Мелодия огня и ветра. Том 1

Глава 25. Огонь и лёд столкнутся в небе

Между Вилмаром и Артеном проходит широкая просека, по которой часто ездят путешественники. Перелётные птицы часто пролетали этой дорогой на более тёплый восток, когда воздух приближающейся осени озолотит травы и тронет янтарём древесные кроны.

Дрозд летел вдоль просеки, как вдруг почувствовал, что воздух впереди раскалился. Повинуясь своему птичьему инстинкту, он завис в воздухе как раз вовремя, чтобы не подпалить перья, и с испуганным криком бросился в обратную сторону.

Посреди просеки светилась огненная куполообразная клетка. Воздух вокруг неё подрагивал от жара. А внутри жались друг к другу несколько тысяч людей. Все их одежды, несмотря на холодное утро, взмокли от пота, лица покраснели от огненного жара. То и дело раздавались стенания и плач. Ветер доносил их мольбы о помощи до стен Вилмара, и князь Венмин слушал их с тяжёлым сердцем.

К нему тихо подошёл Хранитель Долины и на немой вопрос покачал головой.

— Ветром такую не сдуть. Вода тоже не поможет. Будь здесь хоть все музыканты Шуйфена и обрушь на эту клетку наводнение, люди скорее задохнутся или сварятся вживую от пара.

Венмин кивнул, словно так и думал, хотя до последнего надеялся, что не придётся играть по правилам Айварса. Что задумал этот вероломный принц? Много месяцев притворялся для жителей Артена милосердным, а теперь поставил их как живой щит между своей армией и войсками Ванлинда.

Ответ долго ждать не пришлось. Гонец принес приглашение на переговоры. Не будь сейчас тысячи его людей в смертельной опасности, князь Венмин не стал бы вести никаких переговоров. Он бы предпочёл воссоединиться с сыновьями и ударить по захватчику изо всех сил. Но от Вэя не прилетало птиц — ни живых, ни бумажных. Говорят, Айварс тщательно следит за небом, чтобы не пролетела и муха. Но это ему ничего не даст. Перевес на этой войне наконец сместился в сторону Ванлинда, и Айварс это знает. Что он захочет выторговать за счёт заложников?

Они встретились посреди открытого поля под красным навесом. Стража осталась в паре десятков шагов. С собой было решено взять лишь двоих, и они замерли безмолвными изваяниями возле своего господина. Венмин доверял Лацуо и Уйнану как самому себе, а потому не опасался за свой тыл. Вокруг Айварса тоже сновали двое, которые скорее выглядели слугами, чем воинами, но Венмин не смел терять бдительность. Принц не выглядел напряжённым. Он сидел в деревянном кресле и держал на коленях костяной рог. Его лицо ничего не выражало, словно его не волновали ни победа, ни поражение.

— Мне нужно всё то же, — ответил на заданный вопрос Айварс, словно был хозяином положения, — чтобы ваша армия не вмешивалась в происходящее. Я ведь уже просил об этом, когда в Редауте гостил второй молодой князь Сюнлин.

— И что бы вы сделали, если бы армия не вмешивалась? Предали бы мои земли огню и мечу?

— Не сравнивайте меня с моим вторым братом, — нахмурился Айварс, в голосе проступили едва заметные эмоции и тут же пропали. — Жителям городов ничего бы не угрожало. На самом деле им всё равно, кто правит, пока это не отражается на их маленьких повседневных жизнях.

— Я вижу, как оно «не отражается», — в раздражении бросил князь, кивнув на огненную клетку, чей купол возвышался даже над верхушками деревьев.

— Я прошу прощения за это, — ответил Айварс таким смиренным тоном, словно и впрямь извинялся. — Обстоятельства вынудили меня действовать радикально. Если они продолжать на меня давить, то не оставят мне выбора и виноваты в трагедии будут исключительно сами.

— Это какие обстоятельства?

— Первое из них — вы. Второе — ваши сыновья.

Венмин нахмурился. Он не получал вестей от сыновей, но это не значит, что их не получал Айварс. Что происходит на востоке?

— Оба ваших сына сейчас на пути сюда, — любезно пояснил принц. — И я вовсе не заинтересован, чтобы меня обступали со всех сторон. Для полководца — это плохая позиция.

— Так забирайте свои войска и уходите. Никто вам в этом не мешает.

Айварс подал знак рукой и ему поднесли вино. Он жестом предложил вино и князю, но тот не ответил. Айварс пожал плечами.

— Это вам так кажется, но я отрезал себе путь назад в тот момент, когда перешёл границу… или он оказался отрезан уже давно — в день, когда я родился в императорской семье? А там либо власть, либо смерть, — сказал он, слизывая красную жидкость с губ. — Видите, как я с вами честен? Всё потому, что я вовсе не монстр. Я правда старался быть справедлив к вашим людям, но теперь на кону моя жизнь. Не вините меня за жестокость.

— Мне вас пожалеть? Вы пытали моего сына.

Взгляд князя стал острее кинжала. Айварс же напротив опустил свой.

— …Я не отдавал такого приказа, — поспешил ответить он.

— Отдавали или нет, в ваших руках его почти замучили до смерти. Он жив не благодаря вам.

— Мы на войне. На войне есть и пленные, и мёртвые.

— Эту войну развязали вы. Вы вошли в мой дом под личиной гостя и нанесли удар в спину.

— В ваших устах это и впрямь звучит так, будто я сделал что-то ужасное. Но знали бы вы, сколько лет я живу в ожидании удара в спину.

— Вы выбрали неудачный момент, чтобы жаловаться на жизнь, принц Айварс. Да и я не подходящий для этого собеседник.

Венмин не собирался это терпеть. Айварс может сколько угодно жонглировать словами, выдавая чёрное за белое, но это не изменит его поступков. Однако принц не обратил внимание на этот выпад и продолжил свою мысль. Намеревался ли он закончить партию или отчаянно хотел быть понятым, никто не мог сказать. В конце концов, учитывая обстоятельства его жизни, что удивительного, что Айварс искал понимание не у собственной семьи, а у врагов.

— Я жив, потому что бью на опережение. Вы ненавидите меня за мои действия, потому что они противоречат вашим принципам. Ваш младший сын мыслил так же, и с ним я, к слову, рад был свести недолгое знакомство. Принципы хороши в малых делах, но в больших они мешают. Из-за их отсутствия я зашёл так далеко в ваши земли. Из-за их наличия вы до сих не можете у меня эти земли забрать. Принципы на войне ведут к поражению. Принципы во власти ведут к гибели. Хороший правитель всегда должен быть готов, что его назовут плохим, и, несмотря на это, действовать. Вам стоило бы научить этому сыновей, потому что ни власть, ни война никому не позволят остаться праведниками. И разочарование будет болезненным… если ваши дети до него доживут.

Венмин подавил желание сжать руки в кулаки. Айварс явно рассчитывал на его гнев, и по этой причине приплёл к своим рассуждениям Сюна и Вэя. Но князь занимал свой трон не один год. Он сам учил Вэя распознавать словесные ловушки.

— Принц, что никогда не правил, учит меня быть правителем. Мужчина, что никогда не имел семьи, учит меня воспитывать детей. Разбойник, что от безысходности держит в заложниках невинных людей, говорит мне о вреде принципов. Не на мои ли принципы вы уповаете в надежде на собственное спасение, принц Айварс?

Айварс не успел ответить, а может, и не собирался. Позади пропела сигнальная труба.

— Ваши сыновья прибыли. Мне пора их встретить. Помните, князь: вмешаетесь — погибнут заложники. Не вмешаетесь… погибнут ваши дети.

— Или мои дети одолеют вас.

— Маловероятно.

Отрядам Ванлинда недолго удалось сохранить свои шаги в тайне. Пара засад, и оба войска уже стояли друг напротив друга на открытой просеке. Авангарды выступили вперёд, фланги скрылись в тени деревьев. Однако даже так было видно, что солдат в светлой униформе Ванлинда на порядок меньше, чем в красной — Редаута.

Вэйлин командовал лишь небольшой частью армии, которая могла бы засвидетельствовать своё присутствие на границе с Редаутом и не сильно ослабить Ванлинд. Они никогда не должны были столкнуться лоб в лоб с войсками Айварса, лишь оказать помощь основной армии. Но вот вражеские войска перед ними, а они одни.

— Где армия отца? Разве мы не должны были ударить одновременно? — спросил Сюн.

Вэй осмотрел ряды противника придирчивым взглядом. Затем наиграл на флейте «Парение сойки» и ненадолго взлетел в воздух. Чья-то нетерпеливая стрела тут же устремилась к нему, но «Воздушный щит» Сюна не оставил ей шанса. Вэй как ни в чём не бывало плавно опустился на землю и покачал головой.

— Возможно, ни отец, ни дядя, ни вообще кто-нибудь с той стороны не поможет.

— Как так? — удивился Сюн.

— Если Айварс забрал всех жителей Артена, то, скорее всего, использует их как заложников. Он не стал бы разворачиваться к нам, если бы не был уверен в защите тылов. Мне не видно, что происходит у стен Вилмара, но сам принц Айварс сейчас перед нами и явно нацелился на нас. Так что не рассчитываем ни на чью помощь, надеемся только на себя, — последнее предложение Вэй сказал для всех своих офицеров и стражей.

Протяжно запели трубы. Низкие и высокие ноты сплелись в единый узор, призывая пламя. Оно прокатилось волной от флангов и перекинулось на лес. Древесные кроны вспыхнули факелами. Справа, слева и позади войск Вэйлина занялся пожар. Резервным отрядам, что скрылись в лесах, пришлось выйти, чтобы не задохнуться.

— Вот гад, — стиснул зубы Вэй. — Джейдип, Мерали, Асу, идите к арьергарду. Постарайтесь потушить пламя и обеспечить нам проход для возможного отступления. Предпочитаю сражаться, не находясь в ловушке. Сюн, ты нужен мне здесь.

— Командуй.

— Надо сбить с них спесь, так что заходим с козырей. Сыграй «Испытание ветра».

Сюн без лишних слов начал длинную мелодию. Здесь она шла легко и приятно. Западный ветер откликался немедленно и не встречал сопротивления. Когда с неба упали первые снежинки, авангарды уже схлестнулись в битве. Когда земля покрылась алмазным инеем, в бой вступили основные силы. Кажется, Вэй и Айварс поставили всё на эту битву и намеревались закончить её до заката.

Ветер Сюна прошёлся по их рядам неистовым бураном. Солдаты Ванлинда почувствовали на спине лишь холодок, но по редаутским воинам разъярённый ветер ударил в полную силу. Их ладони примёрзли к оружию и болели, осколки льда царапали лица, снег бил в глаза, дыхание перехватывало от холода, а ноги едва могли оторваться от промёрзлой земли. Свирепые порывы ветра хлестали, как острые ножи, вонзающиеся глубоко в кости и нутро людей, и вызывали всеобщий ужас.

В сторону Сюна тотчас полетели стрелы с красным оперением, как будто Айварс точно знал, где тот стоит. Музыканты ветра сотворили «Воздушный щит», и только тогда Вэй понял, что совершил ошибку. Защищая изо всех сил брата, он оставил один на один с огнём своих солдат.

Когда Вэй услышал их предсмертные крики, было уже поздно. Буран Сюна подобрался к центру их армии и разбился об огненную воронку. Сотканный из пламени ураган прошёлся по полю боя. Холодный и горячий воздух схлестнулись, образуя туман. Плотная дымка накрыла солдат обеих сторон, и отряды разметало в разные стороны. Никто уже не мог понять, где фронт, а где тыл, где союзники, а где враги и в какую сторону пробиваться. Только вдалеке мерцали странные оранжевые огоньки.

Вэй сжал переносицу. Снова ошибка. Айварс использует против него его же ходы. Вэй мысленно клял себя за самоуверенность. Первый принц буйствует на территории Ванлинда почти год. За это время было неисчислимое множество битв и мелких стычек. Айварс прекрасно научился справляться с ветром. Если князь и Хранитель Долины сообща не могли ничего ему противопоставить столько времени, то что смогут Вэй и Сюн?

— Проклятье! — ругал себя Вэй.

— Брат, я сдую туман.

— Давай… только в нашу сторону. Пусть скроет нас, а их обнажит. Перегруппировка! Временно рассредоточить ряды!

Сюн начал играть длинную версию «Призыва ветра». Когда закончил, то густой туман сдуло с поля боя, как облачко пара над чашкой… и перед всеми предстала ужасающая картина.

Трупы солдат в светлой форме Ванлинда усеяли поле. Всех их безжалостно пронзили стрелы с красным оперением. Солдаты Редаута же почти не пострадали. Они отступили к арьергарду и теперь вновь перестраивались, чтобы атаковать.

— Должно быть, они сразу отошли, когда налетел туман. Они всё знали. И тогда их лучники… Проклятье!

— Господин Вэйлин, позвольте совет, — обратился к нему офицер.

Так вышло, что в небольшом войске Вэя за главного был лишь он, так как все генералы обороняли Ванлинд и находились подле князя.

— Слушаю.

— Поле боя недостаточно велико, чтобы мы могли надолго скрыться в тумане. Нам стоит занять оборонительную позицию и послать за помощью к князю.

— А что путь к отступлению? — нахмурился Вэй.

Над головой засвистели стрелы, и рядом стоящие воины поспешили прикрыть щитами Вэя и Сюна.

— К сожалению, музыканты не смогли сбить пламя. Оно только усилилось, — продолжил офицер.

Сюн выглянул из-за щита и осмотрелся. К сожалению, из-за тумана было не разглядеть леса, но доносящийся дым и жар говорили о том, что всё вокруг полыхает, а эта просека стала для них смертельной ловушкой.

Вэй глянул на притихшего брата. Если бы Сюн мог сбить пламя, то уже бы вызвался. К сожалению, даже талант не всесилен, и чем неистовей они будут пытаться затушить огонь, тем ярче запылает его зарево.

— Если бы князь мог помочь, он бы уже это сделал, — медленно ответил Вэй. — Уйти мы также не можем. Удара в лоб не выдержим. Остаётся одно — найти и убить Айварса. Иначе рано или поздно он убьёт здесь всех нас.

Без магии музыки погода стояла почти безветренная, и серые щупальца дыма вздымались прямо к небесам. Такое пожарище, должно быть, видно из Вилмара. Но Айварс смотрел на густое облако тумана перед собой. Он скомандовал замолчать и прислушался. Тихие шорохи противника тонули в треске пожара. Принц приказал усеивать туман стрелами, но снова ничего не услышал, будто они улетали в пустоту.

Ничего. Жар от огня скоро испарит всю влагу и туман рассеется. Спрятаться негде. Отряд в тылу следит за армией в Вилмаре. Едва та выступит, как огненная ловушка над жителями Артена захлопнется и унесёт тысячи жизней. Пойдёт ли на это князь Венмин? И если пойдёт, то справится ли с ним Айварс?

Наступления принцев на другие княжества давно захлебнулись. Враги уже перешли границу Редаута. Пока их остановили, и едва ли враги пройдут дальше того, что уготовал им император. Однако Айварс остался один на чужой территории и в окружении.

Принц не сомневался, что отцу безразлично его положение. Айварс провалил своё наступление — это всё, что будет иметь значение, если он выживет и доберётся до дома. Рассчитывал ли император на это с самого начала? Использовал ли своих сыновей как пешки, чтобы раззадорить другие княжества и таким провокационным способом «пригласить» их на свою территорию?

Айварс покачал головой. Какая разница?

Его размышления прервала мелодия флейты. Сюнлин снова призывал буран. Возможно, Айварс совершил ошибку, оставив его тогда в живых.

— Цельтесь на звук. Убейте Сюнлина.

Стрелы не достигли цели. На этот раз Сюнлин не один, его защищают, и Айварс приказал воинам атаковать в том направлении. Неважно, что враг невидим, он малочислен, и отступать ему некуда. Однако не успели солдаты добежать до границ тумана, как мелодия внезапно смолкла. Начавший зарождаться буран стих. Айварс заинтересованно приподнял бровь.

Затем мелодия раздалась с противоположной стороны. Айварс прислушался. Мелодия другая, но вступления похожи. Он снова почувствовал, как похолодел воздух, но это ощущение быстро исчезло из-за жара горящих вокруг деревьев. Снова и снова мелодии раздавались с разных сторон, и Айварс понял, что это вовсе не Сюнлин. Он играл первым, а теперь другой мотив подхватили остальные музыканты ветра.

Что они пытаются сделать? Уже должны были понять, что морозом такой пожар не затушить.

Но чем чаще раздавалась мелодия, тем гуще и плотнее становился воздух. Столкновение холодного и горячего порождало водянистый туман, и вскоре всё поле боя снова было покрыто невесомой дымкой. Стоило Айварсу осознать это, как он схватил с пояса костяной рог и просигналил сбор.

Каким бы густым ни был туман, звук рога всегда направлял его людей… только в этот раз вместо союзников к нему подлетели две тени. Айварс успел увернуться, и мимо его щеки острым холодком пролетело воздушное «лезвие». Слух уловил две одинаковые мелодии: одна вдалеке косила его людей, другая раздалась совсем рядом.

Айварс снова протрубил сбор. Слишком много людей он послал вперёд. Слишком далеко в погоне за Сюнлином. Но раньше, чем звук рога смолк, «лезвие» таки настигло. Айварсу отрубило кончик пальца, и он выронил инструмент. Тут же из тумана на него налетел меч. Айварс встретил его своим мечом и легко отбил, и только тогда увидел нападавшего.

— Молодой князь Вэйлин.

Его серебристые доспехи покрывала копоть, а белый плащ и кончики волос подпалены. Значит Вэйлин под прикрытием тумана прошёл через горящий лес и намеревался теперь быстро убить главу армии и скрыться. Опрометчиво.

— Все ко мне! — крикнул принц.

Неважно сколько людей соберётся. Даже без рога принц был лучшим воином Редаута и мастером фехтования. Излишняя самоуверенность и разница в опыте погубит молодого князя.

Из тумана стали появляться его солдаты. Быстро оценив ситуацию, одни схватились за мечи, другие за музыкальные инструменты. Но не успели они сделать и пары движений, как острый порыв ветра отбросил их прочь. Незащищённые руки музыкантов сочились кровью от глубоких порезов, у иных почти отрезало пальцы. Воины в доспехах пришли в себя раньше, но были более медлительны. Штормовой ветер уже теснил их с такой силой, что каждый шаг был похож на то, будто они пытались сдвинуть гору.

А нефритовая флейта всё продолжала играть и плести из тумана узор причудливых мелодий.

— Так вы оба здесь. Прекрасно.

Губы Айварса тронула лёгкая улыбка. Глаза засияли, как обсидиан на ярком свету. Принц почувствовал прилив воодушевления, словно вылетевший на охоту орёл. И больше у него нет причин щадить никого из врагов.

На Вэя обрушился град ударов такой силы, что он ему пришлось крепче сжать рукоять. Он считал себя хорошим фехтовальщиком, но Айварс с первых ударов показал ему, сколь велика между ними разница.

Вэй волновался, смогут ли его ближайшие стражи и Сюн справиться с окружением принца и выиграть время, но вскоре Вэй успевал волноваться только за себя. Он провёл несколько точных выпадов, но все их остановили. Клинок Вэя не мог найти ни одну лазейку, будто бил по сплошно металлической стене, в то время как вражеский меч уже несколько раз оказывался в опасной близости от его глаз, горла и сердца.

Глаза Айварса блестели азартом битвы. Клинок порхал в смертельном танце, будто весил не более крыла бабочки. Вэй старался перехватить инициативу, но раз за разом её упускал.

Сюн видел, что битва брата затянулась. Музыканты ветра снова и снова играли «Серебряный иней», и туман путал направление обоих войск, но вечно так продолжаться не может. Сюн остановился и вытер рукавом горячие капли со лба. Вэй приказал ему не рисковать понапрасну. Если положение станет опасным, Сюн должен отступить и прислать подмогу. Стражи Вэя отвлекают воинов Айварса неподалёку. Сюн слабо различал мелодии их флейт. Но отступить значило оставить брата здесь одного.

Сюн крепче сжал флейту. Даже измазавшись в копоти, среди тумана он был похож на одетого в небесный иней, и заметить его можно, только столкнувшись лоб в лоб. Он сможет.

Красно-чёрная униформа Редаута виднелась куда лучше, и Сюн смог вовремя сориентироваться и остановить их приближение раньше, чем был замечен сам. Однако после этого ему снова и снова приходилось менять позицию. Может, туман и застилал глаза, но не закладывал уши, и враги знали, что среди них нет флейтистов.

Так Сюн продолжал отвлекать внимание от Вэя на себя, но эффект неожиданности быстро испарился. И вот уже они оба не могут скрываться в сердце чужой армии. Сюн прислушался. С другого конца поля боя больше не доносился «Серебряный иней», значит музыканты ветра заняты, и туман скоро рассеется, а звон клинков лишь нарастал.

Тогда Сюн остановился, сделал глубокий вдох и снова поднёс к губам флейту. В воздухе раздался зловещий протяжный звук, будто эхо в безлюдном ущелье. Второй звук — донеслось завывание призраков. Третий — лицо обдало ледяным ветром. Он всё дул и дул, поднимая в воздух каменную крошку и пыль. Дул так громко и нестерпимо, словно срывал с костей плоть. Клокотал, как бурная река в разливе.

Этот ветер вобрал в себя и огонь, и туман, и влагу и закружил в неистовом урагане. Любого, кто рисковал коснуться, ураган поглощал в поток. Любого, кто приближался, затягивал, грозя разорвать на части. И лишь в его сердце по-прежнему царил полный штиль.

— Сюн!

Сюн глубоко погружался сознанием в мелодии, обнажал перед ветром свою душу, а потому эффект выходил мощным и продолжительным. Благодаря этому, он мог призвать буран в пустыню и договориться с разъярённым ветром. Это было его преимуществом… и слабостью.

Сюн отнял от губ флейту и сделал вдох, будто только что вынырнул из глубокой реки. Сознание прояснилось, и Сюн понял, что его заслонил собой Вэй. Айварс тоже стоял недалеко и с любопытством смотрел то на Сюна, то на ураган вокруг.

— Любопытно. «Глаз бури», верно? — спросил принц. — Выглядит грозно, но на самом деле не так смертельно. Хотя вряд ли кто-то рискнёт приблизиться и проверить. Замечательная мелодия, когда не хочешь, чтобы кто-то мешал. Ваш арсенал музыканта поистине выдающийся, молодой князь Сюнлин.

— Премного благодарен за похвалу, принц Айварс, — ответил Сюн, но в душе подумал: «Откуда он знает?»

Не то чтобы эта мелодия была тайной, но игралась редко. Эффект кажется разрушительным, но человека не убьёт. Только помотает и очень далеко отбросит. Притом ураган не различал врагов и союзников. Призывать его посреди боя двух армий неразумно. В схватке же один на один музыкант попросту не успеет закончить. Мелодия требует долгого и точного исполнения, и противник ждать не станет. Она создана, чтобы посеять хаос везде, кроме маленького островка в сердце бури. Как и сказал Айварс: чтобы ничто и никто вокруг не отвлекали.

Сюн и Вэй были одни в рядах вражеской армии, и Сюн рискнул. Теперь он отрезал Айварса от его солдат. Никто не придёт к нему на помощь, пока дует ветер… правда дуть он будет недолго.

— Вэй, поторопись, — шепнул Сюн.

Вэйлин сорвался с места и сделал обманный выпад. Айварс легко считал намерения, и Вэю пришлось отступать. Сколько бы он ни пытался достать противника, первый принц всегда оборачивал его выпады против него. Сюн смотрел на их поединок и поверить не мог, что его брат может так легко уступать в фехтовании. Уже то, что он не получил серьёзных ран, казалось чудом.

Сюн опасливо косился то на ураган, который долго не протянет, то на Вэя, который мог протянуть ещё меньше. Вэй напоминал дикого кота, который раз за разом бросается на волка и не может одолеть. Насколько же самоуверенными они были, чтобы явиться прямо в его когти? Сюн на миг подумал, что если бы Айварс вступил в полноценный бой в Данале, то Сюн не дожил бы до плена.

Айварс замахнулся мечом и прямо в воздухе резко изменил направление. Вэй заблокировал большую часть удара, но его меч вдруг дрогнул, и Вэй с ужасом смотрел, как по лезвию пошла трещина. Мгновение, и клинок разломился пополам, осколки разлетелись в стороны, а плоть встретила холодный металл.

Вэй издал тихий стон. На лице выступили капли пота, а одежду над кирасой окрасила красная полоса. От удара его отбросило назад. Сапоги прочертили на земле колею. Ладонь сжимала рукоять сломанного меча.

— Разве вы не получили от Ирианда зачарованные мечи? Стало быть, оставили свой? — качнул головой Айварс. — Напрасно.

Занесённый клинок блеснул холодным бликом. И когда Айварс собирался опустить его на поверженного противника, он почувствовал у щеки дуновение и шагнул в сторону. Воздушное «лезвие» пролетело мимо и исчезло в потоке урагана. Айварс поднял на Сюна холодный взгляд.

— А я-то думал, что у нас честная дуэль.

Сюн ничего не ответил, а продолжал раз за разом воспроизводить мелодию «Лезвия». Айвар больше не уворачивался, а разрезал их в воздухе мечом. Закалённый музыкантами металла клинок мог рассечь атаки стихийной магии. Сюн понял, что всё бесполезно и остановился. Айварс опустил меч и подобрал обронённый рог.

— Мой черёд, — сказал он.

Костяной рог имел глубокий низкий, почти бархатный звук, а отверстия в корпусе вместе с диафрагмой музыканта могли сотворить немыслимые мелодии. Сюн и подумать не успел о следующем шаге, как почувствовал погорячевший воздух. За спиной Айварса взошло ослепительное солнце размером с тележное колесо. Оно раскрыло лучи подобно огненному вееру и угрожающе засверкало.

Пальцы Сюна судорожно запорхали над флейтой, призывая щит. Лучи отделились от солнца и стрелами метнулись к нему и Вэю. Сюн сотворил «Воздушный щит» над ними обоими и почувствовал, как при множественных ударах у него задрожали руки. Вот это силища. Сюн пригнулся, будто на него давили невидимой тяжестью, и продолжал играть. Из-за яркого света и вспышек заслезились глаза. Огонь пылал вокруг, трава чернела. Уцелел лишь небольшой участок, где Сюн держал щит. Дыхание начало срываться.

В конце концов Сюн не выдержал и закашлялся от сухого воздуха. С закрытыми глазами он почувствовал рядом движение и лишь миг спустя осознал, что это Вэй вытащил из ножен на его поясе меч и рассёк последнюю стрелу. Огонь опалил кончики его волос, ресницы, скулы и брови. Вэй покачнулся и занёс руку для защиты.

Сюн уже очнулся и стал играть «Призыв ветра». Мощные потоки налетели на Айварса, и теперь заслониться пришлось ему. Сюн увлёк Вэя назад за свою спину. Огненное «солнце» исчезло как огонёк задутой свечи.

Снова глубокие торжественные звуки, будто Айварс играл восхваление огненному божеству, но лицо его оставалось безэмоциональным и сосредоточенным, а глаза мерцали как два холодных призрачных факела. И «божество» вскоре явилось. Огонь струился по его жилам, языки пламени играли на перьях. С острого клюва сыпался пепел. Поле огласил охотничий крик золотого орла, и весь огонь вокруг отразил его эхом.

Пламенная птица расправила крылья и заслонила полнеба. Горящие огнём глазницы хищно уставились на Сюна, что плёл свою мелодию. Флейта в руках разгорячилась и выдавала острые, резкие звуки. И пусть Сюн играл точно по нотам, напряжение внутри мешало и утяжеляло мелодию.

Ветер должен быть легче пера. Он может быть мягким, как пух, или острым, как нож, но в его природе быть невесомым и свободным, лёгким и не ведающим преград. Ветер может пролететь в игольное ушко, достигнуть дна любого ущелья и пика самой высокой горы. Птицы крылами парят на его потоках. Корабли следуют его направлению. Ветер может быть горячим, как суховей, и холодным, как бореас. Не имея формы, ветер повсюду, где может дышать человек.

И он ни перед кем не склоняется…

Лицо Сюна превратилось в фарфоровую маску. Грудь вздымалась спокойнее и ровнее, дыхание становилось глубже. Ресницы дрогнули и застыли… пока их не коснулось лёгкое приятное дуновение, будто кто-то закрыл глаза прохладной ладонью. Сюн отчётливо слышал стук своего сердца.

«Если ваши сердца бьются в унисон, из этого рождается самая сильная музыка. Ты можешь услышать моё сердце?»

«Могу», — подумал Сюн.

Айварс приподнял бровь. Только что мелодия Сюнлина наливалась тяжестью, словно летела против ветра, а теперь выровнялась и скользила по воздушным волнам, как парящая птица. Играя последние ноты, Айварс обернулся на своего орла, и глаза расширились. Блеск птицы померк, сочившиеся смертоносной яростью языки пламени уменьшились и едва трепыхались, а взгляд пустых глазниц застыл в немом безразличии, будто прохладный ветер затушил всё её неистовство.

Айварс нахмурился. Пусть он потратил много сил на создание огненной клетки для заложников, его орёл не мог быть так слаб. Принц поспешил направить птицу в атаку.

Вэйлин на миг кинулся к брату, но поостерёгся прерывать его музыку. Что за мелодия? Простая и изящная как «Призыв ветра». Это и есть «Призыв»? Просто «Призыв»? Но звучит по-другому — более глубоко и проникновенно, словно Сюн звал ветер из самых глубин своего сердца. Прохладный и приятный, как родниковая вода в жаркий день. Спокойный и мягкий, как падающий лист.

Ярости огненного орла Сюн противопоставил безмятежность ветра и удержал её до конца. Птица билась о его мягкую силу и не могла ни раскалить воздух, ни пробиться вперёд. Её когти будто увязали в густой звенящей тишине ущелий, крылья не могли взлететь выше горных пиков.

Сюн не сразу заметил, когда музыка с той стороны стихла. Лишь краем уха он уловил тихий стон Вэя и распахнул глаза. Его брат лежал на земле в нескольких шагах позади, а над Сюном навис клинок Айварса.

Сюн широко раскрыл глаза и инстинктивно отклонился назад, подставляя под удар флейту. Губы Айварса тронула ухмылка. Голубой нефрит — крепкий материал, но не чета зачарованному магией металлу. Айварс уже давно пожалел, что не сломал тогда эту флейту. Теперь же всё закончится. Ничего личного.

Как вдруг глаза его метнулись вправо, нацеленный удар отклонился. Звон металла, и в сторону отлетел брошенный кинжал. Все взгляды устремились туда. Воин опустил занесённую в броске руку и сверкнул в сторону Айварса глазами, и этот взгляд светился смертоносной сталью.

— Прочь от моих детей.