СССР. Книга 4. Мастер спорта в догонялки

Глава 20

Как уже упоминал, причём неоднократно, ветреная и игривая фортуна любит одаривать своими милостями людей альтернативно одарённых. А так же склонных к неумеренному потреблению, сильно вредящих здоровью но, при этом временно радующих душу и облегчающих восприятию окружающей действительности, горячительных напитков.

Но, поскольку к спиртному я, в общем и целом, равнодушен, смело могу причислить себя к первой, весьма многочисленной и неизвестно как (подозреваю, что исключительно милостью Создателя) продолжавших населять нашу бренную землю, категории граждан.

Короче, мне попросту и очень несказанно, повезло. Ибо ничем другим объяснить успешное завершение моего наглого и беспрецедентного побега я просто-напросто не могу.

Никем не остановленный, я беспрепятственно удалился от тюрьмы, свернул за угол и, пользуясь отсутствием понатыканных всюду видеокамер, скинул в ближайших кустах позаимствованную форму. Потом скатал её в тугой ком, постарался замаскировать ветками и прошлогодними листьями и припустил что есть мочи.

Мысленно, при этом поудивлявшись, откуда вообще пришла в мою стукнутую газовым баллоном голову сама идея постоянного мониторинга и видеофиксации окружающего пространства.

«Не иначе, фантастики перечитал» — Убеждал себя я. — «Сам-то про это не помню. А вот так, подспудно и неосознанно, нет-нет, да и появляются футуристические мысли».

Бежал я в сторону столь любезно предоставленной мне Сергеем и Викой квартиры. Рассудив, что, даже если за ней и велось какое-либо наблюдение то, с моим арестом и последовавшим за ним водворением в Изолятор Временного Задержания, пост скорее всего сняли. Так как коротать время в засаде, с целью поимки того, кто и так уже сидит за решёткой, ни один, даже самый упёртый и тысячу раз живущий по уставу служака, не станет.

В крайнем случае, уже провели обыск и изъяли неправедно добытые мною деньги и ценности. Попользоваться которыми я толком и не успел. И, что характерно, так и не принесшие мне какого-то особенного, заоблачного и неземного, счастья.

Но, так как планы мои просты, и состояли в том, чтобы рвануть из славного города Свердловска как можно дальше но, при этом, постараться не брать ещё один грех на мою, и без того натворивших разных, попадающих под тяжёлые статьи уголовного кодекса дел, душу, деньги были нужны.

Ключ, правда, у меня отобрали. Но, так как форточку на кухне, с целью проветривания постоянно оставлял открытой, а в своих способностях верхолаза я нисколько не сомневался, то даже не забивал этим голову. Залезу, да и дело с концом. К тому же, надвигающиеся сумерки, как нельзя лучше способствуют «тайному проникновению», задуманному в виду постигшей меня, сложной и весьма неоднозначной жизненной ситуации.

Кстати, одной из причин по которой был уверен, что «хата» не засвечена, считал то, что таскал с собой только один ключ. Замков ведь, на двери было два. Накладной автоматический и обычный врезной. Но ваш покорный слуга, из-за чрезмерной беспечностьи и собственной лени, пользовался только верхним. Который попроще.

Рассудив, что «серьёзному» вору, в любом случае и при самых неблагоприятных для него раскладах, проникнуть в квартиру ничто не помешает. А для обычного человека — «сойдёт и так». Короче, оправдывая собственную безалаберность, являлся горячим сторонником теории «замки от честных людей» и всякого такого прочего.

Так вот, когда при водворении в ИВС отбирали, имевшийся в одном-единственном экземпляре ключ, то не обратили на него совсем никакого внимания. А вот, ежели б их было два, то, не обязательно конечно но, с очень большой долей вероятности, могли возникнуть лишние и совсем не нужные вопросы.

Так как для жителей общаги запираться на один замок было в порядке вещей. А счастливые собственники квартир, в обязательном порядке имеют два а, некоторые, особо недоверчивые и подозрительные, даже больше.

Вот и не сработала у бравших меня, и как понимаю, весьма поверхностно изучивших подноготную фигуранта, церберов, чуйка. Что давало, пусть небольшую и призрачную но, всё-таки небезосновательную надежду, что меня там не ждут.

Занятый этими мыслями я неспешно, то есть в лёгком, можно даже сказать, прогулочном темпе, бежал по тротуару. И, поддавшись охватившей меня эйфории, не заметил надвигающуюся опасность. В виде тентованного армейского грузовика, вынырнувшего из-за поворота и наехавшего на одного, как мне кажется, полностью исчерпавшего запас удачи и ухитрившийся чем-то прогневить, до недавно покровительствовшую ему Богиню Везения, недалёкого молодого человека.

«Сука блядь! Снова»! — Автоматически группируясь и отлетая от удара выкрашенного в защитный цвет капота, выругался я. И, злясь на весь мир и, естественно, в первую очередь на самого себя, дал себе весьма нелестную характеристику. — «Долбоёб придурошный! Надо же было так вляпаться».

То есть, опять вынужден просить прощения за мой французский, первыми пришедшими на ум словами выразил своё искренне недовольство. А так же посетовал на собственную неосторожность и, так не кстати и очень неудачно сложившиеся обстоятельства".

А потом шмякнулся на землю и на какое-то время потерял сознание.

Ответственный за доставку призывников капитан инженерных войск Владимир Павлович Иванько был не в духе. Более того, он был раздосадован и очень, прямо таки до неистового опупения, зол. А всё потому, что один из, вверенных его попечению, и только по какому-то дьявольскому недоразумению называемых «будущими защитниками Родины» идиотов, ухитрился потеряться.

А может, просто съебался, решив нагло и беспардонно уклониться от священной обязанности каждого, достигшего восемнадцатилетнего возраста, молодого человека.

И вот гадай теперь, попрал ли этот малолетний придурок законодательство, или же просто, перебрав взятой с собой в дорогу сивухи, прибился к другому «купцу». При том, что документы его и приписное свидетельство лежали в планшете, злого на весь мир и мысленно намазывающего одно известное место вазелином, бравого капитана.

Нет, особо суровых санкций, виде увольнения из рядов советской армии, срывания погон перед строем или расстрела, не последует. Да и «неполное служебное соответствие» вряд ли в дело запишут. Но холку, так или иначе, намылят обязательно. Ибо любит начальство это дело. В смысле, поставить в позу «пьющего оленя» и, всласть потоптавшись по самолюбию, «отыметь во все дыхательно-пихательные».

А половой акт, пусть даже ментальный и выраженный в устной форме, не то времяпрепровождение, которое по душе любому, уважающему себя, и имеющего чувство собственного достоинства, человеку. Да и на карьерном росте может отразиться, опять же

В общем, Иванько был в бешенстве. А когда, прямо под колёса бросился, невесть откуда появившийся самоубийца, а водитель несколько запоздало ударил по тормозам, отчего капитан непроизвольно подался вперёд и крепко приложился об лобовое стекло, то кабина наполнилась отборнейшим, и при этом очень точно и недвусмысленно характеризующим, всех и вся, русским матом.

И, в ходе этой, многословной и блещущей красочными и весьма нелестно характеризующими окружающих эпитетами тирады, были упомянуты и «криворукий водятел». И «пустоголовый, зазевавшийся уёбобок». И — куда ж без этого⁈ — задан обязательный и при этом, риторический вопрос Богу, «за что мне это»?

Ну, а когда первые секунды возбуждённого ажиотажа прошли и оба, офицер и солдат более-менее успокоились, было выдвинуто предложение, посмотреть, «что там, сдох он, или нет».

Капитан и ефрейтор выбрались из кабины и, подойдя к лежавшему без сознания телу, с радостью убедились, что «пациент скорее жив, чем мёртв».

Крови на испачканной одежде не наблюдалось. Переломов, при поверхностном визуально осмотре тоже не обнаружили. И, поскольку в этот вечерний час на улице никого не было и свидетели ДТП отсутствовали как класс, решение пришло мгновенно.

— Свистни пару человек, и тащите его в кузов! — Отдал команду, мгновенно сориентировавшийся в ситуации, и тут же захотевший ею воспользоваться, офицер.

Что, бывшими изрядно навеселе и пьяно хихикающими призывниками и было проделано в течении пары минут.

— Плесните ему пару капель. — То ли попросил, то ли распорядился Иванько. — Чтоб в себя пришёл, да и вообще… — После чего поправил фуражку и, напряжённо раздумывая, правильно ли поступил и вообще, нужно ли ему это, уселся в кабину и приказал. — Трогай!

Чувствовавший свою вину водитель, молча нажал педаль газа и, молясь всем Богам, чтобы у сбитого им парня не оказалось серьёзных травм, всей душой поддерживал старшего по званию. Ведь, как ни крути, а ДТП — оно в любом случае ДТП. Не сулящее ничего хорошего и, даже при самом благоприятном исходе, как минимум грозящее, пусть даже и временного, лишения прав. И, как следствие, потерю непыльной должности и «хлебного» места за баранкой.

На которое в армии очень много желающих и выгрызать эту должность приходится почти что зубами.

«Кэп — молодец»! — Подбадривая самого себе и искренне надеясь на благополучный исход досадного происшествия, рассуждал старший сержант удаляясь от места аварии. — «Сейчас салабоны дурака подпоят. А там, глядишь, даже если и поломал ему что-нибудь, пусть попробует доказать, что не сам по пьяни под колёса бросился»!

Примерно в таком же ключе и весьма схожем направлении двигались мысли самого хитромудрого капитана. И, хотя машиной управлял не он но, в любом случае, сбитый, находившимся под его непосредственным командованием человек, да плюс потеря призывника, сулили мало приятного. Вырисовывая очень плохое будущее и, разумеется, сопутствующие ему обязательные нагоняи по службе.

Не то, чтобы у капитана Иванько были огромные перспективы в движении по карьерной лестнице. Но получать втык за такие вот, будто бы сами-собой образовывающиеся косяки — приятного мало.

Водитель, у которого рыльце в пушку, будет молчать. Так что, главное, доехать до части, сдать пьяненьких новобранцев под опись, в которой количество «голов» будет полность соответствовать списочному составу. А там… Да хуй с с ним! Где наша не пропадала, и, авось кривая вывезет!

Оба, находящихся в кабине, не произнесли не слова. Но брошенный на подчинённого хмурый взгляд и такой же, скупой но очень много обозначающий кивок, скрепили негласную сделку.

А потому тентованный грузовик, выехав за городскую черту, продолжил движение в сторону воинской части. А будущий, пока ещё не пришедший в сознание защитник родины, не подозревал, что призван на службу. И не догадывался, что уже практически влился в стройные ряды, охраняющих покой мирных граждан и защищающих внутренние и внешние рубежи социалистического отечества, новобранцев.

Пришёл я в себя от того, что в зубы ткнулась алюминиевая кружка с каким-то вонючим пойлом. Левый бок, так же как и внешняя сторона бедра и плечё немного побаливали. А в голове, как нельзя кстати оправдывающей присвоенное ей вашим покорным слугой, гордое звание «бестолковки», поселилась звенящая пустота.

«Что за хуйня, блядь»? — Недоумевая, удивился я. То есть, простите, был немножко растерян и озадачен. А потому, задал самый насущный из всех возможных в данной ситуации, вопросов.

Но, долго пребывать в безинформативной прострации, то есть в самых обычных непонятках, мне не дали. А, чуток приподняв эту самую голову, настоятельно порекомендовали.

— Пей, блядь! Хороший самогон! — И, наверное для пущего эффекта и придания более приятных вкусовых ощущений, поинтересовались. — Хули ты выёбываешься?

«Вот уж действительно, предложение, от которого невозможно отказаться»! — Кривовато усмехнулся я. И, так как в голове по-прежнему было пусто, мысленно махнул рукой. И так же про себя, процитировав сакраментальное — «А хули»! — взял наполненную дурно пахнущей влагой ёмкость и опрокину её в рот.

— Закуси! — В мою руку сунули кусок чёрного хлеба с солёным и щедро проперченным салом. А в другую, отобрав кружку, вложили маринованный огурчик.

«А чо, бля»⁈ — «Жизнь, вроде бы налаживается»! — Захрумкав и зачавкав, я начал оценивать ситуацию я положительном ключе.

Тем более, что память начала возвращаться, а недавний побег из ИВС и кадры последующей за ним аварии, прочно занял место на моём «жёстком диске». Правда, что за «диск» и почему он именно «жесткий» я так и не допетрил. Но, учитывая сумбурность происходящего, думаю, это не тот вопрос, которым именно сейчас и в данной конкретной ситуации, нужно срочно забивать голову.

А все имеющиеся в моём распоряжении, более чем скромные мыслительные способности лучше направить на анализ ситуации и принятие решения «нужно ли делать отсюда ноги»?

В общем, закусив я напряг все свои малочисленные извилины и огляделся.

То, что попал я в чисто мужской коллектив, не разбавленный ни одной особью женского пола, увидел сразу. И, после недолгих раздумий, а так же применив метод исключения, пришёл к выводу, что нахожусь среди увозимых со сборного пункта, коими в большинстве случаев являются районные военкоматы, призванных в ряды советской армии новобранцев.

Почему решил именно так, а не иначе, спросите вы? Ну так, на студентов, с их одухотворёнными и отмеченными печатью тяготы к знаниям лицами, окружавшие меня жизнерадостные молодые люди были похожи, как слон на балерину.

Не то, чтобы проблески интеллекта не были заметны ни их аппетитно жующих и чему-то лыбящихся мордах. Но, и той неуловимой утончённости и, присущей среде рафинированных интеллигентов деликатности, я не заметил. Да и девчёнок, как уже говорил, среди них не было. Что, согласитесь, для едущей куда-то компании студентов, в большинстве случаев было странным.

К тому же, на сельхозработы представителей юного поколения, как правило, отправляют осенью, а не во второй половине апреля. Когда стартовал весенний призыв, а достигшие восемнадцатилетнего возраста парни, отцепляются от мамкиной юбки, покидают родительские дома и, надев гимнастёрки и сапоги, начинают отдавать воинский долг Родине.

Ну, а о том, что нахожусь среди преступившего закон «контингента», как вы понимаете, даже и речи не было. Во-первых, потому, что никто бы не позволил заключённым так свободно бухать. Да и отсутствие охраны и — главное! — неуловимая атмосфера веселья и какого-то залихватского праздника, ясно давали понять, что здесь явно не тот случай.

Короче, волею Создателя, а так же следуя непонятным для простых смертных периптелиям, Её Величества Судьбы, я ухитрился вляпаться в очередную передрягу. И, снова приняв на грудь и закусив протянутым куском «пальцем пиханной» колбасы, потихоньку склонялся к мысли, что нужно немножечко подождать.

Развития событий, уготованных мне сюрпризов, да и вообще.

Да, с одной стороны, немного рушатся мои планы. Я не добрался до квартиры, где имелся запас наличности. Но, возможно, попав под армейскую машину, получил другой, не менее выигрышный и, главное, более безопасный шанс выбраться из города.

Ведь, как ни крути, а меня увозят из Свердловска. И, кто знает, не объявили ли вашего, излишне подвижного покорного слугу, в розыск. Хотя это вряд ли. Ведь, по линии родного (ну, или до сегодняшнего для бывшего таким) Министерства Внутренних Дел, я не проходил.

Законопатили меня в ИВС явно с нарушением процессуальных норм и, очень подозреваю, что никоим образом не регистрировали.

Трупов я после себя не оставил. Оружием не соблазнился. Так что, очень даже может быть, что о побеге знают только сотрудники тюрьмы. Ну и, те два, отличившихся излишним служебным рвением дятла, что, в обход закона, решили сыграть какую-то свою, оказавшейся мне на руку, партию.

В общем, покатаюсь пока. Тем более, что вариант выпрыгнуть посреди поля из машины, да ещё на полном ходу, выглядел гораздо менее привлекательным, чем путешествие в компании довольно дружелюбных и весьма хлебосольных молодых пацанов. А там видно будет.

Ведь, сбивший меня водитель и находящийся в кабине офицер, явно не захотели поиметь неприятностей по этому поводу. Потому и засунули меня в кузов к новобранцам.

Не очень красиво поступили, конечно. В смысле, что наехали на меня. Ведь, жалеть о том, что не вызвали представителей Государственной или Военной Авто Инспекции я нисколечко не жалел. Но, хоть валяться не оставили, и на том спасибо. К тому же, положа руку на сердце и как следует почесав в затылке, должен признаться, что я тоже не отличался особой щепетильностью и неукоснительным соблюдением буквы закона. А поступал «по уму» и, чего греха таить, как мне выгодно.

Вот и вояки, убедившись, что сбитый задавлен не насмерть и, в общем и целом, практически здоров, быстренько сориентировались. И, забрав пострадавшего с собой, продолжили путь как ни в чём не бывало.

Короче, приедем, а там видно будет. К тому же, корочки младшего лейтенанта милиции со мной. Что, надеюсь, послужит весомым аргументом, буде возникни какая-нибудь, не устраивающая меня и неоднозначная, ситуация.

Рыльце-то у армейских в пушку. Так что особо выёбываться (то есть, один Создатель знает в который уже раз, простите за мой французский) качать права и пытаться обвинить в ДТП меня, наверное не станут.

Переночую, может быть даже дадут пожрать. А там… Советский Союз большой. Паспорт, при покупке, не то, что железнодорожного, а даже авиабилета, никто не спрашивает… Ну а вопрос денет, так или иначе, решится в положительном для меня ключе.

Разгружу пару-тройку вагонов, да и дело с концом. Благо, силушкой Всевышний не обидел. Правда, при этом явно урезав, необходимое для нормальной и спокойной жизни, количество серого вещества.

Но тут уж, как говорится, «чем богаты».

Так что я, получив в руки очередную порцию самогона и немудрящее угощение в виде заботливо приготовленной чьей-то мамой котлеты, выпил жгучую жидкость. И, смачно закусив, пришёл к выводу, что «всё хорошо».

Ну, во всяком случае, на данном этапе и непродолжительном отрезке времени.