеде – крутить педали надо постоянно, иначе упадёшь и будет очень больно, если вообще подняться получится. В библиотеке я обкладывался учебниками за восьмой класс и тему за темой штудировал программы по предметам, которые собирался в конце весны сдавать на экстерн. Не сказать, чтобы что-то было особенно сложным. Но по многим дисциплинам объяснения преподавателей процесс бы ускорили. Я же выигрывал в другом – материал, узнанный мной вне лицея, который был «годным» для того или иного предмета, позволял сократить чтение учебников. Здесь же, в библиотеке, можно было позаниматься иностранными языками. Иногда я шёл в лицейский спортзал или на полосу препятствий. И общаться с друзьями получалось больше – чаще всего с Борисом Кошечкиным, которому я по-прежнему помогал в учёбе. А вот Матвей Давидов и Артур Гефт обычно приходили, чтобы вместе идти на обед.

Сегодня вообще был особенный день – по моей просьбе две милые старушки, работавшие в библиотеке, Юлия Олеговна и Дарья Григорьевна, заказали по библиотечному обмену учебники по арамейскому языку и лингафонный курс. Так что, надев наушники, я услышал первые слова Нового Завета на языке Господа.

***

Красивая, инкрустированная ценными породами, деревянная дверь в храм знаний и наук; именно так – Храмом Знаний и Наук, – называли лицейскую библиотеку две её работницы; бесшумно закрылась за читателем.

Разбиравшие картотеку Юлия Олеговна и Дарья Григорьевна ещё немного повозились с карточками и Юлия, как руководитель, предложила: – Ну что, чайку может, нового попробуем. Наш-то как сегодня взбодрился, когда мы ему книги выдали.

Две приветливые старушки радовались каждому лицеисту, нашедшему время заглянуть в их владения, а если он обращался с просьбой о помощи – старались изо всех сил угодить запросам читателя. Именно «читателем», а не «посетителем» называли библиотекари каждого, кто к ним заходил. А когда к ним зачастил лицеист Андрей Первозванов, то очень скоро они стали называть его «наш»: не только за постоянство и большое число «поглощаемых» им книг, но и за неизменное внимание к сотрудницам – он не оставлял их без небольших подарков ни на один праздник, презентуя красиво упакованные наборы чая и сладостей. Так что «наш» – это и коротко, и понятно о ком идёт речь.

***

Я всегда радовался приходу весны, точнее, даже не приходу. А появлению её первых признаков. И настроение от этого становилось лучше, теплело на душе. И чем больше проявлялась весна – в ранних рассветах и поздних закатах, задорном чириканье воробьёв, набухших почках и частой капели, тем лучше, без всякого другого повода, становилось настроение.

Похоже, не один я был таким: историк Никанор Вадимович, всю осень и зиму ходивший хмурым и периодически болевшим, с потеплением и приближением весны заметно приободрился. Мне даже показалось, что и морщин на его лице стало меньше. Так что уроки он вёл на позитиве.

– Уважаемые лицеисты, – начал он традиционно, – всего с десятилетие назад наш предмет для седьмых и восьмых классов назывался «Рассказы про историю силы». Сейчас это «История силы», что предполагает непросто рассказы, но и преподавание некоторых теоретических основ овладения магической силой и её применения. Но и рассказы остались. Та же история про «Эффект Паолы» или сравнение роста силы двух родов. Иногда таким способом материал подавать удобнее. В следующем году рассказов станет гораздо меньше, а теории – гораздо больше.

– Но пока у вас есть возможность получать информацию и таким образом. Сегодня у меня для вас как раз припасён рассказ. Так вот. Одной из рот в зоне пограничного конфликта поручено было удерживать опорный пункт, расположенный на высоком холме. На пункте постоянно находился один из взводов, а три других взвода располагались в тылу, в двенадцати километрах и еженедельно проходила ротация.

– Командир роты имел немногим более сорока единиц магической силы. Сейчас это совсем немного, но несколько поколений назад считалось, что и не так уж и мало. Мы с вами знаем, что основной показатель – это уровень силы. Он же обратил внимание, что скорость расходования силы у людей разная. И тот, у кого она медленная, не мог её повысить – организм был ограничен в расходе. Он нашёл солдат, которые могли быстро расходовать силу, а также тех, чьё умение во владении магической силой было лучше, подробно их расспрашивал и смотрел на применение ими силы.

– Да, Первозванов. Солдаты от него ничего не скрывали. Во-первых, он был для них командиром и любой солдат знает, что даже если ротный тысячу раз не прав, возражать командиру – чревато многими осложнениями. А во-вторых, солдаты понимали, что они на войне, и от того, что делает командир, зависит – вернутся ли они домой живыми, или нет. И они видели, что он сразу начинает учить других солдат тому, что узнаёт. Ну, и не забывайте, солдаты все простолюдины – в нижних слоях общества отношение к магической силе гораздо спокойнее, чем у аристократии. Солдаты не считали свою силу и свои умения каким-то особенно ценным ресурсом.

Офицер много тренировался сам и тренировал солдат, пытаясь научить их владеть силой и взаимодействовать в её применении, в том числе и в бою. Солдаты тоже очень старались, особенно с учётом того, что у них был дополнительный стимул: все не занятые получали лопаты и копали траншеи, блиндажи и даже замаскированный ход в тыл. Представьте только – до тыловой позиции роты было двенадцать километров и с опорного пункта туда прокопали подземный лабиринт. Причём, копать было нелегко – участок, где велись работы, маскировался сетками и другими средствами, а все солдаты работали в специальных костюмах, не допускавших утечек тепла. Ротный среди солдат получил кличку «Крот» за такую любовь к лопатам, и та кличка постепенно вытеснила его позывной.

– Весь полк по-тихому, а кто-то и не скрываясь, смеялся над бестолковым старлеем. Представляете, каково было удивление в штабе полка, когда он принёс «Наставление по применению магической силы в общевойсковой обороне». Магия и сейчас не очень понятна, точнее, очень не понятна. А тогда это вообще было малоизученное явление. Так что «Наставление…» отправили выше. И через полгода Крота пытались перевести в специальные части, занимавшиеся как раз разработкой применения магической силы.

Крот отказался, заявив, что хочет попробовать применить теорию на практике. «Чует моё сердце, недолго осталось ждать» – добавил он. В штабе посмеялись пророчеству чудаковатого, к тому времени уже капитана: район был спокойным – противник занимал высокий западный берег реки, и наши штабисты считали, что смысла ему спускаться в низину никакого нет – наши опорные пункты шли по невысокой гряде холмов в двух километрах восточнее реки. В штабе рассуждали – даже если противник попытается и сможет захватить опорники, это ему ничего не даст – нужно постоянно держать понтонные мосты для снабжения переправившихся войск и потом по ровной местности преодолевать два километра под ударами беспилотников и артиллерии. С нашей стороны тыловое снабжение было проще – там местность постепенно повышалась, есть лес и кустарники, становившиеся гуще к западу. «Да и Крот постарался – два потайных хода»! – со смехом добавляли штабисты.

Смех закончился ранней весной, когда немного просохла земля: глубокой ночью противник перешёл в наступление на широком фронте и уже к полудню выдавил наши подразделения с опорных пунктов на протяжении пяти километров. За исключением одного опорника – там, где сражался Крот и его солдаты. Уже на дальних подступах противник напоролся на умело установленные и замаскированные мины, в результате пехота понесла потери, а оба танка, её усиливавшие, – получили повреждения.

Наконец, к рассвету, добравшись до подножия холма, вражеские солдаты не смогли его штурмовать – склоны были сглажены и отделаны бетоном, покрытым толстым слоем льда – весь холодный сезон, каждый вечер, «водяные» – подчинённые Крота, занимались тренировками и увеличивали ледяной панцирь. Южная часть склона за весну уже значительно растаяла, но западная была ещё толстой и прочной. Пока «западники» бестолково пытались решить, как атаковать ледяную гору, окончательно рассвело, спал туман, и большая часть их не смогла даже отступить под шквальным огнём наших войск. За ночь Крот завёл на опорник всю свою роту, по подземным туннелям непрерывным потоком шли боеприпасы.

После полудня сражаться стало сложнее – противник атаковал уже и с флангов. Наших солдат выручало то, что почти весь день противнику наш опорник не был виден, а значит – он не мог и вести по нему прицельный огонь – подчинённые Кроту «воздушники» удерживали над ним дым от поджигаемых покрышек, им помогали «огневики» и «водники»; а когда магическая сила у солдат иссякала, так как все они были слабосилками, они становились стрелками, а их заменяли другие. Это так называемая «карусель» впервые описанная Кротом в своём наставлении и умело применённая им на практике. Причём, тогда же было открыто, что коллективное применение силы приводит не просто к сложению магической силы, а существенно увеличивает её: если три водника, каждый обладающий двадцатью баллами силы, проведя совместные тренировки, начнут работать вместе, то их совокупная сила будет не на уровне шестидесяти баллов, а в начале второго уровня.

За первые сутки штурма враг потерял на подступах к опорнику Крота более трёхсот солдат и офицеров, у Крота было восемь убитых.

Вечером произошло и ещё одно событие, которое можно было бы отнести к курьёзам, если бы не боевая обстановка: генералам нужно было докладывать о ходе боёв на новом направлении, в том числе и императору. А докладывать пришлось бы о том, что целая дивизия провалила фронт на глубину в два километра. Единственный успех – удержание ротного опорного пункта.

И вот какая-то светлая голова в штабе – а когда пригорает, то мыслительный процесс стимулируется, предложила переименовать ротный опорный пункт в батальонный. Тем более, подтверждённых потерь у противника на этом направлении за сутки боёв больше трёх рот – для батальона за глаза хватит. Дальше – больше. Командир дивизии за идею ухватился и творчески дополнил, предложив присвоить досрочно Кроту звание майора, перекинул идею выше. Сам же Крот заартачился, сказав, что он не один воевал и поставил условие, чтобы не забыли и его подчинённых. В результате, вечером из Генштаба пришёл приказ о назначении Крота комбатом, присвоении ему звания майора и награждении медалью Герой империи. Его взводных назначили командирами рот и присвоили очередные звания – один из взводных, старший лейтенант, получивший это звание минувшим летом и проходивший так меньше года – стал капитаном. И наградили всю роту – всех офицеров и отличившихся сержантов и солдат – орденами; остальных солдат – медалями.

Ночью подчинённые Крота снова удивили: отправленные поисково-диверсионные группы на расстоянии нескольких километров от опорного пункта обнаружили наведение двух понтонных переправ. Подождав в засаде, когда работы будут близки к завершению и на понтоны начнут заводить технику, они подожгли двигавшиеся автомобили, а потом из гранатомётов расстреляли понтоны. Больше двух десятков понтонёров, метавшихся в отблесках огня, положили из автоматов. Сорванные секции понтонов, плывя вниз по течению, снесли ещё один понтонный мост.

Почти три месяца опорный пункт сражался в полуокружении, которое становилось всё более плотным – противник продвинулся вперёд ещё на пять километров, и вначале разрушил один из туннелей снабжения, а когда обнаружил второй – то и его накрыл артиллерией. Батальон Крота был выведен. Но главным результатом этой героической обороны стало переработанное, на основе практики, «Наставление по применению магической силы в общевойсковой обороне» и разработка «Наставления по применению магической силы в общевойсковом наступлении и диверсионных действиях».

* Отсылка к фразе кузнеца и мастера кольчужных дел Игната из фильма Сергея Эйзенштейна «Александр Невский» (1938 г.).