Монтао. Легенда о монахе

Глава 18

Насытившись, друзья направились в бедный жилой район, туда, где снимала комнату Рин.

Теперь им то и дело попадались игроки в карты с изображёнными на них яркими картинками, сидящие на небольших картонных подстилках прямо на тротуаре. Они не обращали внимания на прохожих и громко выражали свои бурные эмоции, будь то радость или гнев.

Чем дальше друзья заходили, тем хуже выглядели дома и тем пристальнее были взгляды, которые местные обитатели бросали на меч монаха.

Остановились путники у дома, выглядевшего совсем уж плохо. Постепенно разрушающаяся крыша, давно не видевшая ремонта, и окна, наглухо закрытые массивными ставнями. Изнутри доносился детский плач.

Монах постучал в деревянную раму и осторожно позвал хозяйку. Дверь приоткрылась. На пороге показалась женщина в возрасте, чем-то похожая на Рин. Она внимательно окинула пришедших недоверчивым взглядом и, не впуская внутрь, спросила строгим тоном:

— Вам что-то нужно?

Тадао, улыбнувшись, отвесил приветственный кивок:

— Здесь живёт Рин со своей семьёй?

Пожилые глаза ещё раз осмотрели монаха, обратив внимание на его босые ноги и шрам на лице, после чего женщина с ухмылкой ответила:

— В жёны хочешь? Так вот знай, у неё муж есть, негодник.

— Камори. Он спас мне жизнь. Большой души человек. Я бы хотел, чтобы вы приняли скромный дар от благодарного вашей семье путника, — Молчание передал мешочек товарищу, а тот, в свою очередь, отдал его женщине. — Мой друг не умеет говорить, но присмотрит за вами, когда я уйду.

Вормоловец кивнул, жестом пожимая свою же руку, в знак дружелюбия. Женщина наклонила голову и посмотрела на лицо под капюшоном, а потом перевела взгляд на содержимое мешочка и охнула:

— Да вы чего же, шутите⁈ Это… это же… что же… кого же Камори спас, чтобы получить такую награду⁈

— Простого монаха. Пожалуйста, тратьте деньги с умом. До свидания.

Путники попрощались и собрались уходить. Женщина застыла на пороге, не зная, что делать, но быстро пришла в себя и окликнула их:

— Подождите, прошу! Может вы сможете нам помочь⁈ — эти слова заставили мужчин остановиться.

— Что-то не так?

— С нас требуют деньги вымогатели, они и эти отберут, — произнесла с тревогой мать Рин. На её глаза навернулись слёзы. — Они появляются здесь каждый день, ведь в этом квартале живут приезжие. Они узнают, что вы приходили и заберут всё.

— А как же стража? Солдаты тут повсюду.

— Это не солдаты, а павлины разодетые! Они получают жалованье за то, что защищают город от Вормолы, а на деле просто пьют и бездельничают.

Молчание понял, почему за то время, что он находился на улицах столицы, его никто из стражников не остановил — им просто не было дела до своих обязанностей. От этого осознания город вмиг перестал казаться настолько цивилизованным, а жители — защищёнными, как при первом впечатлении.

— Где найти этих бандитов?

— Они постоянно присматривают за своими территориями. Каждый день обходят квартал небольшими группами. Думаю, скоро должны появиться. С кем-то спутать их сложно. Все в длинных плащах, похожих на ваш, — мать Рин взглянула на вормоловца, — под которыми легко спрятать оружие. Да и лица так же, как и вы, скрывают под капюшонами. Я не знаю, где их логово, простите… Так вы поможете?

— Теперь понятны причины вашей тревоги… Послушайте, мы не для того принесли вам деньги, чтобы в итоге они попали в руки преступников. Всё будет хорошо. Не переживайте, идите в дом.

Женщина послушно скрылась за дверью, плотно прикрыв её на засов изнутри, а друзья, оглядевшись, присоединились к игрокам в карты, расположившимся неподалёку. Стоило подождать на месте.

Небольшая, добродушная и весёлая компания с удовольствием приняла в свой круг двух незнакомцев.

Игра оказалась не совсем обычной. С одной стороны карты был нарисован яркий рисунок, а другая сторона таила отрывок стихотворения. Участники должны были соединить по смыслу этот отрывок с тем, который уже был открыт.

Молчанию, который плохо понимал буквы йокотэрского языка, пришлось нелегко, в то время как Тадао, благодаря навыкам, полученным в детстве, легко ориентировался в писаниях поэтов. В конце концов, вормоловец махнул на всё рукой и встал. Игроки рассмеялись.

— Да брось, приятель, не расстраивайся по пустякам. Наверняка есть куча вещей, в которых ты нас превосходишь, — с улыбкой успокоил друга монах.

Но Молчание, который на самом деле и не думал расстраиваться, дёрнул товарища за рукав и нахмурил брови, переведя взгляд куда-то поверх плеча товарища.

Обернувшись, монах заметил двух мужчин, которые появились из соседнего переулка и теперь направлялись к дому Рин. Капюшоны их плащей скрывали лица. Но плащи не могли скрыть от опытного взгляда длинные мечи, спрятанные под ними.

— О, спасибо за игру! Было очень интересно, но нам пора идти, — Тадао тоже поднялся со своего места и, не раздумывая, быстрым шагом направился навстречу вооружённым людям. Молчание кивнул игрокам в знак благодарности, после чего поспешил следом за другом.

Прямо перед дверью дома, к которому направлялись вымогатели, дорогу им преградили два незнакомца.

Один из них, в белой одежде, положил кисть на красную рукоять своего меча, второй до такой степени сжал кулаки, что суставы его пальцев громко хрустнули.

Бандиты остановились в нерешительности. Один из них, высокий жилистый, нервно сглотнул, напряжённо вглядываясь в одноглазое лицо, как будто чего-то испугался. Второй же, коренастый и широкоплечий, оглядев с головы до ног монаха и вормоловца, напротив, грозно нахмурил брови, сунул руку под плащ и сделал шаг вперёд со словами:

— Что, заблудились? Прочь с дороги, оборванцы!

— К сожалению, у меня не так много времени, чтобы тратить его на разговоры. Поэтому я задам только один вопрос: где мне найти вашего главаря? — монах кожей ощутил, как растёт чёрное пятно на его предплечье.

Коренастый успел выхватить меч, но в тот же миг лишился его вместе с кистью.

Реакция Тадао была столь стремительной, что нападавший сначала даже не почувствовал боли, только удивлённо смотрел на обрубок своей руки, кровь из которого струёй била прямо в напарника, окрашивая красным его лицо и одежду.

Пришёл в себя он только после того, как получил удар кулаком в челюсть от человека в капюшоне и оказался придавленным к каменной мостовой босой ногой. Остриё клинка монаха уже было направлено на второго разбойника:

— Где⁈

Испуганный вымогатель пробормотал с дрожью в голосе:

— В-вы меня помните? В заброшенной деревне вы вмяли меня в пол. Я был со своими друзьями, — двумя братьями, не помню точно как их звали, но вы убили их обоих. Я всё расскажу, только пощадите!

Юрэй и его брат. Тадао помнил. Он помнил, как умер невинный и как убивался горем громила. Но он не лишал жизни Юрэя. Вот только когда монах оказался на дне, в окружении демонических созданий, ему явились мертвецы. Неужели Юрэй покончил с собой? В тех видениях был и мальчик Недзи. Это не может быть правдой. Не могло.

— Как умер громила?

Разбойник несколько помедлил:

— Н-ну… Он пропал. Разве не вы его увели?

— Так ты точно не знаешь, мёртв он или жив? — Тадао выдохнул с облегчением. — Тогда рассказывай, где ваш дом? Нет! Показывай.

— Да-да, я покажу, т-только не убивайте.

— Посмотрим.

Молчание забрал меч у ошарашенного, перепуганного бандита, и в его сопровождении друзья отправились куда-то вглубь старых кварталов.

Около полудня в грязном, давно позабытом чиновниками районе, где теперь ютились нищие и бездомные, появились трое мужчин. Они направились прямиком к единственному целому зданию высотой в два этажа.

У входа стоял охранник, который сразу узнал и поприветствовал одного из пришедших, окинув при этом двух других вопросительным взглядом. Человек, знакомый охраннику, приблизился к нему вплотную и что-то быстро прошептал на ухо. Тот, не задавая лишних вопросов, тут же осторожно положил меч на землю и отошёл в сторону. Молчание ногой откинул оружие подальше и жестом показал бандиту, чтобы тот убирался прочь.

— Мы на месте. Можно мне идти? — послышался боязливый вопрос.

Тадао зыркнул на разбойника и, после небольшой паузы, произнёс:

— Найди ближайший храм и как следует замаливай грехи. До конца жизни… если потребуется.

— Спасибо!.. Спасибо вам!.. Спасибо!.. — вымогатель, то и дело кланяясь, повторяя без остановки слова благодарности, попятился назад, собираясь побыстрее скрыться за ближайшим углом.

— Хотя постой-ка! Не так быстро. Оставайся здесь, пока я не выйду. Возможно, ты сегодня ещё понадобишься.

Разбойник, со словами: «Как скажете, господин!», покорно повиновался.

Монах оголил свою правую руку. Зловещий узор снова расползался от места укуса, занимая теперь гораздо большую площадь, чем в прошлый раз.

Тадао чувствовал в руке пульсацию и одновременно силу, жаждущую разрушения. Это придавало ему решимости, но в то же время пугало.

Молчание впервые увидел странный рисунок на теле друга и поначалу принял его за татуировку, пока не присмотрелся более внимательно. Ни одна краска не могла быть настолько выразительно чёрной, как эта, словно глубокая морская бездна или ночное небо, покрытое тёмными тучами.

Тадао опустил рукав и посмотрел на вормоловца, словно ничего не произошло:

— План такой: я займусь ими сам, а ты оставайся снаружи и наблюдай. Если кто-то попытается выйти раньше меня… Ну… Сам решай, что делать.

Молчанию не пришелся по душе этот замысел. Но сейчас монах выглядел более серьёзным, чем обычно. Постоянная улыбка исчезла с его лица, а потому спорить вормоловец не стал.

Тадао вошёл в дом не вынимая меч из ножен, но держа кисть на рукояти. На пороге он увидел большое количество пар обуви, а прямо перед собой — длинный узкий коридор с множеством дверей, который заканчивался ступенями, ведущими наверх. Монах сделал глубокий вдох, после чего резко выдохнул и, насвистывая бодрую мелодию, направился прямо в направлении лестницы.

Ближайшая дверь была открыта. Сидя на полу, пятеро разбойников играли в кости. Завидев вошедшего незнакомца, игроки вскочили на ноги, но больше ничего сделать не успели.

Клинок монаха завращался с такой скоростью, что все пять тел, практически одновременно, рухнули обратно на пол, а белые стены комнаты обагрились кровью. Долго не мешкая, Тадао двинулся дальше.

Проходя мимо следующей двери, он услышал лёгкий шорох и звук лезвия, вынимаемого из ножен.

Остриё меча с красной рукоятью, как игла, прошло сквозь дверь, обтянутую плотной бумагой, заодно пронзив бандита, встревоженного шумом в соседнем помещении.

Комната оказалась пустой, зато из-за двери напротив можно было услышать сразу несколько мужских голосов, активно спорящих между собой.

Выбив ногой дверь, Тадао снёс голову первому, кто попался на его пути, ещё до того, как тот успел понять, что происходит. В центре стояли ещё трое. Они успели оголить своё оружие, но не успели им воспользоваться.

Монах в прыжке влетел ногой в одного из них, отбросив противника в угол, а приземлившись в низкую стойку, молниеносным круговым движением меча вспорол животы двум его товарищам. Тот, который оказался в углу, в страхе двумя руками крепко сжимал рукоять клинка.

Тадао поменял хват меча на обратный, лезвием назад, и замер в ожидании.

Как только противник с криком ринулся на него, занеся над головой своё оружие, монах с резким встречным выпадом впечатал торец рукояти меча прямо в переносицу бандита, точно между глаз, а следом отсёк ему обе кисти коротким режущим взмахом снизу вверх.

В тот момент Тадао позабыл о жалости и человечности. Он поочерёдно переходил из комнаты в комнату, не переставая насвистывать искажённый мотив любимого саншина.

Деревянные перегородки трещали и рушились под тяжестью тел, падающих на них. А толстые соломенные циновки, которыми были застелены полы, стремительно пропитывались алой жидкостью.

Оказавшись у лестницы, ведущей наверх, монах столкнулся с целой оравой головорезов, сбегавших со второго этажа и теперь толпящихся на нижних ступенях. Никто из них не решался первым атаковать незваного гостя, оставившего за своей спиной горы трупов.

Ширина коридора была настолько узкой, что в нём могли поместиться стоя плечом к плечу, не более трёх человек.

Внезапно откуда-то сверху раздалась громкая команда, и толпа двинулась вперёд. Задние напирали на тех, кто находился впереди, подталкивая их всё ближе к Тадао, невозмутимо поджидающему в неподвижной позе.

В конце концов дистанция между противниками настолько сократилась, что у бандитов сдали нервы, и они с отчаянным криком бросились в атаку. Но практически одновременно, с разницей в доли секунды, первые трое рухнули на пол с отрубленными конечностями.

Следующие за ними, перепрыгивая через корчившихся в предсмертных судорогах товарищей, тут же попадали под бритвенно заточенный клинок с красной рукоятью.

Так на монаха накатывала волна за волной, а он, каждый раз отступая лишь на шаг, устилал коридор кричащими от боли, стонущими, или совсем бездыханными, телами.

Часть нападавших просочилась через боковые помещения, заблокировав коридор с обратной стороны.

Теперь Тадао больше защищался, блокируя удары как спереди, так и сзади.

В какой-то момент, почувствовав, что не справляется с напором, он решился на отчаянный шаг.

Пробившись к ближайшей приоткрытой двери, монах внезапно проскользнул в боковое помещение и, как таран, прокладывая себе путь мечом и собственным весом сквозь тонкие межкомнатные перегородки, стремглав устремился обратно — в направлении лестницы, ведущей на второй этаж.

Шесть человек, находившихся в этот момент рядом, заметили хитрый манёвр и ринулись следом. Но остальная толпа, изрядно поредевшая, остановилась в замешательстве, недоумевая, куда исчез противник и откуда ждать его появления.

Первым делом Тадао избавился от погони. В одной из комнат он, притворившись мёртвым, распластался на полу, прикрывшись плащом, сорванным тут же с одного из четырёх бандитов, которых уложил здесь ещё в начале схватки.

Когда преследователи в ажиотаже проскочили мимо, монах оказался у них за спиной, после чего без всякого труда расправился с каждым поочерёдно. На это у него ушло не более десяти секунд.

Казалось, что ничто не могло остановить разбушевавшегося гостя. А те жалкие, малозначительные порезы, что он получил, только раззадоривали ещё сильнее.

Появился монах так же внезапно, как и исчез. Он выскочил из ближайшего к лестнице помещения и оказался ровно между головорезом, раздававшим приказы, и его приспешниками, рыскавшими по всему этажу.

Не долго думая, Тадао сходу всадил стопу в колено командира, заставив того выпустить оружие и упасть на четвереньки. Одной рукой монах ухватил разбойника за волосы, а другой приставил лезвие меча к его горлу.

Банда, вернее те, кто от неё остался, заметив наконец незавидное положение своего старшего, неуверенно двинулась ему на выручку. Однако их остановил жест командира.

Лишённый возможности говорить, он вытянул вперёд раскрытую ладонь с растопыренными пальцами.

Разбойники застыли на месте в полной нерешительности.

— Оружие на пол и убирайтесь, если не хотите оказаться в аду вместе с ними! — громко выкрикнул Тадао, вскинув остриё клинка в сторону выхода из здания, а взглядом окидывая горы трупов, которыми был завален коридор. — Кто выйдет с оружием, умрёт! А этому, — он повёл глазами вниз на голову, которую держал за волосы, — всё равно конец!

Монаху не пришлось повторять дважды. С грохотом побросав на пол мечи, разбойники рванули прочь из здания. А когда последний исчез за дверью, их командир захныкал, словно дитя.

В душе Тадао что-то дрогнуло. На несколько секунд он замер, чувствуя, как жалость и сострадание постепенно вытесняют ненависть и гнев. В эти короткие мгновения монах осознал весь ужас и зло, которые его поглотили. Быстро взяв себя в руки, он откашлялся и, не подавая вида, что смягчился, грозным голосом спросил:

— Наверху кто-то есть?

Главарь утвердительно моргнул.

Монах чуть отстранил лезвие от горла бандита:

— Кто и сколько?

— Наш… главный… и его личная охрана.

— А я думал, ты главный.

— Нет-нет! Я только выполнял приказы, пощадите! — прохныкал бандит.

Тадао отпустил волосы разбойника и вновь указал мечом на выход. Тот молча кивнул и… тем самым сохранил себе жизнь.

На втором этаже находился просторный зал с небольшими нишами, отделёнными от основного пространства шёлковыми занавесками. За ними монах никого не обнаружил, за исключением нескольких перепуганных девушек. Он подал знак, и те гуськом засеменили вниз по лестнице.

Как только последняя покинула помещение, Тадао решительно направился к широкой раздвижной двери в дальнем конце зала. Этот вход вёл, судя по всему, во внутренние покои.

Монах вмиг среагировал на звук лопнувшей рисовой бумаги, которой были обтянуты перегородки двери.

Успев развернуть корпус, он убрал грудь с траектории полёта стрелы. Выпущенный изнутри помещения снаряд всё же зацепил правое плечо Тадао, впившись в него острым жалом. Отломив древко, он продолжил двигаться зигзагами, пока не преодолел весь зал и не оказался рядом с пробитой створкой. Во время этого манёвра ещё две стрелы пронзили пустоту в тех местах, где монах находился всего за мгновение до их прилёта.

Нырнув с разбега в пробитую лучником дыру, Тадао сделал кувырок и вышел в низкую стойку. Таким образом он оказался внутри комнаты, лицом к лицу с пятью бандитами-йокотэрцами, никак не ожидавшими столь внезапного появления противника прямо у себя под носом.

Два молниеносных взмаха, и двое, вооружённых короткими луками, остались корчиться на полу, лишившись своего перерубленного надвое оружия, а вместе с ним и частей собственных рук.

Остальные успели отскочить в стороны. Один из них, самый крупный, держал в руках массивную шипастую дубину. Второй, невысокий и худощавый, был вооружён саями (парой коротких металлических трезубцев). А третий, со страшным лицом, искажённым маской проказы, длинным гибким копьём.

— Ты кто, чёрт возьми, такой? — произнёс прокажённый.

— Просто — монах, — ответил Тадао в своём репертуаре. — Кто тут заправляет?

— Неужели ты пришёл сюда и даже не знаешь, кого ищешь? — задал встречный вопрос бугай с дубиной, начав не спеша вращать ею с такой лёгкостью, словно это была тонкая бамбуковая трость.

— Верно подмечено, если пришёл — значит, знаю. Осталось только выяснить — кто из вас троих… или… пятерых, — монах повёл взглядом на скрюченных стонущих лучников, — цель моего визита. К сожалению, нет ни времени, ни желания гадать. Так что… У вас есть шанс сложить оружие и покинуть здание вслед за остатками своей банды. Но к главному у меня ещё остались кое-какие вопросы.

— Да он издевается! — прокажённый сделал внезапный выпад, направив остриё копья точно в горло наглого чужака.

Тадао легко парировал атаку, просев на заднюю ногу и отведя древко в сторону левой ладонью, после чего тут же контратаковал встречным выпадом с одновременным колющим ударом правой рукой с мечом.

Но клинок был перехвачен и умело зажат саями. Монах понял, что ему попались опытные бойцы, хорошо сработавшиеся вместе, а ещё то, что если бы он не успел ликвидировать двух лучников, скорее всего, был бы уже мёртв.

Все эти мысли пролетели в его голове со скоростью молнии. С той же скоростью на его голову обрушилась дубина. Удар достиг цели, раздался хруст костей… Но… это не был череп монаха.

Внимание Тадао охватывало всё пространство вокруг и фиксировало малейшее движение противников. Когда меч был заблокирован трезубцами, а громила взмахнул дубиной, монах отпустил рукоять своего оружия, обеими руками крепко перехватил запястья, держащие саи, и резко дёрнул бандита на себя, подставив под удар его голову.

Но разбойник с копьём уже переместился за спину Тадао и попытался пронзить его сзади.

Монах, продолжая крепко удерживать запястья противника с раскроенным черепом, успел развернуться вместе с ним и оттолкнуть в сторону копейщика уже мёртвое тело, одновременно подхватив свой меч.

Вновь уйдя в низкую позицию, он чудом увернулся от очередного маха дубины, и тут же сделал подкат в ноги её хозяину. А следом, одновременно с выходом на одно колено, воткнул клинок снизу вверх под подбородок громилы с такой силой, что его кончик вышел наружу через макушку бандита, пробив тому черепную кость.

Обломок стрелы, застрявший в плече, вызывал сильную боль. Но Тадао это не помешало левой рукой перехватить древко копья, теперь направленного ему в грудь, а правой, занести меч над головой для решающего смертельного удара.

Враг разжал ладони, выпустив своё оружие, после чего упал на спину и стал отползать назад. И без того обезображенное лицо ещё больше исказила неподдельная гримаса страха. Монах же, отбросив копьё и опустив меч, просто стоял, оценивающе рассматривая поверженного.

— Получается, ты главный?

Холодный пот ужаса ручьём лился со лба разбойника, капли срывались с кончика носа:

— Нет! Я просто им помогал! Они мне приказывали, то есть! Я не виноват, это они! Они! — он стал показывать пальцем на тела. — Они! Я вообще невольником был. Я их отговаривал, а они не… Я больше никогда не причиню никому вреда! Уйду в храм и буду молиться до конца жизни!

— Ну всё-всё. Может, я и оставлю тебя в живых. Но при условии, что отдашь награбленное.

— Д-да! Всё отдам, всё там, — бандит кивнул в сторону большого сундука в углу комнаты.

Тадао подошёл и откинул крышку. Сундук был наполнен почти под завязку. Чего там только не было, начиная от монет разного достоинства, заканчивая женскими украшениями и домашней утварью, представляющей хоть малейшую ценность.

— Да уж. Вы тут ничем не брезговали, последнее у бедняков отбирали.

Промолвив эти слова, монах резко развернулся и нанёс горизонтальный удар мечом по шее бандита, оказавшегося к этому моменту у него за спиной с кинжалом в руке.

Голова прокажённого слетела с плеч и покатилась по полу.

— А я-то думал…

Заскучавший Молчание встретил окровавленного друга, выходящего из здания, счастливой улыбкой. В руках он держал лоскуты какой-то ткани и бутылку вина.

— Найдём горячий источник? Он был бы сейчас кстати, — предложил Тадао.

Вормоловец непонимающе посмотрел на него, а потом на рану в плече.

— Перевяжем, когда помоюсь. У нас ещё куча дел. Там сундук с награбленным, надо бы всё раздать людям. Рин и её мать наверняка знают, кто пострадал от рук вымогателей. Ну а этот и подавно, — монах кивнул в сторону покорно ожидавшего дальнейших распоряжений бандита.

Взгляд Молчания выразил ещё большее недоумение.

— Думаешь, нельзя доверять бывшему преступнику? А я вот уверен, что на этот раз его раскаяние искренне. Слишком много потерь и уроков, чтобы в очередной раз испытывать судьбу. Да, кстати, смотрю, ты никого не тронул? — Тадао показал на дверь, из которой только что вышел.

Немой жестами изобразил людей с выпученными глазами, без оружия, с искажёнными от страха лицами, разбегающихся, как тараканы, в разные стороны.

— Думаю, правильное решение. Они получили хороший урок, который запомнят до конца жизни, а кто не запомнит, того его карма все равно настигнет.

Спустив со второго этажа сундук и наняв первого же рикшу, которого не без труда удалось встретить в соседнем квартале и убедить, что этот район теперь безопасен, друзья, вместе с бывшим разбойником, отправились к дому Рин.

Извозчик, оставив груз во дворе и получив щедрое вознаграждение, укатил, тарахтя деревянными колёсами по брусчатке.

Вначале мать Рин, заприметив вымогателя вместе со своими благодетелями, немного насторожилась.

— Не бойтесь, он больше никому не причинит вреда, а тем более — вам. Временно останется здесь, будет присматривать за вашей безопасностью и поможет найти хозяев содержимого этого сундука.

— Я вас не подведу, господин! Клянусь, клянусь, клянусь! — бандит перевёл взгляд на женщину. — И вас, госпожа, тоже, клянусь!