Мелодия огня и ветра. Том 1

Глава 13.1 Нападение ожидай от незваного гостя

Музыканты огня и ветра косо смотрели друг на друга три дня, но инцидентов, как ни странно, не было. Ученикам ветра строго-настрого велели не провоцировать гостей из Редаута, а те в свою очередь и впрямь сидели на занятиях с остальными. Они не выглядели детьми, скорее ровесниками Сюна, но по заклинателю всегда трудно понять, сколько ему лет. За исключением принца, его спутники вполне могли ещё учиться в школе огня в старших группах.

Айварс же целыми днями бродил по школе, но пока вёл себя учтиво и соблюдал правила, никто не мог ему ничего запретить. Глава Сумон и учителя приглядывали за ним, и Айварс явно знал, в чём его подозревают. Прийти на территорию Ванлинда с отрядом заклинателей под видом учеников и затеять что-то плохое — вероятность такого исхода отнюдь не нулевая.

Не проходило и поколения, чтобы какое-нибудь княжество не затевало с кем-нибудь стычки. Но границы не двигались уже много лет, а войны лишь уносили жизни и рвали союзы. Говорят, нынешний князь Шуйфена довольно амбициозен, а императора Редаута сравнивают с притаившимся тигром. Про его многочисленных детей вообще ничего неизвестно — лишь слухи, рассказы торговцев, бывших служащих и посланников.

О первом принце другие княжества знают примерно то же, что говорит о нём сам народ Редаута — сдержанный, строгий и жёсткий, и так похожий на своего отца, из-за чего его побаивались. Айварс мог бы оказаться не принцем, а подставным лицом, но аура власти и величия в этом человеке столь сильна, что Сюн склонен поверить: перед ними и впрямь наследник княжества.

— Второй молодой князь Сюнлин, — окликнули его в галерее.

Айварс неторопливо шёл к нему, неся кувшин. Большой палец правой руки заложен за ремень, на котором висел костяной рог с отверстиями.

— Первый принц Айварс.

Разумеется, Айварс знал, кто такой Сюн. Всё понял ещё тогда, когда Сумон впервые назвал его имя. Если бы можно было повернуть всё назад, то Сюн предпочёл бы скрыть свою личность, которую так неосторожно раскрыл глава.

— Я привёз с собой отличное вино с наших виноградников. Не составите компанию? — бесстрастно спросил принц.

Сюн невзначай постучал пальцами по нефритовой флейте и вежливо улыбнулся.

— С удовольствием. В моей комнате как раз прекрасный набор посуды.

Вино — Айварса, территория — Сюна. Всё честно.

Уже скоро они сидели за столом в просторной по меркам школы комнате и пили. Вернее, пил Айварс, а Сюн только слегка касался поверхности вина губами. Он не знал, насколько оно крепкое, а голову сейчас лучше не терять.

— Как вам в школе ветра? — спросил Сюн, чтобы завязать вежливый разговор.

— Все очень любезны.

Сюн ждал продолжения, но Айварс замолчал и налил себе ещё. Его не интересовало, что Сюн почти не пьёт, и в компании принц явно не нуждался. Что задумал Айварс? Не может же быть, что он затеял всё ради скуки. Сюн погрузился в размышления и не сразу заметил, что, выпивая, Айварс всё же не отводит от него взгляда. А когда заметил, то запоздало улыбнулся.

На ветку за окном приземлилась сова и громко ухнула.

— Что молодой князь делает в столь захолустной школе? — вдруг спросил Айварс.

В голосе не слышалось ни намёка на опьянение, только ледяное спокойствие, словно он выпил полкувшина воды, а не алкоголя.

— Разве первый принц не приехал в эту «захолустную школу» учиться? — улыбнулся в ответ Сюн.

— Она была ближайшей. Меня действительно интересует музыка ветра. Наблюдая за сестрой, я проникся любопытством, как ветер способен раздуть в большое пламя даже маленькую свечку.

— Он способен не только раздуть, но и потушить её.

— Для этого придётся дуть намного сильнее, а это не каждому ветру под силу.

— Вам повезло, принц Айварс. В этой школе такие ветра есть, и вы сможете удовлетворить своё любопытство.

Выражение лица Айварса было бесстрастным и безэмоциональным. Сюна — вежливым и улыбчивым. И оба фальшивые.

— Позволите задать вопрос как члену правящий семьи? — сказал Айварс, и в этот момент Сюн будто расслышал ноту искреннего интереса. Ради этого принц затеял компанию с выпивкой?

— Прошу вас.

— Вы княжеского рода и рождены править. И всё же находитесь здесь и растрачиваете свой потенциал на бестолковых молодых людей, которым не достичь и толики ваших способностей.

— Я бы не стал так о них говорить. Каждый делает то, что в его силах, — улыбнулся Сюн ещё шире.

— Я слышал, что в ваших силах куда большее, чем это. Да, вам обещана Долина Ветров, но неужели она вам не тесна?

— К чему вы клоните, принц Айварс?

— Неужели вашу голову не посещают мысли о большей власти?

— А зачем мне большая власть? — спокойно переспросил Сюн, и Айварс на миг сморгнул, выдавая эмоции.

— Она даёт свободу.

— Но также и сковывает.

— Сковывает не власть, а принципы.

— Беспринципная власть опасна.

— Что плохого в опасности?

Настала очередь смутиться Сюну, улыбка впервые за разговор исчезла с его лица. О чём толкует Айварс?

— А что же в ней хорошего? Это постоянное хождение по краю, где каждый день может обернуться падением в бездну.

— Танец над бездной, — тихо произнёс Айварс, и Сюн вздрогнул.

Нет, Айварс никак не мог знать те стихи, просто расхожее выражение.

— Некоторые именно это называют жизнью, — продолжил принц.

— Такая жизнь коротка.

— Необязательно.

— И у неё плохой конец.

— Конец ждёт любую жизнь. Важно, как её прожить. Так почему бы не богато и свободно? Разве это не естественное желание каждого человека?

— Каждый человек имеет право на свободу, — осторожно кивнул Сюн, — и поэтому его свобода должна заканчиваться там, где начинается свобода другого человека.

— Не у тех, кто наделён абсолютной властью. Их свобода безгранична.

— В ущерб другим людям.

— И снова мы упираемся в принципы. А если их отбросить?

— Принц Айварс, кажется, мы ходим по кругу, — торопливо заметил Сюн, этот разговор нравился ему всё меньше.

— Ходим. И постоянно, — согласился Айварс. — Когда стоит вопрос о власти и выживании, человек не так разборчив в средствах. История знает много примеров. Ход по кругу, как вы сказали. Но что бы вы сделали, если бы власть, данная вам от рождения, вдруг начала утекать сквозь пальцы? Кем бы вы были без неё?

— Собой, только без титула.

— Пфха, — безрадостно усмехнулся Айварс, маска бесстрастия дала трещину. — Позволю себе не согласиться. Нынешним собой вы бы уже не были. Вас устраивает тот, кто вы сейчас? Меня устраивает моя личность и моя жизнь, и я намерен сохранить её.

— Вы говорите о борьбе за престол Редаута? У вас много братьев, которые могут думать так же.

— Уверен, что думают.

На некоторое время повисла тишина. Сюн обдумывал услышанное. Почему Айварс решил поговорить с ним о борьбе за власть? Если не случится ничего из ряд вон выходящего, то императору отмерен ещё долгий срок. Или случится? Что-то грядёт, и теперь первый принц ищет союзников за пределами княжества? Ведь если он займёт престол, то ему пригодятся внешние связи, чтобы его удержать.

С другой стороны, Айварс никак не мог знать, что здесь будет Сюн. Их встреча — случайность. Могла ли эта беседа быть просто внезапным порывом, желанием разделить взгляды с таким же членом правящего рода?

Сейчас Сюну остро не хватало сведений о Редауте и о том, что творится в императорской семье. Если бы сейчас на его месте был Вэй, он бы повёл разговор более умело.

Айварс всё это время молча пил и наблюдал. А затем посмотрел Сюну в глаза и сказал:

— «Весенний Ветерок». — Сюн напрягся. — Вы не так хорошо скрываете эмоции, как о вас говорят. Я понял, что власть вас не интересует, но порой власть — это единственный путь к выживанию, и за неё стоит держаться крепко, а не выбрасывать на ветер, как делаете вы. Держитесь крепче, молодой князь, — однажды может разразиться буря. И в такие времена власть способна спасти не только вашу жизнь, но и тех, кто вам дорог. А теперь позвольте откланяться.

Айварс оставил на столе кувшин с недопитым вином и вышел из комнаты. В его взгляде сквозило холодное пламя, от которого бросало в дрожь. Если таков первый принц, то каков император?

Сюн с сожалением ощутил, что упустил возможность. Эта беседа могла бы поведать ему больше, если бы он был умнее и осведомлённее. Вот с чем постоянно имеет дело Вэйлин. Пока Сюн совершенствовался как музыкант, Вэй вникал в иные не менее сложные материи. И сейчас Сюн почувствовал, что стал немного лучше понимать мир брата… и отца.

С сомнением он посмотрел на свой шкалик с вином, которое почти не тронул. Неуверенно протянул руку, осушил его одним глотком и закашлялся. Вино обожгло остротой горло и язык, словно Сюн выпил жидкий огонь.

На следующий день Сюн вёл занятия в саду, и на них пришли не только музыканты огня, но и сам Айварс. Он внимательно слушал, и ни один мускул на лице не выдавал его мысли. Один из учеников Редаута спросил:

— Разве суть не в том, чтобы покорить стихию? Заставить её слушать приказы?

— Стихии — могущественные силы мироздания. Никто не может заставить их изменить своей сути. Природа воды в естественном состоянии — быть мокрой, природа огня — гореть, дерева — поддаваться сгибанию и выпрямлению, железа — изменяться под внешним воздействием и так далее. Ты ведь не можешь приказать огню тебя не обжигать.

— Могу!

— Не совсем так. Ты можешь музыкой договориться с огнём, чтобы он тебя не тронул. Но если огонь коснётся тебя, то обожжёт. Для него это естественно. Стихия беспристрастна. Все заклинания — не приказы, а просьбы временно изменить свою форму, но не суть.

Ученик усмехнулся:

— Если бы это были просьбы, то музыка срабатывала бы не всегда. Ведь просьбы не обязательно исполнять. А приказы — другое дело.

Было видно, что он изо всех сил старается поставить молодого учителя в тупик.

— Для стихии нет разницы между «обязательно» и «необязательно», — ответил Сюн. — Важно то, как попросить. Если сделать это правильно, то она отзовётся, как струны на твоём инструменте.

— Значит, стихия — инструмент?

— Стихия — друг. Её сила — инструмент. Если ты «подружился» со своей стихией, то разве она откажется поделиться силой, когда её просит «друг»?

Спор продолжался ещё некоторое время. Ученики обоих школ внимательно слушали аргументы сторон. Айварс, казалось, задремал, а ученик не унимался:

— Учитель, вы говорите об уважении к стихиям. Но разве я должен кланяться лопате, которой копаю землю, или кресалу, которым зажигаю огонь?

— И снова ты путаешь «инструмент» и «мастера», что его сделал.

— По вашим словам, музыканты вовсе не властвуют над мирозданием, они сами его рабы. Я что, должен признать себя ничтожеством и слёзно молить стихию о силе?

— Не раб. Друг. Такая же часть мироздания. Член большой семьи этого мира. Разве в семье ты не выполнишь просьбу отца, если он попросит? Или ему непременно нужно тебе приказать?

На этих словах Айварс открыл глаза, но ничего не сказал. В Редауте учат воспринимать силу стихий по-другому, и этот спор явно не приведёт к согласию сторон. Сюн это тоже понял и хотел вернуться к основной теме занятий, как заметил в опоясывающей сад галерее движение. В сторону покоев главы Сумона торопился ученик, который должен был сегодня стоять у ворот. В ладонях он держал голубя.

Айварс проследил за взглядом Сюна и выпрямил спину. Ученик исчез за дверью, но вскоре вернулся в поле зрения и явно не знал, куда ему направиться. Должно быть, главы Сумона не оказалось на месте. Он посмотрел на Сюна и хотел подойти, но когда увидел рядом гостей из Редаута передумал. В галерее появились наставники Леян и Терон, и ученик бросился к ним как к спасительной соломинке.

Ему следовало говорить тихо, но от волнения он почти прокричал послание, и налетевший ветер донёс его до всех, кто был в саду:

— Войска из Редаута напали на Элдинг!

Княжество молний? Взгляд Сюна быстро метнулся к Айварсу. Тот среагировал мгновенно и поднёс к губам костяную трубу. Музыканты огня вскочили с мест и схватились за инструменты. Сюн сделал тоже самое, но не успел послать в Айварса «Лезвие», как округу огласил низкий протяжный звук трубы. И это было не заклинание… а условный сигнал.