Усилитель 2. Мальчик и облако

Глава 25

Владимир. Дом Перловых.

Я сестре Татьяне обещал поговорить с Перловыми, чтобы сообща придумать какой-нибудь способ получения премии от генерала Черёмухина, в лечении которого я участвовал. Как и обычно, важные вопросы неспешно обсуждались поздно вечером за чашкой чая, на кухне.

Обрисовав Геннадию Алексеевичу и Оксане Евгеньевне сложившуюся ситуацию, я стал ждать их идей. Но их не было: деньги можно было или перевести от генерала на карту или на счёт, либо снять и передать наличными. При банковской транзакции перевод сразу же попал бы в налоговые базы, а снять много денег в банке или банкоматах – невозможно из-за ограничений. На вопрос – а какая там сумма, я пожал плечами – никакие цифры не звучали. Оксана Евгеньевна предложила позвонить сестре Татьяне и сразу выяснить, но Геннадий Алексеевич здраво рассудил, что в монастыре в настолько поздний час, скорее всего, спят, и сразу набрал Евича. Выслушав его ответ, он присвистнул: – Такую сумму три года будем снимать с банкоматов, чтобы уложиться в ограничения. И то не факт, что такого срока будет достаточно.

Мы ещё посидели, пока неожиданно Оксана Евгеньевна не предложила: – Вот не зря я сестру Татьяну и монастырь вспомнила! Ты же всё равно церковную десятину в монастырь платить будешь?

Я согласно кивнул.

– Ну так и заплати её этими деньгами на несколько лет вперёд! Пусть Черёмухин деньги напрямую пожертвует монастырю; Евич ему объяснит, что так надо, а мы все будем знать, что это твоя десятина! На перечисления монастырю никаких ограничений нет, и налоги не взимаются. А для тебя бухгалтера точно высчитают, с какого момента нужно будет платить напрямую.

***

Окиновы расстилают на полу громадный ковер с толстым тёмно-коричневым ворсом. И ещё до того, как его разложили до конца, я понимаю, что ковёр – неправильной формы; и по появляющимся лапам и голове, соображаю – это же шкура медведя! Какая огромная! И краем глаза вижу, как расширились в изумлении глаза сестры Татьяны и Оксаны Евгеньевны, и эти глаза, полные ужаса, смотрят на меня. И мне этот взгляд, наверное, дороже, чем любой другой подарок. Настолько, что у меня перехватывает в горле! И мне приятны эти их переживания за меня. Мне хотелось к ним кинуться, сказать, что страшно не было. Просто шкура медведя кажется такой большой, потому что сейчас она плоская, а не объёмная, и в маленькой комнате, а не в лесу. И я обязательно найду минутку, чтобы шепнуть, и как-то их успокоить. И сказать, что страшно мне не было, разве что самую капельку!

Галсан и Мушен, поздравив меня, передают слово Алексею Сергеевичу и Ирине Витальевне – старшему поколению семьи Перловых.

Бабушка и дедушка вручают мне, как они говорят, «джентельменский набор»: небольшая шкатулка с запонками и зажимом для галстука. Всё изготовлено из серебра, с золотыми накладками и украшено жемчугом. А ещё – обычный галстук и «бабочка». Бабочку по центру украшает большая чёрная жемчужина – после дня рождения Кати знаю, что такие таитянские жемчужины очень редкие и дорогие. И женщины и девушки почему-то считают, что именно такие жемчужины – самые красивые. Женщины вообще считают себя непревзойдёнными специалистами по красоте. Но жемчужина и впрямь была красивой. Понимаю, что меня готовят к новогоднему балу и такая бабочка – лучшее украшение к моему костюму.

С поклоном принимаю подарки, а Алексей Сергеевич сумел всех развеселить своей завершающей фразой: – Уверен, что носить ты их будешь бережно, а украсть у тебя их невозможно! Белые питерские ночи на фестивале «Алые паруса» – яркое тому подтверждение.

Все смеются, так как в памяти ещё свежи летние приключения и задержание нашим семейством знаменитого карманника.

Хором поздравляют монастырские, и матушка Юлиана дарит икону «Покров Пресвятой Богородицы», прося для меня защиты у Божьей Матери.

Проходим к столу и начинается пиршество. За год с небольшим я присутствовал на многих семейных праздниках и сейчас – один из них. И от вот этой стабильности церемонии и от моего участия в «семейном празднике» на душе становится теплее.

***

В полдень следующего дня вместе с Василием и Борисом едем в загородный клуб Аланкиных. Пацаны подъехали раньше и уже ждут нас. Они вытаскивают из-за своих спин большую плоскую коробку и вручают её мне. Вскрываю – медальница! Второй подарок тоже коробка – поменьше, но объёмнее: настенная витрина для кубков. Очень актуально – получаемые на соревнованиях медали я складывал в ящик стола, а кубки просто расставлял по комнате, точнее, большую часть отдавал в лицей – директор Алексей Алексеевич Ухтомский очень гордился нашими победами, даже дополнительный шкаф установил для наград на входе в лицей.

Благодарю за тёплые слова и подарки, заканчиваю фразой: – Ухтомский теперь расстроится, что я кубки перестану в лицей передавать!

Все смеются, так как «грешок» директора широко известен и постоянно является поводом для беззлобных шуток.

Рассаживаемся; столы завалены снедью и заставлены графинами с напитками. После коротких поздравлений и чоканий, разговор сползает на планы на зимние каникулы и даже на следующее лето – в начале осени мы встречались и прошедшее лето обсудили, так что тема прошедших каникул давно закрыта.

Вася Перлов тяжело вздыхает: – Жаль, конечно, что Андрей больше с нами никуда не поедет. Классно же было вместе – и в столицах, и в Крыму, и у Окиновых.

Все недоумённо переглядываются…

А Василий поясняет: – У него же теперь две тыщи гектаров земли под присмотром. Пока всё вспашешь, засадишь, прополешь, уберёшь. Ворон и кротов, опять-же отгонять, чтобы урожай не съели. Всё лето пройдёт. Куда ему теперь ездить?

Общий хохот дополнительно разряжает обстановку.

Через час Владислав Аланкин предлагает отдохнуть и немного прогуляться по территории. Надеваем куртки, выходим, мимо домиков направляемся к большому зданию – это гостиница и бассейн. Осматриваем спортивный комплекс, проходим мимо конюшни.

– Артур, я позвонил, сейчас твоего коня выведут, – говорит Владислав.

Ждём, и буквально через три минуты ворота конюшни открываются, и девушка в жокейской форме выводит на улицу огненно-рыжего коня. Конь необычайно красив. В принципе его можно и одним словом описать: «длинный» – длинные тонкие ноги, длинная шея, большая голова с вытянутой лицевой частью, длинные тонкие уши. Но всё это в комплексе создаёт такую грацию, что невольно переводит дух. Конь щурится от яркого солнца и осторожно перебирает ногами, нижняя часть которых «одета» в белые чулки, но увидев хозяина, радостно ржёт и направляется к нему.

Вблизи видно, насколько конь красив и ухожен. На близком расстоянии яркий золотистый отблеск короткой шерсти становится ещё заметнее. Артур гладит коня, угощает его сахаром, чешет за ухом, что-то шепчет ему.

– Ахалтекинец, – с гордостью, и даже немного с придыханием, произносит Артур. – Папин подарок. Он обязательно хотел золотистого, как на нашем графском гербе. Я сюда два или три раза в неделю приезжаю, для занятий. Но всё равно его надо не реже посещать – пренебрежение или грубость ранят ахалтекинца гораздо сильнее, чем многих других лошадей. Но насколько же он хорош: летишь, как будто на ковре-самолёте!

Конь повёл головой, и я вижу, что его глаза имеют необычный разрез – удлинённую, немного раскосую форму.

Вслух я про это не решился сказать – вдруг конь обидится. И получится – нахамил ему я, а разгребать придётся Артуру…

Но Артур спрашивает сам: – Как он тебе?

– Ну, если мой Ветер немного раскачан, как пловец, то твой, скорее – гимнаст!

Китай. Провинция Хубэй. Ухань. Региональный офис клана Шугуан.

– Я сам его допрошу, – Цзин Шугуан не спеша прошёл до лифта, и, нажав на кнопку «минус два», спустился в подвал. Там его ждал ценный груз – пленный из семейства Фэн.

– Назови себя, – коротко спросил Цзин после того, как сел напротив пленника.

– Я – Ли Фэн.

– Кем ты являешься в роду Фэн? Чем занимаешься?

– Я биолог. Занимаюсь растениями и насекомыми.

– Некоторые члены клана Фэн бежали? Ты знал об этих планах?

– Отец говорил мне, что готовится переезд, но, когда и куда, он мне не сообщал.

– Почему?

– У меня узкая специализация. Тем, что меня не касается, я не занимаюсь.

– Расскажи, почему ты оказался вне семьи?

– Неделю назад я поехал в горы, мне нужно было пополнить коллекцию семян. Там я выронил смартфон, он ударился о камни и сломался. Когда я спустился в долину, то оказалось, что мои банковские карты заблокированы; я подумал, что родственники могли предположить, что мой смартфон и карты украли; и чтобы деньги не похитили, они заблокировали мои счета. Я пытался из чайного магазина дозвониться до своих, но не смог, их телефоны не отвечали. Владелец магазина дал мне денег, чтобы я добрался до Ичана. Но в Ичане, в своём квартале, я никого не обнаружил, дома стоят пустые. Видимо, ваши люди там ко мне подкрались и ударили, так как я неожиданно потерял сознание.

– Что означает сообщение «Алая пелена»?

– Не знаю.

– Но оно же тебе пришло?

– Рассылка приходит всем Фэн. Иногда приходили смс, смысла которых я не знал. В этом случае я перезванивал главе семьи или рода, и они говорили, что нужно делать.

– Ты в Ичане никого не нашёл. Что бы ты стал делать, если бы мы тебя не схватили?

– Не знаю. Я не успел ещё об этом подумать… Постарался бы позвонить в центральный офис и в другие офисы клана. А потом – в зарубежные, чтобы как-то установить связь с семьёй.

– Чему ты сейчас так радостно улыбаешься?

– Я в роду играю очень маленькую роль. И если вы допрашиваете меня и задаёте такие вопросы, значит у вас нет никого из моего клана, кто бы что-то мог рассказать. Следовательно – мои родители и близкие спаслись.

– Тебе от этого не легче. Мы ведь и пытать тебя можем начать.

– Можете. Но ничего нового не узнаете – в клане нас предупреждали, что при попадании в плен смысла запираться нет: или силой, или наркотиками и другой химией из нас добудут всю информацию. Так что надо сразу и полно рассказывать всё, что знаешь. Помимо того, что я поведал, могу подробно посвятить вас в болезни чайных кустов и методы борьбы против насекомых-вредителей – это единственная информация, которой я располагаю.

Встав и направляясь к выходу, Цзин Шугуан произнёс охранникам: – Глаз с него не спускать. Можете его побить. Но если что-то ему отобьёте или сломаете, то лечить будете за свой счёт.

Поднявшись в свой кабинет, Цзин Шугуан вызвал Джао.

– Мы все слишком расслабились. Предыдущие расширения, успешно проведённые в перевозках и в туристическом секторе, приучили наш клан к тому, что упоминания одного имени нашего великого дяди достаточно, чтобы все с почтением замирали и сами несли нам документы на собственность. Это делало переход объектов быстрым, безболезненным и без особых хлопот. Никто и предположить не мог, что клан Фэн восстанет. Они, собственно, и не восстали, а трусливо бежали, понимая, что в честной войне кланов им не победить. Дядя был в гневе, и не от материальных потерь. На самом деле, мы потеряли крохи – при тех масштабах дел, которыми занимается клан Шугуан, это так, несколько юаней. Важно другое – руководство клана Фэн оспорило волю нашего великого дяди Чжана Шугуана, и они остались живы, просто сбежав. И это может поселить сомнения в нашей мудрости и силе и в другие головы.

– Поэтому – продолжил Цзин, – их нужно найти и наказать. Найди их, Джао. Ты знаешь: сбежать может монах – монастырь сбежать не может*. Они не по одному прячутся, а кланом или большими родами. Исчезнуть без следа невозможно, тем более, когда беглецов под восемьдесят тысяч. Они переходили границы, ехали дальше, где-то поселились. Сейчас они будут покупать жильё, организовывать производство или наниматься на работу – продолжал Цзин, – вне Китая это отследить сложнее, но можно. Отбери людей – разведчиков, программистов, бухгалтеров. У нас трое пленников, вытряси из них всё, что можно. Другие семьи тоже кого-то могли пленить, если мои люди что-то узнают, они сообщат. Ищите следы, направь ищеек во все стороны – в Монголию, Вьетнам, Россию, Индию. Установи слежку за филиалами Фэн в разных странах, и они выведут нас на своё осиное гнездо. И тогда за ними приду я. Мы их на верёвках притащим в Китай, и каждый день будем вешать на площадях в городах, где жил клан Фэн. Сделай это, Джао. Ты это сможешь. И я вознагражу тебя, а ещё больше тебя вознаградит дядя. Ты женишься на девушке из клана Шугуан, и мы вместе займём место, которое принадлежит нам по праву – рядом с дядей, на самой вершине клана.

Джао низко склонил голову: – Я всё сделаю. Я их найду. Отбором людей займусь прямо сейчас.

* Китайская поговорка.

Владимир. Дом баронской семьи Аланкиных.

– Вообще, Андрей, да и все присутствовавшие – хорошие пацаны. С ними приятно общаться, ни одной неловкой ситуации не возникло. Умные, не заносчивые, открытые, – подробный рассказ отцу о воскресном отдыхе Владислав Аланкин начал по дороге с завода, а заканчивал уже в гостиной.

– И это здорово, – поддержал его отец. – Цени: это редкий случай – когда общение не только на пользу идёт, но и удовольствие доставляет. Тебе в твоей жизни придётся терпеть неприятных людей и общаться с ними в интересах дела. К сожалению, очень часто наверх всплывает именно дерьмо. Ну, а то, что ребята простые и не заносчивые – так им не с чего понтоваться. Андрей, вообще, из простолюдинов. Видимо, Перловы начали готовиться к тому, что после совершеннолетия он выйдет из-под их покровительства, и у него к тому моменту будет своя земля – сдавай в аренду или свою фирму открывай и зарабатывай; на двух-то тысячах гектаров не пропадёт. Вася и Боря Перловы периодически подвергаются, хоть и не по делу, насмешкам за свой полудворянский статус, это им заносчивыми быть не даёт. Матвей Давидов по жизни, как и всё семейство, скромен. Артур Гефт ещё помнит, как его по самую макушку в дерьмо окунули, и к своему графскому титулу толком не привык. Борис Кошечкин из молодого дворянства, его родители в деревенской избе выросли… Там только Влад Плетнев корону на голове отращивал, но Первозванов ему её очень ловко поправил. Что Владу, несомненно, на пользу пошло. Можешь радоваться, что у вас подобралась такая позитивная компания. И Артур Гефт очень удачно своего коня показал: там же и другие дворяне отдыхали и видели, как ему лошадь выводили, и как он потом на ней гарцевал.

Крым. Мекензиевы горы. Особняк Мекензи.

Князья Фома Дмитриевич Мекензи и Александр Васильевич Потёмкин несколько раз в году проводили встречи, чтобы посидеть и не спеша «сверить часы»: на официальных приёмах и прочих мероприятиях всегда не до того – в сутолоке и спешке серьёзные дела не обсуждаются.

– Это, в принципе, всё, что Окинов рассказал про новый концерн, – князь Потёмкин поднял бокал с красный вином на уровень глаз, посмотрел, как свет подкрашивает вино, и не спеша сделал глоток. Поставив бокал, он продолжил: – У них есть возможность и в Крым часть китайцев направить – там есть большой род, около пяти тысяч человек.

– Если это рисоводы – нам не подойдёт. И земли им потребуется много, и воды; а у нас и то, и другое – в дефиците, – засомневался Мекензи.

– Нет. Они… эти… кививоды; киви – знаешь, такой большой, зелёный, с коротким пушком, как яблоко, но на вкус – крыжовник. Растёт как небольшое дерево и много воды не требует.

– Как не знать. Детишки в семье, да и взрослые, употребляют. Расти-то оно у нас будет?

– Дархан Тайшаевич сказал, что морозы дерево хорошо переносит, землю подберут. Года через три деревья начнут плодоносить, Крым накормят, а лет через пять в Краснодар и Херсон повезём.