Наперегонки с ветром. Буря (СИ)

Глава 2

Райан Готтингс оказался высоким седовласым мужчиной в летах, подтянутым и обладающим привычкой выпячивать свою квадратную челюсть.

Встречать нас он вышел ни много ни мало на порог мэрии.

Само здание было красивым — каменным, двухэтажным, украшенным колоннами и скульптурами. На архитектора фьельденцы явно не поскупились, но в общую картину мэрия вписывалась прекрасно.

Когда мы проезжали по улицам, я обнаружила, что город больше, чем казался издалека. Улицы были узкими, но ближе к центру они оказались вымощены камнем. Дома стояли друг к другу вплотную, как будто изначально место приходилось экономить, но со временем эта ограниченность превратилась в своеобразный уют. Кое-где на балконах еще стояли горшки с цветами, и те перекидывали ветки на соседние балконы, причудливо переплетаясь в замысловатый узор.

Летом тут наверняка должно было быть чудесно, хотя я и слышала, что по-настоящему тепло в этих краях не бывает никогда. Слишком силен был северный ветер, а горы наверняка давили на плечи.

Обернувшись на них в последний раз, я позволила себе надеяться, что зимовать тут нам не придется.

Снегопады на Севере начинались рано, и стоило успеть разобраться с местным проклятием раньше, чем дороги заметет и мы застрянем в городе до весны.

Рядом с мэром, до сих пор сохранившим часть той привлекательности, которой обладал в молодости, стояла его ровесница, такая же высокая, держащая голову гордо поднятой женщина. Я не смогла определить так сразу, кем она приходилась Готтингсу, женой или сестрой, но подходили они друг другу до безобразия.

Чуть позади, за его плечом, маячили двое молодых мужчин и стареющий благообразный господин с густой короткой бородкой, а поодаль перешептывались четыре женщины разных возрастов.

Мне не потребовалось смотреть на Кайла, чтобы понять, о чем он думает.

Примерно о том же, о чем и я — в покое нас оставят не скоро. Если предположить, что это случится вообще.

Меняя дома и города, мы всегда предпочитали довольствоваться обществом друг друга, общаясь с местными лишь по мере необходимости.

Здесь же господина банкира очевидно ожидал удушающе теплый прием.

— Граф Нильсон, рад приветствовать. Мы ждали вас вчера, — мэр шагнул вперёд, коротко и вежливо кивнул Кайлу, а после обратил свой взор на меня.

Никого этого человек, разумеется, не ждал. Он с лёгкостью обошёлся бы без чужаков на своей территории, но прибыльное дело в этих краях оставалось прибыльным делом.

В ответ Кайл одарил его скупой улыбкой. Красивой и не менее вежливой, но я с лёгкостью разглядела за ней потаенную насмешку.

Таких, как Готтингс, он видел насквозь. В свою очередь люди, подобные мэру, его опасались — не выдерживали пристального взгляда и завуалированных шуток, не могли найти темы для разговора, и в целом стремились поскорее ретироваться.

Конкретно в этом случае отделаться от собеседника парой ничего не значащих фраз было нельзя, поэтому Кайл стоял и сдержанно улыбался.

— Позвольте представить, моя супруга Матильда, сыновья Самуэль и Альфред. Своих жен они, думаю, представят сами, — мэр сделал короткий и слишком вежливый кивок в сторону примолкших женщин. — Господин Миголь, главный городской казначей.

Мужчина с бородкой поклонился коротко, даже учтиво, но мне невольно захотелось спросить его, как много было украдено из банка, которым теперь, если верить бумагам, владел Кайл.

— Прошу, ваши ключи, — Готтингс спокойным и даже величественным жестом забрал у жены и протянул ему тяжелую связку. — Желаете сначала устроиться или сразу займемся делами?

Эта суровая северная вежливость уже граничила с откровенным хамством, но, на мой взгляд, так было даже проще.

Кайл взял ключи, взвесил их в руке, как будто приценился, а после протянул мне.

— Думаю, разумнее будет отдать их сразу хозяйке. Леди Элисон будет распоряжаться этим домом.

Кольцо оказалось старым, а надетые на него ключи массивными, и, забирая их с ладони Кайла, я на на долю секунды испытала отвратительную неловкость.

Как будто речь и правда шла о нашем общем, пусть и временном дома.

— Добро пожаловать во Фьельден, графиня. Надеюсь, вам помогут освоиться, — мэр снова посмотрел на меня, и в этом взгляде отчетливо читалось что-то темное и недоброе.

Еще один женоненавистник. Очередной, но на этот раз женатый.

— Благодарю, господин Готтингс. И нисколько в этом не сомневаюсь, — я улыбнулась ему в ответ легко, беспечно и красиво, разве что с едва уловимой ноткой усталости.

Так, чтобы гарантированно позлить.

Мадам Готтингс чуть слышно хмыкнула себе под нос.

Выходило, что ее мужу редко встречались достойные противницы, и это было неудивительно. Получив порцию презрения от подобных ему мужчин, большинство женщин смущались и старались убраться от них подальше — в отведенный им угол, — и не поднимать головы, чтобы не услышать очередное напоминание о своей второсортности.

Любопытно, как они уживались вместе. Презрение ко всем и вся объединило их или же она научилась подстраиваться под его настроение?

— Мне попросить, чтобы вас проводили? — забыв обо мне, мэр снова переключился на Кайла.

Я готова была ставить, что он ожидал чего угодно, но не этого. Юного повесу, решившего впервые в жизни заняться чем-то стоящим? Стареющего дурака, ищущего приключений на Севере? Точно не человека, которого не так-то просто будет повести.

— Думаю, чуть позже. Сейчас я, с вашего позволения, предпочёл бы, заняться бумагами, — ото отозвался мэру в тон.

Столь же любезно, но самым неожиданным образом.

Мало кому пришло бы в голову погружаться в документы после долгой дороги.

Наверняка они были в порядке, но во взгляде Готтингса мелькнуло что-то, похожее на неподдельное удивление.

— Что ж, если вы считаете нужным, — он развернулся и сделал широкий приглашающий жест.

На меня это гостеприимство явно не распространялась, и как раз подобное было предсказуемо. Место женщины было в кресле у окна с вышиванием или на кухне. Иногда — в постели.

Но точно не в кабинете, где обсуждались серьёзные финансовые вопросы.

Я осталась стоять, в то время как Кайл последовал за мэром.

Один из младших Готтингсов, высокий брюнет с аккуратной бородкой, коротко кивнул мне на прощание. Кажется, это был Самуэль.

Его, судя по всему, младший брат, оказавшийся чуть ниже ростом и гладко выбритым, взглядом меня не удостоил, а вот господин Миголь пожелал дамам «приятно провести время».

В том, что дамы окажутся в восторге, я как раз не сомневалась.

Стоило мужчинам удалиться, меня закружил вихрь из шуршащих юбок, удушливо-сладких духов и длинных ярких перьев, украсивших чью-то шляпку.

— Вот теперь точно добро пожаловать во Фьельден! — высокая и нездорово худая блондинка с острым носом, рано начавшая седеть, понизила голос до торжественного полушепота и едва не подпрыгнула на месте. — Я Джеральдина, мадам Альфред Готиингс.

Опасаясь выронить доверенные мне ключи, я постаралась как можно незаметнее опустить их в глубокий карман плаща.

Подобным образом замужние леди представлялись минимум полвека назад, и слышать подобное было одновременно странно и… ожидаемо.

По всей видимости, эта работа окажется сложнее, чем я предполагала утром.

Тем временем даже не понявшая, что сказала нечто удивившее меня, Джеральдина продолжила щебетать:

— У вас такое красивое платье! Очень необычное! В столице и сейчас все так носят?

Мой дорожный костюм, строгий, но элегантный, сшитый из темно-коричневого сукна и украшенный деревянными пуговицами и тонкими полосками кружева, смотрелся на фоне их ярких нарядов почти траурным.

Мысленно сделав себе пометку о необходимости по возвращении уведомить Йонаса об обязательности перьев, я вежливо улыбнулась Джеральдина:

— Кто как. В столице сейчас мода на неповторимость.

— О, как интересно! — та всплеснула руками и потянулась, чтобы коснуться меня, но старшая мадам Готтингс написал над нами суровой мрачной глыбой.

— Джеральдина подчас бывает не в меру дружелюбна. Прошу простить, леди Нильсон.

Сконфуженная Джеральдина не вздрогнула, но заметно поникла, а утвердившаяся в своей власти мадам Матильда продолжила:

— Позвольте я вас представлю. Это Женевьева. Мы зовём её Женни. Жена Самуэля, — она кивком указала мне на стоящую чуть в стороне девушку.

Она оказалась полной противоположностью Джеральдины — невысокая, отлично сложенная, с красиво собранными тёмными волосами и тёмными глазами.

— Добро пожаловать во Фьельден, леди Элисон, — Женни ответила дежурным приветствием и вежливым кивком.

Она оказалась сдержаннее всех в выборе платья, обошлась приятным зелёным цветом, выгодно подчеркнувшим ее природную красоту, но в ней все равно читалось что-то неуловимо цыганское.

Мадам Готтингс едва не подтолкнула меня, разворачивая к третьей девице:

— А это Камилла, моя племянница. Поверьте, она без внимания ваш гардероб точно не оставит!

— Здравствуйте! — Камилла поздоровалась так просто и улыбнулась приветливо.

От своих родственниц она отличалась разительно. В первую очередь тем, что была ещё совсем молода, едва ли ей исполнилось больше двадцати лет.

К тому же, она оказалась хороша по-настоящему. Ее не портила ни сказочная глупость, которой буквально разило от Джеральдины, ни неуместная скромность красавицы Женевьевы. Высокая и стройная Камилла явно знала цену и своему породистому, немного хищному лицу, и прозрачному наивному взгляду.

Своей внешностью она неуловимо напомнила мне Жизель, даже волосы оказались темно-рыжими.

— Тетушка иногда слишком строга к моим слабостям, а я думаю, что девушка должна интересоваться модой. Как вы считаете?

— Я думаю, что некоторые девушки вправе задавать моду.

Оставалось только подождать и посмотреть, как она истолкует мой ответ: как лесть, кк язвительность или как ничего не значащую реплику.

Судя по тому, как дрогнули губы Камиллы, она сомневалась между первым и последним вариантами.

— Я согласна! Приятно привлекать к себе внимание. Особенно пока ты молода.

От взгляда, которым ее одарила из-за моей спины тетушка, даже воздух сгустился, а Женевьева, за которой я могла наблюдать краем глаза, нахмурилась.

Девочка хамила столь безыскусно, что засмеялась я вполне искренне:

— Ваша правда!

С одной стороны выходило, что с гардеробом предполагаемой графини Нильсон Мастер Совета и правда переборщил. Подобное было бы уместно в столичном обществе. Фьельденские же дамы уже к вечеру разделятся на два лагеря. Часть из них уверует, что означенная графиня бросила им вызов и начнет готовиться к боевым действиям. Оставшиеся примутся на каждом углу шептаться о том, что спокойная цветовая гамма выбрана мною неспроста — не иначе как причина в моей ветрености или патологической ревности графа, не желающего, чтобы на его супруге задерживались чужие восхищенные взгляды.

Неплохо было бы предложить Кайлу пари на то, кто из нас быстрее прослывет в этом славном городе чудовищем и настоящим порождением Пекла, но ставка эта может оказаться непомерно высока. Если он брался играть, то играл с азартом и по-крупному, а я в настоящий момент была к подобному не расположена.

Тем временем Камилла, окрыленная своей первой победой, продолжала щебетать:

— Чудесно, что мы будем жить недалеко друг от друга! Услышав, что дядюшка приводит в порядок дом к вашему приезду, я, признаться, удивилась. Он много лет стоял пустым, находится на окраине и кто владелец — неизвестно. В детстве мне казалось, что там непременно должны водиться привидения.

— Перестань пугать леди Элисон, Камилла, — строгость в голосе старшей мадам Готтингс была очевидной, но явно напускной.

Она развернулась ко мне и немного склонилась, чтобы заглянуть в глаза, потому что была значительно выше ростом:

— Не слушайте ее, милая. Это отличный дом, просторный и теплый. Он в самом деле пустовал, но я уверена, что вы его оживите.

Это внезапное обращение заставило меня заинтересоваться по-настоящему и взглянуть на нее прямо:

— Не стоит беспокойства, госпожа Готтингс, я не суеверна. Думаю, всему свое время.

— Вы, должно быть, голодны? Путь был неблизкий, потом вы еще ехали верхом, — не желая уступать инициативу, Камилла шагнула ко мне, но тут же отступила назад. — Как вы смотрите на то, чтобы пообедать, леди Элисон? Они все равно еще не скоро закончат. Все эти долгие скучные мужские дела, в которых мы ничего не понимаем…

Она продолжала сиять простодушной и очень красивой улыбкой, а я испытала нечто, отдаленно напоминающее восхищение. Столь искусно притворяться дурой даже при самой острой необходимости я сама была неспособна.

— Думаю, это было бы замечательно, — я улыбнулась ей в ответ с той сдержанной нежностью, с которой ингода улыбались юным девам старухи.

— Вот и чудесно! — обрадованная тем, что возможный конфликт был сглажен Матильда все-таки коснулась моего плеча. — Идемте, мы покажем вам лучшее место в этом городе. Клянусь, вдова Мод и ее трактир — благословение для Фьелдена! В прошлом году, после того как господин Клод скончался, прими Плачущая Богиня его душу, она начала готовить еду для тех, кто желает взять ее с собой. Это ведь правда, что граф Нильсон отказался нанимать прислугу и обошелся одним только конюхом?

По-настоящему интересовавший ее вопрос был задан быстро, на выдохе, как будто между прочим.

Сделав вид, что не обратила на эту поспешность внимания, я только коротко пожала плечами:

— Было время, когда мы много путешествовали и привыкли заботиться о себе сами.

В общем и целом это было правдой — мы оба не любили терпеть рядом с собой чужих, и наколоть дров или вымыть полы самостоятельно было проще, чем пользоваться чьими-то услугами даже в те моменты, когда мы могли спокойно себе такое позволить.

— Я ожидала, что вы привезете с собой хотя бы горничную, — мадам Готтингс же продолжала настаивать.

Эта настойчивость была мягкой и не выходила за границы дозволенного, но стала хорошим поводом, чтобы насторожиться.

— Дом большой, возможно, даже больше, чем вы ожидали. Поэтому, прошу вас, не стесняйтесь. Если все-таки сочтете, что вам не помешает помощь, говорите мне. Я сумею порекомендовать вам честную и исполнительную девушку.

В том, что желающих присмотреть за незваными гостями за умеренную плату людей в ее распоряжении окажется вдоволь, я не сомневалась. Однако предложение поступило раньше, чем можно было ожидать.

— Благодарю вас, я запомню.

— Что ж, — улыбка, которой Матильда удостоила меня после секундной паузы, получилась откровенно натянутой. — Тогда идемте. Женни!

Она почти выкрикнула имя невестки, словно вспомнила вдруг о чем-то важном, но та даже не вздрогнула. Лишь подняла глаза, ожидая, пока ей скажут то, что хотят.

Старшая мадам Готтингс обошла меня, чтобы приблизиться к ней, и я уловила легкий шлейф раздражения, тянущийся за ней.

— Ступай в дом и убедись, что к приезду гостей все готово. после приходи в трактир Мод, чтобы проводить леди Нильсон.

Значит, Женевьеву к обеду не приглашали.

Это могло бы стать самым интересным событием за все время нашего разговора, если бы не манера, в которой на приказ отреагировала сама Женевьева.

— Да, разумеется, — она пожала плечами с таким спокойствием и сдержанным достоинством, что я невольно посмотрела на нее внимательнее.

В этом согласии не было ни страха, ни раболепия перед влиятельной и строгой свекровью, ни показного радушия.

Делая лишь то, что считала возможным и нужным, она не спешила выполнять распоряжение и угождать, да и попасть на этот обед явно не горела желанием.

Любопытно, как давно Матильда пытается укротить ее?

— Желаю вам хорошо провести время, графиня, — а вот улыбка, адресованная мне Женни, оказалась спокойной снова искренней.

Она присела в таком же безукоризненно вежливом реверансе и сбежала со ступенек.

— Идёмте скорее! — старшая мадам Готтингс тут же перетянула внимание на себя, не позволила мне проводить её взглядом. — Колен позаботится о вашей лошади.

Высокий худой мужчина уже направлялся к Искре, и, по всей видимости, на моём лице что-то отразилось, потому что супруга мэра сделалась заметно серьезнее.

— Вам не о чем беспокоиться, это ваш конюх. Райан дал ему самые лучшие рекомендации, и графа Нильсона он устроил.

Если судить по реакции, выданной Кайлом в кабинете Йонаса, поддерживать переписку по поводу кандидатуры конюха он просто не мог.

Выходило, что и эту часть Мастер благородно взял на себя.

Мысленно пожелав ему как можно скорее столкнуться во мнениях с не святым братом и испытать на себе все прелести спора с коротким священнослужителем, я кивнула Матильде, давая понять, что всё в порядке и имя конюха мне о чем-то говорит.

Трактир вдовы Мод и правда оказался во всех отношениях приятным заведением, а сама вдова — добродушной и улыбчивой дамой под пятьдесят.

— Ах, как славно, как славно! Во Фьельден так редко приезжают новые люди! Разве что наш новый Доктор, но он уже почти год здесь, он не в счёт!

После того как нас представили, она не меньше пятнадцати минут металась вокруг меня, выражая бурную радость.

— Я слышала, что вы собираетесь жить особняком, так что не тревожьтесь, я всегда найду время для вас! Только попросите графа уделить мне минутку, чтобы я хотя бы знала его в лицо!

Пришлось заверить её в том, что граф заглянет к ней при первой же возможности, и только после этого мы получили своё жаркое.

Порции были совсем небольшие, — очевидно, женская половина семейства Готтингс морила себя голодом, пребывая в страхе растолстеть, — зато на вкус оно оказалось отменным.

Поданное к чаю фруктовое пирожное окончательно убедило меня в том, что умирать с голоду в этих славных землях нам точно не придётся.

Расчувствовавшаяся вдова тут же предложила мне попробовать медовое, и, перехватив полный ужаса взгляд Джеральдины, я решительно согласилась.

Вот только притронуться к этому пирожному мне не позволили.

— Ох, леди Элисон, что это! — она негромко, но очень натурально вскрикнула, прижала ладони ко рту и уставилась на мою руку.

С рукой всё было в порядке, и даже шрам не мог броситься ей в глаза и так сильно напугать, потому что смотрела она на левую.

— Где?

Матильда прищурилась, а Камилла с откровенным любопытством вытянула шею.

— Ваше кольцо, — голос Джеральдины дрогнул от того, как ей было интересно. — На вас нет обручального кольца! Как же так?!

Я снова посмотрела на свою руку и мысленно выругалась.

О кольце, а вернее, о его отсутствии я успела забыть, а вот младшая мадам Готтингс оказалась наблюдатель.

— Да… Я потеряла его во время плавания. Так и не сумела отыскать.

Пришлось сжать и разжать пальцы, изображая, насколько мне неловко.

Я настолько отвыкла носить кольцо на безымянном пальце, что действительно не вспомнила о нём.

Это было не просто досадно. Такого рода промахи могли выдать.

— Это плохо. Потерять обручальное кольцо — дурная примета. Говорят, это предзнаменование того, что муж начнёт изменять, — аккуратно выщипанные брови Камиллы сошлись на переносице.

Она нахмурилась, изображая мрачную тревогу, но стрельнула в меня таким взглядом, что стало понятно: некоторые соображения насчёт того, с кем именно мне изменит муж, у неё уже есть.

Её наивная самоуверенность оказалась настолько забавной, что меня выручила — я улыбнулась ей в ответ лишь уголками губ, но вполне искренне.

— Я не верю в дурные приметы.

Медовое пирожное всё ещё ждало, и съесть его мне хотелось просто потому, что остальные дамы себе подобного не позволяли, однако, Матильда не намерена была так быстро сворачивать этот разговор.

— Камилла права, графиня. Не будьте так легкомысленны. Как вы могли видеть, Фьельден лежит у подножья гор.

Теперь, когда пришла моя очередь изображать дуру, я моргнула, уставилась на неё с весёлым недоумением, хотя и напомнила себе о том, что с её племянницей мне в этом искусстве не тягаться.

— Хотите сказать, банши или фэйри могут спуститься с гор, чтобы обольстить моего мужа?

Возникшая в моём воображении картина оказалась настолько яркой, что захотелось улыбнуться снова, но я вовремя напомнила себе, что посвящать впечатлительных дам в подробности всё же не стоит. По крайней мере, не в такие.

— Вы напрасно смеётесь, — мадам Готтингс не успела сдержаться, и в брошенной ею короткой фразе прозвучало и презрение, и неприязнь, и вполне очевидный приказ с ней не спорить. — Горы не прощают слабости, а Фэрэй часто испытывает влюблённых. В особенности — супругов. Вы вряд ли знаете эту легенду, но поинтересуйтесь. Пусть она уже и не имеет былой власти, у неё всё ещё достаточно сил, чтобы посылать нам великие искушения. Всем нам.