Мелодия огня и ветра. Том 1

Глава 26. Потери предстоит оплакать

Темнота окружала её последние сутки, а потому яркий свет за дверью показался ослепительней солнца. Но лучше бы эта дверь не открывалась…

— Ты в самом деле думала, что умнее меня? А я думал, тебе всё равно, что происходит с твоими сёстрами. Выходит, тот урок прошёл зря? Надо провести ещё один. На этот раз в назидание всем.

Она молчала. Пересохшие губы ещё могли молвить слова, но упрямо не размыкались. Видя, что провокация не удалась, он продолжил уже более серьёзно:

— Что же Аилань сказала тебе, что ты так расстаралась? Выгоды тебе никакой, стало быть, сантименты. Как это по-женски. Может, расскажешь мне ту же историю, что наплела тебе младшая сестра?

Снова молчание.

— Почему ты не хочешь? Расскажи, и я всё забуду. Ты вернёшься к себе и продолжишь жить, как ни в чём не бывало. Неужели секреты Аилань того не стоят?

Он ищет новый «крючок», которым бы смог держать Аилань. Зачем? И прежние прекрасно работают. Если только… он не хочет от прежних избавиться! Она сжала губы в тонкую линию, чтобы ни издать ни звука.

— Ну же, скажи. Чем она проняла такую, как ты? Какой тайной? — продолжал ласково настаивать он. — Может, Аилань рассказала тебе трогательную историю о любви? А иначе что ещё способно поколебать твоё зимнее сердечко?

Он подозревал. Как и она, он подозревал, что Аилань может иметь узы за пределами Редаута. Слишком хорошо Аилань овладела ветром. Кто-то явно наставлял её в основах, а значит она знает кого-то с той стороны поля боя. Он хочет использовать эту связь, а потом жестоко разрубить, как рубил всегда.

Качнулись цепи. С пересохших губ не сорвалось ни звука.

— Как хочешь, — помрачнел он. — Не вини меня за жестокость. А впрочем, можешь винить. Когда смерть придёт за тобой.

Он направился к двери, и лишь тогда позади услышал тихий ответ:

— Иногда свобода и смерть — родные сёстры.

Он остановился на миг. Лишь на один миг. Но не обернулся, вышел и закрыл дверь, вновь погрузив темницу во тьму.

Сюн стоял как громом поражённый. Ураган, что он создал, стих, на поле почти никто не сражался. Все выжившие смотрели на своих правителей, что стояли друг напротив друга.

— Оте…

— Не ранен?

— А… нет.

— Помоги брату.

Венмин бросил в его сторону бурдюк с водой. Сюн быстро его подхватил и плеснул на рану Вэя, тот тихо зашипел. Сюн наиграл на флейте «Исцеление», и лицо Вэя заметно разгладилось. Рана неглубокая. Основной удар на себя приняли доспехи и ныне сломанный меч. Сюн приподнял Вэя за плечи, и они оба в удивлении уставились на отца.

Айварс тоже пристально разглядывал его и размышлял. Ведь принц дал своим людям чёткие приказы: если армия князя выйдет из Вилмара, нужно захлопнуть огненную ловушку и убить заложников. Но если бы огненная клетка сгорела, это бы тотчас все заметили даже отсюда. Так откуда здесь князь? А потом принца осенило.

— Неприметная одежда, простые доспехи. Вы никак прибыли один, князь Венмин?

— Вы говорили: если вмешается армия, вы убьёте заложников. Армия осталась на месте. Но я не позволю вам убить моих сыновей.

— Тогда вам придётся умереть вместо них.

Айварс принял боевую стойку. Отрезанный кончик пальца всё ещё кровоточил, и Айварс играл на инструменте сквозь боль. Однако меч всегда придавал ему больше сил и уверенности. В отличие от музыки, с мечом не нужны ни чувства, ни эмоции, лишь отточенные многочисленными поединками движения.

Венмин не стал ждать. Резким движением он вынул меч из ножен и левой ногой оттолкнулся от земли. Когда между противниками осталась пара шагов, князь сделал молниеносный выпад. Айварс поставил блок, но даже не успел начать контратаку, как на него посыпались ослепительно быстрые атаки. Айварс не отступал ни на шаг, но приходилось защищаться настолько филигранно, что нельзя было ошибиться в движении и на толщину волоса.

Сосредоточенные глаза князя не упускали ничего. Этот человек никогда не владел искусством музыканта и полагался исключительно на силу своего тела и меча. В других княжествах Венмин был известен как человек доброго нрава, как правитель, который плывёт по течению и не более. Ему даже жену навязали, и злые языки удивлялись, как у такой четы вообще могло родиться два сына, и княжеские ли это дети. Но сейчас любой видел, это действительно его дети, которых отец пришёл защищать до последнего.

Первые минуты принц только оборонялся. Он фехтовал с Вэйлином, мерялся силой музыки с Сюнлином, и теперь держал оборону перед противником, прибывшим со свежими силами. Но Айварс не зря славился, как лучший воин Редаута. Постепенно он стал отвечать на атаки. Сначала на одну из трёх, а вскоре каждый выпад князя уже оборачивался умелой контратакой.

Даже если Айварса задевало, удары приходились по телу вскользь, и он не обращал внимания. Это тело закалено огнём, подобно мечу, и мелкие царапины не способны поколебать ни его решимости, ни мастерства.

Теперь настал черёд Венмина защищаться. Он отступил на полшага в сторону, пропуская летящий удар и слегка отводя его вниз. Шаг вперёд и вбок, сокращая расстояние. Короткий кинжал в левой руке. Сильный и острый удар. На землю упал разрубленный надвое костяной рог. Взгляд Айварса потемнел.

Они обменивались ударами столь быстрыми, что даже Вэй, которого обучал фехтовать отец, не успевал реагировать. Князь принимал решения настолько точно и молниеносно, на мягкую силу отвечал мягкой, на грубую — грубой.

Оба противника, казались равными, но Венмин знал, что выйди Айварс против него со свежими силами, перевес был бы уже очевиден. Но бесконечно обмениваться ударами они не могли. Айварс уже отбросил осторожность и позволял себя ранить, и преимущество начинало клониться в его сторону. Венмин тоже должен был рискнуть.

Первую рану он встретил, поморщившись. Вторую стерпел. Тело у него тренированное, но всё же как у обычного человека. Это тела музыкантов — проводники стихий мироздания, а потому крепки и молоды. Венмину же такая сила недоступна, но он никогда не жаловался и не завидовал.

Оба меча замерли перед атакой. Острия смотрели в сердца противников. Между ними пролетел горящий листок и в миг, когда он коснулся земли, мечи со свистом бросились вперёд, сокрушая защиту друг друга. Короткий обоюдный звон, и клинки вошли в плоть…

Айварс и Венмин не выпустили рукоятей. Они отшатнулись друг от друга и вынули мечи, обнажая раны врага… прежде чем упасть на землю и устремить взгляд на облачное небо. Слух обоих различил два окрика: «Отец!» — но предназначались те лишь одному.

Венмина подхватили сзади и оттащили прочь. Сюн плеснул на его рану воды и заиграл «Исцеление». Рана стала кровоточить чуть меньше, но сколько бы Сюн ни играл, лучше не становилось. Он не заклинатель воды и не лекарь. Он умел лечить лишь порезы и ссадины, но что он мог поделать со смертельной раной? Что?!

Одежда князя потемнела от крови. Вэй в панике оглядывался по сторонам и искал лекаря. Сюн с надрывом играл на флейте. Венмин смотрел на них безмятежным взглядом.

Он не имел выдающихся талантов, ничего не смыслил в музыке и стихиях мироздания. Он даже не был хорошим мужем своей жене и хорошим отцом своим детям. Но, видит Небо, он старался. Венмин добросовестно исполнял долг перед княжеством, своими подданными и семьёй, и это сделало его крепким и надёжным, как дерево. Но даже дереву приходит свой срок.

Венмин поднял руку и надавил на пальцы младшего сына, чтобы тот опустил флейту.

— Сюн.

Затем протянул вторую и взял ладонь старшего.

— Вэй.

— Я здесь, отец.

Вэй крепко обхватил его ладонь, словно намеревался не отпускать до последнего, и выражение лица Венмина потеплело.

— Прости, Вэй. Тебе придётся взять всё на себя. Ты уже многому научился, ты справишься.

— Я понял, отец. Я всё сделаю, не волнуйся, — ответил Вэй и сжал его руку ещё крепче.

Венмин повернул голову.

— Сюн.

— Я здесь.

Венмин на миг задумался.

— Будь в порядке… и постарайся прожить свою жизнь так счастливо, как сможешь.

— Отец? — удивился Сюн.

— Я защищу его, отец, — горячо пообещал Вэй, но Венмин вдруг снова посмотрел на него и печально улыбнулся.

— Сынок, а кто защитит тебя?

На это удивлённо замолчал и Вэй. Венмин на миг прикрыл глаза, а потом посмотрел на сияющее в своей вышине и широте небо.

— Дети, берегите друг друга.

Айварс слышал, как к князю бросились его сыновья. Самого же принца никто не подхватил, и его спина и голова тяжело ударились о землю. То ли вокруг и впрямь не осталось никого из его людей, то ли всю жизнь они шли только за его силой и победой, а может, и из страха. Когда всё это исчезло, рядом не осталось никого.

Бледное, как снежная луна, лицо смотрело в равнодушное небо. Айварс заглянул внутрь себя и увидел лишь досаду и горечь. Фигура отца всегда безмолвно нависала над ним и давила, мешала вдохнуть полной грудью. Всю жизнь Айварс старался стать равным ему, быть идеальным наследником, оправдывать все надежды, стать таким же неуязвимым. Но в ответ получал лишь равнодушие.

«Хочешь власти? Готовься гореть, — сказал ему отец, когда потащил к Столбу Правосудия. — Выживешь — значит достоин. Нет — умри как неудачник». Айварс выжил… и понял, в чём секрет неуязвимости императора. С тех пор ничто не могло поколебать принца, ни одна эмоция вывести из равновесия. Айварс всецело перенял у императора отстранённость, беспринципность и решимость идти до конца. Он перестал оглядываться на кого-либо и ждать милости, лишь готовился и терпеливо ждал, когда неумолимое время перейдёт на его сторону. И когда тень за его спиной исчезнет, Айварс сможет вздохнуть спокойно и свободно.

Но стоило догадаться, что это не конец. Рейтан никому не позволит получить власть лишь по приходу времени. Он специально разжёг пламя, в котором погибли все слабые. Выживет один сильнейший… и победитель выйдет из этого огня жестоким и покалеченным. Айварс был готов. Свобода того стоила.

Но всё же… где-то в глубине души, ещё жив был мальчик, который так хотел схватить отца за руку и крикнуть: «Посмотри же на меня!» Но рука всегда отдалялась, а взгляд не смотрел ни на кого, кто ниже — только вверх и вперёд.

Принц приподнял голову и мельком глянул на князя, над которым склонились его сыновья, и ощутил лёгкий укол зависти. Взгляд переместился на Сюнлина. Их разговор о принципах и власти до сих пор занимал мысли Айварса, но не приводил к ответу.

В его руках всё ещё была сила. Жители Артена всё ещё в огненной ловушке. Стоит Айварсу свистнуть, и в бездну с ним отправятся тысячи людей. Сюнлин поймёт, что его принципы ничего не стоят и не могут никого спасти.

Один свист — и Айварс по-своему победит. Его правда победит! Правда Рейтана победит.

Грудь в последний раз набрала побольше воздуха. Айварс напряг все мышцы и приготовился громко свистнуть, но в последний миг… остановился, выдохнул и лишь беззвучно прошептал: «Всё-таки я не смог стать таким как отец». И огненная ловушка исчезла вместе с его последним вздохом.

После смерти Айварса битва повернулась в другую сторону. Солдаты Редаута утратили свою свирепость, и их жалким остаткам даже было некуда отступить из-за собственной сотворённой ловушки. Лес всё ещё пылал багрово-жёлтым заревом. Музыканты огня способны пройти через пожар, но из-за дыма всё равно не смогли бы там надолго скрыться. В конце концов, им оставалось только сдаться или сражаться до смерти. И каждый принимал решение сам.

Они продержались ещё несколько часов, но вскоре подоспели войска из Вилмара. Со смертью Айварса заложники были спасены, и уже ничто не могло остановить подкрепление.

Судьба армии первого принца и его похода на Ванлинд спустя почти год была решена.

Вэйлин приказал разбить лагерь там же. Малочисленных пленников связали и тщательно охраняли. Для князя Венмина быстро поставили шатёр и привезли из Вилмара его личного лекаря, но всё тщетно. Князь умер ранним утром, так и не увидев новый рассвет.

Вэй сидел возле его постели в полутёмном шатре, где горела единственная свеча, и не говорил ни слова. Сюн тоже молчал. Он никогда не был с отцом особо близок. Все их встречи были наполнены лишь взаимной неловкостью, которой Сюн старался избегать, а потому никогда не заезжал в резиденцию, если там был только отец.

У них никогда не находилось друг для друга уместных слов, лишь пустые формальности. Но… «Будь в порядке. Постарайся прожить свою жизнь так счастливо, как сможешь». Сюн ожидал услышать про долг, Ванлинд, Долину, да что угодно, но не это.

Знал ли он вообще своего отца?

И теперь при виде этого бескровного лица, что больше никогда не откроет глаза, рук, что больше не коснутся его плеча, бледных губ, что больше не спросят, не голодный ли он… сердце Сюна сжалось, как заржавевшая пружина, и не могло разжаться.

Что же чувствует Вэй, который провёл с отцом все эти годы? Для которого тот был не только родителем, но и учителем, наставником? Сколько граней чувств и привязанностей сломалось сегодня в его душе?

Сзади зашуршал полог.

— Мальчики…

Аксон прошёл внутрь со скорбящими глазами. Вэй и Сюн поднялись, чтобы поприветствовать дядю, но он неожиданно заключил их в объятия. Сюн замер в его руках. В последний раз дядя обнимал его и Вэя, когда пропала мама. Тогда Сюн не доставал ему даже до пояса, и Аксону пришлось присесть, чтобы заключить в объятия их обоих. Тогда он обнимал их как маленьких осиротевших детей, и сейчас в его жесте чувствовалась всё та же жалость.

Дядя что-то спросил у Вэя, и тот тихо ответил. Сюн продолжал стоять и молчать. В конце концов, он в последний раз оглянулся на отца и покинул шатёр. Сюн бродил по лагерю под бледной предрассветной луной. Весть о смерти князя уже распространилась среди солдат, и никто не смел потревожить Сюна ни словом, ни лишним движением.

«Будь в порядке и постарайся прожить свою жизнь так счастливо, как сможешь»… Мысли проносились мимо, как падающие звёзды.

«Вот мы и остались одни, брат», — единственное, что сказал Вэй, когда сердце отца перестало биться. Сюн сжал руки в кулаки и тут же расслабил. «Мама ещё жива где-то там, — думал он. — Вернулась бы она к нам, если бы узнала? Не добралась ли до неё война?»

Сюну неистово хотелось поговорить об этом хоть с кем-нибудь. Чтобы кто-то помог его сжатому сердцу снова забиться. Но дядя уже много лет назад похоронил свою сестру. Вэй тоже давно ни на что не наделся. А Лань…

— Лань… — тихо произнёс Сюн, будто само это имя, воспоминания об их времени на горе Аи приносили облегчение скорбящей душе. Словно мелодия исцеления — раненому телу.

Внезапно слух различил нарастающий свист. Мгновение — и Сюн ощутил острую боль в груди. Темнота на миг затопила всё. Когда Сюн приоткрыл глаза, то понял, что лежит на холодной земле, а вокруг мечется множество людей.

— Господин Сюнлин! — кажется, окрик принадлежал Мерали.

Сюн различил, как она играет на лире «Воздушный щит». Джейдип склонился над ним и с трясущимися руками что-то говорил. Сюн не отвечал. Туманным взглядом он смотрел в тёмное мерцающее небо, тело не двигалось. Сюн медленно прикрыл веки. Казалось, всего на миг, но в следующий его уже разбудил полный паники голос Вэя:

— Сюн! Сюн! Братик, открой глаза! Я прошу тебя, открой глаза! Только не ты!..

— Что «не я»? — Сюн с трудом разлепил веки и хрипло добавил: — Я не собирался.

— Вот и не смей! В собственном лагере тебя оставить без присмотра нельзя, — прикрикнул Вэй сквозь улыбку облегчения. Казалось, за эту ночь он поседел.

Сюн с трудом повернул голову. Отчаянно хотелось спать. Он понял, что всё ещё лежит на земле на том же месте, только их с Вэем обступили воины с железными щитами, а над головой мерцали слабые очертания щита магического. Кажется, где-то недалеко звучал командный голос Аксона.

— Брат, мне хочется спать…

— Сюн, не закрывай глаза. Потерпи немного. Ещё немного, — уговаривал его Вэй и крикнул в сторону: — Где Нуотис?! Немедленно сюда!

Вскоре к ним протиснулся личный лекарь князя. Едва он успел смыть с рук кровь погибшего князя, которого обязан был спасти, затем осмотрел рану его старшего сына, как теперь лечит ещё и младшего. На лице Нуотиса промелькнуло множество одному ему ведомых эмоций.

Вэй положил голову Сюна себе на колени. Кто знал, что не пройдёт и дня, как они поменяются местами. Лекарь тем временем расширил края раны и аккуратно потащил стрелу. Сюн постарался стерпеть, но всё же зашипел от боли. Вэй гладил его по голове.

— Нуотис, ну как? — нетерпеливо спросил Вэй.

Нуотис позволил себе ответить не сразу, а сначала вытащить стрелу с красным оперением, прижать полотенце к ране и осмотреть в свете факела наконечник.

— Обычная редаутская стрела. Яда нет. Важные органы не задело. Господин Сюнлин поправится.

На лице Вэя отразилось великое облегчение. Он не хотел хоронить вместе с отцом ещё и брата. Потом посмотрел вперёд и нахмурился. К ним под руки вели человека, который отчаянно сопротивлялся. Кровь из раны Сюна остановили мелодией исцеления, и ей же облегчили боль. Сюн смог сесть и тоже приглядеться. Человек выглядел незнакомым.

— Господин Вэйлин, мы нашли убийцу. Он прятался среди трупов, — доложил солдат.

По всем правилам Вэйлин теперь был их князем, но никто не мог заставить себя осознать смерть князя Венмина и переменить обращение так быстро.

— Пф! «Убийца». Какой я убийца, если он жив? Это он убийца. — Пленник кивнул головой на Сюна. — Не отклонись он за миг, я бы отомстил за брата!

Вэй и Сюн пригляделись к пленнику. Осунувшееся от усталости и недосыпа лицо когда-то можно было назвать красивым. Мягкие руки выдавали в нём скорее музыканта, чем воина. Глаза сверкали от всепоглощающей злобы.

Боль от стрелы на время утихла. Сюн поднялся с помощью Вэя и тихо ответил:

— На этой войне и вы, и мы убили множество людей со всех сторон. Многие потеряли своих братьев. Мне жаль, что это случилось с тобой, но не моя вина, что мы вынуждены убивать друг друга. Я даже не знаю, кем был твой брат и когда я успел его убить.

— О нет. Его ты знаешь. Мой брат — седьмой принц Редаута Тесай. Ты смертельно ранил его на границе Ирианда, и он мёртв!

— Принц Тесай — твой брат? — удивился Сюн. — Значит, ты тоже принц?

— Я Кхиан, девятый принц Редаута.

Все удивились. Оказывается, кроме Айварса в войсках Редаута был ещё один принц. Никто в Ванлинде о нём не знал. Раз он спрятался и избежал плена, то вполне мог уйти домой невредимым. Однако предпочёл рискнуть всем, чтобы убить того, кто смертельно ранил его брата в бою… Тесая, не Айварса.

Начать войну можно за один день, но порождённую ей ненависть придётся выкорчёвывать годами. Что Сюн мог ответить этому человеку? Другой брат Кхиана только что убил отца Сюна. Каждый из солдат Ванлинда и Редаута убил чьего-то брата, сестру, друга, сына, дочь мужа, жену, мать, отца. Если каждый будет мстить за каждого, ненависть обратится в смертельный круг, пока не уничтожит всех людей до единого. Жертв будет становиться всё больше, и каждый будет стенать о своей справедливости.

Как это остановить? Как простить? Как не чувствовать боль? Сюн не знал.

Кхиан свистнул три ноты, прежде чем его остановили. Обжегшиеся солдаты тотчас отпустили его. Кхиан выхватил оружие с пояса одного и отчаянным рывком бросился на Сюна… но его остановил меч. Кхиан застыл и растерянным взглядом смотрел на клинок, вогнутый в его живот почти по самую рукоятку. Затем лезвие провернули в ране, не оставляя и шанса на выживание. Кхиан хотел запомнить этот меч и направившую его руку, но взгляд расплывался и сознание угасало. Кхиан рухнул на землю и испустил последний вздох.

Сюн поражённо смотрел то на него, то на Вэя, который вытащил меч из тела Кхиана и вытер об одежду принца. Сюн хотел что-то сказать, но при виде лица Вэя все слова застряли в горле. Вэйлин заметил, с каким ужасом смотрит на него брат, и заставил себя смягчиться. Складка меж подпаленными бровями разгладилась, но лицо всё ещё оставалось суровым.

— Сколько у нас пленных? — спросил он в сторону.

— Восемнадцать, господин.

Вэй повернулся к Сюну.

— Брат, что нам с ними делать?

Сюн удивился:

— Ты спрашиваешь меня?

— Я сейчас немного взбудоражен и просто ненавижу их всех до единого. Вряд ли я сейчас могу принять взвешенное решение. — Вэй отвернулся в сторону, чтобы не показывать Сюну выражение лица. — Сюн, если я решу прямо сейчас, то просто растерзаю их всех голыми руками, четвертую, вырву сердца и брошу гнить вместе с их принцами. Поэтому скажи мне, что нам с ними делать?

Сюн поражённо смотрел на брата. Вэя сейчас не смущала ни жестокость, ни репутация перед подчинёнными. Кулаки дрожали, а в глазах пылала такая ненависть, что Вэйлин едва сдерживался, чтобы не войти в этот нескончаемый круг злобы.

— Отпусти их, — неожиданно сказал Сюн, и Вэя будто ледяной водой окатило.

— Что?

— Мы потеряли князя. Они — двух принцев. Их осталось так мало. Что они могут сделать? Пусть забирают своих мёртвых домой. И нам, и им нужно оплакать свои потери.

Вэй несколько мгновений смотрел Сюну в глаза — синие и спокойные как горные озёра. Затем прикрыл веки и отдал приказ:

— Да будет так.

На площади перед Обсидиановым дворцом остановилась процессия. Его обитатели уже привыкли, что сюда вереницей приносят гробы с телами высокопоставленных офицеров и генералов. В эти дни на площадь приходят жители столицы и солдаты, чтобы проститься с ними.

Сюда же приносят и погибших на войне принцев. Каждый раз, выглядывая в окно, кто-то боялся снова увидеть, что некоторые гробы облачили более нарядно и выставили вперёд. Другие уже смотрели на это с печальным равнодушием и даже не выходили проститься с братьями. Но сегодняшнее зрелище повергло в ужас всех принцев и принцесс, и они один за другим поспешно вышли на улицу под бледное скрытое облаками солнце.

На площади впереди всех стояло три гроба. В правом укрытый знаменем с солнцем лежал девятый принц Кхиан. К сожалению, единственный, кто пришёл бы с ним проститься, погиб раньше него, а потому Кхиан даже после смерти не услышал в свой адрес добрых слов.

В центральном гробу в окружении красных пламенных ликорисов с разрубленным костяным рогом на груди лежал…

— Айварс! — разразился над площадью гневный крик. Второй принц Гален бросился к гробу и вцепился пальцами в его борта. — Да ты издеваешься! Не прикидывайся, поднимайся сейчас же! Думаешь, я не раскушу твои уловки? Живо встал! — удар разгорячённой рукой о гроб. — Ты точно издеваешься. Да как наш распрекрасный наследник умудрился так тупо помереть?! Да ты бы ни в жизнь не вынес такого позора! Поднимайся! А то я всем-всем расскажу, и твой дух от стыда не будет знать, в каком закоулке бездны скрыться! Айварс! Ты… ты не можешь… не смей! Ты же хотел занять трон? Вот и занимай! Мне он сто лет не нужен, я только хотел позлить тебя. Я ещё не вызвал тебя на бой и не окунул твою наглую физиономию в грязь. С какого перепугу ты опять ускользнул?! Ты трус! Не смей вот так уходить, я ещё не достал тебя! Ублюдок ты редкостный! Айварс!

В глазах смешались досада, зависть, ненависть и скорбь.

— Гален… он умер.

Ейлин попыталась оттащить Галена от гроба, но тот грубо оттолкнул её.

— Пошла прочь! Я заставлю эту скотину рассчитаться со мной за всё! Пусть не думает, что сможет отсидеться на том свете. Айварс, придурок! Ты всегда игнорировал меня. Всегда смотрел свысока. Так вот знай: мне известно, что это не твоя лошадь лягнула моего щенка. Но ты даже оправдываться не стал. И я «из мести» сломал все твои вещи, но даже тогда ты не сказал ни слова. Словно тебе всё равно! Словно я для тебя пустое место! Как же ты бесишь… Айварс… вставай же… я ещё не… вставай…

Слёзы без остановки текли по щекам. Ейлин крепко обняла Галена сзади и уткнулась в его плечо. Он стоял на коленях перед гробом и не мог остановить рыдания, а может и, не хотел.

— Нет! — раздался пронзительный возглас.

Виета, спотыкаясь, кинулась к последнему гробу, где, словно снежная лилия, лежала Илана. Среди красных цветов её белые шелка струились на ветру, будто вода под коркой весеннего льда.

— Илана… как… как же так? Как такое могло произойти? — шептала Виета, и из глаз катились крупные слёзы. — Почему это произошло?

Она боялась прикоснуться к сестре и ощутить, что это не жестокое наваждение, а истина. Ладони Виеты дрожали.

— Илана, я… Я не говорила тебе, но я… Я так сожалею насчёт Джиана! Больше, чем о чём либо, я сожалею об этом. Я ведь не хотела. Я рассказала императору о нём, чтобы он позволил вам пожениться, а не… Я так сожалею! Прости меня, сестра…

Виета осела на землю и надрывалась от слёз. Всегда высокая и уверенная принцесса вдруг на глазах стала ниже, тоньше, слабее. Волна светлых волос скрыла покрасневшее лицо. Сона, скромно стоявшая в стороне, сдерживалась, но всё же сделала шаг к своей госпоже, чтобы утешить её, сказать что-то доброе. Но резко остановилась, когда к Виете медленно, словно в трансе, подошла Аилань.

Однако она не стала ни говорить, ни утешать плачущую сестру. Вместо этого Аилань широко раскрытыми глазами смотрела на мёртвую Илану.

«— Нынешнее положение Виеты и Эмина — это только твоя ошибка.

— Илана. Подскажи, как их спасти. Помоги. Только ты сможешь!

— Я что-нибудь придумаю».

Мёртвое лицо Иланы будто было сделано из тончайшего фарфора, а выступившие вены до ужаса напоминали трещины. Пушистые светлые ресницы похожи на крылья присевших отдохнуть бабочек. Илана была одета в необычно закрытое платье с длинными рукавами, хотя при жизни всегда обнажала шею и запястья. Губы накрашены ярче, чем красила она.

Аилань протянула дрожащую руку и приподняла рукав Иланы над запястьем. Резко отдёрнула. С губ сорвался испуганный вздох. Аилань закрыла рот ладонью, и глаза наполнились слезами. В Обсидианом дворце на высоком этаже колыхнулась занавеска.

— Аилань? — спросила с непонимающим взглядом Виета.

Аилань помотала головой и, дрожа, крепко обняла Виету. Её сердце ещё билось.

Примерно в это же время стало известно, что в битве на границе погиб молодой князь Шуйфена Реншен, и его отец, и всё княжество пребывали в горе. Потери также понесли в Ирианде и Элдинге. Правители Койдена и Лердэ прибыли на передовую, но ситуация на обоих фронтах зашла в тупик.

Между сторонами было объявлено временное перемирие, чтобы похоронить и оплакать мёртвых.

(конец 1 тома)

От Акили:

Дорогие читатели, хочу искренне поблагодарить каждого из вас за внимание, которое вы уделили первому тому! Ваши мысли и отклики всегда были для меня важными, и каждый комментарий для меня — это топливо для дальнейшего творчества. К сожалению, мне не всегда удавалось получать обратную связь, но я очень ценю ту, что вы мне давали.

Я приглашаю вас продолжить путешествие во втором томе, который теперь будет выкладываться на Бусти. Там вы сможете узнать, что дальше ждёт героев, а также я буду рада увидеть ваши комментарии и мысли по 1 тому здесь. Ваши отзывы вдохновляют меня работать дальше и делать историю лучше.

1 глава 2 тома уже на Бусти. Ищите ссылку в этом сообщении: https://t.me/akili_writer/404 или в моём профиле АТ.

К сожалению, АТ не позволяет дать прямую ссылку здесь.